СТРАШИЛКИ  КАК  «ПАМЯТЬ  ЖАНРА»

Манахова  Софья

Класс  3  «Б»,  МБОУ  Гимназия  №  1,  г.  Самара

Манахова  Надежда  Михайловна

научный  руководитель,  канд.  пед.  наук,  доцент  кафедры  педагогики  ФГБОУ  ВПО  «Поволжская  государственная  социально-гуманитарная  академия»,  г.  Самара

Введение.  Современная  жизнь  вносит  свои  коррективы  в  жизнь  детского  творчества.  В  результате  этого  появляются  жанры,  отражающие  новое  время. 

Самыми  распространенными  в  жизни  детей  младшего  школьного  возраста  являются  считалки  и  страшилки.  Несмотря  на  то,  что  страшилки  являются  новым  жанром  детского  фольклора,  они  остаются  устойчивыми  в  употреблении  и  в  настоящее  время. 

Детям  нравятся  слушать  и  рассказывать  страшилки.  Рассказывать  страшные  истории,  которыми  можно  неожиданно  напугать  —  дети  это  обожают!  Все  дети  рано  или  поздно  проходят  через  стадию  любви  к  ужастикам,  ко  всему  мистическому  и  необъяснимому.  Как  возник  данный  жанр  в  детском  фольклоре  и  почему  страшилки  пользуются  спросом  только  у  определенного  возраста  детей?  С  этой  точки  зрения  представляется  интересным  и  актуальным  рассмотрение  такого  факта,  как  происхождение  страшилок.

Цель  исследования:  проследить  происхождение  и  развитие  страшилок  в  детском  фольклоре.

Задачи  исследования:

1.  Изучить  литературу  по  проблеме  исследования.

2.  Рассмотреть  близкие  страшилкам  жанры  несказочной  прозы  русского  фольклора  и  сравнить  их.

3.  Изучить  интерес  современных  детей  к  страшилкам.

Объект  исследования:  страшилки

Предмет  исследования:  происхождение  страшилок

Методы  исследования:  эмпирические:  изучение  литературы,  анкетирование;  теоретические:  анализ  и  синтез.

Народная  несказочная  проза  во  взрослой  среде.  В  стародавние  времена,  что  «сказывалось»,  то  и  называлось  «сказкой».  В  настоящее  время  многие  ученые  хотят  понять,  в  чем  же  заключается  различие  между  жанрами  устной  народной  прозы.  Если  сказки  представляют  собой  вымысел,  людскую  фантазию,  то  такие  жанры  как  предания,  бывальщины,  былички,  легенды  —  отражают  разные  стороны  народного  мировоззрения.  Разные  науки  изучают  виды  несказочной  прозы.  С  одной  стороны  они  являются  предметом  истории,  социологии,  психологии,  а  с  другой  —  фольклористики,  науки,  которая  собирает,  публикует  и  изучает  произведения  народного  творчества  и  фольклор.  Значительную  роль  в  изучении  фольклора  играет  этнология,  изучающая  народный  быт.  Народная  проза  всегда  хранится  в  памяти  людей  и  передается  «из  уст  в  уста,  из  поколения  в  поколение».  В  последнее  время  фольклористам,  собирателям  народного  творчества,  приходится  искать  материал  в  селах,  деревнях,  где  еще  помнят  и  чтут  память  предков,  передавшим  нам  свои  сказы  и  наказы. 

Произведениям  народной  прозы  всегда  сопутствовал  творческий  процесс,  поддерживающий  художественные  традиции.  Также  они  выражали  либо  исторические,  бытовые  понятия  и  представления  народа  (предания,  бывальщины),  либо  его  религиозные  воззрения  (легенды,  былички).  Устная  форма  произведений  несказочной  прозы  отличается  от  литературного  произведения:  авторами  (в  литературе  —  писатель,  в  несказочной  прозе  —  народ);  те,  кому  адресовано  произведение  (в  литературе  —  читатель,  в  несказочной  прозе  —  слушатель). 

Изначально  несказочная  проза  несла  в  себе  понятия  и  представления  людей  о  мире.  Мировоззрение  наших  предков  строилось  на  поклонении  всем  силам  природы  и  содержало  наряду  с  правильными  понятиями  и  представлениями  большую  часть  фантастических  идей,  так  как  ранее  все,  что  происходило  в  природе,  все,  что  двигало  жизнь  было  обожествлено.  По  мнению  многих  ученых  «у  каждого  из  жанров  несказочной  прозы  свое  происхождение,  история,  образы,  структурно-стилистические  свойства»  [9].

На  наш  взгляд,  несказочная  проза  —  это  своеобразный  жанр  русского  фольклора,  выявляющийся  в  процессе  разговора  с  деревенскими  старожилами  о  прошлых  событиях,  о  необычных,  забавных  или  таинственных  случаях  в  жизни  человека,  имеющую  свою  мораль  —  назидание,  предостережение.

Несказочная  проза  имеет  эпическую  повествовательную  форму  о  реальном  достоверном  факте  («Говорят,  будто…»,  «Моя  мама  рассказывала…»,  «Старики  поговаривали,  что…»).

В  фольклористике  выделяются  четыре  жанровые  разновидности  несказочной  прозы:

·     легенда  (похожа  на  миф  и  сказания), 

·     предания  (топонимические  и  исторические), 

·     былички  (демонологические  рассказы), 

·     бывальщина  (короткий  рассказ  на  уровне  слухов  и  толков,  в  форме  мемората  и  фабулата).

Нашим  объектом  исследования  являются  страшилки,  а  основная  характерная  черта  всех  страшных  историй,  представляющих  собой  повествование  с  однотипными  сюжетами  и  развязкой,  состоит  в  том,  что  те  тайные  и  необъяснимые  действия,  которые  в  них  происходят,  являются  результатом  действия  сверхъестественных  сил,  вещей  и  предметов.  Именно  религиозной  верой,  суеверными  представлениями  про  сверхъестественных  существ  и  явлений  можно  определить  такие  жанры  традиционной  несказочной  прозы  во  взрослой  среде  как  былички  и  бывальщины.

Термин  «быличка»  был  впервые  услышан  в  речи  крестьян  Белозерского  края  Новгородской  губернии.  А  в  качестве  термина  фольклористики  его  предложили  братья  Б.М.  и  Ю.М.  Соколовы.  Они  в  предисловии  к  «Сказкам  и  песням  Белозерского  края»  (1915)  писали,  что  народ  слово  «былинка»  обычно  применяет  «к  небольшим  рассказам  о  леших,  домовых,  чертях  и  чертовках,  полуверицах,  колдунах  —  одним  словом,  к  представителям  темной  нечистой  силы»  [12,  с.  3]. 

Ученые-фольклористы  Т.В.  Зуева  и  Б.П.  Кирдан  в  учебнике  «Русский  фольклор»  рассматривают  такого  рода  повествования  в  разделе  «Демонологические  рассказы»,  где  представлены  персонажи  низшей  мифологии:  ведьмы,  домовые,  лешие,  черт  (дьявол)  и  т.  п.  [7,  с.  183].  Главная  идея  в  этих  рассказах  убедить  в  достоверности  происходящего  события  и  внушить  страх  перед  нечистой  силой,  так  как  они  причиняют  только  вред:  леший  сбивает  с  пути,  домовой  пугает  стуком  или  прикосновением,  водяной  топит,  русалка  щекочет  до  смерти.  Но  иногда  случается  и  что  нечистая  сила  не  трогает  человека,  а  даже  помогает  ему  ухаживать  за  скотиной  (домовой);  вылечить  ребенка  (знахарь)  —  это  происходит,  когда  некоторые  демоны  (колдуны,  ведьмы,  знахари)  занимают  промежуточное  положение  между  своим  и  чужим  мирами.

В  учебнике  В.П.  Аникина  и  Ю.Г.  Круглова  «Русское  народное  поэтическое  творчество»  (1983)  чётко  сформулировано  определение  жанра:  «Былички  —  это  устные  рассказы  народа  о  леших,  домовых,  водяных,  чертях,  оживших  мертвецах  и  вообще  о  вмешательстве  в  людскую  жизнь  разных  сверхъестественных  сил  из  воображаемого  мира  народной  религии»  [1,  с.  184].

Наиболее  обстоятельно  этот  жанр  исследовала  Э.В.  Померанцева  в  книге  «Мифологические  персонажи  в  русском  фольклоре»  (1975).  В  своей  классификации  жанров  произведений  устной  народной  прозы  она  выделяет  демонологические  рассказы-былички  «о  духах  природы,  о  домашних  духах;  о  чёрте,  змее,  проклятых,  мертвецах;  о  колдунах  и  вампирах;  о  кладах;  о  предзнаменованиях»  [11,  с.  4].

На  наш  взгляд,  быличка  —  это  устное  народное  произведение  суеверного  направления,  повествующее  о  встречах  человека  со  сверхъестественными  существами,  о  выдуманных  событиях,  которым  и  рассказчик,  и  слушатели  придают  значение  подлинности  и  достоверности  фактов. 

Ценность  быличек  заключается  преимущественно  в  том,  что  в  них  определенным  образом  проявились  представления  и  понятия  о  сверхъестественных  силах,  о  вмешательстве  в  человеческую  жизнь  всемогущей  воли  существ  из  низшей  народной  демонологии.  Произведениями  такого  жанра  пытались  объяснить  те  необычные  явления  в  быту,  те  события,  настоящая  причина  которых  была  неизвестна  или  малоизвестна.  При  помощи  быличек  рассказчик  констатировал  факт  встречи  человека  с  потусторонним  миром,  при  этом,  повествуя  не  только  о  чем-то  необыкновенном,  но  и  необъяснимом  и  страшном.

В  быличках,  чаще  всего,  преобладает  трагический  конец:  после  встречи  с  нечистой  силой  человек  начинает  задумываться,  становится  мрачным,  заболевает  и  даже  погибает.  Обязательным  условием  всех  событий  в  быличках  являются  сумерки,  темнота,  вечер,  ночь,  туман,  а  место  происходящего  обычно  бывает  пустынным  (кладбище,  болото)  и  уединенным  (заброшенная  шахта).  Рассказчик  подчеркивает  зловещность  обстановки,  не  называя  того,  кто  ему  встретился  (в  быличках  —  запрет  называть  нечистого  по  имени):  показалось,  захохотало,  защекотало,  завело,  хихикнуло  и  т.  д. 

Таким  образом,  главная  содержательная  часть  былички,  кульминация  —  это  рассказ,  изображающий  «встречу»  человека  с  мифологическим  существом,  построение  которого  связано  со  стремлением  рассказчика  поразить  воображение  слушателя.  Поэтому  кульминации  предшествует  описание  обычных  повседневных  условий  жизни  «рядового»  человека,  на  фоне  которых  «вдруг»,  «внезапно»,  «тут»  происходит  необычная  встреча  с  мистическим  существом  или  его  проявлениями.  Чем  реалистичнее,  обычнее,  скуднее  фон,  тем  «встреча»  ярче,  сильнее  эмоциональное  воздействие.  Истинность  события  подкрепляется  оценкой  к  тому,  от  кого  рассказ  стал  известен,  или  об  истинности  свидетельствует  сам  рассказчик.

Желание  повествователя  рассказать  как  можно  убедительнее,  достовернее  приводит  к  тому,  что  в  быличный  рассказ  добавляется  детализированный  текст,  красочные  детали.  И  вот  тогда,  когда  эту  грань  уже  переступают  реалии  быличный  рассказ  превращается  в  бывальщину.

Приведем  пример  писателя  М.  Пришвина,  записавшего  у  крестьян  на  Севере  такую  быличку  близкую  по  своей  сути  бывальщине.  «Ягоды  на  Яньострове  брали.  Девушки  от  меня  и  ушли.  Вдруг  зашумело  в  овраге,  да  как  будто  сватья  Маланья  кричит:  «вставай,  пошли!»  Вздрогнула  я,  никого  нету,  я  кричать  не  смею.  Давай  еще  ягоды  брать.  Вдруг  опять:  «Да  пошли!»  Вижу  —  он,  будто  женщина  с  кузовом  берестяным  в  руке.  Ой,  до  того  напугал  меня  Шишко  (леший),  так  ажно  дрожь  на  сердце,  кровь  сменилась  в  лице»  [1,  с.  186].

В  данной  быличке  рассказ  о  встрече  с  нечистым  ведется  от  первого  лица,  который  ручается  за  правду  происшедшего  события.  Такого  рода  былички  напоминают  по  сюжету  бывальщину.  Скорее  всего,  что  еще  до  случившегося  в  рассказе-быличке  крестьянка,  которой  привиделся  леший,  была  подготовлена  подобными  рассказами  и  приняла  в  испуге  шум,  показавшийся  человеческим  голосом,  и  другие  явления  собственного  воображения  за  достоверный  факт  встречи  с  хозяином  лесной  глуши.  Это  свидетельствует  о  типичном  народном  суеверии.

Бывальщину  как  термин  и  жанр  несказочной  прозы  помогает  рассмотреть  учебник  В.П.  Аникина  и  Ю.Г.  Круглова  «Русское  народное  поэтическое  творчество»,  где  авторы  указывают,  как  отличить  бывальщину  от  простого  рассказа:  «она  отличается  известностью  среди  более  или  менее  широкого  круга  людей  определенной  местности,  края»  [1,  с.  184].  Говорят  исследователи  и  о  своеобразии  тематики  бывальщин:  «  они  разнообразны,  как  сама  жизнь  народа,  его  история,  местные  обычаи,  быт,  ремесла»  [1,  с.  184],  ведь  свои  бывальщины  рассказывают  представители  разных  профессий  и  занятий  —  это  горняцкие,  бурлацкие,  охотничьи,  рыбацкие,  солдатские  бывальщины,  это  бывальщины  пчеловодов,  дворовых,  ткачей,  пахарей,  сторожей  и  т.  д.

Термин  «бывальщина»  позаимствован  от  народа.  В  «Толковом  словаре»  В.  Даля  в  гнезде  слова  «бывать»  перечислены  производные  слова  и  родственные  понятия:  «бывалка,  бывальщина,  былица,  былина,  быль»  –  что  было,  случилось,  рассказ  не  вымышленный,  а  правдивый;  старина;  иногда  вымысел,  но  сбыточный,  несказочный»  [6,  с.  148].  Приведены  там  же  примеры  употребления  этих  слов  в  разговорной  речи:  «Бывальщину  слушать  лучше  сказки.  Былина  старину  любит.  Быль  не  сказка:  из  нея  слова  не  выкинешь.  Быль  за  сказкой  не  угоняется.  Во  снах  счастье,  а  в  быль  ненастье.  Быль  —  трава,  а  небыль  —  вода».  По  названию  и  по  временным  параметрам  бывальщины  сходны  с  быличками.  И  те,  и  другие  обращены  к  настоящему,  участником  или  свидетелем  события  выступает  рассказчик,  их  главная  цель  —  убедить  слушателей  в  истинности  сообщаемой  информации,  эмоционально  воздействовать  на  них.  Но  в  быличках,  в  отличие  от  бывальщин,  в  ход  событий  вмешиваются  сверхъестественные  существа  и  нечистая  сила.

Таким  образом,  бывальщина,  в  русском  народном  творчестве  —  это  короткий  устный  рассказ  о  каком-либо  случае,  будто  бы  происходившем  на  самом  деле,  без  упора  на  личное  свидетельство  рассказчика,  о  невероятных  происшествиях,  о  найденных  кладах  и  т.  д.

Бывальщина  существовала  ровно  столько,  сколько  минут  ее  рассказывали,  но  тот  или  иной  сюжет  или  ход  мог  всплыть  по  любому  поводу  и  в  любом  месте.  Кочующие  сюжеты  теряли,  однако,  свою  прелесть.  Многие  бывальщины  создавались  на  основе  видений,  так  называемой  блазни.  В  толковых  словарях  поблазнило  означает  —  показалось,  померещилось,  почудилось,  случилось  нечто  сверхъестественное,  нездешнее.  Бытовые  детали  таких  видений  бывают  настолько  реалистичны,  точны  и  образны,  что  не  поверить  в  рассказ  просто  нельзя.  Бывали,  с  другой  стороны,  и  вполне  документальные,  невыдуманные  бывальщины,  пульсирующие  у  самой  кромки  фантастического,  потустороннего.  В  бывальщине  обязательно  указывается  конкретное,  известное  и  рассказчику  и  слушателю  —  это  создаёт  эффект  правдоподобности  (это  обязательный  жанровый  признак).

В  качестве  примера  предлагаем  рассмотреть  некоторые  былички  и  бывальщины  про  лешего. 

Пример  былички  из  книги  М.  Быковой  «Легенда  для  взрослых». 

«Вон  ведь,  прекрасно  я  помню,  как  несколько  лет  назад,  когда  еще  бабушка  Ксенья  в  лес  выходила,  повела  она  нас  впервые  на  Шипихино  болото.  И  по  дороге  рассказывает:

—  Приковыляла  я  это  на  край  болота,  а  он  с  другой  стороны  посвистывает.  Я  стою,  а  он  все  бродит,  посвистывает.  Ну,  думаю,  ладно,  я  к  тебе  туда  не  пойду,  хоть  ты  иссвистись,  окаянный.  Я  себе  тут,  скраешку,  ягоду  наберу.  А  подружка  перешла  и  пропала,  сгинула»  [3].

В  быличках  нечистая  сила  в  виде  лешего  зловещая,  заманивающая  и  губящая,  а  в  бывальщине  уже  более  покладистая  для  человека.  И  сразу  приходит  в  голову  тургеневский  рассказ  «Бежин  луг»,  когда  пастушок  погнался  на  лошади  во  тьму  и  к  великому  изумлению  Тургенева,  пояснил,  что  отгонял  кнутом  лешего,  которого  пастухи  уже  давно  подкармливают.  Вот  другой  пример  бывальщины  собирателей  фольклора.  «Крестьяне  поговаривали:  «Было  время,  годов  20  или  30  тому  назад,  не  проходило  ни  одной  ночи,  чтобы  не  помстился  леший.  Нельзя  было  выйти  вечером  или  рано  утром  в  лес  на  охоту:  то  поет  песни,  то  лает  собакой,  то  кричит  птицей  и  перемещается  всякими  манерами,  а  то  еще  заведет  куда-нибудь,  что  и  не  выйдешь...  А  ныне  его  совсем  даже  не  слыхать,  если  и  случится,  то  совсем  редко  и  то  перед  каким-нибудь  несчастьем!»  [3]. 

Былички  и  бывальщины  как  короткие  устные  рассказы  о  встрече  с  «нечистью»,  имеющие  установку  на  достоверность,  вошли  во  многие  крупнейшие  сборники  русских  сказок,  публиковались  в  различных  этнографических  журналах,  в  специальных  собраниях  этнографических  трудов,  до  сих  пор  достаточно  популярны.  Их  использовали  в  своём  творчестве  В.А.  Жуковский,  А.С.  Пушкин,  Н.В.  Гоголь,  А.  Блок,  И.С.  Тургенев,  В.Г.  Короленко,  Н.С.  Лесков,  П.П.  Бажов  и  многие  другие  русские  писатели. 

Все  мы  помним  гоголевские  сюжеты  и  мифологических  персонажей  его  рассказов  и  повестей.  Как  раз  в  основу  своих  произведений  Н.В.  Гоголь  закладывал  именно  бывальщины.  Вот,  например,  рассказ  «Майская  ночь  или  утопленница».  Дочь  сотника  стала  жертвой  злой  мачехи,  которая  по  ночам  превращалась  в  зловещую  черную  кошку  с  когтями  как  сабля  и  нападала  на  падчерицу.  Но  стоило  падчерице  ударить  отцовской  саблей  по  лапе  злобной  кошке,  как  та  с  воем  исчезла,  а  на  утро  появилась  мачеха  с  обвязанной  рукой.  В  рассказах  Н.В.  Гоголя  не  всегда  побеждают  и  торжествуют  добрые  силы,  но  все  события  происходят  на  стыке  реального  и  фантастического.

Со  временем  постепенно  у  людей  стала  отступать  вера  в  истинность  мифологических  существ,  так  и  былички  стали  отмирать  и  выходить  из  устного  обихода,  за  исключением  некоторых  современных  «быличек»  об  НЛО,  например. 

Быличка  и  бывальщина,  как  утверждает  М.П.  Чередникова  в  исследовании  «Современная  детская  мифология  в  контексте  фактов  традиционной  культурыи  детской  психологии»  (1995),  благополучно  стали  развиваться  в  жанре  «страшные  истории»  (или  «страшилки»)  современного  детского  фольклора.

Страшилки  как  жанр  детского  фольклора.  Детский  фольклор  —  это  устные  произведения  сочиненные  самими  детьми,  имеющих  свою  поэтику,  свои  формы  бытования  и  своих  носителей.  Текст  детских  произведений  соотносится  с  игрой,  в  этом  и  состоит  особенность  данного  направления  в  фольклористике.  Жанровый  габарит  детского  фольклора  в  науке  представлен  широко:  считалки,  дразнилки,  мирилки,  игровые  приговорки  и  припевки,  заклички,  страшные  истории  или  страшилки  и  т.  д.  Обращая  внимание  на  этимологическое  происхождение  понятия  «страшилка»  можно  предположить,  что  происходит  оно  от  слова  «страшить»  —  значит  пугать  кого-либо.  Страшилки  —  это  детские  устные  рассказы-истории  чаще  фантастического  содержания,  имеющие,  как  правило,  установку  на  правдоподобность  и  испуг  со  стороны  слушателя.  Страшилки  функционируют  по  всем  правилам  классического  фольклора:  закрепляются  традицией,  передаются  «из  уст  в  уста».  Их  рассказывают  дети  всех  возрастов,  от  5  до  15  лет,  однако  наиболее  характерные  возрастные  границы  —  от  8  до  12  лет.

Впервые  обратили  на  них  внимание  фольклористы  О.Н.  Гречина,  М.В.  Осорина  в  работе  «Современная  фольклорная  проза  для  детей»  [5,  с.  96—106],  они  же  и  дали  название  этому  жанр,  заложили  теоретическую  основу. 

Для  жанра  «страшилки»  характерен  острый  трагический  конфликт,  который  развивается  на  основе  противостояния  и  борьбы  двух  традиционных  фольклорных  систем:  «добра»  и  «зла»,  которые  выполняют  функцию  сверхъестественных  сил.

Систему  «добра»  могут  олицетворять  мальчик,  девочка,  семья,  группа  лиц,  которых  «зло»  стремилось  погубить.  «Зло»  может  быть  представлено  либо  одушевленными  образами  (мачеха,  старик,  ведьма),  либо  неодушевленными  (кукла,  пятно,  рояль,  шторы,  перчатки).

Обязательность  смерти  или  ее  угроза  в  детских  страшных  историях  позволяют  говорить  о  них  не  только  как  о  рассказах  про  страшное,  а  как  о  рассказах  и  про  смерть,  наступающую  как  наказание  за  нарушение  запретов.  Вот  так  схематически  выглядят  отдельные  сюжеты  «страшилок»: 

1.  Девочка  вопреки  предсмертному  запрету  бабушки  ставит  зеленую  пластинку,  зеленые  глаза  выходят  из  стены  и  душат  ее. 

2.  Семья,  несмотря  на  запрет,  покупает  черные  (желтые)  шторы.  Ночью  они  нападают  на  членов  семьи,  убивают,  душат. 

3.  Мать  запретила  дочери  ходить  на  чердак.  Она  не  послушалась  и  пошла  на  чердак,  там  ее  убил  черт.

В  каждой  страшилки  хорошо  прослеживается  идея  запрета,  что  становится  во  главу  угла  страха  и  наказания  за  ослушание.  Также  главная  роль  в  страшных  детских  историях  отведена  и  цвету  демонического  персонажа,  злодея  (черная  рука,  желтая  штора,  белое  пятно,  черное  покрывало,  зеленые  глаза,  красное  печенье,  синий  ноготь).  В  основном  называются  только  семь  цветов:  черный,  белый,  красный,  синий,  зеленый,  желтый,  голубой.  Остальные  цвета  встречаются  гораздо  реже.  Но  самые  главные  и  коварные  —  это  черный  и  красный.

Как  правило,  действие  страшных  историй  происходит  ночью.  Ночь  для  детей  страшна  и  непонятна  —  это  тени,  блики,  шорохи,  которое  детское  воображение  рисует  колдунами,  ведьмами  и  т.  д.  Про  «ночное  сознание»  как  мифологическое,  когда  человека  обступают  «ночные  демоны»,  писал  П.  Флоренский. 

Ученые  выделяют  несколько  типов  страшилок:

1.  Страшилка  с  плохим  концом,  где  «зло»  побеждает  «добро».

2.  Страшилка  со  счастливым  концом.

3.  Страшилки  с  неожиданным  восклицанием:  «Отдай  мое  сердце!»

4.  Антистрашилки  или  страшилки  —  наоборот.

Детские  страшные  истории  художественно  оформлены.  Они  имеют  определённое  начало,  четкую  и  однотипную  сюжетную  структуру,  во  многом  напоминающую  структуру  традиционной  сказки. 

Например,  страшилка  «Красная  перчатка».  Жила-была  красная  перчатка.  Все  ее  боялись,  потому  что  она  преследовала  и  душила  людей,  которые  поздно  возвращались  домой.  И  вот  однажды  шла  по  улице  женщина  —  а  была  эта  улица  темная-претемная  —  и  вдруг  увидела  она,  что  из  кустов  выглядывает  красная  перчатка.  Испугалась  женщина  и  побежала  домой,  а  за  ней  красная  перчатка.  Вбежала  женщина  в  подъезд,  поднялась  на  свой  этаж,  а  красная  перчатка  за  ней.  Стала  открывать  дверь,  а  ключ  застрял,  но  открыла  она  дверь,  забежала  домой,  вдруг  —  стук  в  дверь.  Она  открывает,  а  там  —  красная  перчатка!  [13,  с.  300].  В  страшилках,  чтобы  напугать  посильнее  очень  часто  последнюю  фразу  произносят  резко  и  громко.  Так  откуда  пришли  в  детскую  голову  такие  истории.  Происхождение  данного  жанра  нам  представляется  очень  интересным.

Сближение  взрослой  несказочной  прозы  и  детских  страшных  историй-страшилок.  Многие  ученые-фольклористы  утверждают,  что  «страшные  истории»  в  детской  среде  живут  давно  не  менее,  чем  полтора  века.  Это  могут  подтвердить  произведения  классиков:  А.С.  Пушкина  «Евгений  Онегин»:  «Страшные  рассказы  зимою  в  темноте  ночей»,  рассказ  И.С.  Тургенева  «Бежин  луг»,  где  деревенские  дети,  собравшись  у  костра  пересказывают  друг  другу  «страшные  истории»  подобно  быличкам,  бывальщинам  и  легендам.

Рисунок  1.  Иллюстрация  к  рассказу  Тургенева  А.И.  «Бежин  луг».  Художник  А.И.  Лебедев

Ни  одно  жанровое  образование  не  возникает  из  неоткуда.  Наши  предки  считали,  что  весь  мир  состоит  из  двух  сторон:  по  одну  сторону  живут  люди  —  это  живой  мир,  а  по  другую  сторону  —  демоны,  нечистая,  темная  сила  —  это  мир  мертвых,  чужой  мир,  неизвестный  человеку.  Наши  предшественники  умели  ладить  с  нечистью,  и  заповедовали  нам  древние  правила,  дошедшие  до  нас  в  рассказах-  быличках,  бывальщинах.  Также  как  в  быличках  и  бывальщинах  детское  восприятие  мира  в  страшилках  поделено  на  мир  —  дом  (реальный  —  свой)  и  мир  —  не  дом  (фантастический  —  чужой).

Когда  былички  и  бывальщины  вместе  с  верой  в  достоверность  мифологических  существ  и  их  деяний  утратили  свои  нравоучительные  функции,  выпали  из  активного  репертуара  взрослых  как  средство  предостережения  детского  плохого  поведения,  а  потребность  в  нем  не  исчезла,  сложились  психологические  предпосылки  для  возникновения  жанра,  способного  в  новых  условиях  удовлетворить  эти  потребности. 

Мы  предполагаем,  что  среди  детских  страшилок  можно  обнаружить  сюжеты  и  мотивы,  традиционные  в  архаическом  фольклоре,  демонологических  персонажей,  заимствованных  из  быличек  и  бывальщин.  Это  происходит  благодаря  детской  способности  подражать  взрослым.

Н.А.  Криничная  в  своей  работе  «Русская  народная  мифологическая  проза:  Истоки  и  полисемантизм  образов»  пишет,  что  «сближение  народной  несказочной  прозы  и  детских  страшных  историй  не  случайно.  И  те,  и  другие  сформировались  «под  влиянием  представлений  о  взаимопроницаемости  двух  миров,  «того»,  параллельного,  и  «этого»,  населенного  людьми,  которым  также  при  определенных  условиях  удается  преодолеть  границы  иного  мира  и  даже  возвратиться  из  него»  [8,  с.  8]. 

В  быличках  и  бывальщинах  нередко  описываются  предметы,  выступающие  в  качестве  заместителя  духа-«хозяина»  (например,  в  обряде  приглашения  домового  используются  горшок  с  кашей,  старый  лапоть,  корыто):  «Повседневные,  казалось  бы,  предметы,  которые  придают  быту  русского  крестьянина  особый  колорит,  согласно  мифологическому  мировосприятию,  раскрываются  с  неожиданной  стороны,  обнаруживая  свою  сакральную  сущность,  свою  магическую  силу.  Причем  между  предметами  одушевленными  и  неодушевленными  особой  разницы  нет»  [8,  с.  287]. 

Что-то  подобное  мы  наблюдаем  и  в  страшных  историях,  главная  особенность  которых  состоит  в  том,  что  обычные  предметы  (шторы,  ленты,  куклы,  машины  и  т.  д.)  начинают  действовать  самостоятельно,  уничтожая  членов  семьи,  главного  героя.

Причина  этого  явления,  видимо,  кроется  в  общих  закономерностях  человеческого  мышления,  на  которые  еще  в  XIX  веке  обратил  внимание  исследователь  народных  мифологических  представлений  А.Н.  Афанасьев:  «…и  дитя,  и  простолюдин  неспособны  к  отвлеченному  созерцанию,  мыслят  и  выражаются  в  наглядных  пластических  образах.  Ушибется  ли  ребенок  о  какую-нибудь  вещь,  в  уме  его  тотчас  же  возникнет  убеждение,  что  она  нанесла  ему  удар,  и  он  готов  отплатить  ей  тем  же;  катящийся  с  горы  камень  кажется  ему  убегающим;  журчание  ручья,  шелест  листьев,  плеск  волны  —  их  говором.  Первобытный  человек,  по  отношению  к  окружающему  его  миру,  был  так  же  дитя  и  испытывал  те  же  психические  обольщения»  [2,  с.  60]. 

Во  время  рассказывания  страшных  историй,  быличеки  бывальщин  возникает  особый  настрой,  усиливающий  эмоциональное  воздействие  содержания,  этому  способствует  и  обстановка:  сумерки  или  ночь,  темнота,  «таинственная»  интонация  рассказчика. 

В  страшилку  из  быличек  пришли  некоторые  образы  (ведьма,  колдунья,  покойник,  духи),  мотивы  волшебного  превращения  (мать  —  простыня,  перчатка  —  ведьма  и  т.  д.),  установка  на  достоверность  сообщаемого. 

Если  в  быличке  и  бывальщине  человек  показывал  свою  слабость  перед  страхом,  то  страшилки  позволяют  побороть  и  отбросить  страхи.  Рассказчик  четко  следит  за  поведением  слушателя  и  эмоциональным  тоном  пугает  в  конце  повествования,  тем  самым  переводя  страх  на  другого.

«Детское  словесное  творчество  выражается  в  переработке  готового  материала  и  приспособления  его  к  нуждам  и  потребностям  детского  быта.  Обыкновенно  таким  операциям  подвергаются  произведения  из  фольклора  взрослых»,  так  считает  исследователь  Г.С.  Виноградов  [4,  с.  36]. 

Мы  считаем,  что  детские  страшные  истории  берут  начало  из  «страшных  историй»  взрослых,  они  вобрали  в  себя  элементы  быличек  и  бывальщин. 

На  основе  сравнительного  анализа  трех  жанров  русского  фольклора  мы  составили  таблицу,  где  указали  и  охарактеризовали  критерии,  сближающие  эти  жанры.

Таблица  1.

Сравнительная  характеристика  жанров  взрослой  и  детской  несказочной  прозы

Например,  сравним  страшилку  «История  о  летающей  тарелке»  («Однажды  мы  с  бабушкой  гуляли  поздно  вечером.  И  вот  за  домом  сверкнуло  что-то  такое  яркое.  Потом  вышел  там  страшный  робот.  Мы  испугались  и  побежали  домой.  А  робот  пошел  за  нами.  Мы  пришли  домой,  потом  посмотрели  в  окно:  он  пошел  назад.  И  увидели,  что  это  была  летающая  тарелка»  [12,  с.  208]  с  быличкой  о  русалочке  [10,  с.  69]  (Ребятишками  мы  еще  тогда  были.  Сидели  на  бережку.  Темно  уж  было.  Глядь,  а  на  той  стороне  реки  что-то  виднеется,  будто  девка  сидит  и  поет.  Потом  всплеск  слышим,  и  плывет  она  на  этот  берег.  Вышла  из  воды,  вся  черная.  Села  на  камень,  волосищи  длинные  распустила  и  давай  чесать,  а  сама  поет.  Расчесалась,  бульк  в  воду  —  и  ушла.  Покуда  она  чесалась,  мы  все  смотрели.  А  потом  подбежали  к  этому  камню,  а  гребень-то  лежит.  Я  говорю:  «Мамка  мне  говорила  нельзя  гребни  побирать  —  горе  и  болезнь  принесет».  Одна  девочка  взяла  его  и  домой  понесла.  А  потом  заболела  сильно  и  померла.  (Записано  от  А.С.  Гусевской,  неграмотной,  с.  Уктыча,  Сретенский  район,  Читинская  область.)).

Выявляется  сходство  в  организации  их  художественного  языка  и  образного  мира.  И  в  одном,  и  в  другом  случае  перед  читателем  небольшой  по  объему  лаконичный  текст  в  форме  бытового  рассказа,  нет  попадания  героя  в  волшебный  мир,  отсутствуют  волшебные  заступники,  встреча  с  мифологическим  персонажем  неожиданна,  происходит  в  опасном  месте  и  в  опасное  время  (вдалеке  от  дома,  поздно  вечером,  во  тьме).  Отмечается,  что  мифологические  персонажи  разные  (в  страшилке  —  робот,  в  быличке  —  русалка),  но  отношение  героя  рассказчика  к  ним  одинаково  негативное.  Рассказ  ведется  от  первого  лица,  не  называется  своим  именем  нечистая  сила  (ведьма),  что  свойственно  как  быличкам  так  и  страшилкам.  В  данных  жанрах  присутствует  наличие  внезапности:  «и  вот»,  «глядь»,  свойственное  и  быличкам  и  бывальщинам.

Современное  состояние  жанра  страшилки.  В  доказательство  тому,  что  жанр  детского  фольклора  «страшилки»  жив  и  по  сей  день,  а  также  узнать  отношение  детей  9-10  лет  к  жанрам  такого  рода,  мы  составили  и  провели  анкету  «Страшилки  и  мое  к  ним  отношение».с  детьми  3-х  классов  —  53  человека  на  базе  МБОУ  гимназия  №  1  г.  Самара.

Анкета  содержала  следующие  вопросы:

1.  Что  такое  страшилка? 

2.  В  каком  возрасте  любят  страшные  истории?

3.  Чем  тебе  нравятся  страшилки? 

4.  Что  ты  чувствуешь,  когда  слушаешь  страшную  историю? 

5.  Почему  слушателям  страшно? 

6.  Какая  страшилка  –  твоя  любимая?

7.  Сочиняешь  ли  ты  страшилки? 

Таблица  2.

Вопрос  1

Таблица  3.

Вопрос  2

Таблица  4.

Вопрос  3

Таблица  5.

Вопрос  4

Таблица  6.

Вопрос  5

Таблица  7.

Вопрос  6

Таблица  8.

Вопрос  7

Вывод:  Современные  дети  имеют  представление  о  страшилках  и  большинство  правильно  указали,  что  это  страшный  рассказ  —  28  человек.  В  зависимости  от  возраста  наблюдается  активное  или  пассивное  отношение  к  страшным  историям.  27  человек  указали  свой  возраст  —  8—9  лет  —  это  значит,  что  они  восприимчивы  к  страшилкам  и  могут  высказывать  свое  к  ним  эмоциональное  отношение.  Страшилки  тем  и  хороши,  что  они  пугают  и  вызывают  страх  —  20  человек.  30  человек  чувствуют  страх  и  беспокойство,  с  чем  в  последствие  будет  бороться.  Опрашиваемые  практически  все  увлечены  страшилкой  Э.  Успенского  или  нравятся  просто  все  —  27  человек.  Хотя  29  человек  и  не  берутся  сочинять  страшилки,  но  24  человека  все-таки  пытаются  сохранить  данное  направление  в  детском  фольклоре.  Следовательно,  можно  говорить  о  дальнейшем  его  развитии.

Заключение.  Современный  детский  фольклор  обогатился  новыми  жанрами  —  это  «страшилки»,  «страшные  истории»  или  детский  «страшный  фольклор».  Это  мифологические  рассказы  о  страшном  и  ужасном,  которое  происходит  по  воле  существ,  предметов  и  явлений,  наделенных  сверхъестественными  силами  и  относящихся  к  типу  демонологических  персонажей.

Как  жанр  страшилки  формировались  постепенно,  и  окончательно  оформились  в  настоящее  время,  когда  исчезла  вера  в  истинность  мифологических  существ  и  во  взрослой  среде  перестали  пугать  детей,  рассказывая  былички  в  знак  назидания.  Но  детское  сознание  осталось  на  уровне  наших  предков,  которые  боялись  все,  что  было  им  непонятно  в  явлениях  природы,  в  быту  и  т.  д.,  они  придумали  «страшилки»,  которые  вобрали  в  себя  элементы,  присутствующие  в  быличках  и  бывальщинах,  чтобы  не  бояться,  подражая  взрослым.  Следовательно,  былички  и  бывальщины  живы  в  образе  «страшилок». 

Анкета  показала,  что  большинство  детей  в  возрасте  8—9  лет  знают  страшилки,  читают,  рассказывают  их  и  пытаются  даже  их  сочинять.  Таким  образом,  можно  говорить  о  будущем  страшилок  как  жанра  современного  детского  фольклора.

Список  литературы:

1.Аникин  В.П.,  Круглов  Ю.Г.  Русское  народное  поэтическое  творчество/  В.П.  Аникин,  Ю.Г.  Круглов.  —  Л.:  Просвещение,  1983.  —  416  с.

2.Афанасьев  А.Н.  Поэтические  воззрения  славян  на  природу:  В  3  т.  М.,  1865.  Т.  1.  802  с.

3.Быкова  М.  Легенда  для  взрослых.  Размышления  о  потаённом  живом/  Книга  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.bibliotekar.ru/kripto/index.htm  (1  апреля  2013  года).

4.Виноградов  Г.С.  Детский  фольклор  и  быт.  М.:  Просвещение,  1988.  188  с.

5.Гречина  О.Н.,  Осорина  М.В.  Современная  фольклорная  проза  для  детей//  Фольклор  и  историческая  действительность.  —  Л.,  1981.  —  С.  96—106

6.Даль  В.И.  Толковый  словарь  живого  великорусского  языка  /  В.И.  Даль.  —  Тт.  1—4.  —  М.,  1955,  т.  1

7.Зуева  Т.В.,  Кирдан  Б.П.  Русский  фольклор  /  Т.В.  Зуева,  Б.П.  Кирдан.  —  М.:  Флинта,  2001  —  400  с.

8.Криничная  Н.А.  Русская  народная  мифологическая  проза:  Истоки  и  полисемантизм  образов:  В  3  т.  Том  1:  Былички,  бывальщины,  легенды,  поверья  о  духах-«хозяевах».  СПб.:  Наука,  2001.  584  с.

9.Мифологические  образы  несказочной  прозы/  Курсовая  работа  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://coolreferat.com  (1  апреля  2013  года).

10.Мифологические  рассказы  русского  населения  Восточной  Сибири  /  Сост.  В.П.  Зиновьев.  Новосибирск,  1987.  400  с.

11.Померанцева  Э.В.  «Мифологические  персонажи  в  русском  фольклоре»,  М:  Наука,  1975.  194  с.

12.Соколовы  Б.  и  Ю.  Сказки  и  песни  Белозерского  края.  СПб.,  1999  [СПб.,  1915].  800  с.

13.Успенский  Э.,  Усачев  А.  большая  книга  ужастиков.  М:  «Планета  детства»,  2007.  380  с.

14.Чередникова  М.П.  Современная  русская  детская  мифология  в  контексте  фактов  традиционной  культуры  и  детской  психологии.  Ульяновск,  1995.  237  с.