ПОРОКИ И НЕДУГИ В ДЕТСКО-ЮНОШЕСКОЙ ПРОЗЕ КОНЦА ХIХ-НАЧАЛА ХХ ВЕКОВ.

В детской литературе заболеваниям детей и подростков не придавалось большого значения, усиленное внимание исследователей и писателей уделено духовному здоровью, поскольку это наглядный приём воспитания нравственности. Детское благополучие в ХIХ веке теряло свою ценность, растворяясь в гуще повседневных нужд крестьянского быта. Этот факт можно объяснить тем, что частые роды женщин и смерти детей в раннем возрасте, притупляли материнскую чувствительность, что выражалось в знакомой всем формуле: «Бог дал, Бог взял». Стоит учитывать и то, что огромное распространение имели эпидемические заболевания, которые уничтожали целые деревни, районы.

Ко второй половине ХIХ века литература начала освещать физические, духовные, психологические недуги, ставшие неким фоном для раскрытия основной темы произведения, что связано с началом расцвета реализма в литературе. Интерьер, колоронимы, портретные зарисовки, ольфакторный код, даже пейзаж, которым любуется или же, наоборот, гнушается герой – это всё способствует раскрытию не только самого персонажа, но и общества, в котором он живёт.

Размышлениям о здоровье и болезнях детей ещё несколько десятилетия не придавалось должного значения. Русские писатели А. И. Куприн, И. А. Бунин, К. И. Чуковский являются одними из первых, кто описали детские недуги. В ХХ-м веке участились случаи изображения болезней маленьких детей, однако они по-прежнему всего лишь позволяли раскрыть порочность мира взрослых.

Проблема детских недугов освещается и Иваном Алексеевичем Буниным. Даже находясь в вынужденной эмиграции во Франции, автор малой прозы продолжает писать рассказы, которые освещают особенно важные проблемы российского общества. Среди них мы можем отметить хрестоматийный рассказ «Лапти», в котором детская болезнь занимает центральное место и по праву считается сюжетообразующим звеном: именно физический недуг ребёнка и помогает в раскрытии основной темы рассказа. У больного нет имени, он просто «ребёнок» [1], но в то же время, создаётся ощущение, что автор пытался вместить в одно слово все свои переживания и тревоги. Ведь заболел именно ребёнок: маленькое, беззащитное и невинное существо. Нет описания портрета этого героя, автор больше обеспокоен состоянием ребёнка, которое передают многочисленные симптоматические жесты: «и в жару, и в бреду», «начинал горько и жалобно плакать» [1]. Лейтмотивные жесты постоянно меняют свою синтаксическую форму. Точное название недуга также не указано, возможно, никто и понятия не имел, откуда он возник, что больше всего и пугает. Высокая температура, состояние бреда, которые сопровождались грозными видениями порождали безнадёжность и страх уже не только перед лицом самой болезни, но и перед лицом смерти, что проявляется как в словах матери («верно, и не выживет!» [1]), так и в её жестах («кидалась на колени и била себя в грудь» [1], об этом свидетельствует и то, что женщина поставила сальную свечу за отвал кровати, что похоже на широко распространённый обычай ставить свечи вокруг гроба).

«Тяжело болен ребёнок» [1] - сообщает Иван Алексеевич в первых строках рассказа, и отправляет читателей в «холодный» хуторский дом, окружённый снежным морем, которое уже «пятый день» бушует, шумит и того гляди ворвётся через двери и окна, закружив своим вихрем всех жителей – именно российский климат стал причиной болезни маленького героя. Зима, буря, вьюга, снежный ураган создают некий фон, который влияет на настроение читателя и помогает глубже ощутить тот страх, безнадёжность, что живёт в каждом герое, в каждых их поступках. Этот фон усиливает соундальный код: «весь дом гудел», «гул и грохот вьюги» [1] и суммарно-обозначающий вид психологизма: «ужасало», «большое горе» [1]. Действие происходят в течение суток: автор то расширяет хронотоп, то сужает до пределов хуторского дома. И звуки, и художественные детали, и диалоги создают тревожное биение сердца, напоминающее недуг ребёнка.

Иван Алексеевич Бунин через болезнь ребёнка показывает нравственный недуг российского общества и подмечает, что у него ещё есть шанс измениться, вылечиться пока существуют такие праведники, как Нефёд.

Как и И.А. Бунин, Александр Иванович Куприн начинает одно из своих произведений фразой: «маленькая девочка нездорова» [2, с. 145], сразу акцентируя внимание на недуг героини. Рассказ «Слон» написан в 1907 году, в момент, когда страна находилась в очень сложной ситуации. Восстания, митинги, «кровавое воскресенье» и ещё многие политические волнения истощили национальный дух, народ, что, конечно же, не могло не коснуться И.А. Куприна. Именно по этой причине произведение «Слон» можно интерпретировать разными способами. Во-первых, мы можем сказать, что автор с помощью рассказа хотел передать читателям, что его народ истощён и потерял былую силу. Единственное, что может его спасти от гибели – это мечта. Мечта о спокойной жизни, о свободе. Людям хватит одного дня, как и Наденьке, чтобы излечить свою болезнь. Во-вторых, у читателя может появиться мысль, что А.И. Куприн своим произведением стремится донести мысль о том, что люди начали терять духовность. Они отдаляются от природы, живут ради того, чтобы удовлетворить свои потребности в материальном достатке, не задумываясь о том, как это сказывается на окружающих.

Однако объединяющим элементом и в первой, и во второй интерпретации является одно – «маленькая девочка нездорова» [2, с. 145]. Только вот больна девочка «равнодушием к жизни, и больше ничем…». В отличие от И.А. Бунина, героиня рассказа «Слон» больна духовным недугом.

Анализ образа больной девочки стоит начать с имени – Надя. Переводное имя обозначает «надежду» родителей на выздоровление дочери, надежду девочки на исполнение мечты, надежду автора на то, что маленький ребёнок сможет вернуться в своё беззаботное детство и снова засмеяться. Стоит отметить, что детального портретного описания девочки мы не видим, благодаря чему можно прийти к выводу, что автор намеренно оставил девочку без лица: она не единственный ребёнок с такой судьбой. Однако симптоматические жесты, участвующие в создании образа шестилетней девочки: «смотрит в потолок неподвижными, невесёлыми глазами», «глядит на игрушку так же равнодушно, как на потолок и на стены, и говорит вяло», «грустно улыбается», «тихо закрывает глаза» [2, с. 145] и т.д. играют важную роль в описании душевного недуга, который пленил её и тех, кого она собой являет.

Понять причины болезни девочки позволяет такой вид прямого психологизма, как сон. Первое сновидение девочки  о настоящем, в нём нет детских иллюзий, радости бытия: «…но и во сне ей видится что-то серое, длинное, скучное, как осенний дождик» [2, с. 145]. Это «длинное, скучное» [2, с. 145] не отпускает девочку и в реальном мире: ничего из того, что должно бы радовать маленького ребёнка, не рождает в ней интерес: ни куклы, ни подружки, ни шоколадка. Никто не в силах понять, откуда возникла болезнь и как её излечить. Растерянность родителей выражается в поступках, в симптоматических и коммуникативных жестах, благодаря которым обстановка в доме нагнетается ещё сильнее («…тихо поглаживает Надины ноги», «потом он опять бегает из угла в угол и всё (…) курит, курит, курит …», «мама глядит на доктора большими, усталыми, заплаканными глазами» и т.д. [2, с. 145]). Одна лишь девочка лежит спокойно, смотрит в потолок «неподвижными, невесёлыми глазами» [2, с. 145], «ей всё равно, и ничего ей не нужно» [2, с. 145]. Такое состояние ребёнка порождает атмосферу безнадёжности и страха. Автор сильно обеспокоен состоянием девочки, через родителей, он пытается как-то помочь ей. Однако все попытки напрасны: «…она худеет и слабеет с каждым днём…» [2, с. 145].

Отправной точкой в спасении девочки становится её второй сон. Героине снится что-то, что она не может сразу и вспомнить. Вспомнив, произносит:  «Мама (…)а можно мне (…) слона? Только не того, который нарисован на картинке (…) Можно?» [2, с. 145]. Родители спешат исполнить её просьбу: отец приносит домой «красивую игрушку» [2, с. 145] – серого слона, который сам машет головой и хвостиком, умеет ходить. Однако, надежда, как автора, так и родителей рушится: «Я хотела настоящего, живого слона, а этот мёртвый» [2, с. 145]- произносит героиня. Девочка не называет слона игрушкой или не говорит, что он неживой, она описывает его страшным словом «мёртвый» [2, с. 145]. В продолжение диалога мы узнаём, что отец давно обещал Наденьке свозить её в зверинец посмотреть настоящего слона, однако «ни разу не повёз» [2, с. 145], а мама ни разу не предложила девочке поговорить с ней, провести вместе время, отец бегал из угла в угол, пытаясь найти спасение – ребёнку просто не хватало внимания, поскольку воспитание в семье очень формальное: родители снабжают ребёнка самым необходимым, но не теплом и соучастием. Наденька мудра для своего юного возраста, она всё понимает, даже сам недуг указывает на то, что девочка очень разумная, поэтому она ищет спасение именно в том существе, которое намного мудрее людей – в слоне. А слоны, как известно, славятся своей заботливостью, умом, чистосердечием и великодушием. Они могут ценой своей жизни спасти страдающих.

Проснувшись утром, девочка выпивает горячее молоко, которое в словаре Д. Трессидера даётся как «эликсир жизни (…) метафора доброты, заботы, сочувствия» [3]. Этот символ полностью олицетворяет новый день в жизни девочки, поскольку она «прикоснётся» к своей мечте и жизнь её возродится. Если раньше девочка была без сил, то в этот день она уже сама протягивает «маленькую бледную» [2, с. 145] руку, играет со слоном по имени Томми: «Надя хохочет и хлопает в ладоши» [2, с. 145] - недуг отступает, и серая завеса падает с души «маленькой девочки» [2, с. 145].Изменяются даже сновидения девочки, они наполнены весельем, красками, детскими, наивными мечтаниями. Девочка выздоравливает: «просыпается бодрая, свежая» [2, с. 145] и просит «Мо-лоч-ка!» [2, с. 145]. Это наводит на мысль: у Александра Ивановича Куприна всё ещё есть надежда на то, что люди смогут научиться правильно определять свои приоритеты, тем самым спасут от одиночества и равнодушия, а также многих различных духовных недугов ни в чём не повинных детей.

Как уже было сказано выше: в ХХ-ом веке участились случаи изображения недугов детей. К писателям, описывавшим маленьких детей в очень странном для них, болезненном, состоянии относится и Корней Иванович Чуковский. К примеру, его повесть «Солнечная»[4, с. 271], которая рассказывает о детях, находящихся на лечении в костно-туберкулёзном санатории. Писатель мастерски описывает мир, в котором пребывают больные дети и то, как они видят действительность.

«Физически-дефективные дети»[4, с. 271], как их называет Корней Иванович, живут в санатории у южного моря. По характеру своих недугов, они вынуждены находиться целыми днями под солнцем, однако это не огорчает их: они счастливы, ведь здесь «они играют с утра до ночи, работают, учатся, совсем как здоровые дети. Озорничают, пожалуй, даже почище здоровых. И так много и так громко хохочут, что им то и дело кричат, чтобы они перестали бузить»[4, с. 271]. Главный герой – мальчик по имени Серёжа – именно с него начинается повествование. Чувства героя до знакомства с остальными детьми показывают его страх перед неизвестностью: «крики пугали Серёжу…», «он боялся…», «Серёжа похолодел от испуга…»[4, с. 271], детская фантазия рисует перед ним пугающие картины: «Ему казалось, что там, за стеной, прыгают какие-то хвостатые и отрывают друг другу хвосты»[4, с. 271]. Дальнейшее повествование знакомит нас с тем, как жил герой до попадания в санаторий. Серёжа всю зиму пролежал у родителей «на московской квартире» [4, с. 271]. Симптоматические жесты родителей («смотрели на него со слезами, ахали и охали над ним») заставляют мальчика чувствовать себя самым «несчастным существом на всём свете» [4, с. 271]. Даже стихотворения, которые он писал дома «были слишком печальные. В них Серёжа плакал и жаловался» [4, с. 271] («Горе, горе мне, калеке!//Я — загубленный навеки!//Я завидую здоровым - Поросятам и коровам»[4, с. 271]). Однако как быстро меняется настроение ребёнка, когда он лично знакомится с этими «хвостатыми» [4, с. 271] детьми, а точнее с детьми, которые, так же как и он, заболели. Сами дети не любят говорить про свои недуги и физические дефекты. Читатель узнаёт их только через видение Серёжи («многие лежачие и даже сидячие действуют ногами, как руками», «а вон тот, что у бочки, — горбатый. И этот тоже. И этот. И этот. У одних горбинки маленькие, еле заметные, величиною с пятак, а вон у того, что с краю, как будто круглый хлебец лежит на спине, темный хлебец из ржаной муки, потому что горб у него почернел от загара. А у рыжего и горб какой-то рыжий, — красная кожица на нем облупилась от солнца»[4, с. 271]).

Мир детей «Солнечной», как уже упоминалось, отличается. Оказывается, что среди них тоже очень много талантливых художников, мастеров, швеи, все дети умны (некоторые из них читают газеты, устраивают митинги, они даже смогли научить грамоте своего нового друга Бубу, которого все считали «лодырем»[4, с. 271] и глупым). Жизнь в санатории, на воротах которого «висела очень печальная вывеска: «Санатория для костно-туберкулёзных детей»»[4, с. 271] довольно интересна и разнообразна, благодаря чему читатель понимает: единственное печальное и грустное здесь - только вывеска. Интересны ассоциации времени сна с молчанкой, которая «для больных нужна, как воздух. Во время молчанки они набираются сил для борьбы со своей болезнью»[4, с. 271]. Интересно наблюдать за тем, как дети наряжаются для праздника («Набрали газетной бумаги, мастерят треугольные шляпы, украшают их лентами, перьями, звездами золотыми, серебряными и, напялив их на свои круглые головы, чувствуют себя нарядными, необыкновенными, новыми»[4, с. 271]). Они видят красоту в самом простом, в мелочах: «красить ведра — великое счастье. Вы берете ржавое ведро, некрасивое, в царапинах, в пятнах, проводите зеленою кистью, и оно сейчас же хорошеет, становится молодым и нарядным», «…для ребят, полежавших долгие годы в постели, каждая ворона казалась событием», «Никогда ни в каком музее никакие туристы не рассматривали драгоценных редкостей с таким любопытством, с каким эти вырвавшиеся на волю больные глядели на колючий кустарник, на кудлатых собак, на дымки далеких костров»[4, с. 271]. Благодаря суммарно-обозначающему виду психологизма, мы понимаем, что эмоции и чувства героев на всём пути повествования находятся в самой высокой точке: «страшно хотелось», «ужасались и ахали», «ненавидел до слёз», «обрадовался», «большое счастье» [4, с. 271] и т.д.

Очень важным в произведении является момент приезда матери Серёжи. За всё время повествования ни к одному из детей не приезжали родные, а вот к Серёже приехали. Однако, «мать показалась ему какой-то чужой…» [4, с. 271]. Следующим поступком героини, автор подчёркивает несерьёзность, безответственность, ветреность героини: она спрашивает сына, не хочет ли он поехать домой, а после сама берёт и уезжает («а потом будто спасаясь от погони, убежала от него без оглядки…»[4, с. 271]). Но самое главное, мы видим отношение автора: «Впрочем, мама спрашивала его не всерьёз»[4, с. 271]. Автор, будто бы, не удивляется действиям героини, отправившей сына на лечение на другой конец страны и ни разу не навещавшей его. Женщину не интересует состояние сына, ведь она ни разу не спросила у него, как он себя чувствует, помогает ли ему лечение,  хорошо ли ему тут. Ребёнок, рассказывая о своих приключениях на «Солнечной», пытается привлечь внимание матери, завлечь её в свою жизнь, познакомит со своими друзьями. Однако для матери главное только то, что её сын внешне изменился, вырос: «Как же ты переменился, Серго!» [4, с. 271] - то и дело повторяет женщина. Коммуникативные жесты матери остаются на том, что она то и дело «гладила его по загорелой руке» [4, с. 271], целовала его «стриженную чёрную голову»[4, с. 271] и ни разу не прижала к себе.

Сам Серёжа тоже понимает, что ему здесь лучше, чем «на квартире у своих родителей»[4, с. 271]. Именно в санатории «он с первых же дней ощутил, что он не калека, не урод, не отверженный, а такой же человек, как и все»[4, с. 271]. Если «Дома, окруженный родными, Сережа визжал, как зарезанный, от малейшего прикосновения врача к его больному колену»[4, с. 271], то здесь уже всё иначе: герой чувствует некую мотивацию для борьбы со своим недугом. Только присутствие среди таких же детей, как и он сам, больных, горбатых, отверженных, заставляет его посмотреть на мир с другой стороны. Не просто так на вывеске написано слово «Санатория»[4, с. 271], таким образом Корней Иванович будто создаёт образ женщины, матери и демонстрирует читателям, что здесь всех детей принимают такими, какие они есть, любят за то, что они просто живы, как и должна поступать мама.

Стоит понимать, что данная повесть не просто рассказывает читателям про прекрасный мир «Санатория для костно-туберкулёзных детей» [4, с. 271], про их борьбу, но и доносит до читателей мысль автора о том, что всему виной – мир взрослых. Туберкулёз костей и суставов – это болезнь, которой ребёнок может заразиться воздушно-капельным путём. Иными словами, данная болезнь возникает только если окружение маленького существа заражено. В данном случае мы видим, что все больные были окружены безразличием и бессердечием взрослых. Однако Корней Иванович, как и А.И. Бунин, уверен, что пока есть люди, которые будут бороться за жизнь таких детей – у общества ещё есть шанс на выздоровление.

Помимо данной повести К.И. Чуковский написал ещё одно произведение, в котором мы можем пронаблюдать детские недуги. Это известная всем стихотворная сказка «Айболит»[5, с. 27]. «Добрый доктор Айболит! / Он под деревом сидит. / Приходи к нему лечиться / И корова, и волчица, / И жучок, и червячок, / И медведица! / Всех излечит, исцелит / Добрый доктор Айболит!» [5, с. 27].

Многим известны строки, с которых начинается произведение. Задумал написать сказку К.И. Чуковский ещё до октябрьской революции, однако она вышла в свет в 1929 году. По словам писателя, он лично был знаком с прототипом доктора Айболита – детским доктором Шабадом, он лечил не только детей, но и зверушек, которых приносили с собой маленькие пациенты. Айболита и доктора Шабада объединяет то, что они оба очень добрые, понимающие и оба лечат детей. В самом начале читатель видит, что к Айболиту приходит зайчиха и просит доктора спасти её сынишку, которому ноги перерезало трамваем. Автор не просто так использует при описании зайчика только два слова: больной и хромой – таким образом, он концентрирует внимание читателей на физическом недуге малыша, главное то, что он пострадал. Настроение самого писателя можно заметить в следующих строках: «И принесли к нему зайку, / Такого больного, хромого, / И доктор пришил ему ножки, /И заинька прыгает снова» [5, с. 27]. Корней Иванович в каждой строфе использует одну строку, которая не имеет рифмованную пару. А при описании зайчика, автор и вовсе приглушает рифму – будто бы он говорит читателям, что это не просто стихотворение про зверей и то, как их лечил доктор, а ещё и произведение о серьёзных проблемах.

В последующей главе мы видим, что к доктору приходит шакал и приносит телеграмму, в которой говорится: «Приезжайте, доктор, / В Африку скорей / И спасите, доктор, / Наших малышей!» [5, с. 27]. Снова недуг настиг детей, а именно:

1.  Ангина – инфекционное заболевание, которое сопровождается острым воспалением в области нёбных миндалин, слизистой оболочки зева.
2. Скарлатина – инфекционная болезнь, преимущественно детская, сопровождающаяся воспалением миндалин, сыпью и последующим шелушением кожи.
3. Холерина – инфекционное заболевание. Острое желудочно-кишечное расстройство, внешне сходное с холерой.
4. Аппендицит - одно из наиболее частых заболеваний брюшной полости, требующих хирургического лечения, которое возникает из-за накапливания в организме инородных частиц, микробов.
5. Малярия – инфекционная болезнь, передающаяся некоторыми видами комаров, сопровождающаяся приступами лихорадки, малокровием.
6. Бронхит -  воспаление слизистой оболочки бронхов, которое проявляется навязчивым мучительным кашлем. Обычно болезнь становится следствием простуды — острой респираторной вирусной инфекции.
7. Корь -  острая вирусная, преимущественно детская болезнь, сопровождающаяся поражением дыхательных путей, сыпью.
8. Оспа – острозаразное вирусное заболевание, сопровождающееся сыпью, которая оставляет небольшие рубцы, щербины [6].

Все перечисленные в произведении болезни, настигшие детей, инфекционные, вызваны внешним вмешательством и их окружением. И тут снова появляется мысль о том, что взрослый мир, со всем своим негативом, жестокостью стал причиной заболевания маленьких существ – что перекликается с повестью «Солнечная».

Вся 7-ая глава сказки описывает самочувствие больных и переживания взрослых, в раскрытии которых автору помогают жесты («Сидит и плачет», «Схватились за животики», «Визжат, как поросята», «Они лежат и бредят», «А горько-горько плачет он»[5, с. 27]). Интересно то, что переживания родителей передаются автором и через их сердитость: «И говорят сердито: “Что ж нету Айболита?”» [5, с. 27]. Создаётся впечатление, что герои готовы обвинить весь мир в случившемся несчастье, но ни один из героев не промолвился о том, что это они не уберегли своих детишек от настигших их недугов.

Интересен тот факт, что при описании глав, в которые физически нездоровы, автор использует динамичные двухсложные размеры: ямб («А рядом бегемотики / Схватились за животики: /У них, у бегемотиков, / Животики болят» [5, с. 27]), хорей («Да-да-да! У них ангина, / Скарлатина, холерина, / Дифтерит, аппендицит, /Малярия и бронхит!» [5, с. 27]). Благодаря пиррихию, без которого не обходится ни одна глава, и строкам, не имеющим рифмованную пару, читатель понимает, насколько важна для автора данная тема. Как известно, его дочь Мура, тоже была больна и прожила недолгую жизнь. Финал счастливый, как для зверят – их вылечили, так и для читателей. В последней, 9-ой главе, отсутствуют нерифмованные строки, что свидетельствует о выздоровлении маленьких героев.

Ё. Фарино в своих трудах отмечает, что естественные недуги, к которым мы относим все вышеописанные случаи, имеют социальный характер. Они «моделируют ущербность и неправильное функционирование общества»[7, с. 241] и становятся «метафорой больного общественного организма» [7, с. 244].

Итак, ХХ век – время стремительной индустриализации, сложных катаклизмов, поэтому показателем порочности и болезненности являются физические и духовные недуги детей. К.И. Чуковский, И.А. Бунин, А.И. Куприн – это писатели, которые в своих произведениях начали описывать болезни детей. Для усиления драматизма писатели используют косвенный вид психологизма. Такое отношение к проблеме можно объяснить тем, что писатели уверенны: недуги детей вызваны порочным миром взрослых, и поэтому спасти невинные души могут только сами взрослые, так и произошло в произведении И.А. Бунина «Лапти».

Список литературы:

1. Бунин И.А. Лапти. – Петрозаводск: Карелия, 1973. – 3 с.
2. Куприн А.И. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. – Москва: Правда, 1982. – 416 с.
3. Тресиддер Дж. - Словарь символов – URL: https://www.booksite.ru/localtxt/tre/sid/der/tresidder_d/slovar_sim/13.htm
4. Чуковский К.И. Серебряный герб. Солнечная. – Москва: Эксмо, 2011. – 416 с.
5. Чуковский К.И. Сочинения в двух томах. Том 1. – М: Правда – Огонёк, 1990 – 654 с.
6. Толковый словарь русского языка: 120 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. – 4-е издание, дополненное. – М.: ООО «А ТЕМП», 2016. – 896 с.
7. Ё. Фарино. Введение в литературоведение: Учебное пособие. СПб.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. – 639 с.