ЭКСПРЕССИЯ ИНФОРМАТИВНЫХ РЕЧЕВЫХ ЖАНРОВ КИНОДИСКУРСА

Дьяченко Татьяна Анатольевна

 студентка 4 курса, кафедра современного русского языка АГУ, г. Астрахань

E-mail: dyachenko_tatiana@mail.ru

Золотых Лидия Глебовна

научный руководитель, д-р. филол. наук, профессор АГУ, г. Астрахань

Явление кинодискурса в последнее время активно исследуется различными представителями современной научной школы.

С нашей точки зрения, кинодискурс представляет собой феноменологическое пространство, поскольку является своеобразным вместилищем других различных дискурсов (назовем их «субдискурсами»), для каждого отдельного вида которых характерны определенные речевые жанры и особенные коммуникационные стратегии.

Нам представляется возможным, вслед за Карасиком В. И., выделить в поле кинодискурса два основных типа субдискурсов, а именно статусно-ориентированный и личностно-ориентированный (персональный). В свою очередь, последний делится на бытовой и бытийный субдискурсы. Необходимо заметить, что Карасик В. И. выстроил подобную схему дискурсов без нацеленности на кинодискурс, однако, на наш взгляд, ее можно использовать применительно и к нему.

Далее перейдем непосредственно к рассмотрению вопроса об информативных речевых жанрах кинодискурса и, в особенности, о статусе фразеологических единиц в них как особых средств экспрессии.

Потребность современного человека в информации проявляется во всех сферах деятельности. В настоящее время, когда существует множество коммуникативных каналов, трудно представить языковую личность вне потока новостей, обмена мнениями, получения различного рода сообщений и т.д. Что же касается кино, то оно дублирует нашу жизнь, репрезентирует ее на экране, соответственно, дискурсы различных кинофильмов изобилуют информационными речевыми жанрами.

Как известно, целью информативных речевых жанров являются разнообразные операции с информацией, а именно ее предоставление, подтверждение или опровержение.

Отметим, что спектр информативных речевых жанров достаточно разнообразен и представлен такими жанрами, как беседа, сообщение, показание, опровержение, письмо, извещение, критическое высказывание, деловое предложение и др.

Необходимо сказать, что информационные речевые жанры реализуются во всех функциональных стилях и во всех сферах речевого общения им присущ экспрессивный момент, однако он имеет различное значение и различную степень силы. По словам Бахтина М. М., абсолютно нейтральное высказывание невозможно [2, с. 190].

Подчеркнем, что одним из средств выражения экспрессии, то есть эмоционально-оценивающего отношения говорящего к предмету своей речи, является особая экспрессивная интонация, однако в большей степени подобное субъективное отношение выражается с помощью лексики, в особенности, с помощью фразеологических единиц.

В кинодискурсе исследуемых кинотекстов («Сталкер», «Андрей Рублев», «Иваново детство», «Формула любви») как в рамках персонального, так и в рамках статусно - ориентированного субдискурсов наблюдается частотное использование информационных речевых жанров, в составе которых функционируют фразеологические единицы.

Приведем пример из фильма Тарковского А. «Сталкер», снятого по мотивам повести «Пикник на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких

Профессор.Примерно лет двадцать тому назад здесь будто бы упал метеорит. Спалил дотла поселок. Метеорит этот искали и, конечно,ничего не нашли.

Писатель.Почему "конечно"?

Профессор.Потом тут стали пропадать люди. Уходили сюда и не возвращались.

Писатель.Ну?

Профессор. Ну, и наконец решили, что метеорит этот... не совсем метеорит. И для начала поставили колючую проволоку, чтоб любопытствующие не рисковали. Вот тут-то и поползли слухи, что где- то в Зоне есть место, где исполняются желания. Ну, естественно, зону стали охранять как зеницу ока, а то мало ли у кого какие возникнутжелания.

В данном случае коммуникационная ситуация порождает личностно-ориентированный, а именно бытовой субдискурс. Между героями кинофильма осуществляется информативный диалог, его предметом является ирреальное место, в котором оказались герои, однако о нем они беседуют спокойно как о совершенно обычной вещи. Подобное поведение обусловлено фантастическим жанром фильма, для которого характерно представление сверхъестественных явлений как вполне стандартных.

В состав композиции речевого жанра входит фразеологическая единица «Охранять как зеницу ока», которая употребляется преимущественно в книжном высоком стиле [5, с. 171]. Однако, исходя из лексического наполнения представленного информативного диалога, а также из разговорного стиля речи коммуникантов, можно заключить, что использование фразеологизма не соответствует стилистическому параметру, указанному в словаре, но возможно отметить семантическое соответствие.

Так, из историко-этимологического словаря мы узнаем, что «охранять как зеницу ока» – это старославянское выражение, из Библии: «Он нашел его в пустыне безводной, жаждущего от зноя, ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока своего» (Второзаконие, 32, 10); «Храни меня как зеницу ока» (Псалмы, 16, 8) [4, с. 250]. Последующее развитие сюжета кинофильма подтвердит безошибочное и, с нашей точки зрения, намеренное использование фразеологической единицы, поскольку в кинотексте имеются различные аллюзии, отсылающие к библейским образам, например, к образу Иисуса Христа, а также аллегории, выражающие библейские понятия. К примеру, место художественного пространства, о котором профессор рассказывает писателю в представленном примере, является своеобразной аллегорией Рая на земле и одновременно местом Страшного суда.

Следующий фрагмент также является примером информативного диалога в рамках бытового субдискурса:

(фрагмент фильма «Сталкер»)

(Дрезина, на которой едут писатель, профессор и сталкер, тарахтит,медленно движется)

Писатель(о стражниках). А они нас не догонят?

Сталкер.Да что вы!.. (о Зоне) Они ее бояться как огня…

Писатель.Кого?.. (молчание).

В данном случае, у фразеологической единицы «бояться как огня» нет определенной стилистической направленности, однако ее семантика обнаруживает связь с общим замыслом кинопроизведения.

Уточним, что этимология оборота связана с древним испытанием огнем, когда обвиняемый для доказательства своей правоты должен был держать руку в огне. Этого «Божьего суда» очень боялись и старались избежать его [6, с. 72]. Таким образом, использование данного фразеологизма, во-первых, очерчивает круг образов кинофильма, подчеркивая их исключительность, а во-вторых, как и в предыдущем фрагменте, проводит параллель между образом указанного художественного пространства и образом Страшного суда.

Предыдущие фрагменты, безусловно, являют собой пример диалогичности информативных жанров, так как, обнаруживая потребность в информации, коммуниканты активно включаются в процесс общения. Однако стоит заметить, что монологическая речь также может обладать определенного рода диалогичностью даже при отсутствии спора или дискуссии, поскольку роль собеседника сводится к пассивному восприятию. Например:

(фрагмент фильма «Сталкер»)

(Писатель и Профессор ссорятся)

Сталкер(кричит). Прекратите, я требую, наконец! (Уходит в сторону).

Зона – это… очень сложная система… ловушек что ли?.. И все они смертельны. Не знаю, что здесь происходит в отсутствие человека, но стоит тут появиться людям, как все приходит в движение. Бывшие ловушки исчезают, появляются новые. Безопасные места становятся непроходимыми, и путь делается то простым и легким, то запутывается до невозможности. Это Зона. Может даже показаться, что она капризна, но в каждый момент она такова, какой мы ее сами сделали… своим состоянием. Не скрою, были случаи, когда людям приходилось возвращаться с полдороги, несолоно хлебавши. Были и такие,которые гибли у самого порога Комнаты. Но все, что здесь происходит,зависит не от Зоны, а от нас!

Стоит обратить особое внимание на фразеологическую единицу «несолоно хлебавши». Она является одним из компонентов экспрессии данного рассказа-монолога. «Несолоно хлебавши» – просторечное, шутливое выражение, обозначающее разочарование, обман в собственных надеждах. Фразеологическая единица выражает субъективное эмоциональное отношение говорящего к предмету речи. Но каков этот предмет?

Несомненно, из содержания монолога зрители понимают, что речь идет о чем-то важном, серьезном и опасном. Соответственно, фразеологизм, употребленный в тексте, выбивается по своей стилистической окрашенности из общего лексического наполнения, однако стоит ли рассматривать подобное как неудачу сценаристов? Полагаем, что нет.

Для подтверждения нашей точки зрения мы обратимся к идеям Бахтина М. М. об экспрессивном моменте высказывания.

Ученый полагал, что слово само по себе не экспрессивно, однако, выбирая слова, мы исходим из замышляемого целого нашего высказывания, а это замышляемое и созидаемое нами целое всегда экспрессивно: оно передает свою эмоциональную окрашенность каждому выбираемому нами слову [2, с. 189].

Таким образом, стилистический ореол фразеологической единицы «несолоно хлебавши» разрушается под действием целого высказывания, и это целое «заражает» фразеологизм своей экспрессией, что способствует проявлению коннотаций фразеологической единицы. Прежде всего, это дополнительные стилистические оттенки.

На наш взгляд, у фразеологизма в данном контексте возникает ярко выраженная отрицательная коннотация, то есть представляется возможным употреблять его, например, в грубо-презрительной, грубо-просторечной или неодобрительной формах.

Указанные выше фрагменты в дискурсе кинофильма «Сталкер» относятся к сфере персонального субдискурса, однако информативные речевые жанры активно используются и в статусно-ориентированном субдискурсе. Подчеркнем, что в последнем типе субдискурса процесс обмена информацией будет качественно иного рода, что обусловлено реализующимися статусно-ролевыми возможностями коммуникантов (ср. дружеский обмен новостями в персональном субдискурсе и общение доктора с пациентом в статусно-ориентированном).

Необходимо упомянуть о так называемой коммуникативной дистанции как определенной шкале между предельно личностно-ориентированным и предельно статусно-ориентированным общением [3, с. 291].

Бесспорно, в условиях персональной коммуникации личная дистанция сокращается, что способствует более свободному выражению субъективно-эмоционального отношения говорящих к предмету речи. В случае же статусно-ориентированного общения дистанция между коммуникантами увеличивается, что должно непременно сказываться на экспрессии речи.

Рассмотрим фрагмент из кинофильма «Формула любви» (режиссер Захаров М., сценарист Горин Г.), представляющий собой пример статусно-ориентированного общения:

Феодосья Ивановна.Ипохондрией мается.

Доктор: Ипохондрия есть жестокое любострастие, которое содержит

дух в непрерывном печальном положении…Тут медицина знает разные средства, лучшее из которых и самое безвредное – беседа. Слово лечит, разговор мысль отгоняет. Хотите беседовать, сударь?

Алексей: О чем?

Доктор: О чем прикажете. О войне с турками, о превратностях климата или, к примеру, о графе Калиостро.

Алексей: О ком?!

Доктор: О Калиостро!.. Известный чародей и магистр тайных сил.

Нынче в Петербурге много шуму наделал…

На наш взгляд, в данном случае нельзя говорить о наличии коммуникативной доминанты, характерной для стандартного общения в медицинском дискурсе: информативный речевой жанр переходит в фатический. Отметим, что подобная жанровая трансформация обусловлена комедийным характером кинофильма. Более того, в тексте наблюдается несвойственная для медицинского дискурса эмоциональная окрашенность, проявляющаяся в экспрессивной интонации, а также на лексическом уровне. Например, «наделать много шуму» является экспрессивным выражением разговорного стиля. Таким образом, можно констатировать, что стилистический ореол фразеологической единицы не изменяется, однако само ее употребление не соответствует целям статусно-ориентированного общения.

Говоря о статусно-ориентированном общении в рамках кинодискурса, нельзя не упомянуть о военном субдискурсе, в котором информативные речевые жанры наравне с императивными являются основой коммуникации.

Информативная сфера в данном типе субдискурса представлена такими речевыми жанрами, как служебный разговор, доклад, отчет и т. д., а коммуникативная дистанция между говорящими соответствует соблюдаемой ими субординации. Отсюда следует, что эмоциональное выражение субъективного отношения к предмету речи сведено к минимуму, однако существуют исключения.

Для иллюстрации вышесказанного приведем следующий пример:

(фрагмент фильма «Иваново детство», режиссер Тарковский А., сценарист Богомолов В.)

Гальцев. Дайте третий! Третий?.. Товарищ капитан, восьмой докладывает! Здесь у меня Бондарев!

Капитан. Кто?

Гальцев. Бон-да-рев!Он требует, чтобы о нем было доложено.

Капитан. Бондарев?.. Майор с оперативного?

Гальцев. Да нет!Никакой он не майор! Мальчишка просто лет двенадцати.

Капитан (рассержено) Ты с кем развлекаешься?! Тебе делать нечего или

выпил?

Гальцев. Так я думал, товарищ капитан… Он говорит, что с той

стороны.

Капитан. Говорит! Через реку на ковре-самолете что ли? Он тебе плетет, а ты уши развесил!

Необходимо заметить, что в данном тексте военного дискурса экспрессивный момент выражен достаточно ярко, хотя он присущ речи лица, вышестоящего по рангу. На лексическом уровне это проявляется, например, в использовании фразеологических единиц, которые приобретают добавочные стилистические значения. Так, по аналогии с фразеологизмом «несолоно хлебавши» из предыдущего примера, шутливое разговорное выражение «развесить уши» приобретает дополнительный стилистический оттенок и употребляется в неодобрительной форме, а фольклорное выражение «ковер-самолет» скорее в ироничной.

Заметим, что в рамках информативных речевых жанров многие исследователи выделяют информативно-аффективные жанры (Степанов А. Д., Арутюнова Н. Д.), которые также имеют место в дискурсе кино. Например, Арутюнова Н. Д. говорит о жанрах «обмена мнениями с целью принятия решения», к таковым она относит спор и дискуссию.

Необходимо сказать о противоречивости жанровой природы спора. Так, Степанов А. Д. отмечает то, что, с одной стороны, каждый спор должен быть информативен, преследовать в качестве главной цели выяснение истины, испытывать на прочность некое мнение или гипотезу. С другой стороны, информативная цель во многих разновидностях спора – далеко не единственная. Более того, в реальном общении чисто информативных споров не бывает: эмоции, отступления и посторонние предмету спора мотивы говорящих совершенно неизбежны [7, с. 173]. Таким образом, информативно-аффективный жанр спора способен трансформироваться в сторону других речевых жанров.

Далее приведем пример трансформации жанра спора за счет сдвига в сторону дидактики:

(фрагмент фильма «Андрей Рублев»

режиссер Тарковский А., сценарий. Тарковский А., Кончаловский А.)

Андрей.Может, сегодня пойдем, Данила? Соберемся быстренько и

отправимся? А то вдруг передумает Феофан…

Данила. Я не пойду.

Андрей.Как не пойдешь?

Данила.Да так…

Андрей.А как же я без тебя?

Данила.Как знаешь.

Андрей.Так ведь я думал вместе.

Данила.А чего же ты за меня думал? Меня не звали.

Андрей.Да не могу я без тебя!

Данила.Сможешь. Согласился ведь, меня не спрашивал. Быстро согласился, Феофан только пальцем поманил. Ты не горюй, не ты первый, не ты последний <...>

Подчеркнем, что дидактические жанры имеют своей целью модифицировать поведение адресата, следовательно, речь адресанта должна быть яркой, выразительной, экспрессивной. В указанном фрагменте эмоции говорящего проявляются преимущественно через лексику, а именно через использование фразеологических единиц, так как экспрессивная интонация отсутствует.

Следующий пример иллюстрирует трансформацию жанра спора в сторону фатики:

(фрагмент фильма «Формула Любви»)

Соседка.Простыл, наш батюшка! Простыл, касатик!

Феодосья Ивановна.Ох, загаласила! Да не простыл наш батюшка, а с

глузду двинулся! (о статуе) Срам этот в дом втащил.

Алексей.Matante! Не будем устраивать эль скандаль при посторонних. Я

хочу, чтобы это произведение искусства стояло у меня в кабинете.

Феодосья Ивановна.Никакое это не произведение, а Содом с Гоморрой!

Наблюдающая женщина: Разве их две? Вроде одна…

Феодосья Ивановна.Чего одна?

Соседка. Одна Гоморра. <…>

Уточним, что цель фатических речевых жанров – поддержание коммуникации, «общение ради общения», следовательно, субъективно-эмоциональное отношение коммуникантов выражается свободно. В данном примере экспрессии высказывания служит употребление фразеологизмов «с глузду сдвинуться» и «Содом и Гоморра», однако использование последнего также способствует созданию комического эффекта.

Стоит заметить, что информативно-аффективный жанр спора способен трансформироваться также за счет экспрессивных речевых жанров, например:

(фрагмент фильма «Формула Любви»)

Лоренция:Оmamma mia! Cosa dico! Basta!

Жакоб:Довольно, синьора! Вы прибыли в Россию, извольте говорить

по-русски!

Лоренция: No!

Жакоб:Этого требует от нас великий магистр.

Лоренция:Нет!

Жакоб:Да! <…>

Лоренция:Я не есть это мочь! Моя голова не есть это запоминать!

Калиостро:Может! Голова все может.

Жакоб:В особенности, если это голова великого магистра. Я прав?

Калиостро:Да.

Лоренция:Моя голова нихт!.Калиостро: Русская речь не сложнее других.

Жакоб:Абсолютно.

Калиостро:Стыдитесь! Вот Маргадон, дикий человек, и то выучил. Маргадон!

Маргадон:Учиться всегда сгодиться, трудиться должна девица, не плюй

в колодец – пригодится. И как говориться…

Известно, что экспрессивные речевые жанры выражают, прежде всего, эмоции говорящего, представляют его слово о самом себе и своих чувствах. Что же касается текста данного фрагмента кинодискурса, то в нем экспрессия ярко проявляется не за счет «нанизывания» фразеологических единиц в речи, а посредством особой экспрессивной интонации.

Таким образом, информативные речевые жанры активно функционируют в рамках кинодискурса. Они имеют различную степень экспрессии, которая зависит преимущественно от отнесенности коммуникационной ситуации либо к персональному, либо к статусно-ориентированному субдискурсам. Кроме того, в дискурсе кино обнаруживаются различные информативно-аффективные речевые жанры, способные смещаться в сторону других жанров.

Список литературы:

1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов / М.: Сов. Энциклопедия, 1966.– 608 с.
2. Бахтин М. М. Собр. соч. – М.: Русские словари, 1996. – Т.5: Работы 1940–1960 гг. – С. 159–206.
3. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002.– 392 с.
4. Мокиенко В. М. Русская фразеология (историко-этимологический словарь) / М.: Астрель, 2005. – 926 с.
5. Молотков А. И. Фразеологический словарь русского языка / М.: «Русский язык», 1986.– 543 с.
6. Перетрухин В. Беседы о языке и культуре речи. – Тюмень, 1962.– 72 с.
7. Степанов А. Д.Проблемы коммуникации у Чехова. – М.: Языки слав. культур,2005.– 400 с.