АРХЕТИП ГЕРОЯ В СОЦЕРАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ 1920—30 ГОДОВ

Абишева Улболсын Курмангалиевна

доктор филол. наук, профессор, КазНу им. аль-Фараби, г. Алматы,

Республика Казахстан,

E-mail: abisheva_o@mail.ru

Старицина Варвара Павловна

магистрант 2 курса, КазНУ им. аль-Фараби, г. Алматы,

 Республика Казахстан

E-mail: butjavka@inboxl.ru

В соцреалистической прозе 1920—30-х годов образ героя не является принципиально новым. Античные герои, средневековые рыцари, первооткрыватели онтологически обладают рядом общих черт с главными персонажами соцреалистического искусства. Их объединяют готовность к самопожертвованию, поиск справедливости и правды и — главное — глубокая социальность. Со времен античности герой сражается не с чем-то, а за свой народ (племя) и его безопасность — Персей, Тезей и др. Популярность в литературе героического образа обуславливается историческим фоном: войны, революции, нестабильность жизни. «Поиски героя» становятся первоочередной задачей формирующегося в пореволюционные десятилетия соцреализма. Как «героический стиль» искусство социалистического реализма отделяет себя от «безгеройности» и пассивного маленького человека буржуазного реализма» [1, с. 2].

Исследования, затрагивающие архетип Героя проводились в разное время и учеными разных стран. Проблемой Героя в советской литературе занимались такие исследователи как Л. Аннинский, К. Кларк, Х. Гюнтер, Н. Хренов, Н. Кольев, С. Комгина. Целью нашей статьи является исследование трансформации архетипа героя в контексте сложного и многомерного явления — идеологии соцреализма.

Будучи частью коллективного бессознательного, названный архетип отличается такими параметрами, как диахроническая устойчивость, стереотипность. В условиях социума герой — это протектор, обеспечивающий соблюдение фактора выживания того или иного этноса. Как правило, героями соцреалистических произведений становились труженики города и деревни, рабочие и крестьяне, военнослужащие, большевики и беспартийные. Основной задачей писателей являлось показать мирный быт народа, поиск путей к новой, лучшей жизни, героические поступки в целях достижения счастливой жизни для всей людей.

Герой в прозе  соцреализма 1920—30 годов — это человек отличный от других, он сильнее (физически и духовно), лучше других. Герои советского времени, их помыслы и действия были направлены на строительство лучшего будущего. Чаще всего это исключительные люди, для данного архетипического образа характерны особые черты, проявляющиеся в индивидуальных качествах персонажа, его характеристике, в коллизиях его судьбы.

Как правило, носителем архетипического образа является главное действующее лицо рассказа, повести или романа, и им не обязательно должен быть мужчина. Героические поступки могут совершать и женщины, и подросток. Происходит это потому, что женщина становится равной мужчине по многим параметрам, а подвиг подростка может быть описан как становление будущего героя. Обычно главный персонаж молод, справедлив, честен, он верен своим идеалам, настойчив в достижении целей, у него развиты лидерские способности.

На сюжетном уровне обычно это еще формирующийся молодой человек. Героем он становится после каких-то важных событий в его жизни. В основном на его формирование влияет встреча с наставником, рассказывающим о другой правильной жизни, о служении Родине. Если такая встреча не описана, то она уже случилась в прошлом. Жизнь героя практически всегда заканчивается трагически, он погибает за свои идеалы или теряет что-то очень дорогое, что дает ему новые силы для дельнейших действий.

Если сравнивать этот архетипический образ с его более ранними мифологическими вариантами, то можно заметить, что он  трансформировался незначительно. Герои в прозе 1920-30-х годов,  как и в древних мифах, побеждают общих врагов и приносят благо своему народу. Есть несколько видов героических поступков: преодоление каких-то внешних нечеловеческих условий, которые требуют сильной воли, иногда преодоление каких-то личных качеств — слабости, любви, привязанности, страха, проявляющиеся в непосредственной борьбе с врагом. Чаще всего последнее становится важным сюжетообразующим мотивом в литературе соцреализма.

В работах современных исследователей, таких как «Герой и бунтарь. Создание брендов с помощью архетипов» М. Марк и К. С. Пирсон или «Архетип и символ» К. Юнга архетип Героя часто ассоциируется с архетипом бунтаря. Это люди, которые не хотят жить по старым шаблонам, они строят лучшее общество, это революционеры, они молоды и горячи, им все по силам и ничто не может помешать, какими бы сложными ни были обстоятельства — человек сильнее. Это влияние философии Ницше, приближение человека к Божеству. Еще одним из важных качеств героя является его способность увлекать за собой других людей с помощью пламенных речей. Многие из персонажей, не имея достойного образования, бывают хорошими ораторами.

Подобный тип героя встречается в прозе соцреализма 1920—30-х годов у разных авторов. Эпоха перемен нуждается в людях, которых возбуждает риск, которые хотят испытать свои возможности, принимая один брошенный вызов за другим. Таким является главные персонажи произведений Б. Лавренева, Н. Ляшко, П. Низового, Н. Никитина, А. Малышкина. Каждый «Герой» отличается от своего «собрата» какими-то собственными чертами, но по многим параметрам они совпадают. К. Кларк в статье «Введение. Роль социалистического реализма в советской культуре» отмечает, что для советских писателей существовал некий канон, которому они следовали. Это отразилось и в изображении главного действующего лица. Например, в повести Б. Лавренева «Ветер» показана история одного молодого человека, который из обычного моряка-алкоголика превратился в героя, погибшего от рук врагов. Поворотным моментом в его биографии стала встреча с простым солдатом, который рассказал о другой, лучшей жизни, просветил незнающего и заставил его задуматься о его месте в жизни. «С той поры стал безногий давать Гулявину разные книжки, которые приносили ему с воли навещающие. И жадно, как хмельную обжигающую ханжу, глотал Гулявин неслыханные слова. Многого не понимал, и сосед слабеющим голосом растолковывал непонятное, старательно и долго. А в первых числах февраля, в полночь, серьезно и тихо умер сосед. Пришла сестра, сложила ему руки и прикрыла глаза. Потом вышла известить госпитальное начальство Гулявин быстро приподнял матрац и выгреб книжонки, перебросив их под свою подушку. Постоял возле покойника, посмотрел на тонкий прозрачно-желтый нос, нагнулся и крепко поцеловал мертвого в губы. — Прощай, братишка! Расскажи на том свете матросне, что наша возьмет, — и накрыл сухое лицо простыней» [2, с. 156].

Подобные случаи описываются во многих  произведениях того периода, а если они не были описаны, то главный герой все равно в воспоминаниях или на словах возвращается к «источнику знаний». Эта ситуация сама по себе очень древняя, если, например, провести аналогию со сказками или о мифами: на пути встречается некто, являющийся  наставником, раскрывающий глаза на происходящее.

Можно отметить, что этот  архетипический образ практически не изменился со времен мифов. Яркими примерами являются Геракл, Илья Муромец, Робин Гуд и многие другие персонажи, которые  берут свое начало от названного архетипа. Все они сильны, целеустремленны, полны решимости. «В классических фильмах и литературных произведениях они часто изображены в виде бесстрашных главных героев, которые осознают свою особую силу и идут навстречу большим опасностям, пытаясь изменить окружающий мир» [3, с. 103]. Во многих случаях бывает так, что с персонажем происходят метаморфозы, он из немощного, хилого человека  превращается в Героя. В «Рассказе о кандалах» Н. Ляшко можно увидеть подобные перемены, они происходят с молодым человеком Алексеем Аникановым, который находится в заключении. Перемены становятся заметны его отцу, когда узник, сбежавший из тюрьмы, возвращается в родной дом. «Слова оправившегося Василия раздражали его. Василий, большой, сильный, покладистый, вечно сонный, казался Матвею деревянным. Он не чета Алешке. Тот учился, сам до всего доходил. Того в праздник за посылкой не пошлешь, — тот с утра уходил, а возвращался к ночи.<…>Алексей явился в праздник, в конце второй недели свободы. И каким явился! На полголовы выше Матвея, плечистый, гибкий, с голубизной в глазах. У Матвея дыхание занялось от радости, а потом в сердце шевельнулась печаль: такого не поносишь на руках, не приголубишь. Где бойкий мальчишка, суетливый подросток?» [4, с. 4,11]. Другого рода перемены происходят с Василием Гулявиным, главным героем повести «Ветер» Б. Лавренева» — трансформация на моральном уровне, он перестает пить, в его жизни появляется цель — борьба за лучшую жизнь. «Потому и приучился Гулявин пить, как и все прочие, до господ офицеров включительно, по-особенному. Внутри человек пьян в доску, а снаружи имеет вид монашеской трезвости и соображения даже ничуть не теряет. Но только от такой умственной натуги и раздвоения организм с точки сворачивает, и бывают у человека совершенно неподходящие для морской службы видения. <…> И начались для Гулявина странные дни. Прошлое отошло в свинцовый туман, закрылось вуалью, а на смену ему — голосования, вопросы, фракции, восьмичасовой день, парламентарность, аграрный вопрос, учредиловка, меньшевики, большевики, эсеры, загадочный Ленин, ноты, аннексии, контрибуции, братство народов, Софья с крестом на проливах, митинги, демонстрации, — и все жадно глотала голова; под вечер нестерпимо болели виски от неслыханных слов, и зубрил Гулявин словарь политических слов, взятый у одного члена Совета» [2, с. 153, 160].

Естественное окружение для Героя — это поле битвы, спортивное состязание, улицы, рабочее место, общественная деятельность или любое другое место, где трудности или вызовы требуют мужественных и энергичных действий [3, с. 107]. Привычным хронотопом для Героев 1920—30-х годов является борьба (партизанская или гражданская) или  рабочее место, где приходится терпеть лишения за свое дело, а иногда пытки. «Там же Чегодаев решил, что Антон Черняк — главарь военной организации. <…>Черняк молчал. Брови — как задвижки. <…>Первый прием — били нагайками с проволокой. Черняк потерял сознание. Сволокли во двор. Отлили водой и опять притащили» [5, с. 449].

В рассказе П. Низового «Крыло птицы» солдатам красной армии приходилось прятаться в безлюдных местах, чтобы не привлекать лишнего внимания и не попасть в плен. «На поиски съестного стали теперь ходить попеременно. Ягод уже не было; варили древесную кору и вырытые из-под снега сухие стволы дягиля. Едва двигались; кожа высохла, побурела, руки тряслись» [6, с. 60].

Обычно борьба закаляет волевой характер Героя: «Мыслью Алексей был всегда на воле, с людьми; он следил за собой и силился понять, не упадет ли он под взятой ношей, не разобьется ли, не изменит ли, не распнет ли то, чему верит? И крепил себя в неволе, готовился; с людьми был прямым; не выносил издевок начальника и надзирателей; часто вспыхивал и часто сидел в карцере; был бит надзирателями, но не замиравшая в нем вера глушила боли, муки, и день выхода на поселение встретил его здоровым» [4, с. 2].

«Как ни парадоксально, но Герои не считают себя героями, поскольку это выглядело бы самонадеянностью. Как правило, они считают, что просто делают свое дело» [3, с. 109]. Есть и заметные различия между Героем и мифическими персонажами: в сказаниях и мифах главным персонажем является мужчина, женщина редко может быть проявлением Героя. Возможно, это было связано с тем, что у женщины был иной социальный статус и другие функции, она должна воспитывать детей и охранять очаг, а не бороться за справедливость и права своего народа. Иногда женщина могла стать только на время защитницей не только своего дома, но и стать плечом к плечу с мужчиной,  правда, это было скорее исключением из правил и имело временный характер. В прозе соцреализма 1920—30-х годах женщина занимает иную социальную нишу, она становится равной мужчине и может так же быть носителем «героического». Так, мужскую выносливость проявляет Марютка из рассказа Лавренева Б. «Сорок первый», когда вместе с казачьим отрядом прорывается сквозь окружение и пытается доставить плененного белого офицера в штаб, пробираясь сквозь пустыни близь Аральского моря. Иногда женщина переставала восприниматься как женщина, она могла быть атаманом разбойничьей шайки («Ветер» Б. Лавренева) или лидером возглавляющим отряд красных солдат — Нюра Будай. «Но она не была женщиной для товарища Иващенко — даже в этот соединяющий час безлюдья, бури и тоски. Не могло быть женщиной все это: напутанные нескладно по щекам рыжие космы, слишком мощное тело, втиснутое кое-как в солдатскую кацавейку, этот норовистый  машистый шаг вожака, готового всегда на резкий окрик и женщины никогда не смотрят в спину такими холодными стерегущими глазами…» [7, с. 57].

В 1920—30-е годы идеологическая политика государства вызывает к публикации произведения соцреализма. Художники строят свою образную систему на активной пластической интерпретации знакомых устойчивых архетипов, сочетая каноны соцреализма с эмоциональностью образов. Нравственный облик героя ярко проявляется в минуты испытаний, он с честью выходит из самых трудных ситуаций. Как правило, Герою удается сохранить человечность, честь и верность себе в тяжелых условиях. Оказавшись в критической ситуации, Герой стремительно меняется, вырастает духовно и нравственно. Он предпочитает смерть малейшему отступлению от велений долга и чести, отказывается от любых компромиссов. Защищая свое дело, родину, народ, его счастье, Герой совершает смелые, отчаянные поступки. Архетип героя претерпел незначительные изменения, которые практически не затронули его общие характеристики, претерпели изменения лишь отдельные аспекты образа, такие, например, как соотношение социальной роли женщины и мужчины и их равноправие.

Список литературы:

1.        Гюнтер Х. Архетипы советской культуры: сборник Соцреалистический канон//[электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.fedy-diary.ru/?page_id=4533

2.        Лавренев Б. Ветер: собрание сочинений — М.: Художественная литература, 1982, — 1 т, — 654 с.

3.        Марк М., Пирсон К. С. Герой и бунтарь. Создание брендов с помощью архетипов — СПб.: 2005 — 336 с.

4.        Ляшко Н. Рассказ о кандалах //[электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://lib.mn/blog/n_lyashko/34407.html

5.        Никитин Н. Н. Шесть дней Избранные произведения — Л.: Художественная литература, 1968, — 2 т, — 622 с.

6.        Низовой П. Крыло птицы //[электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/50.html

7.        Малышкин А. Вожди Избранные произведения. Рассказы 1922 — 1925 — М.: Художественная литература, 1978, — 421 с.