«ИСТОРИЯ ИМПЕРАТОРСКОГО МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА» С. П. ШЕВЫРЁВА В КОНТЕКСТЕ ОФИЦИАЛЬНОЙ ИДЕОЛОГИИ НИКОЛАЕВСКОЙ ЭПОХИ

Жукова Александра Николаевна

Аспирантка МГУ им. М. В. Ломоносова, г. Москва

E-mail: alexandra.zhukova@hotmail.com

В 1855 г. Московский университет отмечал свой столетний юбилей. Подготовка к нему началась еще в 1850 г., когда ректор университета А. А. Альфонский представил попечителю Московского учебного округа проект празднования. В нем была расписана подробная программа подготовки, включавшая себя создание специального учёного Комитета и издание официальной «Истории» университета, отражавшей «все государственные постановления и правительственные меры», «историю всех наук», «деятельность ученую, педагогическую и литературную профессоров и преподавателей; влияние Университета на образование России в лице его питомцев» и в первую очередь его историю «в мудрое царствование благословенно царствующего Государя Императора Николая Павловича» [5, с. 541—458].

8 марта 1851 г. проект был утверждён императором. В состав юбилейного комитета вошли видные учёные и преподаватели того времени. Председателем стал А. А. Альфонский, товарищем председателя выступил С. П. Шевырёв, членами — Н. Б. Анке, Н. Е. Зернов, Ф.Л. Морошкин, С. М. Соловьёв, Ф. И. Буслаев, К. Ф. Рулье, Т. Н. Грановский.

Написание труда по истории университета было поручено критику, писателю, педагогу, профессору Степану Петровичу Шевырёву. Подготовка и издание юбилейного издания, а также биографического словаря профессоров Московского университета стали видным событием в его университетской карьере.

«История Императорского Московского университета, написанная к столетнему его юбилею 1755—1855» стало единственным для того времени изданием с систематическим изложением законов, актов и событий истории университета за 100 лет. Важно отметить, что хронология всех дат и событий в книге была построена в соответствии с царствованиями. Так, с первых страниц «Истории» Шевырёв пишет: «История разделена по периодам царствований: 1) Императрицы Елисаветы Петровны и Петра III Феодоровича, 2) Императрицы Екатерины II Алексеевны, 3) Императора Павла Петровича, 4) Императора Александра Павловича и 5) благословенно Царствующего Императора Николая Павловича» [14, с. VIII].

Наряду с представленными документами, тщательно подобранными архивными и рукописными данными, ценными сведениями о профессорах и воспитанниках университета, в «Истории» заметен акцент автора на эпоху Николая I. Шевырёв представляет ее временем наибольшего расцвета университетской науки и специально в предисловии останавливается на перечислении «монарших милостей» и достижений: «В тридцатый год вступившее царствование благословенно царствующего Императора Николая Павловича представляет в Истории Русского просвещения, рядом знаменательных событий, эпоху, приготовившую начала для своеобразного развития всех духовных сил народа и государства Русского. Привести образование Отечества к закону государственному; обнять в этом образовании коренное племя Русское, как великое его средоточие, и вместе с ним племена разных языков <…> основать образование Русского народа на тех коренных началах, которые определяются его историею и составляют крепость его жизни <…> создать сословие Русских наставников и наставниц для семейного воспитания; пролить свет знаний на все сословия <…> поднять и поставить Университеты в уровень с современною Европейскою наукою; возвысить, обеспечить и вознаградить трудное звание учёного <…> освящать весь храм народного просвещения Божиим престолом, крестом и молитвою: вот задачи, которые решались в течение последних тридцати лет в Истории образования нашего Отечества, по мысли и воле неусыпно деятельного Монарха» [14, с. 468—470].

Подобное превознесение заслуг императора нам представляется далеко не случайным. Оно носило четко предсказуемый характер и отвечало официальной идеологии того времени. Последние годы правления императора Николая Iполучили название эпохи «мрачного семилетия». После революционных событий в Европе были введены жёсткие цензурные условия, во многом ограничены и права университетов, сокращен прием студентов. По воспоминания С. М. Соловьёва, «боялись особенно Москвы; с часу на час ждали известий о московской революции» [8, с. 620].

Произошедшие в Европе события в конце 1840-х годов негативно сказались на внутренней политике Николая I, что привело к ужесточению цензурного режима. Были запрещены целые разделы знаний для преподавания, установлен строгий контроль за лекциями профессоров, предпринимались попытки насильственного руководства общим направлением преподавания в духе казённо-патриотической доктрины. Император Николай Iхотел подчинить всю культурную работу, академию, университеты строгой дисциплине. В цензуре изменения шли в двух направлениях: усиление цензурного режима сопровождалось совершенствованием цензурного аппарата за счёт профессионализации цензоров [1, с. 5; 2, с. 15—25; 9, с. 120].

В этот период основную роль в укреплении цензурного режима играл Комитет 2 апреля 1848 г. (1848—1855), деятельность которого сузила и без того небольшой диапазон социальной информации, доступной русской периодике и обществу. Он запретил обсуждать в прессе многие актуальные и важные проблемы, пропускать в печать многие литаретурные произведения, статьи о представительных собраниях второстепенных европейских государств, об их конституциях, выборах, утвержденных законах, о депутатах, о народной воле, о требованиях и нуждах рабочих классов, о беспорядках, производимых иногда своеволиями студентов, статьи за университеты и против них, о подании голосов солдатами, статьи и исследования по истории смут и народных восстаний и т. д.

Комитет 2 апреля столь же строго и тщательно следил за литературным процессом. 14 мая 1848 г. вышло высочайшее повеление, по которому цензоры секретно должны были представлять в IIIотделение запрещаемые ими сочинения, обнаруживающие в писателе особенно вредное в политическом или в нравственном отношении направление.

Исследователь этой эпохи М. Лемке, описывая сложившуюся ситуацию, цитирует А. И. Герцена: «Наша литература, от 1848 до 1855 гг., походила на лицо в моцартовой «Волшебной флейте», которое поёт с замком на губах». Лемке полагал, что «мрачное семилетие» было одним из самых тяжёлых времен во всей истории общественной мысли и журналистики [3, с. 185]. П. С. Рейфман в своем труде «Из истории русской, советской и постсоветской цензуры» подчеркивает усиление цензуры в 1840-е — 1850-е гг. и возврат к «чугунном уставу»: «<…> Уваров получает указание: созвать редакторов петербургской периодики и объявить им, что их долг «не только отклонять все статьи предосудительного направления, но и содействовать своими журналами правительству в охранении публики от заражения идеями, вредными нравственности и общественному порядку». Сообщалось о том, что император повелел предупредить редакторов: за всякое дурное направление статей их журналов, «хотя бы оно  выражалось косвенными намеками, они лично подвергнутся строгой ответственности, независимо от ответственности цензуры». По сути это означало возвращение к требованиям «чугунного» цензурного устава 1826 года» [6].

В 1849 г. генерала В. И. Назимова назначили надзирателем Московского учебного округа. С его приходом в университетских стенах был утверждён жёсткий контроль над настроениями студентов. Б.Н. Чичерин вспоминал: «В стенах университета не позволено уже было ходить расстёгнутым; на улице нельзя было показаться в фуражке: требовалось, чтобы студенты непременно были в треугольной шляпе и при шпаге» [13, с. 79—80]. В учёную атмосферу Московского университета был привнесен дух муштры и надзора. Все это дискредитировала науку, стиль преподавания и обнажало назревший в обществе глубокий кризис.

В общественной и университетской жизни этого времени юбилей Московского университета 1855 г. явился самым крупным событием и своеобразным рубежом, отражавшим результаты николаевского правления. По сути, юбилей должен был стать беспримерным для своей эпохи идеологическим мероприятием, прославляющим действия и постановления императора. В этом контексте становится понятен стиль «Истории Императорского Московского университета» Шевырёва и высказанные в издании идеи. Идеологический тон документа был метко подмечен Н. Г. Чернышевским, писавшем в своем отзыве на книгу, что «автор избрал летописную форму <…> внешнее подразделение фактов и известий преобладает над их внутреннею последовательностью»; «причинами счастливого возрастания университета во всё первое столетие его жизни г. Шевырёв находит: благоволение Божие, милостивое покровительство государей и любовь русского народа к просвещению» [12, Т. 2. с. 664, с. 626]. Действительно, историю Университета Шевырёв представил как восхождение по одной прямой линии от царствования к царствованию, всю эпоху просвещения как «приготовление» к правлению Николая I.

Таким образом, один из важнейших историографических документов и памятников эпохи юбилея Московского университета в полной мере отразил идеологию Николаевского режима и царившее тогда в официальных кругах неправомерное вознесение и преувеличение заслуг императора. Возможно, именно по этой причине «История» была до конца недооценена современниками, критично относившимся к царившей атмосфере жёсткой цензуры и официоза и, как следствие, обвинившими Шевырева в излишней приверженности режиму и утаивании истинного положения дел. В 1856 г. Шевырёв подвел своеобразный итог судьбе своего труда и университетского поприща, как такового, в письме к М. П. Погодину: «Теперь все говорят: надобно правды, правды, правды <…> Общественно я, может быть, грешен в том, что не говорил резкой правды. Не умею излагать её так, как ты умеешь <…> В отношении к Университету я грешен: я мало сознал грехи его. Но Университет был тогда в опале: как же в день столетних именин было нападать на него?» [4, Л. 9—10 об.]

Список литературы:

1.        Жирков Г. В. История цензуры в России XIX—XX вв. М., 2001.

2.        Котович Ал. Духовная цензура в России: 1799—1855 гг. СПб., 1909.

3.        Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1826—1855 гг. М., 1909.

4.        Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 231/ II. К. 37. Ед.хр. 8.

5.        Московские университетские известия. М., 1868. № 5.

6.        Рейфман П. С. «Из истории русской, советской и постсоветской цензуры». 2011. http://reifman.ru/.

7.        Скабичевский А. М. Очерки истории русской цензуры (1700—1863). СПб., 1892.

8.        Соловьёв С. М. Мои записки // Соловьёв С. М. Сочинения: В восемнадцати книгах. Кн. XVIII. М., 1995.

9.        Степняк-Кравнинский С. М. Россия под властью царей. М., 1964.

10.     Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. СПб., 1889.

11.     Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия: М. Н. Катков и его издания. М., 1978.

12.     Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. Т. 2. М., 1949.

13.     Чичерин Б. Н. Москва сороковых годов. М., 1997.

14.     Шевырёв С. П. История Императорского Московского университета, написанная к столетнему его юбилею, 1755—1855. М., 1855.