СМУТНОЕ ВРЕМЯ И ГЕРОИ РОССИИ (ИЗ СЕРИИ «ИСТОРИЯ РОССИИ В ОТБЛЕСКАХ РУССКОЙ ПОЭЗИИ»)

TIME OF TROUBLE AND HEROES OF RUSSIA (FROM THE SERIES “THE HISTORY OF RUSSIA REFLECTED OF RUSSIAN POETRY”)

Zinaida Tabakova

professor, Doctor of Philological Sciences, Professor at the Department of Russian and Literature, M. Kozybayev North-Kazakhstan University,

Kazakhstan, Petropavlovsk

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена отражению в поэтических текстах истории России в период, получивший название смутного времени. Анализируя драму А.С. Пушкина и думу К.Ф. Рылеева, автор показывает роль исторической памяти в формировании патриотизма как базового концепта русской ментальности.

ABSTRACT

The paper deals with the peculiarities of reflecting the history of Russia in poetic texts in the period known as “Time of Trouble”. By analyzing A.S. Pushkin’s drama and K.F. Ryleyev’s ballad, the author depicts the role of historic memory in the formation of patriotism, a basic concept of Russian mentality.

Ключевые слова: концепт; историческая память; ментальность; патриотизм; поэтический текст.

Keywords: concept; historic memory; mentality; patriotism; poetic text.

И какая хвала будет всем нам от Русской земли,

что от такого малого города, как наш,

произойдёт такое великое дело.

Кузьма Минин

Временной отрезок в истории России с 1584 года, года смерти последнего представителя династии Рюриковичей, и до 1613 года, в котором на престол взошёл первый царь из династии Романовых, получил название смутного времени. Смута означала национально-государственный кризис. Единое русское государство фактически распалось, была нарушена связь между княжествами. Судьба России могла быть самой непредсказуемой. Смутой воспользовались на западе шведы, поляки и литовцы, составлявшие единое государство – Речь Посполитую, активизировались немецкие рыцари, крымский хан и турецкий султан, давние враги России, выжидали своего часа. В Москве заправляла так называемая «семибоярщина», в борьбе за власть совершившая вероломное предательство: 21 ноября 1610 года бояре впустили в Москву 8‑тысячное польское войско и готовы были посадить на русский престол польского королевича; правда, его папа, Сигизмунд 3, также мечтал присоединить Россию к Польше и стать царём в Москве. За короткий по историческим меркам срок Россия пережила двух Лжедмитриев, двукратное сожжение Москвы, польско-литовскую интервенцию и шведскую оккупацию. Голод и неурожаи дополняли тяжёлую ситуацию в государстве.

В это смутное время спасти Россию мог только сам народ. «Пора положить душу свою за Дом Пресвятой Богородицы!» – обратился с призывом ко всему русскому народу Патриарх Гермоген. Однако первая попытка создать народное ополчение под предводительством рязанского воеводы Прокопия Ляпунова окончилась неудачей. Казаки и дворяне не смогли договориться между собой, и антипольское восстание в Москве было подавлено.

Новое ополчение нижегородский торговец Кузьма Минин начал формировать с обращения к народу. Патриотические призывы Минина имели успех, на организацию ополчения люди добровольно отдавали «третью теньгу». На пост главного воеводы был всенародно избран князь Дмитрий Пожарский. Доверие народа определило исход борьбы. За полгода в Ярославль, ставший основной ставкой народного ополчения, потянулись обозы с продовольствием и оружием, а главное – добровольческие отряды из разных городов России. 10‑тысячное войско двинулось на Москву и 4 ноября 1612 года изгнало поляков из столицы. Судьба России была спасена. Народ проявил стойкость и мужество, беззаветную преданность Родине и готовность умереть за неё.

Православная русская церковь, памятуя о роли иконы Казанской Божьей Матери, под защитой которой выступало народное ополчение, ввела в 1612 году в церковный календарь день Казанской иконы Божьей Матери как день освобождения Москвы и России от поляков, как праздник торжества православия. Позднее 4 ноября указом царя Алексея Михайловича был объявлен Днём, народного единства и отмечался в России с 1649 до 1917 года. В современной России этот день вновь отмечается с 2005 года. В 1818 году Минину и Пожарскому поставлен памятник в Москве. Скульптор И. Мартос создал прекрасную композицию, на постаменте которой написаны замечательные слова: «Гражданину Минину и князю Пожарскому. Благодарная Россия». Памятник был выполнен методом ваяния из бронзы мастером литейного дела В. Екимовым. Его труд требовал высокого мастерства, не случайно решение этой технической задачи вошло в историю литейного искусства в России. На народные деньги памятник Минину и Пожарскому был установлен в Нижнем Новгороде. Их имена навсегда остались в благодарной исторической памяти народа. В России торжественно отмечено 400-летие окончания смуты.

События Смутного времени нашли отражение в русской поэзии. Такой судьбоносный период в истории государства Российского не мог остаться незамеченным великим Александром Сергеевичем Пушкиным, который утверждал: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости» [5, с. 367]. В драме «Борис Годунов» [3, с. 203–295] А.С. Пушкин восстанавливает исторические события времени царствования Бориса Годунова. В сценах его прихода к власти ярко предстаёт лицемерие ближайшего окружения престола. Сам будущий царь всячески демонстрирует своё нежелание взойти на русский престол, но бояре сомневаются в искренности Бориса:

Что ежели правитель в самом деле

Державными заботами наскучил

И на престол безвластный не взойдёт?

Считая себя более знатными, природные князья сами не прочь занять царский трон, так Шуйский даёт Борису свою оценку:

Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,

Зять палача и сам в душе палач,

Возьмёт венец и бармы Мономаха …

От слов потомственные князья готовы перейти к делу, Шуйский предлагает:

Давай народ искусно волновать,

Пускай они оставят Годунова,

Своих князей у них довольно, пусть

Себе в цари любого изберут.

Хотя на церемонии на царствование Бориса бояре дружно клянутся: «Не изменим присяге, нами данной». В то же время лукавые царедворцы не только царя, даже друг друга готовы предать. И как показывает Пушкин, делают это они согласно всем законам жанра. Так, князь Шуйский советует Воротынскому забыть о том, что говорил ему намедни, в его словесной уловке скрыта явная угроза: «Я злословием притворным тогда желал тебя лишь испытать». Пушкин удачно передаёт атмосферу смутного времени, когда никто никому не верит, и лицемерие правит бал. Новый царь разыгрывает покорного судьбе человека, отягощённого заботой о стране и народе, приемлющего державный скипетр «со страхом и смирением». Бояре также лицемерно угождают новому царю, в тайне завидуя ему и ненавидя его.

Прошло 6 лет, и снова те же герои, но уже в другой ситуации. Борис Годунов царствует и убеждает себя, что он «… из царей законных, / Назначенных, избранных всенародно, / увенчанных великим патриархом». Но его монолог о царской власти звучит как страшный приговор: «Да жалок тот, в ком совесть не чиста». Когда на престоле Иуда, вокруг такие же нравственные калеки, предатели и лицемеры. Среди них снова знакомый князь Шуйский, накануне призывавший князя Пушкина: «Об этом обо всём / Мы помолчим до времени». Однако утром следующего дня он уже в царских палатах с доносом на Пушкина, которого накануне называл братом. Обстановка вражды и недоверия во всех нюансах взаимоотношений людей. Шуйский, например, уверяет царя: «Перед тобой дерзну ли я лукавить?» А у царя Бориса о нём своё мнение: «А Шуйскому не должно доверять:/ Уклончивый, но смелый и лукавый …» От Шуйского царь узнаёт «об этом обо всём», то есть о том, что ему сообщил князь Пушкин: о самозванце и поддержке Лжедмитрия панами и королём Польши.

В стане Лжедмитрия та же ложь и коварство. На эту ложь и коварство даже благословляет его своим наставлением католический священник: «Притворствовать пред оглашенным светом / нам иногда духовный долг велит». Из разговора с Мариной Мнишек становится ясно, что истинные цели поддерживающих авантюру беглого монаха понятны и самому Дмитрию, вероятнее всего, Гришки Отрепьеву:

- Но знай,

Что ни король, ни папа, ни вельможи

Не думают о правде слов моих.

Димитрий я иль нет – что им за дело?

Но я предлог раздоров и войны.

Получив неплохое образование в монастыре, хотя, по словам игумена, «знать грамота далася ему не от господа бога», Лжедмитрий всё же хорошо осознаёт свою роль в замыслах врагов России:

«Я ж вас веду на братьев; я Литву

Позвал на Русь, я в красную Москву

Кажу врагам заветную дорогу! …»

Однако это понимание не раскаяние. В обстановке общего предательства и лжи не может быть ни настоящего чувства любви, ни верности, ни чести. Даже Борис Годунов, казалось бы, знающий все пути предательства, ошибается в людях, которым он доверяет самое дорогое – судьбу своего сына Феодора. Лицемерный князь Григорий Пушкин, уговаривая Басманова нарушить присягу царю Фёдору, раскрывает суть событий:

«Россия и Литва

Димитрием давно его признали,

Но, впрочем, я за это не стою.

Быть может, он Димитрий настоящий,

Быть может, он и самозванец. Только

Я ведаю, что рано или поздно

Ему Москву уступит сын Борисов».

Казалось бы, у Басманова есть достаточно сил, чтобы противостоять врагам России – «Полков у нас довольно, слава богу!» Есть и воля полководца: «Но изменить присяге!» Остатки чести ещё напоминают ему о себе:

«Доверенность младого венценосца

Предательством ужасным заплатить …»

Однако всё заканчивается именно предательством очередного Иуды – царедворец переходит на сторону Лжедмитрия:

«Басманов сам с раскаяньем усердным

Свои полки привёл ему к присяге».

После прочтения драмы А.С. Пушкина меняется оценка смутного времени в истории России. Приходит понимание, что смута – это не столько события, как это трактуется в одном из значений в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова: 2. «Раздоры, ссоры, беспорядок» [2, с. 677], сколько душевное состояние человека и падение нравственности общества. В том же «Словаре …» статья к слову смутный включает определение: 3. «Беспокойный, тревожный. Смутно на душе» [2, с. 678]. Историческая драма «Борис Годунов» не иллюстрация исторических событий времени, а взгляд гения на людские пороки, определяющие не только их личную судьбу, но и влияющие на ход истории России.

В набросках к «Предисловию к трагедии «Борис Годунов» А.С. Пушкин называет условия, в которых писалось это драматургическое произведение: «Писанная мною в строгом уединении, вдали охлаждающего света, трагедия сия доставила мне всё, чем писателю насладиться дозволено: живое вдохновенное занятие, внутреннее убеждение, что мною употреблены были все усилия, наконец одобрения малого числа людей, избранных» [4, с. 300]. Обращение к новому жанру поэт объясняет желанием «облечь в драматические формы одну из самых драматических эпох новейшей истории». Это потребовало от поэта изучения особенностей жанра драматургии, глубокого изучения истории России. «Шекспиру я подражал в его вольном и глубоком изображении характеров, в небрежном и простом составлении планов, – писал Пушкин, – Карамзину следовал я в светлом развитии происшествий, в летописях старался угадать образ мыслей и язык тогдашнего времени» [4, с. 300]. Своё произведение Пушкин посвятил памяти Н.М. Карамзина, труд которого высоко ценил: «Повторяю, что «История государства Российского» есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека» [6, с. 23].

Историческая драма «Борис Годунов» была закончена Пушкиным в 1825 году, впервые напечатана в 1831 году, а поставлена в театре уже после смерти Александра Сергеевича. Проблемы с публикацией и театральной постановкой драмы не могли не волновать поэта. За строчками «Предисловия …» просматривается скрытая озабоченность поэта судьбой произведения и понимание причин такого отношения к драме. «Я не ищу благосклонной улыбки минутной моды», – пишет поэт. Суровость и безразличие «ныне оказывают малое влияние на мои труды». Все его рассуждения свидетельствуют о глубоком убеждении поэта в правоте своих решений. Он как бы успокаивает себя: «… гений какое направление ни изберёт, останется всегда гений – суд потомства отделит золото, ему принадлежащее, от примеси» [4, с. 302].

Шли годы, столетия, прошло четыре века, а события смутного времени живут в генетической памяти народа. В 2012 году Россия отметила четырёхсотлетие победы народа в уже далёкой смуте, но по-прежнему в поэзии звучат отголоски того времени и вера в силу народного духа и воли. В народе жива память и о жертвенном поступке Ивана Сусанина, чьё имя не только воспето в поэзии, оно стало прецедентным именем в русской культуре. О нём слагали народные песни, до сих пор его имя служит темой для создания анекдотов. В годы Великой Отечественной войны был популярным анекдот:

«Пришли немцы в деревню. Никого нет. Смотрят: старик на лавочке.

- Здорово, дед!

- Здорово.

- Как тебя зовут, дед?

- Иван.

- На тебе, Иван, пряник. Покажешь, где партизаны прячутся?

- Покажу, как не показать.

- А как твоя фамилия, Иван?

- Сусанин.

- Отдай пряник! Сами найдём».

О подвиге Ивана Сусанина рассказывается в стихах и прозе. Но, пожалуй, со школьной скамьи навсегда запомнились строчки из стихотворения К.Ф. Рылеева [7, с. 69–72]:

«Куда ты ведёшь нас? … не видно ни зги! –

Сусанину с сердцем вскричали враги».

Дума «Иван Сусанин»

В «Думе» К.Ф. Рылеева описаны сила духа и сила воли Ивана Сусанина, сознательно идущего на смерть ради спасения будущего Родины. Силу духа Ивана Сусанина подчёркивает сцена встречи его с сыном. На все уговоры сына он отвечает с глубокой уверенностью в правоте своего дела. Встреча отца и сына важна для понимания поступка старшего Сусанина:

Прощай же, о сын мой, нам дорого время;

И помни: я гибну за русское племя!».

Эти две строчки сконцентрировали мысли и чувства героя. Здесь и прямой расчёт времени – затягивать разговор опасно, и боль и страдание отца – прощай же, о сын мой, междометие звучит как стон любящего отца, и глубокая убеждённость в необходимости задуманного плана и неминуемой собственной гибели – я гибну за русское племя, и последний наказ сыну – помни. В этом «Помни!» заключён культурный код русской духовности, передаваемый от поколения к поколению, в нём надежда на благодарную историческую память народа и вера в силу духа будущих поколений. Через сто лет эта тема возникает в поэзии Максимилиана Волошина:

Кто передаст потомкам нашу повесть?

Ни записи, ни мысли, ни слова

К ним не дойдут: все знаки слижет пламя

И выест кровь слепые письмена.

Но, может быть, благоговейно память

Случайный стих изустно сохранит [1, с. 349].

Сусанин заводит отряд поляков в такое глухое и мёртвое захолустье, что врагам становится страшно:

«Куда ты завёл нас?» – лях старый вскричал.

«Туда, куда нужно! – Сусанин сказал.

Убейте! замучьте! – моя здесь могила!

Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!

Предателя, мнили, во мне вы нашли:

Их нет и не будет на Русской земли!

В ней каждый отчизну с младенчества любит

И душу изменой свою не погубит».

Веками складывалась русская ментальность, в которой человек на первое место ставит душу, сакральное чувство долга. Русский человек предан христианской вере и считает, что тело человека бренно, а душа вечна, поэтому её нельзя губить ради бренного тела. Выбор Ивана Сусанина оправдан его верой и понятен его соотечественникам:

Снег чистый чистейшая кровь обагрила:

Она для России спасла Михаила!

Прошли столетия, и эти мотивы жертвенности и стойкости духа звучат в стихах других поэтов. Максимилиан Волошин утверждает:

Мы погибаем, не умирая,

Дух обнажаем до дна.

Дивное диво – горит, не сгорая,

Неопалимая Купина! [1, с. 293]

Снова те же мотивы духа и души как главных составляющих русской ментальности, готовности русского человека погибнуть ради будущего своей родины. При этом произошло осмысление истории, её трудных, подчас трагических вех. Но это не даёт право осуждать родину, ошибки, видимые с высот современности. Что бы ни произошло в России, её патриоты верят, что Россия снова сможет «царством духа расцвести», а они всегда будут верно служить ей:

Дай слов за тебя молиться,

Понять твоё бытие,

Твоей тоске причаститься,

Сгореть во имя твое [1, с. 347].

Итальянский писатель Дженнаро Санджулиано признаётся: «Наш народ всегда восхищался русским народом, нас очаровывала его история». Если история России очаровывала итальянцев, то для русских она стала своеобразным евангелием, библией, сакральным заклинанием, как и её символы: отец, мать, родительский дом, родина, честь и долг.

Список литературы:

1. Волошин М. Неопалимая купина. // Собрание соч. в 10-ти т., Т. 1. – М.: «Эллис Лакс 2000», 2003, С. 608.
2. Ожегов С.М. Словарь русского языка. – М.: «Русский язык», 1975.
3. Пушкин А.С. Борис Годунов. // Собрание сочинений в 10 томах. – М.: «Художественная литература», 1960, Т. 4, С. 203–298.
4. Пушкин А.С. Наброски предисловия к трагедии «Борис Годунов». // Собрание сочинений в 10 томах. – М.: «Художественная литература», 1960, Т. 6.
5. Пушкин А.С. О русской словесности. // Собрание сочинений в 10 томах. – М.: «Художественная литература», 1960, Т. 6.
6. Пушкин А.С. Отрывки из писем, мысли и замечания. // Собрание сочинений в 10 томах. – М.: «Художественная литература», 1960, Т. 6.
7. Рылеев К.Ф. Иван Сусанин. // Думы. – М.: «Наука», 1975. Серия «Литературные памятники», С. 69–72.