ТОЛЕРАНТНОСТЬ  КАК  МЕХАНИЗМ  СНЯТИЯ  МОРАЛЬНОГО  ОТЧУЖДЕНИЯ  ЧЕЛОВЕКА

Лопухова  Юлия  Викторовна

к.  п.  н.,  доцент  СГАСУ,  г.  Самара

E-mail:  Oksana_1970@mail.ru

Нынешняя  ситуация  развития  России  характеризуется  тем,  что  происходящие  в  мире  глобальные  процессы  многочисленны  и  разнообразны.  В  основе  данных  процессов  находится  тенденция,  сущность  которой  заключается  в  расширении  экономических,  культурных,  политических  и  иных  связей  нашей  страны  с  другими  странами,  происходящем  на  фоне  глобализации,  которая,  выявляя  многообразные  проблемы,  передает  суть  перемен,  совершающихся  на  данном  этапе  развития  мирового  сообщества.  Глобализация  представляет  собой  сближение  и  взаимодействие  заключенного  в  целостном  мире  многообразия  экономик  и  политических  систем,  культур  и  этносов,  индивидуальностей  «внутри»  своей  и  другой  культуры  и  т.д.  Знаменуя  собой  новый  этап  развития  человечества,  она  происходит  на  фоне  не  просто  aнтропогенной  нагрузки,  но  на  фоне  антропологического  кризиса,  то  есть  дегуманизации  человека,  одной  из  причин  которой  является  дестабилизация  социально-экономической  жизни,  приводящая  к  социальным  и  личным  драм.

Следует  отметить,  что  расширение  экономических,  политических,  социальных  контактов  России  с  другими  странами,  межкультурных  связей  и  отношений  с  ними  происходит,  во-первых,  на  фоне  глобальных  проблем  современности.  Более  того,  такие  глобальные  проблемы,  как  продовольственный  кризис,  истощение  ресурсов,  разрушение  природной  среды  и  др.  предстают  уже  не  просто  как  глобальные  проблемы,  но  как  глобальные  угрозы.  Среди  таких  глобальных  угроз  особую  опасность  для  мирового  сообщества  в  целом,  а  не  только  для  отдельного  общества  представляет  терроризм,  берущий  свои  истоки  в  насилии,  применяемом  еще  в  Древней  Греции  и  в  Древнем  Риме  в  политических  целях.  Во-вторых,  в  контексте  многообразия  культур,  стремящихся  к  сохранению  своей  идентичности,  своих  традиций,  обычаев  на  фоне  сложной  экономической  ситуации,  порождающей  бедность,  социальную  несправедливость,  социальное  расслоение  и  поляризацию  населения.  Социальное  расслоение  и  поляризация  населения  как  новые  явления  нашей  жизни  находят  свое  отражение  в  анклавизации,  то  есть  в  строительстве  для  высших  слоев,  богатых  в  городах  кварталов-анклавов,  или  в  пригородах  закрытых  поселений-анклавов.  Однако  есть  анклавы,  в  которых  концентрируется  бедность,  незащищенность,  безработица.

Рост  самосознания  различных  культур,  стремящихся  к  сохранению  своей  идентичности,  своих  традиций,  обычаев,  порою  стимулирует  рост  напряженности  в  межнациональных  отношениях,  рост  сепаратизма,  сопровождающегося  порой  этноконфликтами,  усложняющими  общую  обстановку  в  стране  и  в  мире,  угрожающими  безопасности  государства,  общества,  личности  человека.

Заметим,  что  в  нашей  стране  есть  представление  об  успехе  бизнеса,  но  нет  понятия  об  успехе  учителя,  врача.  С  одной  стороны,  перепроизводство  людей  с  высшим  образованием.  С  другой,  наблюдается  дефицит  как  квалифицированных,  так  и  неквалифицированных  ресурсов.  На  фоне  следования  многим  внешним  манерам  и  стилям  жизни  Запада  в  стороне  остаются  «проблемы  моральности,  социальности,  солидарности»  [13,  с.  46].

Все  это,  в  конечном  счете,  порождает  не  только  отчуждение  человека  от  общества,  от  культуры,  от  труда,  от  порожденных  им  же  социальных  структур,  но  и  моральное  отчуждение.  Моральное  отчуждение,  как  подчеркивает  А.И.  Титаренко,  есть,  во-первых,  отчуждение  от  личности  ее  способности  (и  права)  на  производство  нравственных  ценностей;  во-вторых,  отчуждение  от  личности  действующих  норм  и  запретов;  в-третьих,  отчуждение  от  человека  его  нравственной  сущности;  в-четвертых,  отчуждение  человека  от  нравственного  мира,  от  нравственно-психологического  состояния  другого  человека,  мир  которого  оказывается  таким  же  отдаленным,  как  чужые  звездные  миры  [11,  с.  59-61].

Если  человек  не  производит  нравственные  ценности,  то  реальные  формы  жизни  не  только  обесцениваются,  но  и  становятся  полем  деморализации  людей,  а  человек  начинает  путать  ценности,  которыми  надо  жить.  Если  человек  не  следует  общепринятым  в  обществе  нормам  или  даже  простым  правилам  нравственности,  предписывающим  конкретный  поступок  в  определенной  ситуации,  способ  действия  как  само  собой  разумеющийся,  то  обязательность  норм  и  правил  выглядит  как  терзающая  человека  обязанность,  не  вытекающая  из  его  потребностей.  Если  человек  отчужден  от  своей  нравственной  сущности,  то  ему  не  только  никакой  моральный  закон  не  писан,  он  не  только  опустошен  и  дезориентирован  в  выборе  собственного  жизненного  пути,  но  и  не  чувствует  «морального  резонанса»  [11,  с.  62]  с  другими  людьми.  Он  раздвоен  на  две  половины  –  «“подлинную”,  которая  запрятана  и  унижена,  и  ролевую,  ущербно-функциональную,  которая  как  чуждая  сила  уничтожает  самый  смысл  и  “самость”  его  индивидуального  существования»  [11,  с.  63].  Если  человек  отчужден  от  нравственного  мира  другого  человека,  от  нравственно-психологического  состояния  другого  человека,  то  этот  другой  предстает  как  чуждый  ему,  как  непонятный  ему  мир.  «Впрочем,  –  пишет  А.И.  Титаренко,  –  такой  отчужденный  моральный  мир  “другого”  вовсе  не  обязательно  стремится  понять:  его,  как  чуждый  и  враждебный,  достаточно  насильственно  поработить,  подчинить,  либо,  выгодно  для  себя  использовав,  оттолкнуть  как  ненужный»  [11,  с.  62].

Моральное  отчуждение  во  всех  своих  проявлениях  становится  препятствием  для  единения  людей  на  пути  решения  ими  многообразных  проблем  современности.  Моральное  отчуждение,  дестабилизируя  общую  обстановку  в  стране,  в  обществе,  не  позволяет  наращивать  усилия  людей  по  формированию  динамичного  ценностного  основания  для  стабилизации  межкультурных  отношений,  усилия  общественности,  направленные  на  признание  необходимости  взаимопонимания  как  нормы  межнациональных,  межгосударственных  и  межличностных  отношений.

Более  того,  мы  склонны  утверждать,  что  моральное  отчуждение  является  одной  из  причин  порождения  противоречий  между  странами  и  народами,  между  этносами,  которые,  приобретая  общечеловеческие  масштабы,  выливаются  в  кризис  культуры.  Суть  кризиса  культуры  состоит  «в  исторической  исчерпанности  возможности  развития  человечества  в  отчужденных  социальных  формах.  Интеллектуальная  мощь  человека  превратилась  в  силу,  действие  которой  сопоставимо  со  стихийными  силами  природы,  вступило  в  прямое  противоречие  с  реализацией  этой  мощи  в  объективированных  надличных,  в  своей  совокупности  не  поддающихся  контролю  разума  формах.  Это  ставит  под  сомнение  возможность  продолжения  самой  человеческой  истории»  [12,  с.  333].

Не  смотря  на  утверждения  о  падении  нравственности  человека,  представления  о  котором  (падении),  как  правило,  появляются  в  период  социально-экономических,  политических  преобразований,  вызывающих  недовольство  у  многих  людей;  о  подмене  ценностей,  а  не  их  переоценке,  которая  (подмена)  порождает  нравственные  конфликты  между  людьми,  между  человеком  и  обществом,  группой;  о  кризисе  ценностей,  который  становится  реальностью  тогда,  когда  мораль  начинает  терять  свою  очевидность,  мы  полагаем,  что  говорить  о  том,  что  в  культуре  не  действуют  моральный  и  этический  планы,  не  следует.

Мораль  укоренена  в  культуре,  а  в  формировании  самосознания  индивида,  как  подчеркивает  М.Б.  Туровский,  имеет  место  перманентная  взыскуемость  к  нравственным  нормам  до  отождествления  последних  вообще  с  гуманистическим  содержанием  развития  культуры  человечества  [12,  с.  192].  Критерием  полноты  раскрытия  личности,  перемещающей  центр  своего  развития  в  область  культуры,  является  идея  ее  нравственной  сущности,  где  «содержанием  этой  идеи  является  принцип  освоенности  индивидом  своей  зависимости  от  других  людей  как  условие  своего  собственного  творчески-личностного  развития»  [12,  с.  196].

Дальнейшее  развитие  мысли  М.Б.  Туровского  о  содержании  идеи  о  нравственной  сущности  индивида  мы  находим  у  С.  Бенхабиб,  отмечающей,  что  в  моральном  плане  мы  стали  современниками,  а  потому  «не  следует  считать,  что  если  мы  уважаем  людей  как  создателей  культуры,  то  мы  должны  либо  “классифицировать  или  упорядочивать”  их  миры  в  целом  или  отказать  им  в  уважении,  вообще  отстранив  от  себя  их  жизненные  миры.  Мы  можем  не  соглашаться  с  каким-то  из  аспектов  их  моральных,  этических  или  оценочных  практик,  при  этом  не  отвергая  их  жизненные  миры  как  таковые  и  не  проявляя  неуважения  к  ним»  [3,  с.  48].

Осмысление  идей  С.  Бенхабиб  о  человеке,  уважающем  жизненные  миры  других  людей,  показывает,  что  в  обществе  можно  и  следует  добиваться  согласия,  основанного  на  культуре  и  морали,  которые  в  равной  мере  отвечают  интересам  людей.  Благодаря  согласию  возможно  единение  культур,  понимание  другой  культуры.  Важно  выявлять  морально-этические  основания  такого  согласия  между  различными  культурами,  которые,  если  человечество  пытается  построить  единый  экономический,  политический  мир,  никак  не  могут  быть  разъединенными.  Более  того,  мы  полагаем,  что  морально-этические  основания  такого  согласия  между  различными  культурами  и  их  субъектами,  являются  условием  преодоления  разобщенности  культур,  людей,  и,  как  следствие,  кризиса  культуры,  относительно  которого  все  проблемы,  в  том  числе  и  проблемы  образования,  предстают  как  его  выражение.  Непреодоление  кризиса  же  культуры  поставит  под  сомнение  возможность  продолжения  человеческой  истории,  если  она  «рассматривается  как  развитие  человеческой  деятельности  или  применение  способностей  человека  для  реализации  им  своего  человеческого  существования»  [12,  с.  334].

Заметим,  что  уважение  человеком  жизненных  миров  других  людей  внушается  ему  моральным  законом,  уважение  к  которому  «есть  не  побуждение  к  нравственности,  а  сама  нравственность,  если  рассматривать  его  субъективно  как  мотив,  так  как  только  практический  разум,  отбрасывая  все  притязания  себялюбия,  в  противоположность  этому  себялюбию  придает  вес  закону,  который  теперь  один  и  имеет  влияние»  [7,  с.  186-187].

Смысл  уважения  человеком  жизненных  миров  других  людей,  внушаемого  ему  моральным  законом,  заключается,  с  нашей  точки  зрения,  в  том,  что  человек  такое  уважение  может  и  не  выказывать  внешне,  он  чувствует  его  внутренне.

Признание  людьми  общих  морально-этических  оснований  согласия  между  ними,  различными  культурами,  во-первых,  приводит  к  тому,  что  мораль  не  просто  не  трактуется  в  зависимости  от  конкретной  ситуации  или  групповых  интересов,  но,  более  того,  служит  ограничением  к  обострению  конфликтов,  к  насилию.  В-вторых,  что  не  менее  важно  в  контексте  поиска  способов  снятия  морального  отчуждения,  такое  признание  устраняет  опасность  того,  что  люди  разбредутся  по  своим  культурным  нишам,  а  их  истины  никогда  не  встретятся.  «Эта  опасность,  –  подчеркивает  В.М.  Муравьев,  –  несомненно,  существовала  бы,  если  бы  в  переживаниях  людей  и  в  идеях  их,  и  в  следствиях  этих  переживаний  не  было  взаимозависимости,  помимо  воли  каждого  придающей  им  заранее  черты  единства  и  сходности.  <…>  Они  вместе  шли  в  веках  и  вынесли  из  их  глубины  сходное  телесное  и  духовное  устройство.  При  всем  разнообразии  жизненных  условий  одной  и  той  же  эпохи,  отделяющих  людей,  и  кладущих  отпечаток  своего  разнообразия  на  их  духовность,  отличия  эти  не  переходят  известных  пределов,  и  в  рамках  каждой  человеческой  группы  люди  подчиняются  действию  одних  и  тех  же  социальных  законов»  [9,  с.  35].

Если  прибегнуть  к  тезису  Протагора:  «Человек  есть  мера  всех  вещей  –  существованию  существующих  и  несуществованию  несуществующих»  [8,  с.  348]  (Или:  «Человек  есть  мера  всех  вещей,  существующих,  что  они  существуют,  и  не  существующих,  что  они  не  существуют»),  то  каждый  человек  может  следовать  той  ценности,  которая,  становясь  мотивом  согласия  с  другими  людьми,  выношена  им  и  является  жизненно  необходимой.  Такая  ценность,  если  она  принята  всеми  или  большинством  людей,  определяя  морально-этическое  основание  согласия  различных  культур,  людей  с  различными  взглядами,  убеждениями,  установками  и  т.д.,  охраняется  обществом.  Этим,  как  подчеркивает  В.М.  Муравьев,  «ярко  подчеркивается  охранительная  роль  общества,  его  функция  защиты  истин,  выраженных  отдельными  людьми,  но  воспринятых  всеми,  ибо  они  соответствуют  не  только  нуждам  отдельных  личностей,  но  потребностям  многих  людей.  Такое  сознание  человеческой  жизни  в  обществе  называется  нравственностью»  [9,  с.  36].

Что  же  за  ценность,  которая,  определяя  морально-этическое  основание  согласия  различных  культур  и  людей,  охраняется  современным  обществом  и  снимает  моральное  отчуждение  человека?

Одной  из  таких  моральных  ценностей,  которая  является  благом  для  всех  или,  по  крайней  мере,  для  большинства  людей,  является  ценность  толерантности.

Человек  толерантен  ровно  в  той  мере,  в  какой  он  готов  принять  другого  как  своего  другого,  понять  его  и  прийти  к  взаимопониманию  с  ним.  Через  этого  другого,  который,  если  он  в  такой  же  мере  принимает  его,  понимает  и  приходит  к  взаимопониманию  с  ним,  человек  оказывается  представленным  как  толерантный  человек.  Моральная  ценность  толерантности  определяется  в  данном  случае  не  столько  ее  содержанием,  сколько  отношением  субъекта  к  выбору  блага  толерантности,  мотивами  которого  являются  потребность  человека  в  другом  человеке,  его  интерес  к  нему.

Ценность  толерантности,  являя  собой  неделимую  духовную  ценность,  есть  объединяющее  людей  начало  в  их  стремлении  жить  сообща.  Ценность  толерантности  объединяет  людей,  потому  что  она  универсальна.

Как  универсальная  ценность,  толерантность,  если  она  принимается,  исповедуются  всеми  или,  по  крайней  мере,  большинством  людей,  во-первых,  дает  гарантии  в  примирении  различных  сторон,  в  не  применении  насилия,  в  признании  другого  как  своего-другого  и  т.д.  Во-вторых,  она  общезначима  не  в  деталях,  но  по  существу.  В-третьих,  она  оправдывает  «звание  человека»  [6,  с.  35].

Ценность  толерантности  отвечает  требованиям  универсальности,  которая,  как  подчеркивает  Р.Г.  Апресян,  выражается  в:  1)  беспристрастности,  то  есть  равном  отношении  ко  всем  в  определенной  ситуации  (поступай  одинаково  в  отношении  различных  людей  в  одинаковой  ситуации);  2)  надситуативности,  то  есть  в  равном  отношении  к  одному  лицу  в  разных  обстоятельствах:  Ты  обобщается  до  Они,  Мы,  Человечество,  и  это  значит,  что  к  другому  должно  относиться  как  к  вочеловеченному  другому,  в  лице  другого  –  к  человечеству  (поступай  одинаково  в  отношении  одного  и  того  же  лица  в  разных  ситуациях);  3)  универсализуемости:  принимая  и  осуществляя  решение  в  отношении  другого,  исходи  из  того,  что  другой  в  такой  же  ситуации  примет  такое  же  решение  в  отношении  тебя  (исходя  из  того,  что  любой  другой  на  твоем  месте  поступил  бы  так  же,  как  и  ты,  в  отношении  данного  человека  или  в  данной  ситуации,  равно  и  в  отношении  тебя  любой  другой  в  данной  ситуации  поступил  бы  так  же)  [5,  с.  256-257].

Универсальность  толерантности,  с  нашей  точки  зрения,  заключается  в  том,  что  толерантность  в  форме  обращаемости  есть  всеобщее,  которое  объединяет  людей  и  предстает  перед  человеком  в  виде  образца,  образа-образца.  Обращаемость  ценности  толерантности  базируется  на  понимании  того,  что  «Я  поступаю  по  отношению  к  другому  каким-то  образом,  полагая,  что  другой  должен  руководствоваться  в  отношении  меня  теми  же  принципами»  [1,  с.  28].

Ценность  толерантности,  если  исходить  из  «принципа  высоты  ценностей»  [4,  с.  291-299],  как  одна  из  самых  высоких  ценностей,  образует  аксиологические  условия  1)  взаимопонимания  между  людьми  и  культурами,  представляющими  себе  достижение  справедливости,  которая  требует  милосердия;  2)  внимательности,  любезности,  сердечности,  уместности,  вежливости,  деликатности,  осмотрительности,  бескорыстия  и  др.,  являющимися  ценностями  внешнего  обхождения  или  ценностями  этикета.  Все  эти  условия,  как  мы  полагаем,  являются  и  аксиологическими  условиями  снятия  морального  отчуждения  человека,  о  котором  (отчуждение)  речь  шла  выше.

Аксиологический  аспект  взаимопонимания  заключается  в  признании  другого  не  просто  в  качестве  своего-другого,  но  в  признании  автономии  другого  как  своего-другого,  благодаря  чему  возможно  признание  того,  что  «каждый  человек  несет  в  себе  все  человеческое  содержание,  что  нет  ничего  такого  в  другом  человеке,  что  мы  не  могли  бы  прочувствовать  как  часть  самих  себя»  [2,  с.  30].

Взаимопонимание  является  аксиологическим  условием  справедливости  и  милосердия  как  двух  сторон  золотого  правила  нравственности,  которое,  расширяя  коммуникативный  горизонт  человека,  утверждая  «новый  стандарт  равенства  в  отношениях  между  людьми»  [1,  с.  10],  приводит  к  согласию,  к  общему,  но  не  единому  во  взглядах  людей  на  отношения  друг  к  другу.

Требование  справедливости,  являющейся  охранительной  инстанцией,  есть  чисто  отрицательное:  «не  творить  неправого,  не  допускать  злоупотреблений,  не  нарушать  чужой  свободы,  не  причинять  вреда  чужой  личности  во  всем,  что  ей  принадлежит»  [4,  с.  404].  Требование  милосердия,  напротив,  положительное:  «Признавая  другого  равным  себе,  сострадающий  сравнивает  его  состояние  с  такими  же  своими  и  из  их  одинаковости  выводит  нравственную  обязанность  участия  и  помощи»  [10,  с.  115].

Соблюдение  обозначенных  выше  аксиологических  условий,  делающих  возможным  исполнение  толерантности,  рождает  смысловое  ценностное  единство  между  различными  людьми,  различными  культурами.  Знание  того,  как  рождается  такое  единство,  –  это  знание  того,  как  реализуется  толерантность  и  более  конкретно,  как  формируется  способность  понимать  себя  как  другого  и  другого  как  себя,  понимать  культуру  другого  народа.

Мы  полагаем,  что  в  современной  ситуации  такая  абсолютизация  толерантности  является  благом,  поскольку  она  конструктивна.  Выбор  в  пользу  толерантности  есть  выбор  в  пользу  жизни  сообща.  Для  человека  такая  абсолютизация  толерантности  становится  условием  преодоления  «обособленности,  разобщенности,  отчуждения  между  людьми  и  установления  взаимопонимания,  согласия,  человечности  в  отношениях  между  людьми»  [5,  с.  247]. 

В  настоящее  время  речь  следует  вести  о  единении  культур,  возникающем  в  результате  их  взаимопроникновения,  ведущего  к  пониманию  другой  культуры.  Важно  не  только  выявлять  морально-этические  основания  согласия  между  различными  культурами,  которые,  если  человечество  пытается  построить  единый  экономический,  политический  мир,  никак  не  могут  быть  разъединенными.  Сегодня  вопрос  следует  ставить  в  плоскости  толерантности,  которая  является  благом  для  всех  или,  по  крайней  мере,  для  большинства  людей.  Благо  «есть  самоценность  в  ином  смысле,  нежели  связанные  с  субъектом  ценностные  фундаменты  личности,  хотя  большинство  из  них  являются  и  ценностными  актами.  Это  первая  ценность,  которая  проявляется  “с  изнанки”  действия;  первая  ценность  умонастроения»  [4,  с.  371].

Телеология  толерантности  необходимо  должна  быть  направлена  на  объяснение  значений  толерантности  (толерантность  как  феномен,  как  явление,  как  понятие,  как  ценность,  как  идеал,  как  отношение,  как  императив);  смысла  и  границ  толерантности.

Список  литературы:

1.Апресян  Р.Г.  Золотое  правило  [Текст]  /  Р.Г.  Апресян  //  Этика:  старые  новые  проблемы.  –  М.:  Гардарики,  1999.  –  С.  9-29.

2.Бездухов  В.П.  Гуманистическая  направленность  учителя  [Текст]  /  В.П.  Бездухов.  –  Самара;  СПб.:  СамГПУ,  1997.  –  172с.

3.Бенхабиб  С.  Притязания  культуры.  Равенство  и  разнообразие  в  глобальную  эру  [Текст]  /  С.  Бенхабиб.  –  М.:  Логос,  2003.  –  350с.

4.Гартман  Н.  Этика  [Текст]  /  Н.  Гартман.  –  СПб.:  Владимир  Даль,  2002.  –  707с.

5.Гусейнов  А.А.,  Апресян  Р.Г.  Этика:  учебник  [Текст]  /  А.А.  Гусейнов,  Р.Г.  Апресян.  –  М.:  Гардарики,  1998.  –  472с.

6.Ильин  В.В.  Аксиология  [Текст]  /  В.В.  Ильин.  –  М.:  МГУ,  2005.  –  216с.

7.Кант  И.  Критика  практического  разума  [Текст]  /  И.  Кант.  –  СПб.:  Наука,  1995.  –  528с.

8.Лаэртский  Д.  О  жизни,  учениях  и  изречениях  знаменитых  философов  [Текст]  /  Д.  Лаэртский.  –  М.:  Мысль,  1986.  –  571с.

9.Муравьев  В.М.  Овладение  временем.  Избранные  философские  и  публицистические  произведения  [Текст]  /  В.М.  Муравьев.  –  М.:  РОССПЭН,  1998.  –  320с.

10.Соловьев  В.С.  Оправдание  добра:  нравственная  философия  [Текст]  /  В.С.  Соловьев.  –  М.:  Республика,  1996.  –  479с.

11.Титаренко  А.И.  Антиидеи.  Опыт  социально-этического  анализа  [Текст]  /  А.И.  Титаренко.  –  М.:  Политиздат,  1976.  –  399с.

12.Туровский  М.Б.  Философские  основания  культурологи  [Текст]  /  М.Б.  Туровский.  –  М.:  РОССПЭН,  1997.  –  440с.

13.Федотова  В.Г.  Хорошее  общество  [Текст]  /  В.Г.  Федотова.  –  М.:  Прогресс-Традиция,  2005.  –  544с.