ТАНЕЦ КАК ПРЕДМЕТ ФИЛОСОФСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Предметом философии танца являются как идеи, которые могут быть выражены и уже нашли свое выражение в танце, так и результаты философской рефлексии о месте танца в истории человечества, о значении танца для людей и человеческой культуры. Преимуществом философского рассмотрения является способность философии к всестороннему и фундаментальному рассмотрению конкретных явлений. Наша работа посвящена обозначению наиболее перспективных, с нашей точки зрения, направлений философского исследования танца как значимого для человечества феномена.

В первую очередь следует отметить роль танца в культуре. На самых ранних этапах истории человечества танец приобрел новое, не представленное у других видов живых существ, измерение – религиозное. Танцы первобытных людей имели обрядовое, ритуальное, магическое значение, в них разворачивался миф как структура сознания [7]. «Существуют доисторические свидетельства наличия танца у древних народов, например, изображения танцующих в скальных жилищах Бхимбетка (Индия) и древнеегипетских захоронениях, датируемых 3300 г.до н.э» – ритуальные танцы имели большое значение в культовой практике Древнего Египта [3]. Храмовые танцы глубоко укоренены в культуре Индии: первые упоминание о танце встречаются в Ригведе, танец в Индии считается одной из форм йоги сознания [10, с. 184-185]. Царь Давид после завоевания Иерусалима, решил перенести в него Ковчег Завета, это делалось очень торжественно: «Давид и все сыны Израилевы играли перед Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах» [2°Цар.°6:5], а когда произошла трагедия с Озой, – Господь поразил его за то, что он прикоснулся к Ковчегу Завета, – дальнейший путь Ковчега уже сопровождался ритуальным танцем царя Давида: «Давид скакал из всей силы перед Господом; одет же был Давид в льняной ефод» [2°Цар.°6:14].

В Древней Греции также были широко представлены религиозные танцы, однако следует отметить определенную секуляризацию танца в древнегреческой и древнеримской культуре. С переходом к античности ритуальность танца стала вытесняться его чисто развлекательным значением. В Древней Греции танцевали чаще всего для зрителей, исчезла всеобщность и массовость танца, возник выбор – танцевать или не танцевать, т.е. люди уже делились на зрителей и танцующих. Ритуальные танцы существовали в честь богов Диониса и Аполлона. В Древнем Риме, напротив, существовали в основном военные и дикие танцы. Танцевали также и рабы, о танцах элиты практически нет никаких сведений°[4]. Процесс секуляризации танца под влиянием продолжился в средневековой Европе и завершился в эпоху модерна, однако этот процесс не был тотальным.

Сакральный танец сохранился в традиции тибетского буддизма: «цам» («танец богов») – «самая важная храмовая мистерия тибетцев, тувинцев, бурятов, калмыков и монголов» [11, с. 62]. Суфии используют танец (ракс) наряду с другими формами «ритуалов» и «духовных упражнений» для достижения целевого религиозного состояния [12, с. 68].

Связь танца с религией помещает его в ряд «технологий священного», методов духовной работы, духовного развития человечества.

Танец, как и любая другая ритуальная практика, имел большое социальное значение. В ритуальном действии, в том числе ритуальном танце, группа танцующих отделялась от среды на уровне психическом, культурном, биологическом и социальном. Образовывалась новая социальная целостность, в которой наблюдался рост социальной солидарности: психологически, физиологически, культурно, социально участники группы максимально адекватны друг другу, но они уже не вполне адекватны на этих планах бытия всему остальному окружению. В танце, как составляющей ритуала воспроизводилась, в том числе, определенная социальная ситуация. Отношения индивида и ситуации, в свою очередь, можно мыслить различным образом: так, социолог Эрвинг Гоффман мыслил индивидуума зависимым от ситуации, с одной стороны, и играющим в ней активную роль путем установления баланса сил совместно с другими участниками, самопрезентации и т.п. – с другой. Не менее известный американский социолог Рэндалл Коллинз считал индивида, – единицу социального бытия, – продуктом ситуации, предшествовавших интерактивных ритуалов. Согласно Коллинзу, опыт ситуаций интеракции «обуславливает последующую траекторию взаимодействий» [6]. С этой точки зрения танец уже оказывается в ряду явлений, формирующих не только индивида, но и социальную реальность макроуровня. При этом, несмотря на то, что танец явным образом утратил связь с традицией и религиозной ритуальной практикой, остается под вопросом, утратил ли танец в современности черты ритуальной практики и свои традиционные социальные функции.

Ритм, являющийся неотъемлемой и важнейшей составляющей танца, имеет биологическое значение. Петр Леонидович Дечули, хореограф ульчских народных танцев, интерпретировавший танец как воплощение традиций этноса, вбирающее в себя «самые глубинные слои его этноментальности» [2]. (Гонтмахер) однажды заметил: «Чувство ритма имеет природное, биологическое происхождение (дыхание, биение сердца и т.п.). Оно усиливается при различных трудовых процессах (яркий тому пример – многократно повторяющиеся движения при выделке шкур)» [2] – и находит свое выражение, формируется, культивируется в танце.

Неспособность к ритмическому действию ведет к рассогласованию человека с природой и последующему разрушению:

«– В жизни человека много ритмов, которые нельзя обойти?

– Много. Не знаю всех.

– Что будет при искусственном ускорении этих ритмов?

– Простое разрушение. Многие люди так и разрушают сами свои дела, отношения, здоровье.

– Но социум часто заставляет человека ускоряться.

– Поэтому многие долгожители живут не в ритме социума.

– Человек стареет и разрушается от искусственного ускорения?

– Человек стареет оттого, что не изменяется вслед за изменением ритмов и отношений окружающего мира. Рассогласование ведет к дисгармонии, а она – к разрушению» [8].

В свою очередь, погружение в ритм дает ощущение гармонии с мирозданием, столь ценимый чань-буддизмом и практикующими психологами эффект целостного присутствия здесь-и-сейчас, счастье.

Танец может рассматриваться как познавательная практика как в классических, так и в современных вариантах эпистемологии. В рамках репрезентационистской эпистемологической парадигмы (и классической танцевальной эстетики) познание понимается как оперирование символами, танец, в свою очередь может представать как один из способов развертывания в пространственно-временной форме, репрезентации символической активности ума-сознания. И.°Мухин утверждает, что «в современной танцевальной эстетике утрачена возможность классической, однозначной репрезентации, согласно которой, танец – это пространство существования таких образов, которые возможно увидеть и «дешифровать», так как танец есть репрезентация какой-либо сущности (радости, печали, работы, веселья, а не непосредственно они сами) [5].

Танец может найти новое осмысление в рамках новых веяний в современной эпистемологии, обращающей внимание на телесную воплощенность разума, телесные детерминанты мыслительной активности, пытающейся рассматривать до этого разделенные в эпистемологии ум и тело в качестве недвойственной целостности [1, с. 10]. В этой версии эпистемологии, познание обусловлено «способностями человеческого тела видеть, слышать, ощущать» [1, с. 21], – и двигаться. Познание «телесно нагружено», телесность является одной из необходимых предпосылок для познания, познавательные способности формируются, в том числе, через двигательную активность [1, с. 22].

Через движение, ощущение, чувство тела мы самовыражаемся, – а также осязаем, смотрим и слушаем. «Основываясь на ощущениях, мы структурируем опыт о самих себе и внешнем мире и действуем в соответствии с этим представлением. Танец способствует развитию осознанного восприятия телесности… Можно уменьшить пропасть между человеком и средой, созданной человеком,… через телесный опыт» [13, с. 35] – таким образом, телесный танцевальный опыт может подлежать и подлежит рассмотрению в качестве эпистемического.

Философское рассмотрение танца в предложенных ракурсах, в свою очередь, может приобрести прикладное значение в медицине: выступать в качестве теоретического обоснования танцевально-двигательной терапии, в течение последнего столетия достаточно активно встраивающейся в систему академической медицины [9].

Список литературы:

1. Бескова°И.А., Князева°Е.Н., Бескова°Д.А. Природа и образы телесности/ И.А. Бескова, Е.Н. Князева, Д.А. Бескова. М.: Прогресс-Традиция, 2011. – 456°с.
2. Гонтмахер°П. Философия танца [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.slovoart.ru/node/1568 (дата обращения: 23.05.2016)
3. История танца [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/История_танца (дата обращения 17.05.2016)
4. Маркевич Е. История танцев [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.ashtray.ru/main/texts/markevich_history_dance.htm (дата обращения: 24.05.2016)
5. Мухин°И.В. Тело в танце: эстетическая выразительность// Эстетика сегодня: состояние, перспективы. Серия “Symposium”, Выпуск 1. / Материалы научной конференции. 20-21 октября 1999 г. Тезисы докладов и выступлений. – СПб: Санкт-Петербургское философское общество, 1999. – C.°53-55
6. Прозорова°Ю.А. Теория интерактивных ритуалов Р.°Коллинза: от микроинтеракции к макроструктуре [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.old.jourssa.ru/2007/1/4aProsorova.pdf (дата обращения 17.05.2016)
7. Пятигорский°А.М. Мифологические размышления// Пятигорский°А.М. Непрекращаемый разговор. – СПб.: Азбука-классика, 2004. – С.°103-349
8. Серкин°В. Хохот Шамана [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://royallib.com/book/serkin_vladimir/hohot_shamana.html (дата обращения 17.05.2016)
9. Старк°А. Танцевально-двигательная терапия [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://autist.narod.ru/stark.htm (дата обращения: 23.05.2016)
10. Сундуй°Д.М. Индийский танец Сахаджа Йоги// Культура. Духовность. Общество. – 2014. – №°9. – С.°184-192
11. Сундуй°Д.М. Хореографическая пластика в буддийско-ламаистских мистериях цам// В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. – 2014. – №°40. – С.°62-72
12. Федорова°Е.С. Музыка в суфийской ритуальной практике// Исламоведение. – 2014. – №°3. – С.°65-71
13. Храпова°В.А. Танец в современном мире// Известия ВолгГТУ. – 2012. – №°10. – С.°34-36