МОДЕЛИ АГРЕССИВНОГО РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ В ПОВЕСТИ М. БУЛГАКОВА «СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ»

Замальдинов Владислав Евгеньевич

студент 4 курса, кафедра русского языка НГПУ, г. Нижний Новгород

E-mail: zvlad-nn@yandex.ru

Петрова Наталия Евгеньевна

научный руководитель, д-р филол. наук, доцент НГПУ, г. Нижний Новгород

В процессе становления антропоцентрической системы лингвистикувсе отчетливее интересуют принципы результативного и эффективного общения. Их несоблюдение приводит к коммуникативным неудачам, поэтому необходимо внедрять модели толерантного взаимодействия членов социума.

Актуальность изучения моделей агрессивного речевого поведения в целом определяется ростом асоциальности, общим снижением уровня речевой культуры, использованием лексики, заряженной отрицательными эмоциями.

Изучение же моделей агрессивного речевого поведения персонажей помогает полнее раскрыть смысл художественного текста, его ценностные установки и сущность характеров, созданных писателем.

Цель: выявление и описание различных моделей агрессивного речевого поведения в повести М. Булгакова «Собачье сердце».

Материалом исследования послужил текст М. Булгакова «Собачье сердце». В данной статье будет рассмотрено только агрессивное речевое поведение профессора Преображенского, так как ее формат не позволяет более подробно остановиться на других персонажах.

Филипп Филиппович — это герой-интеллигент, который способствует просвещению и прогрессу общества. Его творческая натура предполагает критическое отношение к окружающим, поэтому агрессивное речевое поведение является характерным признаком профессора.

Задачи:

·     кратко охарактеризовать типы речевой агрессии;

·     выявить эпизоды повести, где моделируется агрессивное речевое поведение профессора Преображенского;

·     определить тип речевой агрессии, представленный в эпизодах;

· описать совокупность языковых средств, использованных М. Булгаковым в данных эпизодах для моделирования речевого поведения профессора Преображенского;

·     определить художественные функции агрессивного речевого поведения героя М. Булгакова.

В данной статье под речевой агрессией мы будем понимать поведение, нацеленное на оскорбление или преднамеренное причинение вреда кому-, чему-либо, нарушающее представление об этической и эстетической норме, а также перенасыщение текста словесно выраженной негативной информацией, вызывающее у адресата тягостное впечатление. Ввиду того, что проявления агрессии у людей бесконечны и многообразны была попытка их систематизировать. Наиболее точной является концепция А. Баса, который выделяет такие типы речевой агрессии:

·     прямая (словесное оскорбление, критика, унижение, отказ разговаривать);

·     непрямая (распространение сплетен, клеветы, отказ дать определенные словесные объяснения).

Агрессивное речевое поведение состоит из вербальных и невербальных компонентов, которые могут быть выражены эксплицитно и имплицитно. Во втором случае возможно говорить о маркерах агрессии, которые являются сигналами имплицитности.

Для анализа мы выделим 4 эпизода в повести «Собачье сердце», где проявляется агрессивное речевое поведение одного из главных персонажей, профессора Преображенского: первое общение с новым домоуправлением; обед с доктором Борменталем; первый диалог с Шариковым; диалог с любопытствующей старухой во время «наводнения». В первых двух эпизодах представлены формы непрямой речевой агрессии, а во вторых двух — прямой.

Обратимся к первому эпизоду, когда Филипп Филиппович впервые вступает в контакт с новым домоуправлением. Члены домоуправления — мировоззренческие антагонисты Филиппа Филипповича, кроме того, посягающие на площадь его квартиры, поэтому между ними происходит жесткий разговор. Профессор Преображенский, обладая более высокой речевой компетенцией и имея за спиной поддержку в лице влиятельного пациента, занимает сильную позицию в споре с новой властью, однако именно в его поведении присутствуют элементы речевой агрессии.

Показателями агрессии в тексте эпизода служит невербальная составляющая речи героя: профессор использует исключительно литературную лексику и нарочито вежливые формулы общения, принятые в интеллигентной среде того времени (милостивый государь, господа, покорнейше прошу, будьте любезны, виноват, потрудитесь излагать). Маркерами агрессии является интонация (крикнул, рявкнул, змеиным голосом обратился), мимика (смотрел на них, как полководец на врагов, ноздри его ястребиного носа раздувались, стук пальцев) и, главное, стиль общения.

Профессор нарушает ряд экстралингвистических правил корректной коммуникации. Так, он демонстративно прерывает домоуправленцев, не давая высказать мысль:

« —Мы к вам, профессор, — заговорил тот из них, у кого на голове возвышалась на четверть аршина копна густейших вьющихся черных волос, — вот по какому делу… —Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду, — перебил его наставительно Филипп Филиппович…»; « –—Во-первых, мы не господа, — молвил наконец самый юный из четверых — персикового вида. —Во-первых, — перебил и его Филипп Филипповия, — вы мужчина или женщина?» [2, с. 135]; « —Вопрос стоял об уплотнении… — Довольно! Я понял!» [2, с. 136].

Вопрос «вы мужчина или женщина» по существу является не просто невежливым, но оскорбительным, поскольку провоцирует гендерные комплексы у собеседника. Филипп Филиппович это прекрасно понимает, как понимает и то, кто стоит перед ним (ему ли не отличить женщину от мужчины!). Его вопрос имеет только одну цель — уязвить собеседника.

Чтобы подчеркнуть речевую и этикетную некомпетентность пришедших, их несоответствие статусу «властных структур», профессор надевает маску учителя и буквально ошеломляет домоуправление едкими замечаниями: вы наследили мне на коврах; вы можете остаться в кепке, а вас, милостивый государь попрошу снять ваш головной убор; потрудитесь излагать ваши мысли ясно; — За-ве-дующая, — поправил ее Филипп Филиппович. Явно выраженный поучительный тон в отношении собеседника допустим лишь в определенных ситуациях, например, общение родителей и детей, учителя и ученика. Нотации профессора Преображенского нарушают нормы вежливости и нацелены на коммуникативный конфликт.

Во втором эпизоде элементы речевой агрессии со стороны профессора Преображенского проявляются в его монологе о «пролетариате». Слова «пролетарий», «пролетариат» в дискурсе профессора являются мифологемами, т. е. выражают искаженное, идеологически окрашенное значение: неспособные к творческому труду представители социальных низов, враждебно и в то же время иждивенчески настроенные по отношению к интеллигенции. Преображенского до глубины души возмущают необоснованные, с его точки зрения, претензии людей, которые, « отстав в развитии от европейцев лет на двести, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают собственные штаны» [2, с. 45], быть руководящей силой в новом государстве. Профессор категорично определяет должные рамки деятельности «пролетариата»: «И вот когда он вылупит из себя мировую революцию, Энгельса и Николая Романова, угнетенных малайцев и тому подобные галлюцинации, а займется чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой. Двум богам нельзя служить! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев!» [2, с. 145].

Конечно, жесткая, уничижительная оценка Филиппа Филипповича обращена в первую очередь на «шариковых», но поскольку профессор не делает попыток разграничить «шариковых» и людей труда, борющихся за свои права, то фактически он отказывает в праве на творческий труд и высокие духовные ценности подавляющему большинству русского народа. Гуманист и противник террора в любой его форме, профессор Преображенский готов допустить насилие по отношению к «взбунтовавшейся черни»:

«—Городовой! — кричал Филипп Филиппович, — <…> Поставить городового рядом с каждым человеком и заставить этого городового умерить вокальные порывы наших граждан» [2, с. 145].

Невольный социальный шовинизм, бескомпромиссность оценок, а также чувство злобы, владеющее Филиппом Филипповичем и проявляющееся в его интонации и мимике (громовым голосом ответил, уверенно возразил, яростно спросил, лицо Филиппа Филипповича перекосило, ястребиные ноздри его раздувались, гремел он, подобно древнему пророку), придают его речи агрессивность. Но это непрямая агрессия, поскольку оскорбительная оценка обращена на отсутствующее и к тому же обобщенное лицо.

Теперь рассмотрим эпизоды, где моделируется прямая речевая агрессия профессора Преображенского.

Обратимся к третьему эпизоду, когда состоялся первый диалог Филиппа Филипповича с Шариковым. Объектом негативной оценки становится описание одежды Полиграфа Полиграфовича:«…пиджак, прорванный под левой мышкой, был усеян соломой, полосатые брючки на правой коленке продраны, а на левой выпачканы лиловой краской. На шее у человечка был повязан ядовито-небесного цвета галстух с фальшивой рубиновой булавкой» [2, с. 167].

Преображенский изменяет своему принципу действовать на людей и животных только внушением. Нормы общения, естественные для профессора и его коллеги, мучительны и обременительны для Полиграфа Полиграфовича. Филипп Филиппович оскорбляет, критикует, унижает Шарикова, используя грубую и негативнооценочную лексику: откуда взялась эта гадость; Дарья Петровна вам мерзость подарила; что это за сияющая чепуха; убрать эту пакость с шеи; балаган какой-то и т. п. Кроме того, маркерами агрессии является жестикуляция (повертел головой; забарабанил пальцами по столу), интонация (раздраженно воскликнул; яростно крикнул), выражение глаз (глянул строго; глаза сделались совершенно круглыми), кожные реакции (покраснение; бледность), вспомогательные средства (очки сверкнули).

Для Полиграфа «жить по-настоящему», значит грызть семечки и плевать на пол, нецензурно браниться и приставать к женщинам, вдосталь валяться на полатях и напиваться допьяна за обедом. На замечания профессора Шариков реагирует тоже агрессивно (что-то вы меня, папаша, больно утесняете; что вы мне жить не даете?; да что вы все попрекаете), так как речевая агрессия Преображенского провоцирует ответную — и при том усиленную — агрессию.

Рассмотрим четвертый эпизод, где моделируется прямая речевая агрессия профессора Преображенского в диалоге со своей пациенткой — «шуршащей дамой в лихо заломленной набок шляпе и со сверкающим колье на вялой и жеваной шее» [2, с. 133].

Объектом агрессии становится женщина, которая неправильно указала свой возраст. Филипп Филиппович, пользуясь нормами этикета (лет вам сколько, сударыня; не задерживайте, пожалуйста), использует некорректную интонацию в разговоре (суровее повторил; яростно и визгливо спросил; возопил).

Жизненное кредо Преображенского («На человека и на животное можно действовать только внушением!» [2, с. 148]) в данном эпизоде терпит крах! Так как старуха побледнела; испугалась; отвечала, корчась от страху; расстегивала одежду дрожащими пальцами. Однако когда женщина сказала профессору свой возраст, он сразу же поменял тон высказываний — облегченно молвил.

Подводя итог выше сказанному, можно сделать вывод о том, что М.А. Булгаков искусно моделирует разные типы агрессивного речевого поведения профессора Преображенского, подчеркивает его раздражительность, вспыльчивость, склонность доминировать в разговоре. Однако профессор остается «положительным» лицом повести. Через речевую характеристику этого героя Булгаков создает психологически достоверный тип поглощенного своим трудом интеллектуала, не понимающего закономерности и целесообразности происходящих социальных изменений. В этом плане повесть «Собачье сердце» остается актуальной в настоящее время.

Список литературы:

1.Барташова О.А., Полякова С.Е. Соблюдение и нарушение принципов речевого общения в ситуациях деловой коммуникации: учебное пособие. —СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. —48 с.

2.Булгаков М.А. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 2. Дьяволиада; Роковые яйца; Собачье сердце; Рассказы; Фельетоны. — М.: Художественная литература, 1989. — 751 с.

3.Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник /под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. — М.: Флинта: Наука, 2003. — 840 с.

4.Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю.Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений/ Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. — 4-е изд., дополненное. — М.: ООО «А ТЕМП», 2006. — 944 с.

5.Петрова Н.Е., Рацибурская Л.В. Язык современных СМИ: средства речевой агрессии: учеб.пособие / Н.Е. Петрова, Л.В. Рацибурская. — М.: Флинта: Наука, 2011. — 160 с.

6.Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост.: Л.И. Тимофеев, С.В. Тураев. — М.: Просвещение, 1974. — 509 с.

7.Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. Изд. 2-е. — М.: Издательство ЛКИ, 2008. — 360 с.