ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

POSITIVE FEMALE IMAGES IN ANCIENT RUSSIAN LITERATURE

Elza Nasrtdinova

2nd year master's student of the Institute of Philological Education and Intercultural Communications, Bashkir State Pedagogical University named after M. Akmulla

Russia, Ufa

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена исследованию положительных женских образов в древнерусской литературе и рассмотрению ряда вопросов, характерных для древнерусской литературы. Анализируются женские образы в библейских сюжетах, фольклоре, памятниках письменности, литературе и тп. Обращение к фольклорным традициям при трактовке женской темы. В статье рассматривается «Плач Ярославны», «Повесть о Петре и Февронии», «Русская Правда» и др., а также влияние фольклорной традиции, которая используется литературой.

ABSTRACT

The article is devoted to the study of positive female images in Old Russian literature and the consideration of a number of issues characteristic of Old Russian literature. Female images in biblical stories, folklore, monuments of writing, literature, etc. are analyzed. Appeal to folklore traditions in the interpretation of the female theme. The article discusses "The Lament of Yaroslavna", "The Word about Igor's Regiment", "Russkaya Pravda", etc., as well as the influence of folklore tradition, which is used by literature.

Ключевые слова: библейский сюжет, женское начало, древнерусская литература, мудрая дева, фольклорная традиция, Богородица, памятник письменности.

Keywords: biblical plot, feminine origin, ancient Russian literature, wise virgin, folklore tradition, the Virgin, monument of writing.

Русская литература 13-14 вв. наследовала глубоко разработанные представления о чести, среди которых важнейшее место заняло понятие о чести Русской земли. Здесь, как и во многих других случаях, возобладало женское начало. Чтобы пояснить эту мысль, нужно обратиться к понятию Софии – премудрости Божией: в византийском варианте София представляла собой непостижимое триединство божественной премудрости; в древнерусской культуре София приобрела ярко выраженное женское начало – «София – дева». Именно в образе девы она предстает в «Житии святого Кирилла» (Аверинцев С.С., 1988), получившем широкое распространение. Другим примером может служить Богородичный культ – Успенские соборы; Владимирская, Смоленская, Казанская и другие типы икон Богоматери, - ставший главнейшим на Руси.

Торжество женского начала в русской культуре связано с инстинктивным стремлением к защите и охране женской чести. Физическая слабость женщины, её зависимость от мужского начала отразились, например, в «Русской Правде», где нанесение оскорбления замужней женщине («боярской жене») считалось оскорблением мужа. Женская честь – отсвет чести её защитника-мужа. Эта мысль легко прослеживается и в других памятниках 11-12 вв., таких, как «Моления Даниила Заточника» и др. Необычайная высота образа Богоматери, безусловно, была перенесена на понятие о матери-родине, матери-женщине вообще. Христианская символика сделала Богородицу носительницей чести своего Бога-сына; её честь – это тоже отраженный свет, но абсолютный. Соотношение Бога и Богоматери было в какой-то мере перенесено на соотношение Русской земли и её князя-защитника, воинов-сынов и т.п. [1].

Интересно то, что в ранних текстах древнерусской литературы авторы при трактовке женской темы обращаются к фольклорным традициям. Многие женские образы напоминали такие традиционные сказочные типы, как мудрая дева или разборчивая невеста в сказке.

Многие наверняка помнят княгиню Ольгу из «Повести временных лет». Когда рассказывается, как Ольга четырежды отомстила древлянам за смерть своего мужа, в наибольшей степени напоминает образ сказочной мудрой девы в ситуации.

Ольга окружает и осаждает города. Древляне предлагают любой выкуп, чтобы Ольга прекратила мстить. Но Ольга пошла на очередную хитрость: мол, что с вас взять, у вас и для себя мало осталось. Она отказалась от сала, мёда и хлеба, она только берёт по три голубя и по три воробья с каждого двора. Получив птиц, Ольга велела к ним привязать трут, который подожгли, а затем велела их отпустить.  Они полетели к своим гнёздам, под крыши изб. В связи с этим тут же загорелись дворы так, что невозможно было потушить пожар. Люди бежали из города, но Ольга приказала их хватать. В летописи всё это описано более яркими красками.

Спустя 10 лет после гибели Игоря Ольга едет в Константинополь. Хочется отметить, что религия в то время играла огромную роль, в том числе в государственных и межгосударственных делах. Тогда Ольга уже преодолела период колебаний и сомнений, и избрала православие. Но даже частному лицу из соперничающего государства креститься в Византии было нелегко. Однако Ольга приглянулась самому императору Константину Богрянородному и, проявив хитрость, она заявила, что недостойна его ухаживаний, т.к. является язычницей. И добавила: «Если хочешь крестить меня, то крести меня сам – иначе не крещусь». Так и крестил её император совместно с патриархом. После император, хотел сделать ей предложение, на что Ольга ответила: «Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью, а у христиан не разрешается это – ты сам знаешь». Так Ольга перехитрила императора: добилась искомого и не понесла никакого ущерба.

Сын Ольги отказался переходить в христианствов, заявив, что его языческая дружина будет смеяться над ним. Ольга не могла ставить храмы и христианизировать Русь потому, что формально не была христианкой. А теперь она не могла, потому что её не поддержал сын. Таким образом Ольга не могла ставить христианские храмы на Руси и вся её святость состоит только в том, что она первой среди рюриковичей приняла христианство (не будучи родственной им по крови) [2].

Подводя итоги, можно сказать, что «Повесть временных лет» сообщает о нравственном облике Ольги язычницы-мстительницы, о её хозяйственно-административной деятельности и трижды о церковно-христианской (её крещение, разговор с сыном и погребение). Из вышесказанного образ Ольги можно назвать «нейтральным». С одной стороны, она крайне жестоко поступила по отношению к древлянам, но её тоже можно понять, так как древляне не лучше отнеслись к её мужу. С другой стороны, на каждом шагу она принимает мудрые решения. Даже решение жестоко отомстить древлянам я считаю в какой-то степени мудрым, так как этим действием она утвердила свой авторитет и показала, что будет с теми, кто пойдет против неё. А если бы она не показала себя жестокой, то против неё начались бы восстания. Мы всё же решили отнести образ Ольги к положительному, так как у княгини преобладает мудрость, а не жестокость.

По глубине художественной мысли и поэтичности, по совершенству формы и тонкости психологической наблюдательности «Повесть о Петре и Февронии» занимает особое место не только в ряду древнерусских памятников, но и мировой литературе вообще. Повесть была написана в определённое время одним автором и имеет свою конкретную историю создания и дальнейшего существования, но структура сюжета в ней полностью зависит от устного народного творчества.

Стиль и манера повествования, содержание произведения свидетельствуют о принадлежности времени так называемого Предвозрождения. Произведение посвящено теме состязания в мудрости. Также Повесть связана с литературными явлениями 15 века.

Следует отметить, что близость «Повести о Петре и Февронии» к западноевропейским произведениям обусловлена тесной связью с устно поэтическим творчеством и носит типологический характер. Фольклорные сюжеты, использованные в Повести, заимствованы явно из местных русских преданий. Наглядным примером является всеми известный сюжет на тему «все женщины одинаковы», который наиболее близок псковскому сказанию о княгине Ольге.

Повесть выходит за рамки житийной тематики; в ней рассказывается о жизни и, в основном, взаимоотношениях Петра и Февронии. Таким образом, содержание памятника находится в противоречии с законами агиографического жанра, т.к. герои не идеализировались и не было каких-либо их психологических характеристик.

Первая часть Повести – это объяснение заболевания князя Петра, что имеет назначение вступления. Основана она на фольклорном сюжете змееборчества. Структура этого типа сказки включает в себя следующие звенья: 1) беда; 2) предварительное испытание героя, завершающееся получением чудесного помощника; 3) основное испытание героя – борьба – победа; 4) приобретение ценностей.

В зрительно отчетливом образе запечатлено первое появление в повести Февронии. Посланец князя Петра нашёл её в простой крестьянской избе. Феврония сидела в бедном крестьянском платье за ткацким станком и занималась «тихим» делом – ткала полотно, а перед ней скакал заяц, как бы символизируя собой слияние с природой. Её ум проявляется в смышлённых вопросах и ответах, в её тихом и мудром разговоре.

Диалог слуги князя с Февронией, которая привлекает к себе внимание своими иносказательными ответами, соответствует сюжету сказки о мудрой деве.

Тот раздел Повести, который соответствует функции основного испытания, в целом соблюдает особенности сюжета о мудрой деве: момент предугадывания и момент последующей женитьбы. Но полного соответствия со сказкой здесь нет. Мотив болезни князя, включенный в Повесть, меняет в деталях построение сказочного сюжета. Князь Пётр женится на Февронии потому, что вылечила его, а не потому, что она привлекла его своим умом. Условия ставит не испытатель (князь) героине, она сама получает согласие князя жениться на ней, если вылечит его. Сообразительность Февронии заключается в том, что она предугадывает, что скажет князь.

Несмотря на социальные неравенство, князь женится на Февронии и их любовь не считается с мнением окружающих.

Эпизод изгнания героини после замужества нужно отнести к функции дополнительного испытания в рассматриваемых сказках, что позволяет провести проверку на подлинность героя. Эпизод изгнания героини из дому после замужества, тяготеет к тому виду дополнительного испытания, когда герой проверяется, самозванец он или нет.

По благословению Февронии расцветают жерди, превращаясь в деревья, настолько велика и животворяща её сила любви. В её ладони крошки хлеба обращаются в зёрна священного ладана. Она разгадывает мысли встреченных ею людей, настолько Феврония сильна духом. Своей силой любви, мудростью Феврония оказывается выше своего идеального мужа – князя Петра.

Герой волшебной сказки в дополнительном испытании должен доказать, что именно он совершил подвиг. В данном случае героиня в поставленных перед ней условиях проявляет большую сообразительность, чем её антагонист. И в эпизоде, который можно отнести к дополнительному испытанию, повторяется то же самое – героиня опять оказывается сообразительнее и дальновиднее своего супруга (в изгнание она берёт с собой «самое дорогое»). В конечном счёте супруг примиряется с тем, что жена умнее его.

Перед смертью Пётр и Феврония стали просить бога, чтобы он дал им умереть в одно время, и приготовили себе общий гроб. После того они приняли монашество в разных монастырях. И, когда Феврония вышивала для храма богородицы «воздух» (покров для святой чаши), Пётр послал ей сказать, что он умирает, и просил её умереть вместе с ним. Но Феврония просит дать ей время дошить покрывало. Вторично послал к ней Пётр, велев сказать: «Уже мало пожду тебя». Наконец, посылая в третий раз, Пётр говорит ей: «Уже хочу умереть и не жду тебя». Тогда Феврония, когда ей осталось дошить лишь одну ризу святого, воткнула в покрывало иглу, обвертела вокруг неё нитку и послала сказать Петру, что готова умереть вместе с ним.

Образы героев этого рассказа, которых не могли разлучить ни бояре, ни сама смерть, для своего времени удивительно психологичны. Их психологичность проявляется с большой сдержанностью внешне.

Бесконечное спокойствие, смирение и безмятежность Петра и Февронии потрясают. Феврония обладает огромной внутренней силой, прозорливостью и целомудренностью. Она победила свои страсти и была готова на всё, даже на подвиг самоотречения. Её любовь стала непобедимой внешне, потому как внутренне подчинилась уму. Мудрость Февронии заключается не только в её необыкновенном уме, но в чувстве и воле. Отсюда такая проникновенная «тишина» в её образе. Поэтому неудивительно, что Феврония обладала такой животворящей силой, что даже оживляла срубленные деревья, которые после того становились еще больше и зеленее. Обладая сильным духом, она способна была разгадывать мысли путников. В своей любви и мудрости она даже превзошла своего идеального благоверного Петра [4].

Таким образом, мы наблюдаем явное влияние фольклорной традиции, часто используемой литературой. Также следует обратить внимание, что такая ситуация достаточно характерна для древнерусской литературы, по большей части на раннем периоде, но такие тенденции сохраняются вплоть до конца древнерусского периода.

Список литературы:

1. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1 / Буслаев Ф.И.; – СПБ., 1861.
2. Буслаев Ф.И. Идеальные женские характеры Древней Руси. Древнерусская литература в исследованиях: Хрестоматия/ Составитель Кусков В.В. – М., 1986. С.254-283.
3. Былинин В.К. Древнерусская литература: Изображение общества. / Былинин В.К., Дёмин А.С. и др.; инст. мир. лит. им. А.М. Горького АН СССР, изд., Наука. – М., 1991, с. 64-65.
4. Дмитриева Р.П. Повесть о Петре и Февронии / Дмитриева Р.П.; Наука. – Л., 1979.
5. Женщина в древнерусской литературе [Видеозапись] / Видеолекция Анны Архангельской. – М., Правмир, 2015. – Режим доступа: https://youtu.be/nFJaZVx1gRw, свободный, [Дата посещения 20.03.2016].