КУЛЬТУРНЫЙ  КОМПОНЕНТ  В  РОМАНЕ  А.Ж.  ЖАКСЫЛЫКОВА  «ПОЮЩИЕ  КАМНИ»

Бисенев  Бексултан

11  класс,  Специализированный  лицей  «Арыстан», 
Республика  Казахстан,  г.  Алматы

Фот  Луиза  Владимировна

научный  руководитель,  доктор  PhD,  преподаватель  русского  языка,

Специализированный  лицей  «Арыстан», 
Республика  Казахстан,  г.  Алматы

Тетралогия  А.Ж.  Жаксылыкова  «Сны  окаянных»,  состоящая  их  четырех  частей:  «Поющие  камни»,  «Сны  окаянных»,  «Другой  океан»,  «Дом  суриката»,  является  одним  из  самых  значимых  литературных  событий  в  современной  казахстанской  культуре.  Тетралогия  прошла  нелегкий  путь  до  своего  читателя:  первый  роман  «Поющие  камни»  был  написан  еще  в  1987  году  и  в  течение  10  лет  роман  отказывались  публиковать,  и  только  в  1997  году  роман  был  опубликован  в  журнале  «Простор»,  а  уже  в  1998  году  роман  «Поющие  камни»  был  номинирован  «Русским  Букером».  О  своем  произведении  автор  говорит:  «…Главным  своим  трудом  сегодня  я  считаю  тетралогию,  в  которую  вложил  максимум  своих  знаний  о  жизни  и  мироздании,  своего  понимания  философии,  психологии  и  филологии.  Книга  писалась  трудно,  потому  что  первые  десять  лет  после  написания  первой  части  «Поющие  камни»  наступило  долгое  молчание.  Это  были  депрессивные  годы.  Очень  тяжелые  для  меня.  Возникали  даже  мысли,  что,  быть  может,  я  вообще  писать  больше  не  буду.  Тем  не  менее,  «Простор»  в  1997  году  книгу  опубликовал,  я  поверил  в  себя  и  стал  работать  над  второй  и  третьей  книгами.  А  теперь  вот  держу  в  руках  не  без  волнения  и  четвертую  (март  2008  года  —  прим.  автора)»  [4].

В  рамках  настоящего  исследования  для  описания  отраженного  в  текстах  А.Ж.  Жаксылыкова  культурного  компонента  нами  был  выбран  роман  «Поющие  камни»  —  первая  часть  тетралогии  «Сны  окаянных».  Еще  одним  фактом,  обусловившим  наш  интерес  именно  к  данному  роману,  является  его  биографичность,  что  подтверждается  самим  автором:  «Вся  мистика,  которая  в  этом  романе  описана  –  мистика  пережитая,  то  есть  не  надуманная,  а  пережитая.  Например,  в  первой  книге  «Поющие  камни»  я  описал  одно  странное  происшествие,  которое  произошло  в  80-х  годах  в  Москве,  я  жил  тогда  в  общежитии  в  МГУ,  в  секции  на  8-м  этаже  <...>  Впоследствии  я  описал  это  в  первой  книге,  в  романе  «Поющие  камни»,  свои  переживании  я  отдал  своему  персонажу  по  имени  Жан.  Все,  что  происходит  с  моим  персонажем  по  имени  Жан,  взято  из  жизни»  [3,  с.  89].  Биографический  характер  описанных  в  первой  части  тетралогии  событий,  на  наш  взгляд,  помогает  наиболее  полно  раскрыть  образа  самого  автора,  чем  и  обоснован  выбор  романа  «Поющие  камни»  в  рамках  настоящего  исследования.

Тот  факт,  что  в  центре  современной  науки  находится  человек,  способствовал  увеличению  интереса  к  тексту,  как  единице  культурный,  созданной  человеком  и  для  человека.  У  ученых  не  вызывает  сомнений  тот  факт,  что  содержащийся  в  художественном  тексте  культурный  компонент  нуждается  в  обязательном  исследовании.  Так,  например,  о  необходимости  исследования  культурных  параметров  в  художественном  тексте  пишут  Л.Г.  Бабенко  и  Ю.В.  Казарин:  «Любой  текст,  в  том  числе  и  художественный,  являясь,  с  одной  стороны,  самодостаточным  объектом,  объектом  материальной  культуры,  с  другой  стороны,  связан  нерасторжимыми  узами  с  личностью  его  создателя,  со  временем  и  местом  написания,  с  конкретной  ситуацией,  вызвавшей  то  или  иное  литературно-художественное  произведение»  [1,  с.  30—31].

Необходимо  отметить,  что  исследование  текста  в  культурном  аспекте  позволяет  обнаружить  и  описать  особенности  национальной  культуры  народа,  национального  языка,  социально-общественной  жизни  данного  народа.  Не  вызывает  дискуссий  тот  факт,  что  на  культурное  пространство  текста  оказывают  влияние:

1. эпоха  создания  текста,  т.  к.  текст  отражает  культуру  общества  на  определенном  этапе  его  (общества)  развития,  воспроизводит  традиции,  менталитет,  картину  мира  данного  народа;
2. культурологическая  принадлежность  творца,  его  знания,  сфера  интересов,  лексикон,  авторская  картина  мира  и  т.  д.

Роман  «Поющие  камни»  пронизан  этнокультурными  образами  и  символами,  причем  в  тексте  сосуществуют,  переплетаются,  интегрируются  элементы  разных  культур:  как  своей  (казахской),  так  и  других  («чужих»)  культур.  Поликультурность  анализируемого  текста  обусловлена  тем,  что  А.Ж.  Жаксылыков  является  писателем-билингвом.  В  связи  с  чем,  для  произведений  А.Ж.  Жаксылыкова  характерно  сочетание  двух  языковых  картин  мира:  русской  и  казахской  культур.  Интеграция  и  гармоничное  сосуществование  данных  культур  в  рамках  одного  текста  обусловлено  историческими  факторами,  которые  повлияли  на  взаимопроникновение  и  взаимообогащение  казахской  и  русской  культур.

Картина  мира,  в  рамках  которой  происходит  слияние  разных  культур,  получила  название  контаминированной  картины  мира.  Данный  термин  был  введен  А.Б.  Тумановой  [6]  и  далее  подвергнут  подробной  классификации  в  докторской  диссертации  Фот  Л.В.  [5],  которой  была  предложена  следующая  классификация  текстов,  содержащих  культурный  компонент:

Таблица  1. 

Классификация  текстов,  содержащих  культурный  компонент

Основываясь  на  предложенной  классификации,  но  при  этом  будучи  ограниченными  рамками  статьи,  мы  проанализировали  роман  А.Ж.  Жаксылыкова  «Поющие  камни»  и  выявили  неконтаминированные  текстовые  фрагменты,  содержащие  казахский  культурный  компонент.  Обращение  к  казахской  культуре  обусловлено  стремлением  познакомить  представителей  других  культур  с  этнокультуными  образами  казахского  народа.

Так,  например,  в  тексте  используются  слова-наименования  лиц,  слова-обращения,  общеизвестные  культурные  концепты  на  казахском  языке,  без  перевода  на  русский  язык,  что,  при  условиях  гармоничного  сосуществования  казахского  и  русского  языков,  является  вполне  оправданным:

• слова-наименования  лиц:  1)  Обессиленный,  я  тянулся  к  куску  засохшей  лепешки,  а  суровые  лица  родичей,  многочисленных  агай  и  апай,  тучами  проплывали  мимо,  все  мимо,  обещая  ненастное  одиночество;  2)  Коке,  месяцами  пропадавший  на  отгонах,  появлялся  нечасто;  3)  Я  умолял  его  сделать  что-нибудь  такое,  чтобы  матушка  перестала  сердиться  и  надела  красивое  желтое  платье  для  чабана;
• слова-обращения:  1)  Коке  мне  жалко  тебя  и  я  жалею  тебя  как  умею  слезами  вздохами  и  мольбой  о  желтом  огневом  платье  (курсив  А.Ж.);  2)  Апа,  апа...  Пожалуйста,  не  бейте  меня;  3)  Ата,  я  устал!  Я  больше  не  могу!  —  успеваю  выкрикнуть  я;
• национальные  междометия:  1)  Тай-тай...  Тай-тай...  Мой  малыш,  мой  мальчик;  2)  Оу  оу  оу  О  мой  печальный  одинокий  дом  глядящий  из  прошлого;
• слова-реакции,  слова-оценки  (в  том  числе  и  бранные):  «Ит!  Есек!!!»  —  визжала  мать  Уку  и  жестяной  гром  перекатывался  по  всему  переулку; 
• общеизвестные  национально-культурные  концепты:  1)  Мы  росли  и  болели,  болели  и  росли,  и  ни  кто  из  нас  не  догадывался,  что  за  западными  холмами  зарылся  в  землю  айдахар  по  имени  Полигон;  2)  …  скачка  всегда  заканчивалась  белой  пещерой,  пустым  домом,  пыльным  брошенным  достарханом,  на  котором  ничего  не  было;  3)  Такая  спина  может  быть  только  у  палуана  с  железными  нервами  или  у  неутомимого  лесоруба.

Такое  «вплетение»  в  русскоязычный  текст  казахских  реалий  в  их  национальном  и  языковом  облике  объясняется  стремлением  к  сохранению  этнокультурного  духа  описываемой  действительности.  В  результате  подобного  авторского  приема  художественный  текст  наделяется  новыми,  особыми  качествами,  так,  по  утверждению  У.М.  Бахтикереевой:  «Невозможность  создать  национальный  образ  одной  культуры  на  языке  другой  культуры  без  изменений  смысловой  схемы  типовых  высказываний  рождает  художественный  текст  с  новыми  качествами  <…>  такой  текст  является  особым  видом  психической  ментальной  деятельности  со  своими  нормами  и  технологией  создания  и  передачи»  [2,  с.  111]. 

В  свою  очередь  А.Б.  Туманова,  анализируя  специфические  черты  национального  менталитета  казахов,  отмечает:  «Национальный  менталитет,  в  частности  казахского  народа,  предопределяется  особенностями  кочевого  образа  жизни  в  далеком  прошлом,  специфика  быта  и  культуры,  своеобразием  природно-географического  местоположения  и  структурой  этноса.  Этнические  коды  национального  сознания  проявляются  в  традициях  и  обычаях,  чувствах  и  поведении  людей,  различных  жанрах  устного  народного  творчества  —  пословицах,  поговорках,  фразеологизмах  и  т.  д.»  [6,  с.  5].  Важно  отметить,  что  этнические  коды  национального  сознания  зашифрованы  не  только  в  народном  творчестве,  но  и,  несомненно,  в  авторских  произведениях  объемных  жанров.  Так,  в  тетралогии  А.Ж.  Жаксылыкова  «Сны  окаянных»  и  в  анализируемом  в  рамках  настоящего  исследования  романе  «Поющие  камни»  в  частности  присутствует  «мощный  этнокультурный  дух»,  который  заключен  не  только  в  словах-именованиях  лиц,  обращениях  и  концептах,  но  и  в  именах  персонажей,  географических  названиях,  национальных  образах-реалиях,  культурно-мифологических  образах:

• имена  персонажей:  Жан,  Айнура,  Арман,  Уку,  Манат,  Сауле  и  др.  Здесь  необходимо  отметить,  что  имена  персонажей  выбраны  не  случайно:  в  их  значениях  зашифрованы  характеристики  героев.  Так,  например,  Уку  (по-казахски  Үкі)  переводится  филин,  автор  нам  не  дает  точного  перевода  слова,  но  объясняет  выбор  имени  для  задиристого  мальчика  при  помощи  подсказки:  Я  звал  его  Совой  за  его  привычку  зло  фуфыриться  и  чуть  что  лезть  в  драку.  Некоторые  имена,  автор  обосновывает  устами  своего  персонажа  прямо,  в  том  числе  и  посредством  перевода:  Маната  я  окликал  Манка  (Сопляк),  поэтому  он  не  любил  меня  и  всегда  оказывался  на  стороне  Уку.
• географические  названия  (река  Тышкан,  село  в  Алматинской  области  Хоргос,  Тянь-Шанские  горы):  1)  Почему  Тышкан?  Большую  часть  года  здесь  ревмя  ревет  и  ворочается  такой  поток,  обрушивая  обрывы,  что  его  впору  назвать  другим  более  сильным  словом,  Арыстаном,  например.  Тышкан...  Странное,  нелепое  название!  2)  Там  внизу  пропасть  там  последняя  река  Харуна  Хоргос  (курсив  А.Ж.);  3)  Гудит  свирепый  тянь-шаньский  ветер,  кружит  пространство,  путает  время;  и  географические  реалии  (географическое  расположение  Казахстана):  Мы  не  знали,  что  красивые  радужные  облака,  плывущие  и  вышине  в  сторону  недалекого  Китая,  облака  серебристые,  светящиеся,  кучевые,  дождевые,  заряжены  энергетическими  спорами  грозных  болезней.
• национальные  образы-реалии:  1)  Долгие  поиски  окатышей  вывели  меня  как-то  к  пологому  широкому  берегу,  сплошь  поросшему  тамариском  и  ченгелем;  2)  Бескрайнее  поле  джугары  зеленело  за  полосой  колючек  и  уходило  вдаль  до  самых  горных  прилавков;  3)  Коке  всегда  носил  с  собой  короткую  черную  камчу;
• культурно-мифологические  образы:  1)  Подобно  легендарному  старцу  Коркыту,  который,  куда  бы  ни  бежал,  ища  спасения,  натыкался  на  приготовленную  могильную  яму,  так  и  я,  в  конечном  итоге,  приходил  к  неизбежному  одиночеству,  зияющему,  словно  могила;  2)  И  поэтому,  летя  в  бреду  на  полуистлевшей  циновке  в  сумрачный  мир  вечной  скорби,  я  взываю  к  имени  Дуйсена-баксы,  к  духам  предков,  чтобы  они  помогли  мне  в  моей  последней  борьбе  с  чудовищем;  3)  Там  летает  птица  Симург  и  щурятся  на  солнце  добрые  сурки  (курсив  А.Ж.)

Важной  особенностью  отражения  менталитета  казахского  народа  является  графическое  изображение  слов  в  тексте,  в  которых  отражается  ментальное  сознание  казахов,  так,  например,  говоря  об  уважении  восточных  женщин  к  мужчине,  А.Ж.  Жаксылыков  вводит  в  текст  образ  мужчины,  именуя  Его  с  заглавной  буквы:  Что  ж,  восточной  женщине  и  полагается  быть  доброй  и  заботливой  по  отношению  к  Нему,  хотя  и  бывшему. 

В  заключение  необходимо  отметить,  что  интерес  читателей  к  произведениям  А.Ж.  Жаксылыкова  объясняется,  прежде  всего,  мастерством  автора,  которому  удалось  соединить  различные  техники  и  приемы  художественной  выразительности,  «вплести»  в  текст  разные  культуры,  религии,  искусно,  мастерски  раскрыть  самые  актуальные  темы  для  современного  читателя.  Его  тексты  способствуют  отображению  самых  различных  аспектов  культуры  казахстанцев,  представленных  культурными  компонентами  и  своей  родной  казахской  культуры,  и  ставшей  братской  культуры  русской.

Список  литературы:

1. Бабенко  Л.Г.,  Казарин  Ю.В.  Лингвистический  анализ  художественного  текста.  —  М.:  Флинта,  Наука,  2005.  —  С.  496.
2. Бахтикиреева  У.М.  Творческая  би­лингвальная  личность  (особенности  русского  текста  автора  тюркского  про­исхождения).  —  Астана:  ЦБО  и  МИ,  2009.  —  С.  259.
3. Жаксылыков  А.Ж.  Труд  писателя  и  творческий  процесс:  сборник  избранных  лекций.  —  Алматы:  Қазақ  университеті,  2013.  —  С.  234.
4. Книга-прорыв  в  казахской  литературе?  Писатель  А.  Жаксылыков  закончил  свой  историософский  роман-тетралогию  «Сны  окаянных»  (интервью)  //  Журнал  Сentral  Asia  Monitor,  2008.  —  №  11.  Электронная  версия:  http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1205493840
5. Фот  Л.В.  Типы  текстов  в  современной  художественной  литературе  и  их  прототипические  признаки:  диссертация  на  соискание  степени  доктора  PhD.  —  Алматы,  2014  г. 
6. Tumanova  A.  Kazakh  bilingual  discourse  specifics  //  Journal  of  International  Scientific  Publications:  Language,  Individual  &  Society.  —  European  Union,  —  2011.  —  Vol.  5,  —  Part  2.  —  Р.  4—15.