СТЕПНОЙ  ЛАНДШАФТ  В  ПРОИЗВЕДЕНИЯХ  РУССКИХ  И  КАЗАХСКИХ  ПИСАТЕЛЕЙ

Кудайбергенова  Динара

класс  9  «Б»,  КГУ  «Средняя  школа  имени  Ауэзова»  села  Тассай  Кокпектинского  района  Восточно-Казахстанской  области  Республики  Казахстан

Шегедекбаева  Магрипа  Сафиоллиновна

научный  руководитель,  педагог  I  категории,  преподаватель  русского  языка  и  литературы  КГУ  «Средняя  школа  имени  Ауэзова»

У  каждого  из  нас  есть  самое  любимое,  самое  дорогое  место  на  земле,  где  мы  родились,  где  провели  детство.  С  ним  связаны  теплые  воспоминания,  которые  мы  бережно  храним  в  своей  памяти.  Это  место  —  наша  Родина.  С  чем  ассоциируется  у  нас  образ  малой  родины?  Конечно  же,  со  степью,  с  вольностью,  с  раздольем  и  с  Иртышом.  Здесь  вспоминаются  строки  из  стихотворения  С.  Сейфуллина  «В  степи»:

В  стороне  степной,  с  рожденья  мне  родной,

Ожидал  я  ветра  раннею  весной,

И  поднялся  теплый  ветер-непоседа,

И  оделась  мигом  степь  в  наряд  степной…

Целью  нашей  работы  является  рассмотрение  географического  ландшафта  степи  в  художественных  произведениях  русской  и  казахской  литературы,  а  также  чем  является  Степь  в  этих  произведениях  для  казахского  и  русского  человека,  изучение  и  сравнение  этих  точек  зрения.  В  природном  космосе  казахов  степь  занимает  особое,  значительное  место,  ибо  кочевой  народ  космичнее  оседлого.  Рассматривая  эти,  заинтересовавшие  нас  вопросы,  мы  решили  включить  в  свою  работу  поиски  и  наблюдения  восточно-казахстанских  писателей,  в  том  числе,  сборник  публицистических  работ  и  этнографических  очерков  Г.Д.  Гребенщикова  «Степные  узоры».  Писатель  видит  и  показывает  степь  глазами  переселенца  и  глазами  казаха,  в  чьи  судьбы  неожиданно  ворвалась  Советская  власть,  которая  в  корне  изменила  судьбу  и  размеренную  жизнь  степняка  и  самой  степи.

Задачи.

1.Определить  по  словарю  С.  Ожегова  современное  толкование  слова  «степь»,  собрать  материал  о  географическом  ландшафте  степи  для  расширения  представлений  о  понятии  степи;

2.произвести  аналитическую  поисковую  работу  по  материалам  произведений  П.  Васильева,  С.  Сейфуллина,  А.П.  Чехова,  Н.В.  Гоголя,  Г.Д.  Гребенщикова,  пейзажной  лирике  Абая  Кунанбаева,  сделать  выборку  фрагментов  текстов,  содержащих  описание  степи;

3.охарактеризовать  используемые  авторами  средства  художественной  выразительности  при  создании  образа  степи;

4.выявить  возможности  использования  материалов  в  работе  по  развитию  речи;

Проблема:  представление  образа  степи  русским  и  казахом. 

Актуальность:  исследование  расширяет  представления  о  многообразии  языковых  средств  при  создании  художественного  образа  степи.

Объект  исследования:  тексты  художественных  произведений,  содержащие  художественное  описание  степи.

Хронологические  рамки  исследования:  конец  ΧІΧ  века  начало  ΧΧ  века.

Новизна  исследования:  произведения,  используемые  в  работе  не  изучаются  в  казахской  школе.

Методы  исследования:  сравнительный  анализ,  поисковое  чтение,  историко-биографический  метод,  наблюдение,  словесное  рисование,  текстологический  анализ.

Практическое  применение.

1.Материалы  сопоставительного  анализа  художественных  описаний  могут  быть  использованы  в  ходе  учебного  процесса  по  русскому  языку  и  литературе  в  русских  и  казахских  классах  средней  школы;

2.разнообразные  описания  степи  у  писателей  послужат  образцами,  которым  ученики  будут  следовать,  выполняя  творческие  работы.

В  этимологических  словарях  происхождение  слова  степь  точно  не  определено:  его  связывают  то  с  тети  —  «бить»,  «рубить»  (т.  е.  выбитое,  вырубленное  место),  то  сближают  со  словами  топот,  топтать,  отсюда  степь  —  «вытоптанное  место».  Возводят  и  к  латышскому  stiept  —  «простираться».  В  современном  русском  языке  толкование  слова  «степь»  дано  в  словаре  И.С.  Ожегова:  «  Безлесное,  бедное  влагой  и  обычно  ровное  пространство  с  травянистой  растительностью  в  зоне  сухого  климата».  Все  это  определяет  художественное  представление  о  степи  —  громадном,  «распростертом»,  «вырубленном»  пространстве.

Степное  пространство  относится  к  географическим  естественным  ландшафтам.  Для  средней  полосы  России  и  для  большей  части  территории  нашей  Родины  —  Казахстана  степь  является  «своим»,  национальным  пейзажем,  и  потому  многие  писатели  и  поэты  в  своих  произведениях  обращались  к  ее  описанию  (художественная  картина  степи  в  «Тарасе  Бульбе»  Н.В.  Гоголя,  «Степи»  А.П.  Чехова,  «Степных  узорах»  Г.  Гребенщикова,  стихах  П.  Васильева). 

Многообразие  жизни  весенне-летней  степи  и  различные  ее  состояния  запечатлели,  как  и  русские  писатели  и  поэты,  так  и  казахские.  В  стихотворениях  А.А.  Фета,  И.С.  Никитина,  И.З.  Сурикова,  П.В.  Васильева,  С.  Сейфуллина  степь  изображена  по-разному:  у  А.А.  Фета  степь  вечерняя,  безбрежная  как  море,  у  С.  Сейфуллина  весенняя  степь,  одетая  в  яркий  наряд,  у  И.З.  Сурикова  только  пробуждающаяся  после  зимы.  Таким  образом,  мы  видим  степь  и  сухую,  и  жаркую,  и  выжженную,  степь  «русскую»  и  «казахскую»,  дневную  и  вечернюю.

Имя  Георгия  Дмитриевича  Гребенщикова,  уроженца  Восточного  Казахстана,  несмотря  на  широкую  популярность  в  1910—20-х  гг.  современному  читателю  почти  неизвестно.  Это  объясняется  тем,  что  он  большую  часть  жизни  провел  за  рубежом,  многие  его  произведения  на  родине  не  издавались.

Изучать  историю  и  культуру  Степи  Г.Д.  Гребенщиков  начал  как  этнограф  и  фольклорист.  Сберегая  духовные  ценности  народа:  легенды,  притчи,  сказки,  Г.Д.  Гребенщиков  будет  заниматься  не  только  их  собиранием,  но  и  литературной  обработкой.  В  этнографических  очерках  Г.Д.  Гребенщиков  рассказывает  историю  Степи,  создавая  яркие  образы  степняков.  В  повестях  и  рассказах,  посвященных  Степи  тоже  появятся  жизненные  и  выразительные  характеры,  что  станет  сильной  стороной  его  творчества. 

  Лучшим  произведением  Г.Д.  Гребенщикова  «из  жизни  киргиз»  является  повесть  «Ханство  Батырбека»,  впервые  изданная  в  журнале  «Летопись»  (1912).Вячеслав  Шишков  писал  в  рецензии  на  первый  том  книги:  «Он  (автор)  любит  и  по-своему  чувствует  дикую  красоту  и  мощность  Алтая,  любит  киргизские  степи  с  вольной  жизнью  ее  обитателя  —  киргиза…»  [5,  с.  6].

Образ  степи,  при  создании  которого  Гребенщиков  использует  различные  художественные  приемы  —  эпитеты  (тусклая  даль  степей…,околдовал  молчаливую  степь…),  метафоры  (…смертельно  застонала  степь…;  спит  простор  степной…;  темнеет  степь…),  символы  (Степь  да  Небо…),сравнения  (степь  была  похожа  на  огромный  ломоть  хлеба,  густо  посыпанный  солью…),  свидетельствует,  что  автор  проникнут  страстным  суждением  антигуманных  стремлений,  призывом  к  высоким  идеалам  добра  и  справедливости.

«Степные  узоры»  этого  талантливого  писателя  складываются  в  легенду,  наполненную  верой  в  новую  жизнь  «Века  и  тысячелетия  плелась  степная  сказка  мирных  кочевых  аулов.  Тысячелетия  одни  и  те  же  ковыли,  изредка  сгорая,  вновь  своими  шепотами  убаюкивали  тишину  давно  уснувших  здесь  легенд»  [5,  с.  12].

Великая  казахская  степь  родила  замечательного  русского  поэта  Павла  Васильева,  воспевшего  бескрайние  просторы  родного  края:

Родительница  степь,  прими  мою

Окрашенную  сердца  жаркой  кровью

Степную  песнь!  Склонившись

к  изголовью

Всех  трав  твоих,  одну  тебя  пою!

Павел  Васильевич  любил  степь.  В  своем  стихотворении  «Степь»,  он  рассказывает  об  особенностях  казахской  степи,  «Как  мерно  бьется  сердце.  Степной  страны…».  Земля  солончаковая,  растительность:  растет  ковыль,  курган  хранящий.  На  резьбе  потемнели  от  времени  узоры,  но  степь  это  не  только  прошлое.  Глагол  повелительного  наклонения  «Прислушайся!»,  является  плавным  переходом  от  прошлого  к  настоящему,  «как  облака  тяжелые  плывут,  над  пестрою  юртой  у  колодца,  верблюд  кричит.  И  кони  воду  пьют».  Чувство  поэта  мне  очень  близко,  ведь  живу  я  в  Казахстане,  и  мое  родное  село,  в  котором  я  родилась  и  живу  находиться  именно  в  глубокой  степи.  И  каждый  раз  она  по-своему  прекрасна.  Закрываю  глаза,  и  в  моих  мыслях  возникает  дорога  среди  степи.  Она  всегда  разная:  зимой  —  это  необозримые  снежные  просторы.  Весной  —  просыпающаяся  красавица-степь,  дышащая  полынью,  летом  —  великолепное  разнотравье  и  веселая  суетливая  жизнь  зверушек,  которые  снуют  по  своим  делам,  и,  кажется,  совсем  не  замечают  спешащих  куда-то  машин,  мотоциклов,  всадников.

Поэтика  степного  пространства  воспета  и  Гоголем.  Гармоничен  переход  описания  степи  образами  главного  героя,  его  сыновей  и  товарищей  по  Сечи.  Замечательно,  что  писатель  связывает  представление  о  вольной  жизни  с  характером  героев,  их  представлением,  какой  должна  быть  жизнь:  свободной,  как  степь,  детьми  которой  они  являются.  Родина  и  степь  здесь  тождественные  понятия.  Поэтому  степь  у  Гоголя  не  просто  ландшафт,  на  фоне  которого  происходят  события,  а  полноправный  герой,  источник  цельных  характеров,  способных  совершать  подвиги  во  имя  свободы  Родины.  «…Вся  поверхность  земли  представлялась  зелено-золотым  океаном,  по  которому  брызнули  миллионы  разных  цветов.  Сквозь  тонкие  высокие  стебли  травы  сквозили  голубые,  синие  и  лиловые  волошки;  желтый  дрок  выскакивал  вверх  своею  пирамидальною  верхушкою;  белая  кашка  зонтикообразными  шапками  пестрела  на  поверхности;  занесенный  бог  знает  откуда  колос  пшеницы  наливался  в  гуще.  Под  тонкими  их  корнями  шныряли  куропатки  вытянув  свои  шеи.  Воздух  был  наполнен  тысячью  разных  птичьих  свистов.  В  небе  неподвижно  стояли  ястребы,  распластав  свои  крылья  и  неподвижно  устремив  глаза  свои  в  траву.  Крик  двигавшейся  в  стороне  тучи  диких  гусей  отдавался  бог  знает  в  каком  дальнем  озере.  Из  травы  подымалась  мерными  взмахами  чайка  и  роскошно  купалась  в  синих  волнах  воздуха.  Вон  она  пропала  в  вышине  и  только  мелькает  одною  черною  точкою.  Вон  она  перевернулась  крылами  и  блеснула  перед  солнцем.  Черт  вас  возьми,  степи,  как  вы  хороши!»  [3,  с.  238].  Яркий  образный  язык  Гоголя  помогает  нам  увидеть  разноцветье  красок  степи,  почувствовать  запах  душистых  цветов,  полюбить  этот  бескрайний  океан.  «…Вечером  вся  степь  совершенно  переменялась.  Все  пестрое  пространство  ее  охватывалось  последним  ярким  отблеском  солнца  и  постепенно  темнела,  так  что  видно  было  как  тень  перебегала  по  нем  и  она  становилась  темно-зеленою;  испарения  подымались  гуще,  каждый  цветок,  каждая  травка  испускала  амбру  и  вся  степь  курилась  благовонием»  [3,  с.  239].

  Среди  впечатлений  Чехова,  полученных  на  родине  и  разнообразно  преломленных  в  его  творчестве,  есть  одна  область,  где  детские  и  юношеские  впечатления  оказались  наиболее  значительными  и  даже  решающими  в  его  творческой  биографии.  Это  —  впечатления  от  приазовской  степи.  Приазовская  степь  оказалась  для  него  самой  близкой,  самой  задушевной  темой.  «Донецкую  степь  я  люблю  и  когда-то  чувствовал  себя  в  ней,  как  дома,  и  знал  там  каждую  балочку.  Когда  я  вспоминаю  про  эти  балочки,  шахты,  Саур-Могилу,  рассказы  про  Зуя,  Харцыза,  генерала  Иловайского,  вспоминаю,  как  я  ездил  в  Криничку.  И  в  Крепкую  графа  Платова,  то  мне  становится  грустно  и  жаль,  что  в  Таганроге  нет  беллетристов,  и  что  этот  материал,  очень  милый  и  ценный,  никому  не  нужен»,  —  писал  Чехов  таганрожцу  П.  Иорданоеу  в  1898  году.

В  чеховской  степи  уже  нет  великолепных  красок,  меняющих  обличье  степного  пространства.  Нет  тех  веселых,  подбадривающих  звуков,  исходящих  от  гнездующихся  птичек,  нет  стрекотанья  цикад,  оживляющих  жизнь.  Прямо  противоположный  облик  серой,  побуревшей  степи.  В  пожухлой  траве  даже  кузнечики,  сверчки  не  стрекочут  весело,  а  затянули  свою  монотонную  музыку.  Все  тихо  и  мертво.  Отсутствует  динамика,  все  замирает:  нет  движенья  ни  в  воздухе,  ни  в  траве,  даже  беркут  плавно  висит  в  небе.  Все  это  порождает  дремоту,  безмолвье,  покой  и  отсюда  возникает  мотив  одиночества,  тоска,  которая  соотносится  с  трагическим  состоянием  человека  во  вселенском  просторе  степи.  «Простору  так  много,  что  маленькому  человеку  нет  сил  ориентироваться»  —  отмечал  А.П.  Чехов.  Только  утром  «…вдруг  вся  широкая  степь  сбросила  с  себя  утреннюю  полутень,  улыбнулась  и  засверкала  росой.  Сжатая  рожь,  бурьян,  молочай,  дикая  конопля  —  все  побуревшее  от  зноя,  рыжее  и  полумертвое,  теперь  омытое  росой  и  обласканное  солнцем,  оживало,  чтоб  вновь  зацвести»,  но  после  полудня  жизнь  в  степи  останавливается  и  замирает.  Мотив  одиночества,  появляющийся  в  повести  исходит  от  серой  травы,  пыли.  Нет  движения  ни  в  чем.  Даже  ветер  скован  какой-то  неведомой  силой.  Гром,  грохочущий  за  горизонтом,  здесь  не  несет  оживления  и  свежести:  «  если  бы  брызнул  дождь,  …еще  бы,  кажется  небольшое  усилие,  одна  потуга,  и  степь  взяла  бы  верх».  Эта  картина  мертвой  степи  рождает  плач  женщины-степнячки,  выражающей  тоску  по  уходящим  годам.  «Егорушка  оглядывался  и  не  понимал,  откуда  эта  странная  песня;  потом  же  когда  он  прислушался,  ему  стало  казаться,  что  это  пела  трава;  в  своей  песне  она,  полумертвая,  уже  погибшая,  без  слов,  но  жалобно  и  искренне  убеждала  кого-то,  что  она  ни  в  чем  не  виновата,  что  солнце  выжгло  ее  понапрасну;  она  уверяла,  что  ей  страстно  хочется  жить,  что  она  ещё  молода  и  была  бы  красивой,  если  бы  не  зной  и  не  засуха…»  [7,  с.  266].

Не  случайно  и  в  казахских  средневековых  толгау  поэты-жырау  сравнивали  простор  степи  со  временем,  с  ушедшими  годами  человеческой  жизни.  Для  русского  человека  степь  больше  ассоциируется  с  привольем,  которое  дарит  особую  душевную  усладу.  Степь  действует  на  русского  психологически,  а  для  казаха  это  философия  жизни,  вбирающая  в  себя  такие  ценностно-смысловые  значения,  как  степь-время,  степь-сердце,  степь-космос,  степь-вселенная. 

Еще  в  ΧІΧ  веке  у  Абая,  ставшего  зачинателем  пейзажной  лирики  в  казахской  литературе,  степь  не  существует  сама  по  себе,  она  густо  населена  специфическими  реалиями.  Степь  и  человек  здесь  едины,  равноправны,  не  трогают  и  не  боятся  друг  друга.  Тут  царит  гармония  природы  и  человека.  Степь  —  это  жизнь,  и  человек  никогда  не  сетует  на  природу.  Он  в  ней,  а  она  в  нем.  Увидеть  степь  такой  может  только  казах,  чуткий  и  внимательный,  сыновний  взор  которого  уловит  на  светлом  или  печальном  лике  матери-природы,  все  их  общие  радости  и  горести,  пожелания  и  предостережения.

Пейзажных  стихотворений  у  Абая  немного.  Всего  семь.  В  цикле  стихов  «Весна»,  «Лето»,  «Осень»,  «Зима»  Абай  живописует  родные  степи  в  разные  времена  года.  При  этом  картины  природы  сливаются  в  единое  целое  с  жизнью  и  бытом  кочевого  народа.  В  стихотворении  «Весна»  земля  поэту  представляется  в  образе  невесты,  истосковавшейся  за  холодную  зиму  по  теплым  ласковым  лучам  солнца  —  жениха  и  теперь  восторженно  и  радостно  встречающей  его.

Абай  за  всю  жизнь  нигде  не  был  далее  Семипалатинска.  Он  безгранично  лю6ил  эту  всхолмленную  степь  с  гранитными  грядами  вздыбившихся  гор,  её  необозримые  просторы,  не  имеющие  пределов,  и  лишь  упирающиеся  на  горизонте  своими  холмами  в  звездное  небо.  Абая  увлекает  не  только  степная  природа.  В  этой  степи  живет  его  народ.  Вот  почему  стихи  о  природе  —  это  в  то  же  время  стихи  о  народной  жизни,  полной  противоречий  и  контрастов.
Безмятежно  и  радостно  звучит  начало  стихотворения  «Лето»:

Лето  —  солнечная  пора!

В  тучных,  шелковых  травах  степь.

От  душистых  цветов  пестра.

К  полноводной  реке  аул 

На  кочевье  пришел  с  утра… 

Но  радость  поэта  омрачается  мыслью  о  тяжелой  жизни  бедняков.  В  стихотворении  «Осень»  пейзаж  также  неотделим  от  социальных  оценок.  Сурова  осень  в  степи:  «Тучи  серые,  хмурые,  дождь  недалек.  Осень.  Голую  землю  туман  заволок».  Оголенные  деревья  стоят,  как  нищие  старцы.  Дуют  ветры,  становится  все  холодней,  Стужа  мучает  и  стариков,  и  детей.  Уже  поздняя  осень,  над  степью  «воют»  холодные  ветры,  бушуют  снежные  бураны.  Но  бай  не  спешит  на  зимовку,  «чтоб  окрестные  луга  до  снега  не  топтать».  Ему  нет  дела  до  того,  что  беззащитные  семьи  мерзнут,  голодают.

Цикл  стихотворений  Абая  о  временах  года  и  о  жизни  людей  в  степи  как  бы  завершается  описанием  зимы.  Впервые  в  истории  казахской  литературы  степь  предстала  во  всем  ее  разнообразии,  впервые  картины  природы  стали  отражением  сложной,  полной  глубоких  социальных  противоречий  жизни  казахского  народа.

Как  и  для  русского  так  и  для  казахского  народа  степь  имеет  особое  значение.  Она  —  мать  кочевников,  дающая  пастбища,  еду,  в  то  же  время  она-мать  земледельца,  своей  плодородной  почвой  дающая  хлеб,  богатый  урожай,  то  есть  тоже  —  еду.  Степь  отражается  в  национальной  культуре  этих  двух  родственных  народов,  она  вдохновляет  писателей,  поэтов  и  музыкантов  на  создание  своих  произведений.  Степь  всегда  останется  вечным  источником  вдохновения  еще  для  многих  поколений.

Список  литературы:

1. Абай.  Пейзажная  лирика.  Алматы.  1985  —  156  с.
2. Васильев  П.  Избранное  —  М.,  1988  —  48  с.
3. Васильев  П.  Стихи  и  поэмы.  —  Павлодар:  Звезда  Прииртышья,1999  —  120  с.
4. Гоголь  Н.В.  Вечера  на  хуторе  близ  Диканьки.  Миргород.  —  М.  «Художественная  литература»,  1982,  238—239  с.
5. Гребенщиков  Г.  Из  моей  жизни.  Странички  автобиграфии.//Зарници,  1925,  №  1  —  233  с.
6. Гребенщиков  Г.Д.  Степные  узоры.  —  Усть-Каменогорск,  2006  —  58  с.
7. Крылова  Л.А.  Степь  как  национальный  ландшафт  //  Русский  язык  в  казахской  школе,  2007  №  2  —  16  с.
8. Ожегов  С.  Словарь  русского  языка.  —  М.,  1992.
9. Русская  словесность.  Хрестоматия.7  класс.  Алматы.  Атамура.  2003  —  126  с. 
10. Сейфуллин  С.  Сборник  стихотворений.  —  Алма-Ата:  Өнер,1988  —  45  с.
11. Турспекова  А.Х.  Степь,  одну  тебя  пою  //  Русский  язык  в  казахской  школе,  2006  №  3  —  22  с.
12. Учебник  «Русская  словесность»  7  класс.  Алматы.  Атамура.  2003  —  78  с.
13. Чехов  А.П.  Избранные  сочинения  в  двух  томах.  —  М.  «Художественная  литература»,  1986  —  266  с.