КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ МИР ПОЭЗИИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

Сергей Мария

класс 11 «В», ГУО «Средняя школа № 6, г. Жодино»

Стрижанец Анастасия Ивановна

научный руководитель, педагог Iквалификационной категории, преподаватель русского языка и литературы, средняя школа № 6, г. Жодино

Концепты «любовь» и «счастье» в поэтической речи С. Есенина

Концепт « любовь»

Существует множество устойчивых чувств, захватывающих все помыслы и стремления личности и ярко характеризующих ее эмоциональную сферу. Заметное место среди них принадлежит чувству любви. В психологии понятие «любовь» употребляется в двух значениях. В широком значении (родовое понятие) любовь — высокая степень эмоционально-положительного отношения, выделяющего объект среди других и помещающего его в центр устойчивых жизненных потребностей и интересов субъекта. Такова любовь к Родине, любовь к матери, к детям, к музыке и т. д.

В более узком смысле (видовое понятие) любовь –– интенсивное, напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное определенными потребностями и выражающееся в стремлении быть с максимальной полнотой представленным своими личностно значимыми чертами в жизнедеятельности другого таким образом, чтобы пробуждать у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости.

В поэтической речи Есенина концепты «любовь» и особенно «любить» являются частотными. Они определяют мировосприятие поэта и его лирического героя, их отношение к жизненным явлениям. К. Кулиев о Есенине и его творчестве писал: «Он [Есенин] воспел землю, плененный ею, воспел любовь, как счастье, и счастье, как любовь. Воспел женщину так же сильно, как родные поля, как жизнь, как свет. Он так же нежно воспел мать, как и отчую землю. Он был рожден для любви, добра, радости и счастья, для поэзии».

Все поэтическое творчество Есенина основано на удивительном «чувстве родины». Обращаясь к Родине, к России, к своей малой родине в стихах, Есенин очень часто использует концепты «любовь» и «любить». Проиллюстрируем примерами есенинскую любовь к Родине: «Я люблю родину! Я очень люблю родину!», «Но более всего / Любовь к родному краю / Меня томила, / Мучила и жгла», «Край любимый! Сердцу снятся Скирды солнца в водах лонных…», «Я люблю эти хижины хилые…», «Мы любим в ней ветер, над речкой овёс…», «Люблю твои пороки, / И пьянство, и разбой…»(«О Родина!»), «О Русь, покойный уголок, / Тебя люблю, тебе и верую», «И я, как страстная фиалка, / Хочу любить, любить весну».

Приведем теперь примеры иного чувства любви в поэтической речи Есенина (чувство-отношение): «Но люблю я твой взор с поволокой/ И лукавую кротость твою», «Я помню, любимая, помню / Сиянье твоих волос», «Ах, любовь! Она ведь всем знакома...», «Мы с тобою любим в этом мире / Одинаково со всеми, дорогая», «Пусть сердцу вечно снится май / И та, что навсегда люблю я», «Тот поэт, врагов кто губит, … / Кто людей, как братьев, любит», «Старушка милая, / Я нежно чувствую / Твою любовь и память», «Шёл господь пытать людей в любови», «От любви не требуют поруки…», «Я не знал, что любовь —зараза, / Я не знал, что любовь —чума», «Я знаю мир…/ Люблю мою семью…», «Товарищи по чувствам, / По перу, … / Я вас люблю…”, «Все на этом свете из людей / Песнь любви поют и повторяют».

Концепт «счастье»

С темой любви в русской языковой картине мира непосредственно связана тема счастья. Счастье является «целью» любви; идеальная любовь способна «дать человеку ощущение счастья».

Однако роль счастья в русской языковой картине мира к этому не сводится. Можно утверждать, что концепт счастья является для неё одним из ключевых. При этом для слова счастье можно выделить два круга употреблений: счастье-1 «удача» и счастье-2, «когда человеку так хорошо, что у него не остаётся неудовлетворённых желаний». Аналогичные употребления выделяются и у прилагательного счастливый.

Счастье-1 целиком принадлежит к сфере «бытового». Оно не зависит от личных усилий и заслуг человека.

Главная особенность счастья-2 в русской языковой картине мира заключается в том, что оно в основном принадлежит воображаемому миру. Самые характерные контексты употребления слова счастье —это высказывания о несостоявшемся счастье, мечты о будущем счастье или пожелания кому-либо счастья, а также общие рассуждения о том, чего кому-то не хватает для полного счастья, или просто о том, что такое счастье (А. Гайдар).

В поэтической речи Есенина концепт «счастье» является довольно частотным в употреблении; он тесно связан по своему значению с рассмотренным выше концептом «любовь». Проиллюстрируем общее понятие счастья в поэзии Есенина: «Я счастлив тем…», «Мальчик такой счастливый»,«Есть в дружбе счастье оголтелое…», «Все мы обмануты счастьем», «Многие видел я страны, / Счастья искал повсюду…», «Вот оно, глупое счастье / С белыми окнами в сад!», «Синее счастье! Лунные ночи!», «Мало счастьем дано любоваться», «Я искал в этой женщине счастья», «О верю, верю, счастье есть!», «Рад и счастлив душу вынуть», «Счастлив, кто жизнь свою украсил / Бродяжной палкой и сумой».

С концептами «любовь» и «счастье» по своему эмоциональному тону тесно связано и понятие радости. Рабиндранат Тагор, индийский учёный, писатель и мудрец, считал: «Радость присутствует везде. Она —в зелёном ковре травы, устилающем землю, в голубой безмятежности неба, в молчании зимы <…>. Лишь тот постиг окончательную истину, кому ведомо, что весь мир, вся вселенная —это творение радости» [3, с. 62].

Есенин умел видеть радость во всём, умело показывать ее другим. Именно поэтому концепт «радость» стоит наряду с рассмотренными ранее понятиями эмоционального мира человека. В чём же есенинская радость? —«В сердце радость детских снов», «Радуют тайные вести», «Рад и счастлив душу вынуть», «Я рад и охоте», «Я с радости чуть не помер», «Хмельному от радости пересуду нет», «Иные в сердце радости и боли», «Сон мой радостен и кроток / О нездешнем перелеске», «Как белка на ветке, у солнца в глазах / Запрыгала радость…», «Заигрался в радости младенец», «И так радостен мне над пущей / Замирающий в ветре крик».

Таким образом, поэтическая речь Есенина насыщена положительными психоэмоциональными состояниями человеческой души: любовь, счастье, радость, свет, тепло, кротость, поцелуй, мечта, грёзы, ласка, песня, нежность, покой, молитва, отрада, сквозь призму которых мир предстает светлым, ярким, живым разноцветьем, постоянно обновляющимся, меняющимся.

Мастерство Есенина заключается в создании сложной, внутренне единой и вместе с тем бесконечно разнообразной картины мировосприятия героя при помощи различных языковых средств и законов поэтической речи. Но только положительные эмоции не в силах дать человеку полное, цельное восприятие жизни. Полнота жизни —в сочетании всех видов эмоций и чувств. Поэтому в следующем разделе мы обратимся к концептам «тоска», «боль» и «печаль» и их отражению в творческой лаборатории Есенина.

Концепт «тоска» в поэтической речи С. Есенина

Концепт «тоска»

Многие из слов, ярко отражающих специфику «русской ментальности» и соответствующих уникальным русским понятиям, —такие как тоска или удаль, —как бы несут на себе печать «русских пространств». Недаром переход от «сердечной тоски» к «разгулью удалому» —постоянная тема русского фольклора и русской литературы, и не случайно во всем этом «что-то слышится родное». Часто, желая «сплеснуть тоску с души», человек как бы думает: «Пропади все пропадом», —и это воспринимается как специфически «русское» поведение.

Склонность русских к тоске и удали неоднократно отмечалась иностранными наблюдателями и стала общим местом, хотя сами эти слова едва ли можно адекватно перевести на какой–либо иностранный язык.

На непереводимость русского слова «тоска» и национальную специфичность обозначаемого им душевного состояния обращали внимание многие иностранцы, изучавшие русский язык. Трудно даже объяснить человеку, не знакомому с тоскою, что это такое. Словарные определения («тяжелое, гнетущее чувство, душевная тревога», «душевная тревога, соединенная с грустью; уныние») описывают душевные состояния, родственные тоске, но не тождественные ей. Пожалуй, лучше всего для определения тоски подходят следующие развернутые описания: тоска — это то, что испытывает человек, который чего-то хочет, но не знает точно, чего именно, и знает только, что это недостижимо. А когда объект тоски может быть установлен, это обычно что–то утерянное и сохранившееся лишь в смутных воспоминаниях. В каком–то смысле всякая тоска есть тоска по небесному отечеству, по утерянному раю. Но, по–видимому, чувству тоски способствуют бескрайние русские пространства; именно при мысли об этих пространствах часто возникает тоска, и это нашло отражение в есенинской поэзии: «тоска бесконечных равнин», «Кругом с тоской глубокою / Плывут в страну далекую / Седые облака», «Стынет поле в тоске волоокой, / Телеграфными столбами давясь», «Это слезы опять… Это слезы / И тоска по родной стороне», «Но и в твоей таится гуще / Солончаковая тоска», «Вот она, невеселая рябь / С журавлиной тоской сентября!», «И дремлет Русь в тоске своей веселой…». Как видим, в поэтической речи Есенина данный концепт нашел свое отражение.

В творчестве Есенина концепт «тоска» (тосковать, тоскливо, тоскливый) является часто употребляемым и окрашивает поэтическую речь в соответствующие тона. В подтверждение частоты употребления концепта «тоска» в различных речевых ситуациях приведем еще примеры, иллюстрирующие данное положение: «Россия… Царщина… / Тоска…», «Любимая! / Я мучил вас, / У вас была тоска / В глазах усталых…», «Их смерть к тоске не привела», «Заглуши в душе тоску тальянки», «Бесконечные пьяные ночи // И в разгуле тоска не впервь!», «Я вызнавать пойду с тоскою», «О розовом тоскуешь небе / И голубых облаках», «Поведут с веревкою на шее / Полюбить тоску», «В тоске по гречневым просторам», «И сожмется твое сердце от тоски немой…», «Теперь тоска меня сосет», «Жил, тоски не зная», «Грезит ночь. Уснули люди, / Только я тоской томим», «Снова грусть и тоска / Мою грудь облегли», «Горе вместе с тоской заградили мне путь», «Не тоскуй, моя белая хата…», «Каждый день я чувствую / Тоску», «В сердце тоска и зной», «Девушка тоскует. Девушка рыдает», «Мне тоскливо, и скучно, и жалко…», «А дед с тоской глядит на колокольню».

С концептом «тоска» теснейшим образом связаны и «продолжающие» это понятие концепты «печаль», «горе», «грусть», «боль» и производные от них (печалиться, печальный, печально; горевать, горький, горько, горше; грустить, грустный, грустно; болен, больнее, болеть, больной). Эти концепты раскрывают, расширяют, углубляют и продолжают понятия тоски. Приведем примеры использования данных концептов в поэтической речи Есенина.

Концепт «горе». «Изнывает душа от тоски и от горя», «Все поют про горе», «Ветхая избенка / Горя и забот», «И послушай ты песни про горе», «Горькие слезы безропотно лить», «Смолкните ,звуки ―вестники горя», «Плакал на завалинке / От горя», «Горькие думы, думы тяжелые», «Кому горе, кому грех».

Концепт «грусть». «Он пишет песню грустных дум», «Нам за гробом грусти не слыхать вовек», «Это пляшет российская грусть», «Грустит наша дума об отрочьих днях», «А на печке старик / С грустью засыпает».

Концепт «печаль». «Кораллы слез моих печали одинокой…», «Грусть и печаль вызываешь», «Безотрадная грусть и печаль», «Звуки печали, скорбные звуки…».

Концепт «боль». «Нищету свою видеть больно», «Опустилась с болью на пенек», «Не исцелить сердца вам наболевшего, / Думы больные, без жизни, холодные!».

Мы видим, что язык С. Есенина чрезвычайно эмоционален, потому что сфера чувств и эмоций поэта глубока и своеобразна. Во многих его стихах удивительно последовательно противопоставлена бинарность чувств в восприятии мира, о чем говорилось ранее: любит —ненавидит, радуется —скорбит, смех —слезы, веселье — печаль, восхищение —презрение и т. д. Во всех его стихах отражен многообразный мир «эмоциональных чувствований»: то буйство, то смирение, то уверенность, то сомнение, то удаль, то радость, то грусть, то нежность, то кротость, то упорство, то покорность, то своеволие. Богата и сложна система есенинских эмоций.

Глубоко лирический талант Есенина заставляет нас признать редкую, завораживающую эмоциональность его языка. У Есенина эмоционально само содержание стиха.

Эмоциональность —живой огонь души поэта, это пламень языка. Эмоционально насыщенными словами Есенин не только выражает свои чувства в поэтической речи, но и пробуждает эмоции у нас, его читателей. Эмоционально насыщенный язык заражает авторским настроением, заставляет читателя разделить чувство поэта.

Благодаря нашему исследованию мы установили, что в общенародном русском языке имеется целая группа слов, обозначающих чувства (любовь, радость, счастье, горе, тоска, гнев, печаль, страх и др.) и дающих общую языковую картину мира. Эти слова в поэтической речи надо как-то построить, связать, сочетать, чтобы они волновали души, зажигали сердца и вели за собой. Этим чудесным свойством обладал язык Есенина.

Концепты «музыка», «песня» в поэтической речи Сергея Есенина. Роль обстоятельств со значением сопровождения в концептуализации музыки в стихотворениях С. Есенина

Концепты «музыка» и «песня» занимают важное место в поэтическом мире С. Есенина. Об этом свидетельствует признание самого поэта: «Родился я с песнями в травном одеяле…». По мнению Л.Л. Бельской, Есенин«… осознает свою поэзию как «песенное слово» и «словесное пенье», «поющее слово» и «песенный плен» [1, с. 26]. Песня для поэта — «… высшая ценность по сравнению с «просто стихами», это синоним подлинной поэзии» [1, с. 26].Стих может быть «ненужным, глупым», лирика «дохлой, томной», и «стишок писнуть, пожалуй, всякий может». А — Песня? «Плачет и смеется песня лиховая», «Только б слушать песни — сердцем подпевать».

Установка на песенность проявляется и на лексическом, и на семантическом уровнях в поэтическом языке С. Есенина, отражается на тематике его стихотворений, их ритмико-синтаксическом строе.

Мы считаем необходимым обратиться к рассмотрению данного вопроса, ибо издавна русская душа представлялась душой песенной, широко эмоциональной, в которой, как в радуге, нашли свое отражение многообразные явления действительности. Душа русского человека познается через душу-песню. Русский поэт отражает в своем песенном творчестве душу и мировоззрение своего народа. Песня — самое дорогое у поэта-певца, дороже чести, любви, самой жизни. Не зря Есенин пишет: «Пусть вся жизнь моя за песню продана», «Сердцу — песнь, а песне — жизнь и тело», «Песне тайна не дана, / Где ей жить и где погибнуть».

Не от того ли поэт так изобретателен и неистощим в употреблении слов с корнем «петь» (пою, подпевает, запели, пропеть, воспеть, распевал, отпоет, спел; пенье, песенка, напев, запевки, певун; певунный, песенный, отпевая, вплоть до неологизма — выпеснил), эпитетов к «песне» (дремная, оголтелая, лиховая, тележная песня колес, накаляющий песни гвоздь), глаголов, передающих процесс пения (гаркнул, плету, зыкать, играет, причитают, голосят, байкает, заливались, насвистывает, кричите, тоскует, рокочет, несется, лейся, сложил, не таял, не млел, прольются)? А само слово «песня» встречается в есенинском творчестве свыше 130 раз, уступая по частоте только существительным «сердце», «душа».

Способность петь в стихотворениях Есенина имеют и люди (косари, рыбаки, девушка, мать и др.), и другие субъекты (ветры, пурга, дождь, ручей, зима, птахи, гуси, петухи, колокольчик, тоска, жалоба и др.); способность танцевать — люди, колдунья, ветер, дождь, клен, сумрак, дым, грусть и др. Однако концепт «музыка» реализуется у Есенина не только через глаголы и субъекты, но и через обстоятельства со значением сопровождения.

В поэтическом мире Есенина различные события происходят под своеобразное сопровождение, соответственно в его поэтических текстах часто употребляются обстоятельства со значением сопровождения, например: «Но никто под окрик журавлиный / Не разлюбит отчие поля». Эти обстоятельства представляют собой одно или несколько существительных в сочетании с предлогом ПОД («под бабкину песню», «под метельные всхлипы», «под сказку сна», «под гудок пастуший», «под конские храпы» и др.). Отнесенность этих обстоятельств к концепту «музыка» подтверждается тем, что в их составе употребляются существительные, обозначающие, во-первых, музыкальные инструменты (гусли, тальянка, гармоника и др.), во-вторых, различные звуки (звон, окрик, свист, вой, шелест и др.). Обстоятельства со значением сопровождения в творчестве Есенина можно классифицировать по характеру музыки:

1.  инструментальное сопровождение песни: «Только и осталась песня под тальянку»;

2.  инструментальное сопровождение танца: «А пойду плясать под гусли…»;

3.  инструментальное сопровождение повествования: «Слушай — под эту гармонику снежную / Я расскажу про свою тебе жизнь»;

4.  колыбельная песня: «И темный лес, склоняясь, дремлет / Под звуки песни соловья»;

5.  похоронная музыка: «Как помрем без пенья под ветряный звон, / Понесут нас в церковь на мирской канон»;

6.  церковное пение: «И часто я в вечерней мгле, / Под звон надломленной осоки,/ Молюсь дымящейся земле / О невозвратных и далеких».

При помощи обстоятельств со значением сопровождения С. Есенин описывает разнообразные звуки, например:

1.  тихий звук: «Бреду дубравною сторонкой / Под тихий шелест тополей»;

2.  громкий звук: «И по кустам межи соседней, / Под возглашенья гулких сов, / Вниманию, словно за обедней, / Молебну птичьих голосов»;

3.  приятный звук: «Но под бабкину песню вскок / Он бросался, как юный тигрёнок, / На оброненный ею клубок»;

4.  страшный звук: «Напылили кругом. Накоптили. / И пропали под дьявольский свист. / А теперь вот в лесной обители. / Даже слышно, как падает лист».

В некоторых стихотворениях при помощи обстоятельств со значением сопровождения объединяются звуки, различные по происхождению:

1.  созвучие церковной музыки и звона: «И под плач панихид, под кадильный канон, / Во мне чудился тихий, раскованный звон»;

2.  созвучие скрипа кораблей, голоса шарманки и окрика журавлей: «Я под скрипы / Шхун и кораблей / Слышу голос / Плачущей шарманки / Иль далёкий Окрик журавлей».

Характер музыки поэт подчёркивает при помощи существительных или эпитетов к ним, употребляющихся в составе обстоятельств со значением сопровождения. Сопоставим два примера, в которых события происходят под сопровождение игры на одном и том же музыкальном инструменте: «Снова пьют здесь, дерутся и плачут. / Под гармоники жёлтую грусть. / Проклинают свои неудачи, / Вспоминают московскую Русь», «Только я в эту цветь, в эту гладь. / Под тальянку весёлого мая, / Ничего не могу пожелать, / Всё, как есть, без конца принимая». Печальный характер музыки в первом отрывке создаётся путём употребления существительного грусть, а также сочетанием в одном предложении глаголов дерутся, плачут, проклинают; во втором примере весёлая, приятная душе поэта музыка описывается при помощи прилагательного весёлый и существительных май, цвет, гладь. Звуковое сопровождение воздействует даже на то, как Есенин воспринимает действительность: «Даже море кажется мне / Индиго / Под бульварный / Смех и шум».

Обстоятельства со значением сопровождения помогают Есенину выделять ту или иную деталь, выявляющую суть явления или события. В стихотворении «Над окошком месяц. Под окошком ветер…» поэт смеётся и плачет под чужую песню: «А теперь я милой ничего не значу. / Под чужую песню и смеюсь и плачу». Это значит, что его любимой на тальянке играет кто-то другой. В стихотворении «Клён ты мой опавший, клён заледенелый…» Есенин при помощи существительных метель и лето, принадлежащих к различным семантическим полям, показывает, насколько значительна песня о лете, исполняемая под метель: «Там вон встретил вербу, там сосну приметил, / Распевал им песни под метель о лете».Антитеза, играющая важную роль в стихотворении «Побирушка», создаётся поэтом разными способами, в том числе и при употреблении обстоятельств со значением сопровождения: «И стоит малютка, плачет под весёлый, резвый смех».

Исследуя обстоятельства со значением сопровождения в стихотворениях Сергея Есенина, можно заключить, что в восприятии поэта любое событие или действие может происходить под своеобразное музыкальное сопровождение. Эти обстоятельства дают Есенину возможность делать звуковую палитру художественного мира более разнообразной, яркой, образной и эмоциональной, показывают широту и многофункциональность концептов «музыка» и «песня» в есенинских стихотворениях.

Список литературы:

1. Бельская Л. Песенное слово: Поэтическое мастерство С. Есенина. —М., 1990.
2. Есенин С. Собр. соч. в двух томах. —Мн., 1992.
3. Лоуэн А. Радость —Мн., 1999.