РЕЛИГИОЗНЫЙ КАНОН И ТВОРЧЕСТВО АНДРЕЯ РУБЛЁВА

Сложной, но одновременно интересной и актуальной является проблема соотношения канона и творческой индивидуальности художника. Даже мастера прошлого, которые по традиции рассматриваются как строгие последователи канона, обращались к данной проблемой в своих работах. Более подробно рассмотрим творчество гениального древнерусского живописца Андрея Рублева.

Андрей Рублёв наиболее известный и почитаемый русский иконописец московской школы иконописи, книжной и монументальной живописи XV века.

Невозможно хронологически проследить творческий путь Рублёва, потому что древнерусские художники-иконописцы никогда не подписывали и не датировали свои работы. Дошедшие до нас исторические свидетельства о жизни и творчестве Андрея Рублёва крайне бедны фактическими и последовательными данными, противоречившими друг другу.

Эпоха Рублева была эпохой возрождения веры в человека, в его нравственные силы, в его способность к самопожертвованию во имя высоких «идеалов». То было время, когда в русской культуре слово принадлежало художникам. Постепенно отходя от беспокойного и напряженного искусства XIV века, Рублев и мастера его круга обращаются к более сосредоточенному, спокойному восприятию, к опыту древнего искусства. Они пишут свои иконы в соответствии с каноном, но с помощью незначительных авторских изменений в целом меняют всё представление о художественном видении канона.

Например, Плугин В.А. пишет об иконе Андрея Рублёва «Спас Звенигородский из Деисусного чина»: «..., чтобы найти контакт между изображенным божеством и молящимися, чтобы чудесные глаза Спаса смотрели не в сторону, а согрели своим теплом склонившегося перед иконой человека, иконописец чуть‑чуть сдвигает вправо зрачки. Взгляд немного искоса... Это уже миллиметры. Но здесь во всем присутствует какой-то минимум движения, том минимум, который отделяет создание Рублева от многочисленных застывших Спасов, населявших древнерусские церкви и жилища...» [3, с.453].

Целостность образа, соподчиненность его частей ‑ характерная особенность живописи Рублева. В работах его никогда не бросается в глаза деформация форм, чрезмерная вытянутость пропорций. Он ограничивается тем, что облегчает формы, слегка сужает конечности тел. Это заметно уже в его ранних произведениях, сохраняется и позднее и всегда отличает собственноручные работы Рублева от работ его учеников, которые безмерно вытягивали фигуры и этим лишали их органической цельности. Средневековые мастера нередко изображали более крупным то, что является более важным. Преувеличенные глаза византийской иконописи должны повышать духовность человека и, вместе с тем, этим подчеркивается чувственность образа. Андрей Рублев действовал иначе. В «Спасе» из Звенигородского чина его черты лица, особенно глаза, нос, губы безмерно уменьшены по сравнению с довольно крупной фигурой. Вместе с тем, его облик становится более одухотворенным, изысканным, тонким.

В иконе «Преображение» Рублева впервые в русской истории искусств евангельская сцена преображения изображена не как тяжёлая и трагичная сцена, а как торжественное событие, наполненное ясностью и светом.

По-новому трактует Рублев и традиционную тему «Страшного суда» во фресках Успенского собора во Владимире, которые были признанные всемирным достоянием ЮНЕСКО. В центре внимания Рублев изображает не муки и кара грешников в аду, а наоборот радость и ясность встречи с Христом. Рублев изобразил тех людей, которые пришли на суд, совсем не страдающими, а надеющимися на милость. До и после Рублева, как отмечает академик Д. Лихачев, так никто не писал.

В своих произведениях Рублев не только соединил человеческое и божественное с явным преобладанием первого, но и достиг почти абсолютной гармонии и единства художественной формы и содержания произведении. Именно эти свойства живописи и органическое единство содержания и формы стали кульминационной точкой не только искусства его времени, но и всей древнерусской художественной культуры.

Если имя Рублёва является главным символом древнерусской художественной культуры, то икона Троица ‑ наивысшее достижение этой культуры.

Данную икону Андрей Рублёв создал в память Сергия Радонежского. Наиболее достоверная дата ее исполнения - 1411 год, когда на месте погребения Сергия была построена деревянная церковь.

Несомненно, «Троица» Рублева ‑ одно из самых знаменитых и таинственных произведений мировой живописи. Содержание Троицы многогранно. Сюжет иконы основан на 18‑й главе книги Бытия, где описывается, как Бог в виде трех мужей или ангелов явился праотцу Аврааму и его жене Сарре у маврийского дуба. Однако библейский рассказ в интерпретации Андрея Рублёва утратил все те повествовательные черты, которые традиционно включались в композицию иконы на этот сюжет. Икона, в которой нет ни действия, ни движения, полна одухотворенности, высокой просветленности и торжественного покоя.

Единоличность его иконы основана на том, что все три ангела наделены совершенно схожими чертами, следовательно, равными друг перед другом. Но с помощью легким намёков Рублев указывает на различия ангелов: у них разные позы, разные одеяния. Незаметными и легкими штрихами великий мастер показывает нам лица Святой Троицы, но при этом нисколько не нарушает единости. Не менее гениально передана на иконе и нераздельность. Мы видим, что ангелов три, а чаша одна ‑ это композиционный и смысловой центр иконы. Так, в своей знаменитой «Троице», «...желая обратить особое взимание зрителя на чашу, являющуюся идейным центром изображения, и на среднего ангела, склонение которого предельно эмоционально выражает милосердие и любовь, Рублев сместил чашу и руку, на нее указующую, несколько вниз и вправо от центра иконы, а голову среднего ангела - несколько влево от основной вертикали построения. Зритель действительно воспринимает их поэтому в первую очередь» [2, с. 61-62.]

Силуэты ангелов, в особенности центрального ангела, обладают такой музыкальной выразительностью линий, какую напрасно было бы искать в созданиях византийских художников (в этом отношении, пожалуй, Рублеву ближе итальянские мастера). Такое произведение могло быть лишь плодом величайшего творческого напряжения и многолетних поисков и раздумий. Очевидно, что в процессе творчества Рублев неоднократно обращался к теме Троицы и создал ряд ее интерпретаций, некоторые из них стали образцами для позднейших русских иконописцев.

Рублев знаменует не поворот в развитии русского искусства, а одну из его замечательных вершин. Вот почему искусство его чарует такой цельностью и совершенством, почему при всей относительности подобных обозначений он может быть назван «русским Рафаэлем».

Искусствоведческий анализ и сами признания художников доказывают, что Андрей Рублёв – прародитель русской живописи, идеал искренности и чистоты, которым черпаются в своих работах современные художник. Искусство Рублёва и его последователей имеет огромное художественное влияние. И в этих поисках конечно невозможно не осознать всю эту силу высшей правды в искусстве, приближение к которому проходят в своём творчество множество великих художников.

Рублев смог придать иконописи глубокий философский смысл, он не стремился к точному воспроизведению предмета и ограничивался «несходными подобиями», метафорическими образами, которые помогают постигнуть связь явлений.

Список литературы:

1. Дёмина Н.А. Троица Андрея Рублёва. Москва. Искусство, 1963 ‒ с. 61-62.
2. Платонов О.А. Очерки истории русской иконы; М.: Институт русской циви лизации, 2011. С.584
3. Флоренский П.А. Иконостас. Избранные труды по искусству. – СПб.: Миф рил–Русская книга, 1993. – С. 1–175. То же: Соч. в 4-х тт. – Т. 2. – М.: Мысль, 1999. – С. 419–527