Телефон: 8-800-350-22-65
WhatsApp: 8-800-350-22-65
Telegram: sibac
Прием заявок круглосуточно
График работы офиса: с 9.00 до 18.00 Нск (5.00 - 14.00 Мск)

Статья опубликована в рамках: Научного журнала «Студенческий» № 5(25)

Рубрика журнала: Искусствоведение

Секция: Музыка

Скачать книгу(-и): скачать журнал часть 1, скачать журнал часть 2

Библиографическое описание:
Соловьева А.О. ОСМЫСЛЕННОЕ И СОДЕРЖАТЕЛЬНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ – ОСНОВА ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ К. Н. ИГУМНОВА // Студенческий: электрон. научн. журн. 2018. № 5(25). URL: https://sibac.info/journal/student/25/99120 (дата обращения: 29.03.2024).

ОСМЫСЛЕННОЕ И СОДЕРЖАТЕЛЬНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ – ОСНОВА ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ К. Н. ИГУМНОВА

Соловьева Альбина Олеговна

магистрант Института культуры и искусств ГАОУ ВО МГПУ

РФ, г. Москва

Аннотация. В статье раскрываются основные принципы русской фортепианной исполнительской школы. На примере педагогической деятельности К. Н. Игумнова выявлены основные постулаты музыкального образования: акцент на содержательность, передача художественного образа, поэтической идеи, звукового мастерства.

Ключевые слова: Московская фортепианная школа, К. Н. Игумнов, исполнитель-интерпретатор.

 

Во второй половине XIX в. в России открытие консерваторий в Москве и Санкт-Петербурге обусловило процесс становления «российской исполнительской школы». Исполнительская школа – это система художественных, музыкально-эстетических, исполнительских принципов, передающихся посредством преемственности при взаимодействии педагога и ученика в процессе обучения. Это – явление, характеризующее высшие достижения художественной культуры и свидетельствующее об уровне развития профессионального музыкального образования, объединяющее в себе развитие более узких направлений (фортепианной школы, скрипичной школы и др.). К ХХ веку в отечественной педагогике сформировались две фортепианные школы: ленинградская (Л.В.Николаев) и московская (К.Н.Игумнов, А.Б. Гольденвейзер, С.Е. Фейнберг и Г.Г.Нейгауз). Несмотря на индивидуальные манеры и особенности стиля преподавания, способы работы над различными сторонами фортепианного мастерства (ритмом, звуком, техникой в широком смысле и пр.), у представителей данных школ было много общего, что способствовало развитию содержательности преподавания, актуализации общественной значимости искусства.

Деятельности мастеров московской исполнительской школы посвящены исследования Д. Д. Благой, В. Ю. Дельсона, Б. Л. Кременштейна, Я. И. Мильштейна, А. А. Николаева, Т. А. Хлудовой и др., в которых предпринимаются попытки воссоздания творческого и педагогического облика мастеров, выявляются их индивидуальные манеры и стилевые особенности преподавания; их образовательная деятельность анализируется с аксиологических позиций, изучаются принципы и методы фортепианно-исполнительского мастерства, их значение в формировании личности, ее эстетическом и духовном развитии, воспитании творческой активности и самостоятельности, развитии всего комплекса музыкальных способностей, сферы эмоций и волевых качеств.

К. Н. Игумнов (1873-1948) – представитель старшего поколения московской фортепианной школы. Он проходил обучение в Московской консерватории у А.И. Зилоти, В.И.Сафонова, С.И.Танеева, а его сокурсниками были А.Н.Скрябин, С.В. Рахманинов, Н.К. Метнер. Именно в годы обучения Игумнову были привиты все лучшие музыкальные исполнительские традиции конца 80-90-х годов ХIХ века. Окончив с отличием консерваторию, и получив в 1895 г. почетный Диплом на международном конкурсе пианистов имени А.Рубинштейна, Игумнов, тем не менее, никогда не считал себя пианистом-виртуозом. Его исполнение всегда отличалось не блистательной техникой, а искренностью чувств, необыкновенной простотой, непосредственностью выражения. Эти качества, а также высокие нравственные принципы Игумнова, легли в основу его педагогической деятельности. Являясь на протяжении сорока лет профессором Московской консерватории, и воспитав более пятисот учеников – Н. Орлова, И. Добровейна, М.Гринберг, А. Бабаджаняна, Н. Штаркмана и др. – Игумнов заложил основу своего, «игумновского», направления фортепианной педагогики, развитого впоследствии Л. Обориным и Я. Флиером. Его ученица Б.М.Давидович расширила географические границы применения творческого метода Игумнова, используя его в своей образовательной деятельности в США в качестве профессора Джульярдской школы; Н. Л. Штаркман, в свою очередь, расширил временные границы, применяя «игумновскую» методику вплоть до начала XXI века в разных странах мира.

Основу исполнительской концепции Игумнова составляет содержательное исполнение. Как вспоминает Я.И. Мильштейн, Игумнов не выносил бессодержательной, быстрой и громкой игры: «Громкая игра – признак пустоты»[2, c. 44]. В связи с этим, главным требованием Игумнова к своим ученикам было требование исполнения произведения «изнутри». Целью всех занятий педагога являлась не простая выработка техники исполнения, а тренировка слуха и внимания. М. Гамбарян вспоминает слова Игумнова по этому поводу: «тренировать ухо гораздо сложнее, труднее, чем тренировать пальцы» [1, c. 57].

Своей основной педагогической задачей Игумнов видел воспитание сложносоставного спектра личностно-профессиональных свойств учеников. Игумнов, на протяжении всей своей педагогической деятельности доказывал, что работа над музыкальным произведением в исполнительском классе должна заключаться не только в формировании профес­сионального сознания ученика, но и его морально-этических представлений, нравственных позиций в искусстве. Так, по мнению Игумнова, при интерпретации музыкального произведения, учащийся должен исходить из признания приоритета авторского замысла, «намеренно растворяя свое «Я» в «инородной» художественно-образной среде» [4, c. 44]. Только при главенствовании композиторской идеи, при наделении исполнителя ролью посредника в диаде «композитор – слушатель», можно рассуждать «о симптомах и явлениях не столько профессионального, сколько морально-этического порядка» [4, c. 45]. Любить «себя в искусстве» или «искусство в себе», по К. С. Станиславскому – является постулатом не профессионально-технического плана, а по сути морально-этическим – так считал Игумнов и другие представители русской исполнительской школы.

Игумнов не терпел проявления «артистизма» в исполнении, выражающегося в подмене истинной интерпретации бессодержательной, но эмоциональной игрой, основанной на внешних переживаниях, когда студенты «ищут ноты на потолке» [6, c. 32]. Он считал ошибкой признание того, что сущностное содержание музыки состоит в воплощении эмоционального мира человека, богатства и разнообразия его чувств. Игумнов справедливо считал, что задача исполнителя-интерпретатора должна состоять не в прямой передаче жизненных реалий и эмоций, а в прочтении художественного образа, поэтической идеи. Исполнитель должен достигать эмпатии – умения слушать сердцем –при проникновении в авторскую субъективность, при понимании сообщения, заложенного в композиторском тексте.

Еще одной отличительной чертой «игумновской» педагогики было достижение звукового мастерства – «чистого мастерства». Игумнов добивался от своих учеников тех колористических и эстетических эффектов, которые обусловлены интонационным содержанием музыки. Поэтому всем ученикам-«игумновцам» присущи осмысленность музыкальной речи и умение воплощать этот смысл благодаря тонкому мастерству звукоизвлечения. Традиция «пения на инструменте», заложенная еще А. Г. Рубинштейном, была свойственна всем исполнителям русской школы. Игумнов, в свою очередь, своей исполнительской и педагогической деятельностью доказал правильность данной традиции, необходимость осмысленного отношения к содержанию музыки, взаимодействию рационального и эмоционального смыслов произведения.

Еще одной важной отличительной чертой педагогики Игумнова считают его стремление научить ученика работать самостоятельно. Как вспоминает Н. Штаркман, Игумнов никогда не занимался обыкновенным «натаскиванием», говоря, что «начинка рано или поздно все равно вывалится» [7, c. 56]. Штаркман писал, что, будучи учеником Игумнова, разучивал в классе большое количество произведений, но работу до конца над ними он не осуществлял никогда: «Игумнов не занимался мелочной отделкой произведений, не «вылизывал» репертуар. Таким образом он готовил нас к самостоятельному концертированию» [7, c. 60].

Я. И. Мильштейн, в свою очередь, пишет, что Игумнов очень бережно относился к индивидуальности своих учеников, «растил индивидуальные ростки»[2, c. 18], т. к. боялся поставить процесс обучения «на поток». Как констатируют коллеги мастера по Московской консерватории, Игумнов относился к своим ученикам сдержанно, но по-человечески тепло, никогда не повышал голоса, но и никогда не хвалил учеников. Самой большой похвалой, исходившей от педагога, были слова «Ну вот и сыграли!» [5, c. 45]. Данные слова для студентов играли большую роль, чем официальные оценки. Как пишет Г. Г. Нейгауз «это являлось характеристикой степени их доверия и своеобразной ученической преданностью» [3, c. 100]. Игумнов был для своих учеников настоящим Учителем, высшим авторитетом в их исполнительской деятельности, выполняющим культурно-педагогическую миссию в обществе. Наверное, этим обстоятельством можно объяснить благоговейное отношение к музыке всех учеников Игумнова, который, по словам Я. Флиера, «мог простить студенту фальшивые ноты, но фальшивых чувств он не прощал и не переносил» [Цит. по: 2, с. 10]. Сам К. Н. Игумнов утверждал: «Исполнитель – это, прежде всего, творец. Без него музыка, записанная в нотах, мертва. Исполнитель вызывает ее к жизни» [3, c. 77].

Таким образом, эстетика, искренность, сердечность во взаимодействии с осмысленным исполнением музыкального произведения составили основу педагогической концепции К. Н. Игумнова, концепции, снискавшей мировую известность, ставшей фундаментом и музыкальной педагогики XXI в.

 

Список литературы:

  1. Гамбарян М. Навсегда любимый учитель / М. Гамбарян // Советская музыка. –1980. – № 7. – С. 56-58.
  2. Мильштейн, Я.И. К. Н. Игумнов / Я. И. Мильштейн. – М., 1975.­– 167 с.
  3. Нейгауз Г. Г. Размышления, воспоминания, дневники. Избранные статьи. Письма к роди­телям / Г. Г. Нейгауз; под ред. Я.И. Мильштейна. – М.: Сов. композитор, 1975. – 527 с.
  4. Оборин Л. Н. Воспоминания о К. Н. Игумнове / Л. Н. Оборин // Пианисты рассказывают. – Вып. 1. – М.: Музыка, 1990. – С. 40-49.
  5. Оборин Л. Н. О некоторых принципах фортепианной техники / Л. Н. Оборин // Статьи. Воспоминания. – М.: Музыка, 1977. –С.42-54.
  6. Федорович Е.Н. Педагогическое наследие крупнейших российских пианистов и его роль в современном музыкальном образовании: Дис. … д-ра пед. наук : 13.00.08 : Екатеринбург, 2001. – 374 с.
  7. Федорович Е.Н. Пианист Наум Штаркман / Е. Н. Федорович. – Екатеринбург, 1999. – 270 с.

Оставить комментарий

Форма обратной связи о взаимодействии с сайтом
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.