АРХЕТИП «ПУТЬ-ДОРОГА» И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ОБРАЗ МИРА В ТЕКСТЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ

АННОТАЦИЯ

Статья построена на основе сопоставления национальных образов мира, выявления общего и особенного посредством анализа архетипа «путь-дорога» с опорой на исследования ученых Г. Д. Гачева и Л.Н. Гумилева.

Ключевые слова: архетип; хронотоп; континуум;  концепт; композиция.

 С точки зрения лексического толкования «путь» и «дорога» могут выступать словами-синонимами, однако различие между ними есть и причем существенное. Так, болгарский исследователь Г. Д. Гачев разводит эти понятия, он утверждает, что для одного национального мира характерна «дорога», для другого – «путь» [1]. Что же ученый вкладывает в эти понятия?

Концепт «путь» передает целенаправленность, стрелу движения ко определенному пункту назначения. «Дорога» же отождествляется с местом, по которому осуществляется собственно движение, она не имеет направленности в отличие от «пути». Дорога может быть мощенной, проселочной, столбовой, узкой, широкой, непроходимой и т.д. Для русского образа мира, по утверждению Г.Д. Гачева, характерна именно «дорога». У дороги нет строго заданного направления, но ее отличает свобода движения. Дорог может быть целое множество, причем разнонаправленных.

Вот как описывается дорога в повести А.П. Чехова «Степь»: «Что-то необыкновенно широкое, размашистое и богатырское тянулось по степи вместо дороги; то была серая полоса, хорошо выезженная и покрытая пылью, как все дороги, но шириною в несколько десятков сажен. Своим простором она возбудила в Егорушке недоумение и навела его на сказочные мысли…».

В русских народных сказках направление, куда двигаться и что ожидается в дороге вещает придорожных камень: «направо пойдешь… налево… прямо», то есть путник сам выбирает свою судьбу.  

Не случайно, великий русский классик Н.В. Гоголь сравнивал Русь с тройкой, стремительно несущейся по дороге неведомо куда: «И какой же русский не любит быстрой езды? ... Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то востороженно-чудное? ...летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успе­вает означиться пропадающий предмет, — только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны. Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шу­тить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай счи­тать версты, пока не зарябит тебе в очи...Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешь­ся? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади...Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства…» («Мертвые души»).

В этом гоголевском «куда?» и заключена главная черта русского характера, с которым связаны быстрота, стремительность, мелькание дней, лет, лиц, и, не случайно, в этом фрагменте в едино сливаются кони, звон колокольчика, песнь ямщика, земля и небо, ветер и душа, а всё вместе это ассоциируется с «дорогой», которая летит «невесть куда в пропадающую даль».

В отношении такого стремительного движения вперед писал Г. Д. Гачев в книге «Национальные образы мира»: «структура мысли источает гигантский волевой напор. Это словно приступ к бытию с ножом к горлу: «Даешь!» А каким еще способом прикажите орудовать, чтобы освоить, постичь бесконечность русской жизни?..» [1, с.108]. Ученый,указывая на архетипы – берег, порог, канун, говорит, что это непосредственно связано не со значением ПРИбытия, а, наоборот, - ОТплытия, выхода из дома в путь-дорогу, «на Руси вечный ток в даль, от-сюда, куда-то… Вечная неудовлетворенность» [1, с.421].

В русском национальном образе мира взгляд всегда устремлен вперед, а рядом проносятся картины природы, строения, облики людей, времена года, всё – с удивительной быстротой стремительно уходит в прошлое, в историю.

Дорога порой становится судьбоносной. Пушкинский герой повести «Метель», сбившись с дороги, оказывается в весьма престранной ситуации, которая изменит всю его жизнь. Именно в дороге Петр Гринев – герой повести «Капитанская дочка» - встречает человека, который впоследствии окажется предводителем народного мятежа и дарует молодому офицеру жизнь. В повести «Станционный смотритель» Дуняша из простой барышни превратится в светскую даму, и всё - благодаря дороге.

В гоголевской поэме «Мертвые души» дорога становится композиционным элементом.От усадьбы к усадьбе, от поместья к поместью движется гоголевский герой на своей бричке.

Совсем иной посыл у народов восточного региона. Здесь больше созерцательности, медитации. Акцент поставлен на запоминании, памяти, традиции. «Кочевье не знает дорог, а знает пути – как стаи птиц из года в год пролетают одними и теми же маршрутами… кочевник обладает этим внутренним компасом пространства, которого оседлый житель равнины не имеет…Кочевником же ощущается не сторона, а бок…» [1, с. 85].

Но есть и третье представление о «пути-дороге» – универсальное, когда стремление человека достигает определенной точки, духовной потребности двигаться не в «даль» и не в «бок», а по параболе, когда дорога становится символическим образом, стремящимся к спасению души, к бесконечности, когда стремление к широте и одухотворенности сливается с направленностью – ввысь.

Отражением жизненной философии степного человека является сцена описания ночного неба в повести Чингиза Айтматова «Материнское поле» (1962): «В полночь, в самую полную пору ночи, я глянула на небо и увидела Дорогу Соломщика – Млечный путь простирался через весь небосклон широкой серебристой полосой среди звезд. Я вспомнила слова Суванкула и подумала, что, может быть, и в самом деле этой ночью прошел по небу какой-то могучий добрый хлебороб с огромной охапкой соломы, оставляя за собой след осыпавшейся мякины, зерен».  Образ Млечного Пути в повести имеет композиционное значение. Этот образ рефреном проходит через всё повествование, становясь нравственным камертоном героев Чингиза Айтматова. Образ Соломщика ассоциируется с хлеборобом, более того, несет в себе символ счастливой судьбы хлебороба. И когда беда подступает к людям, то образ Млечного Пути – Дороги Соломщика предстает тусклой, туманной рекой, напоминающей слезы горести и отчаянья. Эта Дорога Соломщика становится дорогой испытаний и радости, и каждый раз вселяет веру в то, что хлеб бессмертен, жизнь бессмертна и труд бессмертен.

У киргизского писателя Чингиза Айтматова дорога непременный атрибут его художественного мира. Так, в повести «Белый пароход», все события сосредоточены на лесном кордоне, вокруг которого проходят дороги, их рассматривает мальчик в бинокль: «Отсюда все было видно... Увалы спускались в долину. А долина смыкалась с озером. В этой же стороне лежали поля, сады, селения...  бегали по дрогам крошечные автомашины, а за ними вились длинные пыльные хвосты...». В романе Ч.Айтматова «И дольше века длится день» описание дороги дается опосредовано через движение поездов на полустанке Буранный, где размеренный образ жизни нарушает движение поездов: «Поезда шли с запада на восток и с востока на запад», именно с этой дорогой связана судьба Едигея, именно по этой дороге, проезжая, в последний раз Абуталип из окна поезда видит свою семью, своих детей.

Можем говорить, что «путь-дорога» от простых, казалось бы, пейзажных описаний, восходит к осознанию общечеловеческих, духовных ценностей, где представления о мире становятся близки и понятны всем, независимо от национальной традиции и национальной принадлежности.

У молдавского писателя Иона Друцэ дорога – чисто композиционный прием («Последний месяц осени») и емкий образ-символ (роман «Бремя нашей доброты»). У дорог тоже есть свое прошлое и настоящее, свой норов и своё имя. «Дороги. Новые и старые, безымянные и с громкими именами, проселками, тропинки и перекрестки – как вздувшиеся вены на руках старого землепашца…» («Бремя нашей доброты»).  Ион Друцэ рассказывает целую историю появления известной дороги в Памынтены через Сорокскую степь. Дорогу, проторенную когда-то, невозможно перекрыть, перепахать, потому что всегда найдется тот смельчак, который не посмотрит ни на какие запреты и пойдет по широкому полю, где ближе и короче. В том сокрыта простая истина – человека, как и дорогу, нельзя заставить жить по указке, по каким-то неведомым законам.

Герольд Бельгер демонстрирует своим творчеством, своей жизненной позицией отражение евразийского менталитета. Роман «Дом скитальца» пронизано мотивами скитальческого пути. На протяжении повествования главные герои романа пытаются найти свое место в жизни, обрести утраченный ими дом. Отсюда значимость образа дороги, неоднократно возникающего в произведении и воплощающего собой путь человека. Следует отметить, что в тексте романа осуществляется синтез казахской, русской и европейской культур. Этот синтезассоциируется, с одной стороны, с кочевым образом жизни, а с другой – это путь самоутверждения, путь поиска истины, постижения духовных ценностей.

Движение вперед неотрывно от хронотопа, который объединяет в себе пространственные и временные ориентиры.

Как писал Л. Н. Гумилев, у разных народов и этносов своё отношение ко времени, своё представление об изменяющемся мире, в которомпроисходит либо: 1) процесссуммирования достижений человечества: «прошлое, накапливаясь, продвигается вперед. Каждая прожитая минута воспринимается как приращение к существующему прошлому»; или же 2) сиюминутное проживание отведенного времени – «жить сейчас и для себя»; 3) третий вариант – восприятие времени -  как неистовое желание «будущего»: «прошлое» – удалилось в небытие, «настоящее» - неприемлемо, превалирующим оказывается – стрела времени – вперед; и 4) полный нигилизм в отношении времени через его игнорирование [2].

У одного народа преобладает временной континуум, у другого – пространственный, концепт «путь-дорога» в какой-то степени объединяети время, и пространство, при этом сохраняет в себе национальное и общечеловеческое, общее и особенное.Литературные контакты, литературное общение осуществляется на самых различных уровнях. В частности, мы можем обратить внимание, что писатели в большинстве своем уделяют внимание образам, в которых сходятся в определенную точку взаимодействия национальных культур, причем в каждой отдельной национальной стихии трактовка избирается различной, углубляясь в свои истоки, уходя корнями в народные легенды, поверья, мифы, историю народа. Одним из таких ярких образов в литературе становится архетип «путь-дорога» как пересечение плоскостей художественного хронотопа, исторического, мифологического и легендарного, национального и общечеловеческого, пространственного верха и низа, статики и динамики, устремленности вперед и вдумчивости, размеренности и оценивания дня сегодняшнего.

Список литературы:

1. Гачев Г. Д. Национальные образы мира. - М.: Советский писатель, 1988. - 448 с.
2. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. – Айрис-Пресс, 2016. – с.75-76