СИНТЕЗ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ И ПСИХОАНАЛИЗА (НА МАТЕРИАЛЕ ПОВЕСТИ Д. ЛОНДОНА «ДЖОН ЯЧМЕННОЕ ЗЕРНО»)

Реалии современной жизни с ее масштабными кризисами обусловливают все более широкое распространение зависимого поведения людей. Для этого поведения характерно стремление уйти от реальности искусственным изменением сознания, что достигается приемом определенных веществ либо концентрацией внимания на некоторых видах деятельности, дающих интенсивные эмоции. Это обеспечивает иллюзию безопасности и восстановления душевного равновесия, однако человек становится зависимым от каких-либо видов деятельности, отношений с определенным субъектом или пристрастия к употреблению определенного химического вещества, и эта зависимость приобретает характер болезни.

От сложностей текущего момента, от проблемных жизненных обстоятельств, таких как сложные социально-экономические условия, разочарования, крушение идеалов, семейные неурядицы, конфликты на работе, утрата близких и т.п. многие люди спасаются примитивным уходом от действительности. Борьбе и преодолению препятствий они предпочитают бегство к различным формам зависимости, понимаемой как «ощущаемая человеком навязчивая потребность в изменении состояния своей психики посредством употребления веществ, изменяющих сознание или вовлеченности в разные виды активности, способные отвлечь от дискомфортных переживаний» [6].

Некоторые зависимости относятся к социально приемлемым: различные духовные практики, медитации, влюбленность, творчество, трудоголизм, экстремальный спорт, в то время как другие значительно ухудшают качество жизни, а зачастую в конечном итоге ведут и к ее полному прекращению: шопоголизм, курение, интернет-зависимость, булимия, анорексия, гэмблинг, токсикомания, клептомания, наркомания, алкоголизм, сексуальные извращения.

Наряду с термином «зависимость» употребляются термины «аддикция», «аддиктивное поведение», «аддикт».

Зависимости изучаются целым рядом наук: психологией, социологией, медициной, биологией, биохимией, биофизикой, фармакологией, генетикой, физиологией. На стыке этих наук возникла новая наука о зависимостях – аддиктология, изучающая причины возникновения аддикций, механизмы их развития, психологические и клинические признаки, симптомы, динамику, способы коррекции и терапии. Для аддиктологии характерно объединение различных используемых ею парадигм: социопсихологической, биомедицинской, культуральной, педагогической, юридической, спиритуальной и др. [10]. Исследователи стремятся как можно более полно и всесторонне осмыслить, описать это явление и предложить оптимальные пути решения данной проблемы. В настоящее время аддиктология изучает новые, не описанные ранее виды аддикций: религи­озную, со-сексуальную, киберпорно-аддикцию, гаджет-аддикцию и др. Психологические исследования зависимостей выявляют различные виды и типы зависимости, этапы ее формирования, предрасполагающие факторы, психологические особенности зависимой личности.

Глубокое понимание истоков зависимости вносит психоанализ, в котором за последние десятилетия появилось много новых данных и новых взглядов на природу возникновения зависимости. Новый взгляд на проблему зависимости позволяет разработать наиболее эффективные терапевтические процедуры. Непреодолимость и ненасытность влечения при зависимости обусловлены тем, что зависимое поведение питается могучей силой подсознания. Диапазон патологии зависимости варьирует от почти нормального поведения до тяжелой психологической и биологической зависимости.

Зависимость может стать причиной жизненного краха. Но что является глубинной причиной самой зависимости? Что лежит в основе ее возникновения?

Не удовлетворяясь поверхностно-шаблонным объяснением обывательского толка о лени и слабости воли конкретного индивида, психоаналитики вскрывают глубинные механизмы возникновения зависимости. Существуют различные направления, в рамках которых осуществляются подобные исследования. Среди множества важных результатов изучения зависимостей можно отметить и несколько шокирующий, неожиданный на взгляд неискушенного, обычного человека, не имеющего специальной подготовки и не обладающего соответствующими знаниями, вывод о том, что зависимое поведение является проявлением присущего людям влечения к смерти. Внешне это выглядит странным и алогичным, не поддается рациональному объяснению в мире, где принято считать, что человек должен стремиться к счастью, к лучшей жизни, но почему-то словно бы нарочно делает все, чтобы ее ухудшить, уничтожить все ее ценности и радости, и в то время, как безнадежно больные, обреченные люди изо всех сил цепляются за жизнь, борясь за каждый ее лишний день, определенная часть людей, зачастую достаточно образованных, умных стремительно катится в пропасть, разрушая свой организм и свою психику.

Но с точки зрения психоанализа ничего парадоксального здесь нет, просто именно таким образом некоторые индивидуумы бессознательно реализуют программу, сформировавшуюся на основе объектных отношений в их раннем детстве. «Аддикция – это латентный суицид, то есть хроническая и неспешная попытка покончить с собой. Азартное действо или психоактивное вещество используется как средство самоуничтожения. Сама же эта попытка – удобный способ ухода от проблемы или психоза или стремлениепреодолеть внутренние противоречия» [14].

На протяжении всего ХХ в. исследователями велись дискуссии по поводу критериев аддикции и веществ, способных ее вызывать, и в настоящее время нельзя с полной определенностью очертить круг феноменов, которые могут определяться как зависимость [21].

Элементы зависимого поведения свойственны каждому, кто стремится к уходу от реальной действительности путем искусственного изменения своего состояния [9]. Практически у любого человека случаются в жизни моменты, когда хочется изменить не удовлетворяющее в определенный момент собственное состояние. Тот, кто не может справиться с лавиной наступающих со всех сторон проблем, вместо того, чтобы предпринять попытку изменить хоть что-нибудь в дискомфортнойдействительности, закрывается от нее [2].

Проблема зависимости оказывается актуальной, если стремление уйти от действительности, связанное с изменением сознания, становится доминирующим в сознании.

Уход от реальности осознанно либо неосознанно выбирают те индивидуумы, которые негативно относятся к реальной действительности и считают себя неспособными адаптироваться к ней [15].

Первоначально психоаналитики не интересовались проблемой зависимости [1]. Исследования феномена зависимости разграничивались на теоретические статьи, авторы которых акцентировали внимание на либидинальных элементах, а в клинических статьях практиков разрабатывались проблемы садомазохизма и другие аспекты [8].

Начальный период исследований представлен работами Ш.Радо по проблеме наркомании [18; 19]. Он отмечал, что психоаналитический подход к зависимостям  «начинается с признания того факта, что не токсическое вещество, а побуждение его использовать делает наркомана наркоманом» [19]. Несмотря на то, что данное заболевание существует ввиду существования наркотиков, причины его возникновения являются психическими.

В 1932 г. Э.Гловер первым выявил защитную природу зависимости. Он считал, что наркозависимые пациенты используют психоактивные вещества, чтобы защититься от садистических и агрессивных побуждений [4].

Немецко-американский психоаналитик О.Фенихель отмечал: цель зависимого поведения – не получить удовольствие, а перестать испытывать боль. Наркоман любое напряжение воспринимает так, как маленький ребенок воспринимает голод, а именно как нечто, угрожающее его жизни [22].   

Психоаналитик Э.Зиммель рассматривал как основу зависимости  раннюю травму, связанную с неспособностью матерей обеспечить своим детям ощущение того, что они любимы и находятся в безопасности. Э.Зиммель сравнивал состояние тяжелого опьянения c  картиной  беспомощности раннего детского возраста. Он подчеркивал большое значение в клинике алкоголизма чувства вины: «Алкоголик вынужден пить, чтобы избавиться от чувства вины, вызванной тем, что он пьет» [5].

Американский психоаналитик Л.Вермсер описывал зависимость как добровольное подчинение, глубокую зависимость от непреодолимой вынуждающей силы, воспринимаемой и переживаемой как идущая извне, чего бы это ни касалось. Он подчеркивал также необходимость обращение внимания на Супер-Эго зависимых лиц, поскольку они постоянно пытаются побороть стыд, ощущая свою вину, чувствуют себя ничтожными, слишком самокритичны. Поэтому они сбегают от мучений Супер-Эго в наркотическое пространство [3]. 

Э.Дж.Ханзян высказал мнение о том, что в основе всех аддикций лежат страдания, связанные со сложностями общения, выражения чувств, самооценки и т.п., и аддикты пытаются справиться с ними, используя наркотики. Исследователь предполагает наличие у аддиктов множества сложностей в выражении чувств, проблемы с самоконтролем, депрессии, причем они имелись у них зачастую еще до формирования зависимости, и именно это побуждало их обращаться к наркотикам или алкоголю [26].

Д.МакДугалл [13] анализирует основания модели зависимого развития и функционирования психики с опорой на теорию Д.В.Винникотта. Для достаточно хорошей матери характерно ощущение слияния с младенцем после его рождения. Но продолжающееся далее слияние приобретает патологический характер преследования малыша. Из-за подобного взаимодействия между матерью и младенцем впоследствии у ребенка появляется страх, не дающий развиваться его собственным психическим возможностям, благодаря которым он мог бы научиться сам снимать напряжение. Развитие умения быть одному даже при нахождении матери рядом затрудняется либо оказывается вообще невозможным: для того, чтобы выдержать какое-либо  переживание,  ребенок постоянно нуждается в материнском присутствии. В силу своей тревоги или неосознаваемого страха мать может невольно внушить ребенку такое восприятие, когда он будет зависеть от ее присутствия и ее  заботе о нем так же, как наркоман от наркотиков. В итоге ребенок не приобретет навыков в сложных, напряженных ситуациях успокоить себя сам, самому позаботиться о себе. Устанавливаемые им во взрослом возрасте контакты с другими людьми, еда, спиртное, сигареты или наркотики возьмут на себя функции тех объектов, посредством которых можно будет смягчить болезненные состояния души. Они словно заменят ему мать и будут исполнять для позврослевшего ребенка роль матери, чего он не в состоянии осуществить сам.

В статье современного российского психоаналитика И.Р.Минасян «О психическом рабстве» [17] анализируется внутреннее ощущение необходимости подчинения, которое основано на убежденности человека в том, что у кого-то есть на него определенные права. Автор отмечает, что начало психического рабства коренится в отношениях зависимости, а зарождение любой зависимости начинается с самых ранних отношений младенца и его матери. Автор анализирует несколько вариантов выхода из психического рабства, который может избрать для себя зависимая личность. В подобных отношениях не приходится говорить о любви, поскольку зависимые отношениявсегда сопряжены с ненавистью. Невозможно любить, если живешь под игом.

Психоанализ считает тягу к употреблению спиртного регрессией, то есть возвратом на раннюю стадию развития. Влечение к алкоголю представляет собой средство, позволяющее защитить собственное «Я» от реальной действительности.

Зависимость от алкоголя в значительной степени формируется из-за нарушения отношений с родителями. Зависимый человек бессознательно томится, желая ощутить физическую теплоту, приятные кожные ощущения, почувствовать легкость и теплоту в желудке - очевидно, этого ему недоставало в раннем детском возрасте. К этому присоединяется еще желание чувствовать  безопасность, быть уверенным и уважать себя.

Британский психоаналитик М.Литтл отмечала, что некоторые матери недостаточно хорошо заботятся о ребенке и что к этому могут привести такие факторы, как ее болезнь или депрессивное состояние, большая занятость иличрезмерная тревога за своего ребенка. Выросший ребенок, ставший во взрослом возрасте алкоголиком, пытаетсяповторить и заново пережить свое младенчество, чтобы исправить это положение, и так же, как младенец, он знает лишь один способ привлечь к себе внимание, заставить осознать его страдания и нужды, поэтому предъявляет требования к своим близким через свою болезнь [11].

Некоторые психоаналитики считают, что алкоголик в своемподсознании ставит знак равенства между собой и матерью, которая холодна по отношению к нему, отвергает его. Отравление себя алкоголем бессознательно воспринимается им так, как если бы он символически убивал мать. Страх зависимого человека, что наступит расплата или что он может потерять мать, удерживает его от прямого противостояния, итогом станет враждебность и зависимость от матери, преследующая его на протяжении всей жизни. К.Меннингер охарактеризовал подобное поведение как хронический суицид [16]. Итак, можно сделать вывод: тяга к алкоголю означает, что та агрессия, которую ввиду обусловленных культурой запретов невозможно адресовать истинным виновникам, переносится на самого человека, который испытывает эту агрессию.

По мнению К.Менингера, у каждого ребенка, изменяющего с момента рождения первичнуюустановку получать удовольствие на адаптацию к новым жизненным условиям, возникают определенные психологические проблемы. По сравнению с другими детьми ребенок, который впоследствии стал алкоголиком, испытывал большие страдания, переживал их сильнее. Его душа была не в состоянии справиться с такими большими разочарованиями. Сильными потрясениями детского периода, сопровождавшими его далее в жизни, сформировался так называемый «оральный тип». Для этого типа характера свойственна ассоциация инстинктов любви и ненависти с процессами глотания и пожирания [16].

Психоанализ анализирует механизмы психологической защиты,  ведущим из которых признается отрицание, когда человек игнорирует негативные аспекты своей жизни.

В ряде работ отмечается связь между зависимостями и разрушительным влечением к смерти. О ведущей роли влечения к смерти в этиологии зависимости писал в работе «Война с самим собой» К.Меннингер. Он отмечал бессознательный характер саморазрушения при алкогольной зависимости, зависимый человек даже не старается объяснить причину своего поведения, которое на сторонний взгляд представляется абсолютно бессмысленным [16].

На основании анализа поведения аддиктов часто делается вывод о том, что люди с химической зависимостью переживают сознательные и бессознательные суицидальные импульсы, скрывая их от окружающих [26]. В частности, исследователи сводят нозологию наркомании к бессознательному влечению к саморазрушению [1].

Влечение к смерти является одним из основных понятий классического психоанализа. Оно было введено З.Фрейдом для обозначения присущего всему живому стремления к разрушению.

Жизнь и смерть - этими проблемами Фрейд интересовался еще до психоанализа, свидетельством тому - его письма невесте. В работе 1900 года «Толкование снов» он рассмотрел сны, которые отражали то, как люди воспринимали смерть своих родных, а также обратился к детским снам, к наивному пониманию смерти детьми. Проблема смерти была затронута в произведениях, созданных до войны 1914-1918 гг. В годы первой мировой войны раздумья Фрейда о данной проблеме  получили новый импульс. Начало 1915 г. ознаменовано его венским выступлением, когда он прочитал доклад «Мы и смерть» [23]. Здесь исследователь сделал акцент на том, что у психоанализа хватило смелости сделать следующее утверждение: в самой глубине души любой человек не верит, что однажды умрет. В этом своем бессознательном отношении к смерти современный человек оказывается схож с первобытным человеком.

Фрейд выразил свои взгляды, которые впоследствии были теоретически обоснованы в работах 1920–1930-х годов. Они относились к таким моментам, как происхождениечувства вины из противоречивого, двоякого отношения к умершему и происхождение страха перед смертью от отождествления с ним; малая толика враждебности, имеющая место даже в самых близких связях с иными людьми, запускает импульс подсознательного желания смерти.

Фрейд также заявил, что, учитывая психоаналитическую теорию, необходимо пересмотреть понимание смерти. Он отметил, что вопрос стоит не о том, чтобы воспринимать смерть как высшую цель. Просто при изменении взглядов на смерть, жизнь может сделаться более сносной и терпимой. В заключение он перефразировал известный афоризм, завершив свое выступление фразой: «Если хочешь вынести жизнь, готовься к смерти».

Повторно эти мысли прозвучали в работе «Размышления о войне и смерти» [25].

Созданная Фрейдом метапсихология опиралась на принцип удовольствия. Как следует из этого принципа, человек всегда стремится получить удовольствие и избежать неудовольствия. Основываясь на данном принципе, Фрейд создал концепцию сновидений, главное в которой то, что предназначение сна заключается в мнимом обретении удовольствия, невозможного в реальной действительности. Согласно Фрейду, очевидное содержание любого сна с неизбежностью говорит о том или ином подавленном желании.

Но эта концепция имела уязвимое звено: в ней не нашлось места травматическим неврозам. Также нельзя было считать,  что в тех случаях, когда человек видит повторяющиеся сны о некогда случившейся с ним катастрофе, имеет место скрытое желание получить определенное удовольствие.

Эта концепция не объясняла также примеров навязчивых повторений, выражаемых в невротических симптомах, и негативных закономерностей, регулярно повторяющихся у любого индивида.

Все эти факторы обусловили появление в позднейших трудах нового понятия, названного влечением к смерти. В этой теории в оппозиции находились агрессивность и инстинкты самосохранения, влечение к смерти и влечение к жизни. Фрейд отмечал существование некоей силы, принуждающей все живые существа в природе к повторяемости. Так, рыбы всегда нерестятся в одном определенном месте, перелетные птицы также всегда возвращаются в одно определенное место, чтобы свить гнездо.

Из рассуждений о предшествовании неживого живому и о стремлении живого вещества, созданное из неживого, прямо либо окольными путями снова возвращаться к начальному состоянию, исследователь резюмировал:у человека параллельно существуют два противоположных влечения – одно к жизни, другое - к смерти, психика обнаруживает [24, 405].

Казалось бы, положение о смерти, понимаемой целью любой жизни, не соответствует предшествовавшей мысли Фрейда о наличии у каждого человека влечения к самосохранению и прямо противоречит первоначальной концепции. Желая разъяснить, он высказывал такую мысль:  влечение к самосохранению следует расценивать как частное влечение, призванное не дать реализоваться иным возможностям вернуть живущее существо в неживое состояние, за исключением той возможности, которая изначально внутренне свойственна ему. «Стражи жизни», олицетворяющие инстинкт самосохранения, изначально являлись «слугами смерти».

Согласно Фрейду, частные влечения включаются в два базовых: к жизни и к смерти, не проявляющихся в чистом виде, но находящихся в тесном взаимодействии и оппозиции [23, 410]. Для жизни организмов характерна непрекращающаяся борьба влечений, и психика тоже испытывает на себе влияние этой борьбы.

Если сильнее оказывается влечение к смерти, то побеждаетразрушительная составляющая психики (случаи садизма и мазохизма). Напротив, при большей силе влечения к жизни разрушительный компонент подвергается частичной нейтрализации, агрессия становится необходимой на благо жизни.

В 1920 г. эта гипотеза была предложена З.Фрейдом в качестве сугубо умозрительной, но позже он стал придавал ей все большее значение [7].

Автобиографическая повесть знаменитого американского писателя Джека Лондона «Джон Ячменное Зерно», рассказывающая о его отношениях с алкоголем, служит отличным материалом для иллюстрации многих положений теории зависимости. В этой книге автор с предельной откровенностью повествует о тех мотивах, которые побуждали его приобщаться к употреблению спиртного. Мы видим, как герой последовательно проходит все этапы становления алкогольной зависимости, вникаем в суть его переживаний, вместе с ним негодуем и надеемся на лучшее.

В повести много фрагментов, которые в яркой, образной и зримой форме подтверждают справедливость по-научному строгих, объективно-бесстрастных формулировок и выводов исследователей-психоаналитиков. Своеобразие данного художественного материала заключается в том, что различные аспекты феномена зависимости обрисованы с предельной достоверностью, поскольку произведение это автобиографично; они  показаны «изнутри», в восприятии и с точки зрения самого зависимого, и это обстоятельство обусловливает, с одной стороны, объективность материала, так как автор излагает то, что реально происходило в его собственной жизни, а с другой стороны, определяет субъективный взгляд на происходившее, ибо объясняет факты биографии героя как зависящие целиком от внешней среды, к которой герой был вынужден сознательно приспосабливаться.

Естественно, что при этом остаются вне поля зрения автора моменты, которые не представляются ему значимыми, при том, что именно таковыми они являются – настолько значимыми, что именно они обусловили подобное течение его жизни. О важности этих моментов можем судить сейчас мы, вооруженные знаниями, добытыми в результате многолетних кропотливых исследований психоаналитиков разных школ и направлений, работавших в разное время в различных странах мира.

Психоанализ объясняет, почему так тяжело бороться с зависимостями. Вскрывая глубинные механизмы формирования зависимостей, психоанализ отмечает, что они питаются мощной силой бессознательного и что причина возникновения зависимостей лежит в нарушении детского развития.

Исследователи связывают зависимость с фиксацией на самой ранней оральной стадии психосексуального развития. Это зачастую происходит из-за специфичных отношений ребенка и матери на первом году жизни. Если мать оказывается не в состоянии удовлетворить потребности ребенка, то он постоянно находится в состоянии фрустрации и в последующем начинает прибегать к психоактивным веществам, чтобы защитить собственное Я. Поскольку доступ к своим чувствам у ребенка закрыт, ему приходится испытывать очень большое внутреннее напряжение. Рассказ героя о том, что он никак не мог побороть в себе влечение к конфетам, которое он считал позорным, показывает, что он в сущности остался ребенком с оральными желаниями[1].

М.Литтл считала, что «Раннее окружение пациентов-алкоголиков в большинстве случае каким-то образом нарушено. Развод, родительская несовместимость, нищета, различного рода нестабильность являются очевидными предрасполагающими факторами» [11]. Эти выводы согласуются с тем, что мы знаем о жизни Джека Лондона. Из его биографии известно, что именно такие обстоятельства имели место в раннем детстве автора: его мать была неуравновешенной, непрактичной, эксцентричной женщиной; младенец не знал материнской груди и был на попечении кормилицы; родной отец отказался от него еще нерожденного; семья постоянно бедствовала, и герой был вынужден с детства работать[2]. Он признавался, что у него не было детства как такового; достаточно простые явления, такие, например, как надеть рубашку из магазина были для него событием огромной важности[3]. Уже достаточно подросшим он находил удовольствие в сладком, а в пору своей известности как писателя забавлялся детскими играми и занятиями[4], что позволяет предположить, что периоды детского развития не были пройдены и прожиты им должным образом. Кроме того, на протяжении всей жизни он испытывал внутреннюю тревогу непонятного происхождения; вероятно, она присутствовала с самого его рождения, поскольку известно, что его отец настаивал на аборте, а мать в порыве отчаяния даже пыталась застрелиться. То, что ребенок был нежеланным, в определенной степени уже предопределяло его судьбу, то, что герой с детства чувствовал себя одиноким[5].

Вероятно также, что присоединившийся позже к алкогольной зависимости трудоголизм возник именно как способ справиться с этой внутренней тревогой. К тому же оба родителя героя были не вполне нормальными людьми. По свидетельству Чармиан Лондон, с матерью Джека Лондона невозможно было ассоциировать молодость, жизнерадостность и веселье, причем всем окружающим казалось, что она всегда была такой. Сам Джек Лондон говорил Чармиан: «Я не помню времени, когда моя мать не была бы старой» [12]. И отец, и мать увлекались спиритизмом, что позволяет предположить психотическую структуру их личностей.

Психоаналитики считали, что из-за того, что по какой-то причине в детском или даже младенческом возрасте люди не почувствовали, не получили от своих матерей столь необходимого им чувства любви и безопасности, во взрослой жизни они закономерно стали алкоголиками.

Э.Зиммель считал алкогольных аддиктов в первую очередь глубоко регрессировавшими пациентами, которые в состоянии запоя фактически превращаются в ребенка и испытывают сильнейшую тоску по матери. Бессмысленные на первый взгляд действия, когда алкоголики травмируют себя, теряют деньги, напиваются до беспомощного состояния, имеют глубоко внутри неосознаваемое желание почувствовать себя объектом заботы, ибо только так, по их мнению, они могут ее получить. По мнению Э.Зиммеля, нежелание алкоголика работать и зарабатывать также свидетельствует о том, что бессознательно ему хочется во всем зависеть от матери или ее заменителей [5]. Зависимые пациенты обременены ненавистью к матери, но эта ненависть скрыта от них самих глубоко в подсознании. Они бессознательно жаждут разрушения любимой матери, от которой они зависят, и от этого происходит их внутренний конфликт.

Поскольку задача установления травмирующих моментов периода раннего детства является очень сложной, большую роль играют случайно оброненные замечания героя, исходя из которых можно догадываться об имевших место фактах и явлениях. В тексте повести есть ряд фрагментов, где герой как бы вскользь говорит о том, что на самом деле является решающим фактором[6].

Постоянно подавляемый матерью властной матерью, мальчик рос чрезвычайно нерешительным. Так, например, страстно желая получить еще одну книгу для чтения, он не решался попросить ее у учительницы[7]. Алкоголь помогал избавиться от этой нерешительности, способствовал раскрепощению героя[8]. В состоянии опьянения он, напротив, проявлял лихачество и в юности, когда благодаря этому заслужил прозвище «Принца устричных пиратов», и в зрелые годы, когда вступал в негласное соревнование, чтобы перепить других.

В соответствии мнением уже цитировавшейся нами М.Литтл, герой путем употребления избыточного количества алкоголя стремится восстановить базовое единство между собой и своей матерью, сильно нарушенное на раннем оральном уровне развития. Как отмечает И.Стоун в биографии Д.Лондона, «Много лет спустя, восстанавливая в памяти детство, Джек Лондон  не  мог вспомнить, когда бы мать ласкала  его» [20].

Отличительной особенностью лиц с алкогольной зависимостью является  психологическая защита отрицания. В стремлении освободиться от бессознательного чувства вины герой, вместо того, чтобы признать этот аффект, выстраивает защитные мыслительные конструкции. Убеждая Чармиан[9], он как бы намекает на то, что причина его алкоголизма чисто психологическая, и ненормальность его в чем-то другом. Он смутно чувствует это, хотя понять этого не в состоянии. Чтобы сохранить самоуважение, ему необходим защитный процесс рационализации, заключающийся в бессознательном изыскивании логичных умозаключений, чтобы объяснить, почему же он стал так зависим от алкоголя.

Теоретический вывод многих психоаналитиков о том, что не стремление к удовольствию, а желание избавиться от страдания, от невыносимой боли толкает человека к алкоголю, находит подтверждение в признании героя о том, что очень часто он употреблял алкоголь даже вопреки собственному желанию[10]. Он все время упорно искал средство, которое помогло бы ему справиться с внутренним беспокойством, неосознаваемой тревогой, и буквально заставлял себя привыкнуть к алкоголю в попытке освободиться от внутренней тревоги.  Но отрицание очевидного – это явное доказательство наличия зависимости. Упорствуя в своем отрицании, герой неоднократно заявляет о том, что он не алкоголик, что он прекрасно владеет собой, даже когда пьет[11].

Еще одним видом психологической защиты является то, что во многих случаях выпивка дает герою повод внутренне переживать чувство превосходства над окружающими и повод для гордости. Герой испытывает чувство гордости, когда выпивает наравне со взрослыми и держится при этом лучше них, когда о нем говорят, что он с самого утра пьянствовал с известной личностью Нельсоном старшим и в других подобных ситуациях.

Влечение к смерти неизбежно ведет зависимого человека к осуществлению конечной цели, принимая при этом различные формы своей реализации.

Бессознательное влечение героя к смерти проявляется в первую очередь в том, что он разрушает свое здоровье, будучи не в силах отказаться от выпивки,  не исполняя собственных добропорядочных планов. Именно так он пропил все деньги, на которые намеревался купить себе крайне необходимую одежду, сойдя на берег, но препятствием на пути осуществления этой цели стала дюжина кабаков, мимо которых надо было пройти, чтобы дойти до лавок с готовым платьем. Никто не затягивал его насильно в эти кабаки, и тем не менее бессознательное влечение героя к смерти, к разрушению своего физического и психического здоровья, самой его личности было так велико, что он так и не добрался до лавок с готовым платьем[12].  Здесь примечательно то, что герой не испытывал особого огорчения, напротив, он ощущал удовлетворение именно от воплощения в жизнь своего подсознательного влечения к смерти[13]. Это только один описанный им случай, но таких случаев в его жизни было множество.

Это может быть депрессия, спасаясь от которой герой обращается к алкоголю. Хотя в тексте повести герой нигде прямо не говорит об этом, местами проскальзывают намеки на овладевавшую им временами депрессию.  Как свидетельствует биограф И.Стоун, «Теперь он начал пить помногу - не для того, чтобы вызвать приятное ощущение, но чтобы заглушить боль. Он умолчал о том, что в его жизни бывают периоды, когда он падает духом. Зачастую он и пил-то для того, чтобы заглушить неистребимую горечь, цепко прижившуюся у него в душе. С величайшей тщательностью скрывал он от всех периодические приступы депрессии. Случались они редко, пять-шесть раз в год, но когда эти приступы нападали на него, он мог возненавидеть свою работу, социализм, ранчо, друзей и блестяще отстаивать право человека покончить с собой» [20].

Это может быть и направленная вовне внешняя агрессия, в результате которой, как показано в повести совершались страшные преступления[14]. Да и сам автор в минуты, когда его одолевала депрессия, «много пил, становился грубым, нечутким, черствым, придирчивым» [20].

Это и наполняющие его душу горечью обвинения, которые герой предъявляет себе[15]. Вероятно, даруемые алкоголем моменты торжества и гордости[16] – это тоже проявление влечение к смерти. Лишенный с младенческих лет эмоциональной близости с матерью, не получивший от нее ощущения безопасности, защищенности, обладающий вследствие этого заниженной самооценкой и постоянно чувствующий себя одиноким, герой, разумеется, будет ценить алкоголь за эти ощущения, которые он получает благодаря ему. А раз так, то он будет продолжать пить, что в итоге приведет его к смерти. Так, обеспечивая героя казалось бы положительными ощущениями и даруя ему столь необходимое казалось бы благо, реализуется программа влечения к смерти.

Еще его влечение к смерти проявляется в таких моментах, когда его жизни угрожает опасность из-за того, что в состоянии опьянения он оказывается не в состоянии адекватно оценить обстановку и грозящую его жизни опасность.

И, наконец, апофеозом работы влечения к смерти является сознательно принимаемое героем решение свести счеты с жизнью, намерение самоубийства[17].

Придя в ужас от осознания своего падения, осознав, что все, ранее представлявшееся ему таким значительным и романтичным, на самом деле ничего не стоит и впереди его ждет удел всех старых опустившихся бродяг, которых он когда-то угощал, и, не желая сделаться таким же, как они, он решил, что смерть была бы прекрасным завершением его короткой жизни.

Но влечению к смерти противостоит не менее сильное влечение к жизни[18]. Проведя несколько часов в холодной воде, он отрезвел, и ему расхотелось умирать. Теперь он уже находил сотни причин, чтобы остаться в живых. Размышляя об этом спустя время, автор отмечает, что точная статистика всех вызванных алкоголизмом случаев суицида привела бы человечество в ужас. Действительно, многие люди, подобно ему, после долгого периода пьянства, когда мозг отравлен алкоголем, могут решить, что они уже все видели и познали в жизни, и самое лучшее теперь для них – умереть. Хотя видели они очень мало, познали и того меньше, ко многим удивительным явлениям, занятиям, доступным в жизни, даже и не подступились. Но если в основе их зависимости лежит бессознательное влечение к смерти, то рано или поздно они могут прийти к выводу, что победить ее возможно лишь ценой смерти[19].

Эти моменты, равно как и случаи, когда он либо по случайности, либо сознательно решив умереть, был близок к смерти, но чудесным образом не умер, есть проявление влечения к жизни – влечения к самосохранению, которое противостоит влечению к смерти как «сторож» жизни,  предназначение которого – не дать случиться каким-то иным ситуациям, обстоятельствам, при которых живой организм вернулся бы к неорганическому состоянию, кроме внутренне присущего ему собственного пути к смерти.

Трагедия жизни героя заключается в том, что губит его не внешняя среда, в которой любое мало-мальски значимое событие сопровождается выпивкой, не доступность алкоголя и не психологические особенности, подталкивающие его к тесной дружбе с алкоголем – все то, что он выдвигает в качестве аргументов своей защиты, а то, что душа его привыкла жить в рабстве. Со внешним можно бороться, как это герой периодически и делает: не пьет, находясь в море, не пьет в начальный период улучшения жизни, когда у него появляется известность, деньги, возможность приобрести дом и держать дома запас алкоголя для гостей...- но бороться с тем, что, по выражению И.Р.Минасян [17], как огненное клеймо горит в его душе, невозможно, ибо это вписано в психику героя на бессознательном уровне. И остается молодому, знаменитому, богатому, физически сильному герою снова и снова проявлять покорность и испытывать душевную боль, пытаясь бороться с самим собой, со своей патологической зависимостью. И в зрелом возрасте он остается таким же беспомощным и покорным обстоятельствам, каким был во времена детства и юности. Если прежде он оправдывался перед собой тем, что не ему, мальчишке, ломать сложившийся уклад жизни, что иначе он будет выглядеть «белой вороной» в глазах окружающих, то теперь он пытается просто заключить сделку со своей совестью, обещая пить понемногу, но слишком неравны оказываются силы, и постепенно он доходит до такого состояния, что пьет все чаще, все в больших количествах и нет ни минуты, когда бы он не думал о выпивке.

Рассматриваемая нами повесть, как уже было отмечено, автобиографична. Герой произведения был писателем, ему удавалось создавать яркие, сильные образы, вдохновлявшие читателей, его персонажи были отважными, мужественными людьми – в то время как автор, глубоко постигая психологию своих персонажей, не мог разобраться в психологических причинах своего бедственного положения. Не мог потому, что корни такого положения уходят в далекое прошлое, во времена его раннего детства, скрыты от наблюдения.

Он пьет, бессознательно желая забыться в алкоголизме, но не может избавиться от чувства вины, которое еще сильнее гложет его каждый раз, когда он бывает  трезв. И бессознательно он идет к смерти, потому что направляет на себя ту агрессию, которую не мог адресовать матери.

Следуя современной концепции чешского психоаналитика  М.Шебека о Тоталитарном объекте,   можно предположить, что мать Д.Лондона – это тот Тоталитарный объект, который всегда знает, что делать и всегда говорит, что делать, а затем контролирует – что сделано, а что не сделано.

В соответствии с понятием психического рабства тоталитарный объект может находиться как во внутрипсихическом пространстве хозяина, так и во внутрипсихическом пространстве раба. Мать, бывшая первым Хозяином, или Госпожой для героя, по завершению стадии ороанальности продолжала строить с ребенком «оро-анальные отношения», в которых нет места чувствам, и система указаний и запретов матери на собственное мышление ребенка привела к тому, что у героя сформировалось убеждение в том, что он должен всегда и во всем придерживаться тех правилах, которые внушались ему ею, а иначе его жизнь будет подвергаться опасности. Это можно увидеть на примере второго опьянения героя с итальянцами, ведь он напился «послушавшись маму».

Девиз Госпожи «Я дала тебе жизнь, ты мне должен в ответ свою» фактически описывает личность с анальным характером, основной чертой которого является стяжательство, накопительство. Сведения из биографии Д.Лондона, скудные данные из текста повести наводят нас на мысли об анальности его матери. Известно, что она всегда носилась с авантюрными планами быстрого обогащения, что привело к разорению отца. Можно также предположить, что она относилась к сыну исключительно как к произведенному ею продукту, всем ей обязанному, внушала мысль о том, что он должен во всем ей подчиняться. Следствием этого могло быть то, что совсем юным ему пришлось заниматься тяжелым физическим трудом, чтобы заработать деньги, требуемые его Госпожой-матерью[20].

По психоаналитическим теориям, ребенок нежеланный, испытавший депривацию в отношениях с матерью, будет бояться потерять объект. А в младенчестве главным объектом для ребенка является мать. Из биографии Д.Лондона мы знаем, что он был отвергнут отцом еще до рождения. Первые восемь месяцев его воспитанием занималась няня. Можно предположить, что  у него сформировался страх потери объекта, и это, вероятно, привело его к слиянию с матерью с единственной лишь целью – снискать ее любовь. Смутные подозрения, что она  не любит его и может бросить, заставляли его прилипать к ней, изо всех сил выполнять все ее желания.

Из возможных путей выхода из рабства герой выбрал второй выход – закрытый бунт, выражающийся в уходе в алкоголь. Эта зависимость стала продолжением ранней зависимости от родительских объектов. «Хозяин остался, сменилось только его имя» [17]. Именно алкоголь стал теперь для героя Хозяином, сменившим Госпожу – мать. Временами он расточает милости в виде чувства окрыленности и воодушевления, когда юный герой ощущает значительность своего существования, свое всемогущество и порою даже уподобляет себя и своих собутыльников богам[21], когда на поздней стадии развития его алкогольной зависимости только при  помощи алкоголя ему удается быть остроумным и блистать в обществе[22], но он же проявляет и жестокость и бессердечность, обрекая героя на физические и нравственные страдания и подчиняя себе всю его жизнь. Так в бесконечных играх то притяжения, то отталкивания протекает жизнь героя, в которой он не властен над собой. Тем горше ему это сознавать, что он относится ко второму типу пьяниц в созданной им самим классификации – людей, наделенных умом, обладающим искренним сердцем и воображением[23], он пытается рассуждать логически и принимать осознанные решения, которые обречены на провал, ибо бессознательное его влечение неизмеримо сильнее голоса рассудка.

Герою не повезло родиться у такой матери, которая относилась бы к нему «не как к продукту собственного изготовления, а как к отдельному человеку, рожденному для собственной жизни» [17], что могло бы дать выходы в сторону любви и свободы, в результате чего его алкогольная зависимость во взрослом возрасте оказалась в значительной степени предопределенной, и именно такую форму реализации избрало его подсознательное влечение к смерти.

Подведем итоги.

Никто не знает, случайно ли конкретный человек появляется на свет или же он приходит в этот мир для реализации изначально заложенной в нем кем-то свыше программы. В нашей обычной жизни существует множество вопросов, вызывающих интерес пытливого ума. Как бы то ни было, жизнь, дарованная человеку, представляется большой ценностью, и в силу своих возможностей, понимания, умения каждый человек по-своему проживает ее. Итоги жизни оказываются у всех различными. В общественном сознании существуют сложившиеся стереотипы относительно оценки качества жизни, ее наполненности, успешности, а у каждого отдельно взятого человека есть свои представления о том, что является для него успехом, благополучием и счастьем. Оставляя в стороне вопрос о том, под влиянием каких факторов складываются эти представления и насколько они являются истинными для индивидуума, насколько они соответствуют его собственным внутренним потребностям, отметим, что, действительно, каждый человек является творцом своей судьбы, ибо история жизни тысяч и тысяч людей свидетельствует о том, что жизненные обстоятельства в решающей мере складываются в результате и под влиянием поступков и мыслей самого человека.

Общество заинтересовано в том, чтобы его члены были в социальном плане благополучны. Люди вполне естественно стремятся быть счастливыми.  Но существуют некоторые явления, препятствующие достижению этих целей.

Одним из них является алкоголизм, превращающий в ад жизнь как самих алкоголиков, так и их родных и близких. Это – один из самых опасных для здоровья человека объектов зависимости, третий по опасности фактор в мировом масштабе. Под влиянием данной зависимости происходит социальная деградация личности, рушатся семьи, ухудшается криминогенная обстановка, возрастает угроза социальной безопасности общества. Особенное беспокойство вызывает распространение алкогольной зависимости среди молодежи.

Наряду с алкоголизмом в список этих явлений входят и курение, и наркомания, и гэмблинг, и многие другие виды зависимого поведения, представляющего собой серьезную социальную и психологическую проблему. Картина мира зависимой личности претерпевает изменения: главенствующее положение в ней занимает постоянное взаимодействие с предметом зависимости.

Взгляд психоанализа на природу зависимости на протяжении развития психоаналитической науки претерпели значительную эволюцию. В ранних исследованиях высказывалось предположение о том, что все случаи злоупотребления химическими веществами представляют собой регрессию на оральную стадию психосексуального развития. Позднее эта точка зрения уступила место иной концепции, согласно которой большинство таких случаев имеют защитную и адаптивную функции. Употребление химических веществ способно временно изменять регрессивные состояния, усиливая защиты Эго, направленные против мощных аффектов гнева, стыда и депрессии.

На начальном этапе развития психоанализа  зависимые личности нередко характеризовались как гедонистические искатели удовольствий, склонные к саморазрушению. Сейчас многие психоаналитики едины в том, что главное в зависимом поведении - дефицит адекватной интернализации родительских фигур и, как следствие этого, нарушение способности к самозащите.

Психоаналитический взгляд на зависимости исходит из положения о том, что решающий фактор формирования зависимости заключается отнюдь не в химическом веществе, биологической предрасположенности или социокультурых факторах, а в индивидуальном развитии, внутрипсихическом конфликте и структуре личности человека.

Психоанализ признает причиной алкоголизма  фрустрацию каких-то значимых потребностей личности. Алкоголь способствует примирению субъекта с неизбежностью этих фрустраций.

Ведущим механизмом психологической защиты при алкоголизме является феномен отрицания.

Зачастую итогом зависимого поведения оказывается физическая и психическая деградация личности и преждевременная смерть как проявление реализовавшегося бессознательного влечения к смерти.

Многие положения теории зависимости можно проиллюстрировать на материале автобиографической повести знаменитого американского писателя Джека Лондона «Джон Ячменное Зерно».

И примерами, изложенными от лица героя повести, и трагическим финалом собственной жизни Джек Лондон привлекает внимание общества к злободневной проблеме алкогольной зависимости, которая отнюдь не стала менее острой в настоящее время. Искреннее, правдивое повествование талантливого писателя служит той же высокой гуманной цели, что и психоаналитические исследования: понять природу зависимости и помочь человеку победить ее, а синтез литературоведения и психоанализа позволяет глубже понять содержание художественного произведения и биографию писателя.

Список литературы:

1. Автономов Д.А. Динамика взглядов на проблему аддикции с  психоаналитической точки зрения // Журнал практической психологии  и психоанализа. - 2015. - № 1.
2. Бельтюков А.А. Аддиктивность – предмет психоаналитического исследования // Психология и психотехника. – 2008. - № 3.
3. Вермсер Л. Компульсивность и конфликт: различие между описанием и объяснением при лечении аддиктивного поведения // Психология и лечение зависимого поведения. - М.: Издательская фирма «Класс», 2000. - С. 361–393.
4. Гловер Э. Об этиологии наркотической аддикции // Психоаналитические концепции наркотической зависимости. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2004. - С. 30–72.
5. Зиммель Э. Алкоголизм и аддикция // Психоаналитические концепции наркотической зависимости. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2004. - С. 138–167.
6. Карпан К.Н., Рудийко А.А. Аддикция и особенности зависимой личности. - М.: ДВА Медиа Групп, 2015. – 109 с.
7. Кинодо Ж.-М. Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе. Пер. с фр. – М.: Когито-Центр, 2012. – 416 с.
8. Королева А.М. Теоретический обзор психологических подходов к пониманию аддикции // Молодой ученый. - 2013. - №6. - С. 651-654.
9. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социодинамическая психи­атрия. - М.:  «Академический проект», 2000. – 460 с.
10. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Психосоциальная аддиктология. –Новосибирск: Олсиб, 2001. – 251 с.
11. Литтл М. Контрперенос и отклик пациента на него // Эра контрпереноса: Антология психоаналитических исследований (1949-1999 гг.). – М.: Академический проект, 2005.  – С.376-398.
12. Лондон Ч. Жизнь Джека Лондона: очерк. – Харьков: Фолио, 1994. – 511 с.
13. МакДугалл Д. Тысячеликий эрос. – СПб.: Б.С.К., 1999. – 278 с.
14. Мандель Б.Р. Аддиктология (ФГОС ВПО). Учебное пособие. – М.: Директ-Медиа, 2014. – 536 с.
15. Менделевич В.Д. Психология девиантного поведения. – СПб. : Речь, 2005. - 445 с.
16. Меннингер К. Война с самим собой. - М.: Эксмо-Пресс, 2000. – 480 с.
17. Минасян И.Р. Психическое рабство // Психологические и психоаналитические исследования. 2011-2011. – М.: Институт психоанализа, 2011. – С. 250-264.
18. Радо Ш. Психические эффекты интоксикантов: попытка развить психоаналитическую теорию патологических пристрастий // Психоаналитические концепции наркотической зависимости. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2004. - С. 7–29.
19. Радо Ш. Психоанализ фармакотимии (наркотической аддикции) // Психоаналитические концепции наркотической зависимости. - Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2004. - С. 73–97.
20. Стоун И. Моряк в седле: Художественная биография Джека Лондона. Пер. с англ. М.Кан. – М.: Правда, 1988. – 479 с.
21. Телепова Н. Н. Влияние аддиктивных факторов на формирование личности//  Вестник Самарского Университета. - 2012. - №3. - С. 132-137.
22. Фенихель О. Психоаналитическая терапия неврозов. - М.: Академический проект, 2004. – 848 с.
23. Фрейд З. Мы и смерть// Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). – СПб.: Восточно-Европейский институт психоанализа, 1994. – С. 13 – 25.
24. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия. Я и Оно. – Харьков: Фолио, 2003. – 156 с.
25. Фрейд З. Размышления о войне и смерти// Архетип, 1996. – № 2. – С. 17-24.
26. Ханзян Э.Дж. Уязвимость сферы саморегуляции у аддиктивных больных: возможные методы лечения // Психология и лечение зависимого поведения. - М.: Издательская фирма «Класс», 2000. - С. 28–54.