ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПЕРВОЙ ПЬЕСЫ ВЛ. И. НЕМИРОВИЧА-ДАНЧЕНКО

GENRE PECULIARITY OF THE FIRST PLAY OF VL. I. NEMIROVICH-DANCHENKO

Mariia Chistiakova

lecturer of Chair of choreography and ballet Moscow State Academy of Choreography,

Russia, Moscow

АННОТАЦИЯ

В статье представлен жанровый анализ пьесы Вл. И. Немировича-Данченко «Шиповник: сцены в трех действиях», являющейся на сегодняшний момент библиографической редкостью. Автор приходит к выводу, что первая пьеса молодого и еще неизвестного драматурга – это многожанровое произведение комедийной направленности, включающее в себя водевиль, драматические и мелодраматические монологи, комедию интриги и положений, элементы комедии характеров. Анализ важен для понимания основного круга жанров, которые будут разрабатываться Вл. И. Немировичем-Данченко в его последующих пьесах.

ABSTRACT

The article presents an analysis of the play Vl.I. Nemirovich-Danchenko «Dog Rose: a Play in Three Acts». The play is at present a bibliographic rarity. The author comes to the conclusion that Nemirovich-Danchenko's first play is a multi-genre work of comedy. It includes а vaudeville, dramatic and melodramatic monologues, a comedy of intrigue and positions, elements of character comedy. The analysis is important for understanding the main range of genres that will be developed by Vl.I. Nemirovich-Danchenko in his subsequent plays.

Ключевые слова: жанр, Шиповник: сцены в трех действиях, Вл. И. Немирович-Данченко, комедия, пьеса, В.А. Крылов, водевиль

Keywords: genre, «Dog Rose: scenes in three acts», Vl.I. Nemirovich-Danchenko, comedy, play, V.A. Krylov, vaudeville

Вторая половина XIX века (80-е годы) – интересный и не изученный всесторонне период истории русского театра. Удивительно единодушно и современники, и историки театра сходятся во мнении, что общий уровень драматургии этого периода был низок и представлял собой «безотрадную картину» [3, с. 627–628; 4, с. 400; 6, с. 425; 8, с. 262; 9, с. 20; 16, с. 180]. Основу репертуара составляли пьесы В.А. Крылова. Но, именно в это время двадцатитрехлетний критик и театральный рецензент Вл. И. Немирович-Данченко решает начать карьеру драма­турга. Важно, что к этому моменту у него уже сформировались свои оригинальные суждения и принципы относительно театра [15].

Первая пьеса Вл. И. Немировича-Данченко «Шиповник: сцены в трех действиях» может считаться удачным дебютом, не смотря на отрицательные отзывы. Николай Эфрос образно назвал ее «очень мало удачным первенцем» [17, с. 105] драматурга. Сам автор отозвался о ней впоследствии – «пустой фарс» [11, с. 469]. Тем не менее, она имела успех, вошла в репертуар Малого театра, определив сборы [5, с. 440–561], а одну из главных ролей в ней сыграла Г.Н. Федотова.

Жанр этого произведения не конкретизирован драматургом, в отличие от последующих комедий и драм Вл. И. Немировича-Данченко, стилистика которых если и вызывает сомнения, то является предметом отдельного исследования. «Шиповник: Сцены в трех действиях» или «Шиповник: картинки в трех действиях» – слишком расплывчатое определение.

Название пьесы ассоциируется с чем-то лирическим, нежным, но при этом колючим, способным защитить себя и дает ключ, скорее, к характеру одной из героинь – Надежды Любимовой. Список действую­щих лиц с «говорящими» фамилиями: «Недомеков», «Золотницкая», «Любимова», «Братчик», «Скапидарова», «Пустоглазов», помогает определить жанр, как комедию. Заметим, что около половины пьес Вл. И. Немировича-Данченко 80-х годов XIX века последующих за «Шиповником» и поставленных на сцене – «Наши американцы», «Счастливец», «Последняя воля», написана в этом жанре.

Чтобы дать более точную оценку стилистического своеобразия пьесы, рассмотрим фабулу произведения. Узнав от доброжелателя том, что племянник покойного мужа был завлечен в сети любви недостойной девицей, его тетя решает приехать из провинции в Москву, чтобы спасти юношу от пагубной страсти и не допустить свадьбы. Единственно верный способ добиться этого, по ее мнению, – влюбить молодого человека в себя. План, достаточно наивный по своей сути, терпит сокрушительный провал, когда спасаемый от любовных пут племянник вдруг сам начинает ухаживать за молодой тетей, а обвинения, возводимые на его девушку, оказываются выдуманными.

Важно пояснить, что интрига пьесы строится на недоразумении, что обычно для жанра комедии. Квипрокво создается благодаря персонажу доброжелателю – Недомекову, подозревающему, что если человек, служит в библиотеке и читает книги, то вероятнее всего это – нигилист. Значит юная Надежда Любимова – нигилистка и «...наверное завлекает ... в свои сети. Наверное!» [7, с. 18–19].

Без маленькой справки будет неясен исторический контекст комедии. Дело в том, что в связи с трагическими событиями покушения на царя 1866 года отражение новых идей и людей их проповедующих проявляется в печати с «враждебной, почти омерзи­тельной» [14, с. 319] стороны. Слово «нигилист» в эти годы становится оскорблением. В связи с этим, намек Недомекова на то, что Надежда Любимова – «нигилистка» вносит в действие драматическую ноту и вызывает бурную реакцию: «Я все слышала, что вы тут говорили. Все. Понимаете? За что же это? За что же? (плачет) Что я кому сделала? За что все это на меня? Господи. Трудишься, работаешь, день-деньской маешься, а тебя за это преследуют. Кому мы мешаем? Полюбила человека и он меня полюбил, вот, думаю и жизнь – на что лучше; а тут, откуда ни возьмись этакое горе. Да где ж справедливость? Где справедливость! Неужели же маленьким людям нет счастья на земле? Да ведь не многого же мы ищем! ... Стыдно и грешно вам! Видно вы, на своем веку, не знали ни горя, ни радостей. Отойдите от меня! Ничего мне не надо! Когда такое дело злые люди сумеют рас­строить, так не надо мне никого, и людей видеть не хочу» [7, с. 64–65]. Рыдая от унижения, девушка произносит драматический монолог о женской доле, справедливости и счастье маленького человека. Эти темы в последствии будут не раз варьироваться в драмах Вл. И. Немировича-Данченко.

Вся завязка комедии состоит в невероятном, нелепом, анекдо­тичном обвинении, а сюжет пьесы, строящийся на интриге, в основе которой лежит недоразумение, позволяет уточнить жанр – комедия положений [12, с. 186].

Продолжая разбираться в особенностях пьесы, заметим, что юная героиня «Шиповника» обладает твердым и решительным характером. Реально смотря на вещи, она обвиняет Всеволода в измене, в монологе, который звучит несколько мелодраматично: «Чует мое сердце, что здесь что-то не ладно. Вы изменились. Ваши отношения ко мне стали холодны.... А мне то от этого каково?... возвращаешься домой и вас там нет. Где вы? Что с вами? ... Теперь у меня глаза раскрылись. Вы тут бог знает что выделываете. Ухаживаете за этой тетенькой. Она наверное вас всех дурачит, вы готовы бросить вашу невесту. И, выходит, что вы – мальчишка! У! Какой из вас может быть муж! Вам бы еще с котятами играть, а не то, что жениться. Теперь я кончила!» [7, с. 53–54].

Не смотря на обиду, девушка смело отправляется на встречу с предполагаемой соперницей, представляясь при этом чужим именем. Неожиданное превращение Надежды Любимовой в госпожу Серебрянникову, и тут же в Серебрицкую: по аналогии с Золотницкой, является традиционным водевильным приемом. А подробное описание психологических и моральных особенностей героини в ее монологах о себе: «Я – ревнивая, нервная, капризная; может быть несносная, да и там как хотите, а полюбили, так извольте брать всего человека с достоинствами и недостатками» [7, с. 55], заставляет признать факт наличия комедии характеров [12, с. 187].

Следует обратить внимание еще на один момент: персонажи «Шиповника» написаны под традиционные театральные амплуа: Евгения Васильевна Золотницкая молодая вдова – кокетка, гранд кокет – героиня. Прокофий Петрович Недомеков – услужливо подозрителен, сплетник – злодей. Надежда Сергеевна Любимова – молодая милая девушка – инженю. Всеволод Александрович – герой-любовник. Аполлон Игнатьевич Братчик – доктор, благородный друг – наперсник. Аркадий Львович Пустоглазов – франт – фат – неудачник – простак. Эти же амплуа встречаются в комедии-шутке В.А. Крылова «Лакомый кусочек» [1, c. 1–100]. В 1960 году А.Б. Рубцов выдвинул интересную версию, к сожалению, не подтвержденную документально, об истории создания «Шиповника». Идея А.Б. Рубцова состоит в том, что осенью 1881 года молодой, но уже известный и уважаемый критик Вл. И. Немирович-Данченко поспорил с товарищем, что напишет комедию не хуже «Лакомого кусочка» [13, с. 12]. Сравнив и проана­лизировав оба произведения, можно подтвердить, что в «Шиповнике» явно прослеживаются параллели с персонажами комедии-шутки В.А. Крылова. Например, главные героини и той и другой пьесы – молодые полные сил и энергии вдовушки, одержимые идеей правильной женитьбы своих подопечных. Очаровательная Олимпиада Дамьянова из «Лакомого кусочка» старается помочь Сергею Бардину преуспеть в ухаживании за богатой невестой и отхватить этот «лакомый кусочек» в пику другому жениху: «Я вам посватаю премилую осьмнадцатилетнюю девочку, единственную дочь и наследницу богатого коммерсанта [1, с. 14] <...> Есть у нея воздыхатель с которым вам придется посопер­ничать» [1, с. 16], а кокетливая Евгения Золотницкая из «Шиповника» старается помешать племяннику жениться на неугодной ей девушке: ««Вот, если б его можно было, как Агашку или Николку, женить на ком я найду более удобным. Я бы его… Ах, каким бы я его сделала счастливым!» [7, c. 21]. В тексте есть упоминание о том, что ее любимое занятие в деревне – женить своих слуг: «Аглашку выдала замуж, Николку женила на одной девушке; городской. Они очень счастливы» [7, с. 9]. Кульминация обеих пьес приходятся на момент любовного объяснения вдовушек с их протеже, что делает строение и начальные идеи пьес очень похожими.

Так же в комедии Немировича-Данченко не понятен повторяю­щийся лейтмотив «грязного платья» Аркадия Пустоглазова. Впервые об этом говорит Золотницкая: «Но, вот, подъезжаем к гостинице, наш Пустоглазов хотел разлететься, открыть дверку коляски, да, опять таки по близорукости, споткнулся и полетел в самую грязь. У вас в Москве, надо отдать справедливость в этом отношении, довольно скверно» [7, с. 10]. На протяжении всей пьесы бедный франт страдает от невозможности сменить одежду, так как вынужден исполнять поручения милой Евгении Васильевны. Он просит: «Сегодня хороший день, свежий, после дождя. Немного грязно. Только мне позвольте съездить домой, привести себя в порядок» [7, с. 14]. Он сомневается: «Но, как же я по городу в таком виде… [7, с. 17]. Он возмущается: «Позвольте же, господа, ведь мне надо же, наконец, когда-нибудь, вычистить платье» [7, с. 35]. Он, даже оскорбленный в лучших чувствах опять переводит разговор на одежду: «Да-с, мы – беложилетники, мы – глупые люди, небо коптим. Надо ходить погрязней. Платье не в мага­зинах заказывать, а покупать у старьевщиков – тогда хороши будем… Капулей не носить, а вихры заворачивать» [7, с. 44]. Его жалобы, неизменно повторяясь с каждым появлением героя на сцене, могут вызывать недоумение: зачем так часто и настойчиво педалировать одну и ту же деталь? Но, благодаря театральному контексту 80-х годов XIX века, легко угадываются прообразы: «живая газета» – Жилкин из «Лакомого кусочка», упавший и выпачкавшийся в овраге во время подсматривания, который в свою очередь копирует недалекого Васеньку из пьесы «В осадном положении», произносящего пафосный монолог о невероятном падении в лужу...» [2, c. 70]. А характеристики доктора Аполлона Братчика, сказанные в лицо Пустоглазову: «глу­пышка», «идиотик», «изрядно глуповатый и фатоватый» [7, с. 22–23] довершают схожесть персонажей. Очевидно, что франтоватый Аркадий Львович, демонстрирующий на протяжении всей пьесы грязное пальто – не что иное, как прямая отсылка к героям комедий В.А. Крылова, знакомых и популярных у публики тех лет [10, c. 100]. Сцены с этим персонажем, а так же с помещицей Скапидаровой наполнены шутками, издевками, анекдотами, гротеском, что позволило самому автору впоследствии отзываться о «Шиповнике» довольно резко [11, c. 469].

В свете перечисленных фактов, становится понятным, что молодой, драматург, который критиковал в своих статьях драматургию В.А. Крылова и ему подобных [15], в своей первой пьесе продолжает иронизировать над ними. Он пишет многожанровую комедию по всем правилам хорошо сделанной пьесы. «Шиповник: Сцены в трех действиях» – это и легкий веселый водевиль «с переодеванием», который включает в себя пафосные драматические и мелодрама­тические монологи, и комедия интриги и положений с элементами комедии характеров. Здесь есть так же прямые пародии на известных и любимых публикой второй половины XIX века персонажей. Важно подчеркнуть, что первая пьеса Вл. И. Немировичем-Данченко предос­тавляет возможность очертить контуры основного круга жанров, в стиле которых будут развиваться его последующие драматургические опыты.

Список литературы:

1. Александров В. Для сцены: сборник пьес: в 7-ми т. – СПб.: Типогр. Шредера, 1880. Т. 5. 275 с.
2. Альтшуллер А.Я. Пять рассказов о знаменитых актерах: дуэты, сотворчество, содружество. – Л.: Искусство, 1985. 209 с.
3. Варнеке Б.В. История русского театра. Изд-е 2-е, значительно дополненное. – СПб.: Изд. Н.Н. Сергиевского, 1913. 702 с.
4. Всеволодский-Гернгросс В.Н. Хрестоматия по истории русского театра. – М.: Художественная литература, 1936. 424 с.
5. Ельницкая Т.М. Репертуарная сводка императорских театров // История русского драматического театра: в 7-ми т. / гл. ред. Е.Г. Холодов. – М.: Искусство, 1982. Т. 6. 1882–1897. С. 440–561.
6. Зограф Н.Г. Малый театр второй половины XIX века. – М.: Академия наук СССР, 1960. 648 с.
7. Иванов В. Шиповник: сцены в трех действиях / Литографическое издание Московской Театральной библиотеки Е.Н. Разсохиной. – М., 1888. 93 c.
8. Коган П.С. Сто лет. Александринский театр – театр государственной драмы. – Л.: Издание Дирекции ленинградских государственных театров, 1932. 544 с.
9. Корзов Ю.И. Драматургия Вл. И. Немировича-Данченко. – Киев: Изд-во Киевского ун-та, 1971. 171 с.
10. Литварь Н.В., Чистякова М.Н. Репертуарная драма 80-х годов XIX века. Первый драматургический опыт Вл. И. Немировича-Данченко // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2017. № 5. С. 97–100.
11. Немирович-Данченко Вл. И. Театральное наследие: в 2-х т. – М.: Искусство, 1954. Т. 2. Избранные письма. 640 с.
12. Павис П. Словарь театра / Пер. с фр.; Под ред. Л. Баженовой. – М.: «ГИТИС», 2003. 516 с.
13. Рубцов А.Б. Из истории русской драматургии конца XIX – начала XX века. – Минск: Изд-во БГУ, 1960. 324 с.
14. Салтыков-Щедрин М.Е. Полное собрание сочинений: в 20-ти т. – М.: Художественная литература, 1970. Т. 9. Критика и публицистика 1868–1883. 647 с.
15. Чистякова М.Н. Критик сегодня, завтра – драматург (Вл. И. Немирович-Данченко. Взгляд на театр и драматургию 70–80 годов XIX века) // Театр. Живопись. Кино. Музыка. – М.: ГИТИС, 2016. № 4. С. 36–42.
16. Чистякова М.Н. Особенности ранней драматургии Немировича-Данченко на примере пьес «Наши американцы» и «Банкрот во Франции» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – Тамбов: Грамота, 2016. 2016. № 12 (74): в 3-х ч. Ч. 1. С. 180–193.
17. Эфрос Н.Е. Московский художественный театр, 1898-1923 / Н.Е. Эфрос. – М.; Петербург: Гос. изд-во, 1924. 448 с