МОДЕРНИСТСКИЙ ЯЗЫК КИТАЙСКИХ ПРОЗАИКОВ КАК НОВОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА

АННОТАЦИЯ

В статье дан анализ особенностей художественного языка китайских модернистов, сформировавшегося во второй половине XX века под влиянием внешнего фактора – западной модернистской литературы, определившей новую интерпретацию явлений реальности в китайской языковой картине мира, и внутреннего фактора, обусловившего возврат китайских авторов к национальной традиции художественного выражения.

Ключевые слова: художественная проза; язык модернизма; литературная традиция; «поисковая» литература.

Пути формирования и развития китайской художественной литературы XX века самым тесным образом связаны с понятием «модернизм» в литературе Запада. Распространение европейских течений в Китае привело художественную литературу к ещё большей разнородности и многовариантности художественного выражения. Свидетельством этому служит характеристика творчества представителей различных течений, а также состав произведений «поисковой» литературы.

В контексте глобализации очевидны многочисленные специфические характеристики китайской литературы и искусства XX века. Охватывая сферу действительности всё шире и шире, китайские модернисты отказывались от линейных конструкций и избегали нарратива в структуре своих произведений. Модернистская эстетика предлагала новые «схемы» изображения целостной картины мира [2, с. 51–68]. Используя эти «схемы», писатели воплощали самые неожиданные замыслы.

Попытки найти своё место в этом мире, понять смысл собственного существования и предназначения, осознать, кто ты есть – эти вопросы всегда были главной составляющей в жизни любого человека. Китайские модернисты раскрывали «я» индивидуума через соотнесение себя с определённой группой людей (народом, нацией) и «демонстрировали» художественную реализацию своих эмоций и ощущений от результатов этого соотнесения.

Исследование китайской модернистской прозы второй половины XX века позволяет выделить в ней два направления: литература собственно модернистская и «поисковая» литература. Произведения литературы «поиска» можно соотнести также с двумя потоками, первый из которых – «литература шрамов» (попытки авторов найти себя в новом мире, борясь со «шрамами», оставленными «культурной революцией») и второй – литература «поиска корней» (попытки возвращения к национальной культуре и духовным традициям).

Чжан Цзе, Мо Янь, Цань Сюэ, Лю Сола, Хань Шаогун и другие писатели станут новыми модернистскими авторами, чьи произведения, появившись в печати, откроют новую яркую страницу в китайской прозе. Их творчество с самого начала приобретёт отличительные признаки собственно модернистской прозы – смелое обращение к абсурдному и бессознательному, использование широчайшей линейки метафор, появление субъекта, непривычного для китайской литературы. Новый герой бросает вызов существующим социальным нормам и правилам, выражая авторскую мысль о превосходстве «модернистского искусства как формы протеста и развенчания кумиров» [7, с. 66–82].

Ярчайшими представительницей китайского модернизма является Цань Сюэ. В своих произведениях она погружается в метафизическое состояние своих героев, помещая их в вымышленный хаотичный мир. Внутреннее «я» её героев находится с окружающим миром и с другими людьми в отношениях, глубоко отчуждённых и враждебных. Недоверие, изолированность, одиночество – именно это чувствуют её персонажи, находясь в безумном (на взгляд читателя), беспорядочном мире, где всё лишено смысла и цели. Эту поэтику абсурда Цань Сюэ позаимствовала у Франца Кафки и Лу Синя, герои которых – подавленные, ущербные, жалкие существа, окружённые либо равнодушным, либо агрессивным миром людей.

Таким образом, исследование китайской прозы 80-х годов XX века показало, что национальная литература развивалась в условиях относительной свободы творчества, но при этом главные приоритеты развития литературы определялись культурной политикой руководящей элиты страны. С конца 1970-х до начала 1980-х гг. появилась «литература шрамов», описывающая события культурной революции, в последующем стала набирать популярность литература «поиска корней».

Писатели осваивали новые формы и методы творчества, присущие модернизму, психоанализу, экзистенциализму. К началу 1990-х годов была поднята проблема социалистической культуры с китайской спецификой, сущность которой заключалась в том, что литература и искусство должны служить, в первую очередь, народу и социализму [4, с. 960].

Китайский авангард использовал характерные для постмодерна принципы переосмысления элементов традиционной культуры: китайские авангардисты в форме гротеска обыгрывали классические литературные формы.

В середине 80-х годов XX века в литературе стала постепенно иссякать тема пережитых ужасов, и на смену ей пришла тема художественного осмысления явлений, тормозящих движение страны вперёд. Критический подход к историческим событиям привели к расцвету художественной публицистики. Этот новый жанр, ставший необычайно привлекательным для китайцев, позволил писателям впервые за последние десятилетия коснуться запретных тем, изобразить тех, кто ещё вчера считался неприкосновенным (недобросовестные чиновники, превышающие власть должностные и административные лица, коррумпированные начальники).

В конце 1980-х годов авангардизм утратил популярность и продолжил своё развитие в новом потоке – «литературе реформ», концепции которой существенно отличалась от других потоков авангардизма. Для писателей этого течения, следовавшим желаниям и рекомендациям правительства, литературные произведения служили идеологическим инструментом. Данное направление характеризуется рядом произведений, посвящённых достигнутым успехам и положительному опыту государственных реформ. «Литература реформ» отражала изменения в современной жизни страны, оставаясь при этом предметом активной дискуссии среди читателей и критиков. На наш взгляд, «литература реформ», в некотором роде, является шагом назад в развитии модернистской китайской литературы.

Литература «поиска корней» оппонировала периоду культурной революции, противопоставляла себя литературе периода «Движения 4 мая». «Поиск корней» представлял собой попытки осознания и преодоления кризиса литературной идентичности на основании народных образов и культуры.

К концу 80-х гг. XX века на смену «литературе поиска корней» пришло течение, получившее в литературной критике название «новая деревенская проза». На наш взгляд, эта был всё тот же виток «поиска корней», хотя и в несколько иной форме «поиска национальной базы и традиционной концепции литературного искусства» [5, с. 1107].

Особенности местного колорита и характеры жителей деревни определяли тематическую основу «новой деревенской прозы», в которой мир ярких и эпичных персонажей мастерски раскрывали писатели-модернисты, сумевшие глубоко и тонко осознать культурный и психологический склад своих героев. Анализируя тенденции развития «литературы нового периода» за первое десятилетие (1976–1986 гг.), глава Института литературы АОН Китая Лю Цзайфу выделил следующие её особенности:

- во-первых, «современный реализм» в литературе уже не представлял собой «закрытую систему», поэтому произведения включали в себя элементы «мистического», психологического и структурного реализма [6, с. 23–36];

- во-вторых, писатели уже не составляли некую «общность», а старались находить собственную манеру письма, создавать уникальный стиль и раскрывать индивидуальность;

- третьей особенностью являлось снижение роли исторического фона, соотнесенности героев с тем или иным классом;

- в-четвёртых, стали наблюдаться явления лексической и синтаксической трансформации в языковой структуре произведений, на основе чего «может возникнуть жизнедеятельная современная языковая система, соответствующая духу новой эпохи» [8, с. 127];

- в-пятых, литература этого периода связана со становлением идеи социалистического гуманизма, которая отвечает интересам развития китайского общества, но этот процесс необходимо «защищать от неправильных интерпретаций и нападок» [1].

Во многом на дальнейшее развитие литературы повлияло выступление Ху Цили на IV съезде Союза китайских писателей (СКП) 29 декабря 1984 года, в котором писателям была дана «небывалая свобода» действий [3, с. 210].

Таким образом, китайская художественная литература второй половины XX века должна была решить задачу объективного исследования национальной психологии китайской нации. Именно литература давала ответ на вопрос о том, как влияла национальная китайская психология, формировавшаяся тысячелетиями, на новые для китайского общества процессы, вызванные модернизацией и реформами. Молодые литераторы середины XX века предпринимали несмелые попытки рассуждать о природе человеческой психики, о душевных переживаниях, о проблемах внутренней жизни личности и о выборе позиции в межличностных отношениях. Однако постепенно на смену произведениям в стиле социалистического реализма, в которых голос автора был практически не слышен, пришли художественные тексты с новыми типами и героями, выбиравшими сложный путь духовных исканий и решавшими сложные задачи выбора между чувством и долгом, желанием и запретом.

Список литературы:

1. Генис, А. А. Модернизм как стиль XX века / А. А. Генис // Научный журнал «Вестник культурологии». – 2013. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/aleksandr-genis-modernizm-kak-stil-hh-veka/viewer. – Дата доступа: 10.08.2023
2. Гао, Минлу. История китайского современного изобразительного искусства: 1985–1986 / Минлу Гао. – Шанхай: Шанхайское народное издательство, 1991. – С. 51–68.
3. Глушаков, В. История Китая в двадцатом веке / Вадим Глушаков. – Москва: Энциклопедия, 2019. – 210 с.
4. Кравцова, М. Е. Мировая художественная культура / М. Е. Кравцова // История искусства Китая: учебное пособие. – СПб.: Лань, Триада, 2004. – 960 с.
5. Люй, Пэн. История китайского искусства в XX веке / Пэн Люй. – Пекин: Пекинский университет, 2013. – 1107 с.
6. Открытый реализм как выбор современных писателей КНР // Литература и культура народов Востока: Сб. – М., 1991. – С. 23–36.
7. Рубин, В. А. Об истории и культуре Китая (страницы дневника) / В. А. Рубин // Восток, 1991, № 1–2. – С. 66–82.
8. Турушева, Н. В. Современная китайская литература как отражение социальных процессов в КНР / Н. В. Турушева. – Вестник Томского государственного университета, 2014. – № 383. – 127 с.