ХУДОЖЕСТВЕННОЕ  СВОЕОБРАЗИЕ  МОТИВА  СНА  В  РОМАНЕ  «МАСТЕР  И  МАРГАРИТА»  М.А.  БУЛГАКОВА

Иванова  Евгения  Сергеевна

аспирантка  Тамбовского  государственного  технического  университета  г.  Тамбова

E-mail: 

АRTISTIC  ORIGINALITY  OF  THE  DREAM  MOTIF  IN  THE  NOVEL  «THE  MASTER  AND  MARGARITA»  OF  M.A.  BULGAKOV

Ivanova  evgeniia  Sergeevna

post-graduate  student  of  the  Tambov  State  Technical  University,  Tambov

АННОТАЦИЯ

Статья  представляет  специальный  анализ  мотива  сна  на  примере  конкретных  снов  персонажей,  его  устройства  как  художественного  приема,  его  особенностей  как  сюжетообразующего  и  композиционного  элемента.  Найден  новый  ракурс  в  истолковании  и  понимании  всей  совокупности  снов  романа.  Раскрывается  уникальность  и  идейная  художественная  значимость  изучаемого  мотива.  Работа  дает  представление  о  важнейшем  компоненте  творческого  осмысления  действительности,  оригинальном  авторском  взгляде,  способствует  расширению  представлений  о  художественном  методе  писателя. 

ABSTRACT

It  presents  a  special  analysis  of  the  importance  of  sleep,  using  examples  of  specific  characters'  dreams,  by  examining  its  use  as  an  artistic  device  and  its  role  as  an  element  of  the  plot  and  composition.  This  paper  reveals  a  new  perspective  in  the  interpretation  and  understanding  of  the  role  of  dreaming  in  the  novel.  The  work  provides  insight  into  the  most  important  components  of  a  creative  interpretation  of  reality.  Bulgakov's  original  view  is  useful  in  understanding  his  artistic  method.

Ключевые  слова:  мотив  сна,  прецедентный  феномен,  культурная  традиция,  диалог  культур.

Keywords:  dream  motif,  precedent  phenomenon,  cultural  traditions,  dialog  of  cultures.

Одним  из  выдающихся  классиков  русской  литературы  XX  века  по  праву  считается  Михаил  Афанасьевич  Булгаков  (1891—1940),  чье  имя  воспринимается  специалистами-филологами,  литературоведами,  культурологами,  философами,  даже  непрофессиональными  читателями  прошлого  и  нынешнего  веков  неоднозначно,  чьи  произведения  каждый  раз  прочитываются  и  понимаются  по-новому.  О  феномене  Булгакова  пишут  и  спорят  много,  загадку  личности  и  произведений  пытаются  разгадать  ученые  различных  отраслей  знания,  избирая  для  своих  исследований  тот  или  иной  аспект  булгаковского  творчества.  Наш  интерес  представляет  мотив  сна,  характерный  для  мировидения  и  миропредставления  писателя.

Использование  мотива  сна  в  произведении  —  плодотворная  литературная  традиция.  Во  все  времена  мастера  слова  вплетали  сны  в  канву  своих  творений,  что  создавало  особую  атмосферу  в  произведении  и  использовалось  с  определенной  целью.  В  истории  русской  литературы  данная  традиция  представлена  многими  именами.  Мы  обнаруживаем  прецеденты  снов  в  произведениях  А.С.  Пушкина,  М.Ю.  Лермонтова,  Н.В.  Гоголя,  М.Е.  Салтыкова-Щедрина,  И.А.  Гончарова,  И.С.  Тургенева,  Л.Н.  Толстого,  М.А.  Шолохова  и  других  русских  мастеров  слова.

В  настоящее  время  многочисленные  научные  работы  выполняется  в  сравнительно-сопоставительном  ключе:  «Булгаков  и  русская  литература»  (В.А.  Жданова,  С.А.  Кабакова,  Н.В.  Кузьмичева,  Ю.А.  Кузнецова),  «Булгаков  и  мировая  литература»  (Ву  Конг  Хао),  «Булгаков  и  литературные  традиции»  (М.Ю.  Белкин,  Н.А.  Нагорная,  В.И.  Немцев),  «Писательская  художественная  система»  (О.И.  Акатова,  Л.В.  Воронин,  В.В.  Зимнякова,  Ю.А.  Кумбашева,  Кан  Су  Кюн,  Т.Ю.  Малкова,  И.А.  Обухова,  Н.А.  Плаксицкая,  Н.С.  Пояркова,  Е.А.  Савина)  и  ряд  друг  проблем.  Данная  научная  статья  находится  в  русле  одного  из  названных  вопросов.  Ее  цель  —  исследовать  художественные  особенности  мотива  сна  в  творчестве  писателя  в  рамках  русской  литературной  традиции.

Актуальность  выбранной  темы  на  сегодняшний  день  обусловлена  интересом  литературоведения  к  проблеме  культурного  диалога  на  основании  использования  мотива  сна  в  литературном  произведении.  В  этом  отношении  произведение  М.А.  Булгакова  с  использованием  сновидческого  мотива  представляют  собой  органическую  часть  художественного  мира  писателя,  раскрывающие,  с  одной  стороны,  мотивные  параллели  с  классиками  и  современниками,  с  другой  —  отражающие  авторскую  самобытность.  Нами  рассматриваются  только  сны  персонажей,  не  берутся  во  внимание  родственные  и  близкие  ко  сну  состояния  (дремота,  видения,  бред,  галлюцинации,  грезы  и  другое).

В  настоящей  работе  внимание  также  уделяется  разработке  проблемы  художественного  своеобразия  мотива  сна  как  явления,  имеющего  прецедентный  характер  в  русской  литературной  традиции  в  целом  и  в  рамках  творчества  М.А.Булгакова. 

Изучению  мотива  сна  посвящено  немало  исследовательских  трудов,  среди  авторов  последних  лет  можно  выделить  работы  О.В.  Дедюхиной,  Ю.О.  Ершенко,  Ю.А.  Кумбашевой,  Н.А.  Нагорной,  Е.И.  Рабиновича,  Н.А.  Юсефзадегучана;  среди  исследователей-булгаковедов,  изучающих  мотив  сна  —  О.И.  Акатову,  В.В.  Зимнякову,  Кан  Су  Кюна,  И.С.  Урюпина,  Л.Е.  Хворову,  Н.  Ярош  и  других. 

Цель  настоящей  работы  —  выявить  художественное  своеобразие  мотива  в  романе  «Мастер  и  Маргарита»  М.А.  Булгакова.

Сформулированная  цель  реализуется  в  решении  следующих  задач:

·     проанализировать  характер  мотива  сна  в  конкретном  произведении;

·     раскрыть  особенности  рассматриваемого  мотива  в  каждом  конкретном  случае  и  сделать  вывод  о  художественном  своеобразии  мотива  сна  в  романе  М.А.  Булгакова;

·     рассмотреть  мотив  сна  как  прецедентный  феномен  в  творчестве  М.А.  Булгакова;

·     осмыслить  прецедентность  мотива  сна  как  важнейшую  составляющую  для  характеристики  писательского  мировоззрения.

В  качестве  объекта  исследования  выбран  роман  «Мастер  и  Маргарита»,  в  котором  наиболее  ярко  отразились  художественные  и  мировоззренческие  представления  М.А.  Булгакова,  основанные  на  использовании  мотива  сна. 

Предмет  исследования  составляет  художественное  своеобразие  мотива  сна  в  романе  «Мастер  и  Маргарита».

В  качестве  теоретико-методологической  базы  использованы  труды  русских  и  зарубежных  философов:  Ю.М.  Лотмана,  Н.  Малькольма,  И.А.  Розова,  П.А.  Флоренского,  З.  Фрейда,  Э.  Фромма  —  в  которых  рассмотрены  вопросы  сна  и  сновидений  в  их  общей  и  частной  характеристике,  а  также  затронут  вопрос  использования  приема  сна  в  литературе.

В  процессе  работы  был  учтен  опыт  исследований  советских  и  современных  булгаковедов:  И.  Белобровцевой,  В.Г.  Боборыкина,  З.Г.  Галинской,  В.В.  Зимнякову,  Е.А.  Иваньшиной,  Ю.  Кондаковой,  С.  Кульюс,  Кан  Су  Кюна,  Т.  Поздняевой,  Е.В.  Пономаревой,  И.С.  Урюпина,  З.Г.  Харитоновой,  Л.Е.  Хворовой,  посвященных  изучению  различных  аспектов  творческого  наследия  писателя  и,  в  частности,  касающихся  в  некоторой  степени  осмысления  мотива  сна  в  произведениях  М.А.  Булгакова.

Учтена  многолетняя  творческая  деятельность  кафедры  русской  и  зарубежной  литературы  ФГБОУ  ВПО  «Тамбовский  государственный  университет  им.  Г.Р.  Державина»  ФГБОУ  ВПО  «Тамбовский  государственный  технический  университет»  в  области  булгаковедения. 

В  процессе  исследования  применялись  текстологический,  культурно-исторический,  сравнительно-исторический,  аксиологический  методы  и  подходы.

Научная  новизна  работы  заключается  в  том,  найден  новый  ракурс  в  истолковании  и  понимании  всей  совокупности  снов  романа.  Точка  зрения  на  мотив  сна  как  прецедентный  феномен,  воспринимающийся  в  позитивном  ключе,  является  новой  в  литературоведении.  Раскрывается  уникальность  и  идейная  художественная  значимость  изучаемого  мотива.  Работа  дает  представление  о  важнейшем  компоненте  творческого  осмысления  действительности,  оригинальном  авторском  взгляде,  наше  исследование  способствует  расширению  представлений  о  художественном  методе  писателя.

Теоретическая  значимость  работы  состоит  в:

·     анализе  своеобразия  мотива  сна  как  явления  прецедентного  характера,  демонстрирующего  определенные  мировоззренческие  установки  автора; 

·     рассмотрении  функции  снов  в  романе,  их  символики;

·     определении  и  уточнении  понятия  «художественный  мир»  писателя;

·     глубоком  проникновении  в  специфику  творчества  М.А.  Булгакова  и  выявлении  индивидуальных,  оригинальных  авторских  черт.

Практическая  значимость  заключается  в  возможности  использования  материалов  в  процессе  дальнейшего  научного  изучения  творчества  М.А.  Булгакова,  при  уточнении  его  художественного  наследия;  при  подготовке  к  проведению  лекций,  практических  занятий,  школьных  уроков  по  литературе  в  старших  классах.

Апробация  работы.  Основные  ее  положения  апробированы:  на  заседании  методического  объединения  учителей  русского  языка  и  литературы  в  МАОУ  СОШ  №  13  с  углубленным  изучением  отдельных  предметов  (Тамбов,  2012),  в  рамках  научно-методологического  семинара,  посвященному  творчеству  М.А.  Булгакова  в  Институте  филологии  Тамбовского  государственного  университета  им.  Г.Р.  Державина  (Тамбов,  2012),  на  XIV  Международной  научно-практической  конференции  «Современные  проблемы  гуманитарных  и  естественных  наук»  (Москва,  2013).

А.М.  Ремизов  в  «Огне  вещей»  отмечал,  что  «редкое  произведение  русской  литературы  обходится  без  сна»  [16].  Традиционно  сны  используется  авторами  для  лучшего  понимания  характеров  героев,  объяснения  их  слов  и  поступков,  проникновения  в  глубинные  уголки  души  персонажей  [9].  Названные  возможности  реализуются  на  основании  общности  знаний,  специальных  или  бытовых,  писателя  и  читателя.  Конечно,  традиционное  —  не  значит  единственное  или  закрытое,  запрещающее  отход  от  него.  Использование  мотива  сна  в  каждом  отдельном  произведении  для  автора  индивидуально,  сны  приобретают  оригинальный  характер,  специфические  черты,  которые  раскрывают  новые  грани  смысла.  Специальный  анализ  снов  героев  романа  «Мастер  и  Маргарита»  позволит  решить  поставленные  задачи  и  достигнуть  цели  исследования. 

Нет  сомнения,  в  литературе  и  речи  не  может  идти  о  сне,  как  просто  физическом  состоянии.  Сон  в  литературе  —  особый  прием,  призванный  передать  замысел  автора  «в  замаскированном  виде»  [23].

Сон  в  романе  —  один  из  важнейших  сюжетообразующих  и  композиционных  элементов.  Череда  упоминаний  и  описаний  снов  героев  начинается  в  середине  романа,  а  именно  с  15  главы,  которая  так  и  названа  «Сон  Никанора  Ивановича».  Босой  засыпает,  «изредка  издавая  тяжелое  страдальческое  мычание»,  и,  постепенно  оказываясь  во  власти  сна,  он  «перестает  ворочаться  и  стонать,  задышал  легко  и  ровно»  [3].

В  основе  сна  Никанора  Ивановича  были  события  и  переживания  минувшего  дня.  Нельзя  не  заметить  и  не  почувствовать  сатирический  булгаковский  тон  во  всей  главе.  Сатира  автора  направлена  на  современную  ему  советскую  действительность. 

Театрализованное  представление  во  сне  Никанора  Ивановича  Босого  —  это  некое  судилище,  куда  человек  попадает  для  «спроса  по  всем  пунктам»  [14].  Конечно,  театр,  вызов  на  сцену,  прочая  атрибутика  —  это  метафора.  Если  обратиться  в  отдаленные  по  времени  от  Булгакова  годы,  то,  к  примеру,  у  В.  Маканина  (повесть  «Стол,  покрытый  сукном  и  с  графином  посередине»)  метафорой  являлся  некий  стол,  за  который  приглашался  человек  для  «разговора».  Маканинский  стол  представляет  собой  «пространство  охоты».  Те,  кто  «копается  в  душе»,  охотятся  на  «конкретную  человеческую  жизнь»,  «жизнь  теплую,  живую,  с  бяками,  с  заблуждениями,  с  ошибками  и  непременно  с  признанием  вины»  [14].  Использование  мотива  сна  необходимо  для  достижения  фантастического  эффекта,  с  помощью  которого  писателю  удается  выявить  «бесчисленные  уродства  быта»  [19].

Сравнение  пространства  булгаковского  приснившегося  театра  и  маканинского  стола  новое,  еще  не  рассматривавшееся  в  литературоведении.  Оно  логично  вытекает  из  ряда  других,  хорошо  изученных,  проблем.  Исследователь  Е.В.  Паниткова  в  кандидатской  диссертации  «Традиции  русской  классики  в  творчестве  В.С.  Маканина  1980—1990  годов  (Булгаков,  Достоевский)»  говорит  о  том,  что  сопоставление  авторов  «вполне  уместно  и  тем  более  оправдано,  что  писатели  принадлежат  к  одной  сложной  и  противоречивой  эпохе  прошлого  столетия,  их  сближает  «одиночество»  в  литературе»  [15],  находит  сходство  прозы  на  основе  использования  «завуалированной  фантастики».  Кроме  того,  играет  роль  важнейшая  и  актуальная  проблема  социокультурной  реальности,  облекаемая  в  формулу  противопоставления  «личность-система».  Например,  в  прозе  Е.И.  Замятина  («Мы»)  находим  вариацию  данного  конфликта,  выраженную  в  оппозиции  «я-мы».  Булгаков  говорит  о  проблеме,  выражая  ее  в  форме  сна,  что  расширяет  возможности  описания  и  восприятия  «фантастической  нелепицы  бытовой  повседневной  городской  жизни»  [24].  Таким  образом  автор  стирает  пространственный  и  временные  рамки,  говоря  о  проблеме  больной,  остро  ощущаемой  в  настоящий  момент,  тесно  связанной  с  исторической  эпохой  самого  автора,  особым  взглядом  на  советское  время,  однако  и  проблемой  философской,  вневременной,  то  есть  существовавшей  всегда.

В  этом  же  ключе  построена  система  снов  романа.  Сон  Никанора  Ивановича,  связанный  с  проблемами  общества  в  широком  смысле,  противопоставлен  прочим  снам  в  «Мастере  и  Маргарите»,  отражающим  интуитивные,  субъективные  чувства  того  или  иного  героя,  связанные  с  их  внутренними,  индивидуальными  переживаниями.  Объединяет  сны  романа  позитивное  их  восприятие:  сон  дарует  успокоение  душе,  наполненной  заботами  и  тревогами  действительности.

Ежедневную  суету  усиливает  появление  в  Москве  Воланда  и  его  свиты.  Нечистая  сила  проникает  в  жизнь  каждого  отдельного  человека,  оказывая  влияние  на  ход  и  развитие  дальнейших  событий.  Зло,  по  Булгакову,  сосуществует  с  нами  в  реальной  действительности.  Интересно,  что  в  романе  «нечисть»  не  способна  «просочиться»  в  сон  персонажей.  Таким  образом,  автор  разрушает  традиционное  понимание  сна  как  «посредника»  между  потусторонним  и  земным  мирами,  о  чем  говорил  П.  Флоренский  в  одной  из  статей  по  искусству  [22],  или  что,  например,  присутствует  в  произведениях  у  А.С.  Пушкина,  или  Н.В.  Гоголя.  У  Булгакова  реальность  оказывается  тем  самым  «темным»  пространством,  где  злые  силы  имеют  власть  над  человеком.  Его  герои  не  боятся  засыпать,  наоборот,  жаждут  «избавиться  от  мирской  суеты  и  повседневных  забот,  забыться  и  стряхнуть  с  себя  бремя  всевозможных  хлопот  и  тревог»  [17],  призывают  сон  к  себе.

Чтобы  предаться  сладости  сна,  Пилат  совершает  некий  ритуал.  Он  психологически  (морально)  освобождается  от  социальных,  политических,  бытовых  оков,  так  же  освобождает  от  оков  одежды  свое  тело:  «Судорожно  зевнув,  прокуратор  расстегнул  и  сбросил  плащ,  снял  опоясывающий  рубаху  ремень  с  широким  стальным  ножом  в  ножнах,  положил  его  в  кресло  у  ложа,  снял  сандалии  и  вытянулся»  [3]. 

С  освобождением  души  и  тела  он  «теряет  связь  с  тем,  что  было  вокруг»,  в  действительности.  Пилат  «даже  рассмеялся  во  сне  от  счастья,  до  того  все  было  прекрасно  и  неповторимо  на  прозрачной  голубой  дороге.  Он  шел  в  сопровождении  Банги,  а  рядом  с  ним  шел  бродячий  философ»  [3].  Здесь  сон  —  это  «возможность  переиграть  жизнь,  изменить  ее  катастрофический  ход»  [20].

Сон  дарит  счастье  и  главной  героине  романа  Маргарите,  которая  просыпается  «с  предчувствием,  что  сегодня  наконец  что-то  произойдет»  [3].  Ее  сон  оказывается  вещим.  Прецеденты  таких  снов  мы  находим,  например,  в  «Слове  о  полку  Игореве»  (сон  Святослава),  у  В.А.  Жуковского  (сон  Вадима),  А.С.  Пушкина  (сон  Татьяны,  Петра  Гринева),  А.Н.  Островского  (Сон  Катерины)  и  других.

Своеобразие  сна  Маргариты  раскрывается  в  построении  и  организации  сновидческого  пространства,  в  основе  которого  пространственная  и  эмоциональная  градация,  психологическое  нагнетание,  открытый  финал,  недосказанность.  Своеобразие  сна  Маргариты  заключается  в  аллегорическом  и  сюжетном  планах  [8].

Следующее  упоминание  о  снах  читатель  может  заметить  в  сопоставлении  «мертво  спящего  человека  в  подворотне»  и  полного  огней  неспящего  города;  «бессонную  и  шумную  Садовую»  и  лежащего  «в  глубоком  сне  мастера»,  чье  «ровное  дыхание  было  беззвучно»  [3].  Оппозиция  тишины  и  шума,  сна  и  бодрствования  очевидна,  но  здесь  есть  и  другая  оппозиция,  заключающаяся  в  противопоставлении  мира  сна  и  фантазии  миру  города.

«Город,  —  отмечал  Кан  Су  Кюн,  —  понятие  в  высшей  степени  онтологическое»  [10].  Исследователь  считает,  что  «Город,  в  изображении  Булгакова,  представлен  как  хаос  мироздания,  нечто  непрочное,  текучее,  непостоянное,  суетное,  а  оттого  странное,  загадочное  и  тревожное»  [10]. 

Многие  русские  мастера  слова  в  своих  стихах  и  прозе  затрагивали  тему  города.  Вспоминаются  имена  А.С.  Пушкина,  Н.В.  Гоголя,  Ф.М.  Достоевского,  А.А.  Блока.  Мы  привыкли  их  называть  «петербургскими»,  так  как  их  творчество  пропитано  духом  этого  туманного  демонического  города,  наполнено  его  мистической  атмосферой,  фантастическими  персонажами.  М.А.  Булгаков  так  же  населяет  город  сверхъестественными  героями  (представителями  нечистой  силы),  описывает  поразительные  события,  но  происходящие  уже  в  Москве,  которая  «живет  странною,  неестественной  жизнью»  [2].  В  сознании  русских  писателей  город  в  широком  смысле  —  чудовище,  уничтожающее  все  прекрасное  и  светлое  в  человеке,  убивающее  в  нем  природное  начало.  Не  можем  не  отметить,  что  у  Булгакова  и  это  «чудовище»  способно  «засыпать»  и  видеть  сны  («Белая  гвардия»).

Мир  города  полон  противоречий,  конфликтов,  тогда  как  мир  снов  согласуется  с  нашими  желаниями,  стремлениями,  согласуется  он  и  с  устрашающей  действительностью,  репродуцируя  ее,  преображая,  поэтому  герои  романа  «Мастер  и  Маргарита»  «засыпают  с  улыбкой  на  губах»  [3].

Мотив  сна  как  прецедентный  феномен  интертекстуален:  мы  обнаруживаем  его  наличие  не  только  в  творчестве  различных  авторов  разных  эпох,  но  и  в  разных  текстах  одного  автора,  а  именно  у  Булгакова  мотив  сна  присутствует  в  романах  «Белая  гвардия»,  «Записки  покойника»,  рассказе  «Дьяволиада»,  пьесе  «Бег»,  ряде  фельетонов  и  других  произведениях.

Мотив  сна  как  прецедентный  феномен  оказывается,  как  мы  убедились,  и  внутритекстовым.  В  «закатном»  романе  описано  более  пяти  снов,  каждый  из  которых,  безусловно,  важен  в  плане  познавательном  и  эмоциональном.  Кроме  того,  каждый  из  снов  оказывает  положительное  воздействие  на  сновидца,  словно  «вылечивая»  измученную  душу.  Так,  жена  больного  профессора  «торопит  его  ложиться  спать»,  чтоб  наутро  он  проснулся  «спокойным  и  здоровым»  [3],  а  Маргарита  обещает  мастеру:  «Сон  укрепит  тебя,  ты  станешь  рассуждать  мудро»  [3].

Исследователь  О.И.  Акатова  в  кандидатской  диссертации  «Поэтика  сновидений  в  творчестве  М.А.  Булгакова»  замечает,  что  сны  описаны  «в  тексте  почти  с  медицинской  точностью,  учитывая  не  только  психологическое  состояние  сновидца  до  момента  засыпания,  но  и  влияние  соматических  источников  на  протекание  сна  и  пробуждение»  [1].  Последним  сном  романа,  заключительным  элементом,  становится  сон  Ивана,  который  видит  «какие-то  возвышенные  и  счастливые  сны»,  пока  в  его  слабом,  нервном  организме  действует  «жидкость  густого  чайного  цвета»  [3].  Но  в  этот  сон  врывается  кошмар,  который  «будит  ученого  и  доводит  до  жалкого  крика  в  ночь  полнолуния»  [3].  Зимнякова  В.В.  в  кандидатской  диссертации  «Роль  онейросферы  в  художественной  системе  М.А.  Булгакова»  говорит,  что  «сны-кошмары  —  один  из  излюбленных  видов  сновидений  в  литературе,  что  связано  с  характерным  для  них  ощущением  хрупкости  бытия  и  экзистенциальных  мотивов  страдания,  одиночества,  вины…»  [7].  Повторяющийся  полуночный  кошмар  Ивана  спровоцирован  страшными  событиями  действительности.  Нам  важно  отметить  этот  факт,  так  как  он  становится  доказательством  связи  пространства  мистического  (ирреального)  и  пространства  действительности  (реального),  а  именно  тех  эмоций,  которые  получены  героем  в  настоящей  жизни.  Булгаков  пишет,  что  «после  укола  все  меняется  перед  спящим»,  но  меняется  лишь  сюжет  его  сновидения,  связь  с  потусторонним  никуда  не  девается,  наоборот,  Иван  теперь  может  вести  диалог  с  героями  своих  снов:

…Это  —  тот  номер  сто  восемнадцатый,  его  ночной  гость.  Иван  Николаевич  во  сне  протягивает  руки  к  нему  и  жадно  спрашивает:

—  Так,  стало  быть,  этим  и  кончилось?

—  Этим  и  кончилось,  мой  ученик,  —  отвечает  номер  сто  восемнадцатый…  [3].

Возможность  диалога  миров  посредством  сна  —  наиболее  устойчивое  и  распространенное  понимание  природы  сна.  Прецеденты  общения  «посюстороннего»  с  «потусторонним»  находим,  прежде  всего,  в  произведениях  Н.В.  Гоголя  («Портрет»,  «Майская  ночь,  или  Утопленница»  и  другие),  которого  Булгаков  «особой  любовью  любил»  [6],  «неизменно  ставил  себе  в  образец»  [4],  находим  их  и  у  Н.С.  Лескова  («Леди  Макбет  Мценского  уезда»),  И.С.  Тургенева  («После  смерти  (Клара  Милич)»)  и  других. 

Художественное  своеобразие  мотива  сна  в  романе  «Мастер  и  Маргарита»  заключается:

·     прецедентном  характере  мотива  сна;

·     в  позитивном  восприятии  всей  системы  снов  романа;

·     во  «врачевательной»,  лечебной  функции  снов;

·     в  логике  ориентации  пространства  и  времени  во  снах  героев;

·     в  особом  чувстве  реальности,  которая  оказывается,  невероятнее  вымысла.  Реальность,  по  Булгакову,  «темное»  пространство,  куда  проникает  с  определенной  целью  зло,  тогда  как  сон  —  пространство  душевного  «освобождения»;

·     в  смешении  настоящего  и  мистического;

·     в  творческой  деятельности  самого  сна,  который  олицетворен,  наделен  волей  выбора  даровать  человеку  сновидения  или  нет;  который  организует  целый  мир  как  со  знакомыми  персонажам  лицами,  так  и  вымышленными,  то  есть  рожденными  самим  сновидением  (Дунчиль  Сергей  Герардович,  красотка  Ида  Геркулановна,  рыжий  владелец  бойцовых  гусей,  Канавкин  Николай,  артист-конферансье  и  других);

·     в  метафорической  функции  сна.  Роман  строится  на  символах,  постоянной  антитезе,  всевозможных  контрастах  света  и  тьмы,  добра  и  зла,  солнца  и  луны.  Солнце  символизирует  наши  мирские,  повседневные  дела,  происходящие  под  руководством  разума,  луна  —  символ  ночи,  затухание  рационального  и  доминирование  чувственного,  приобщения  к  тайнам  мира,  проникновение  в  сферу  бессознательного,  в  мир  снов.  М.А.  Булгаков  подробно  описывает  лунное  «поведение»,  что  подготавливает  читателя  (психологически  настраивает)  к  восприятию  сюжета  сна,  предвосхищает  и  определяет  дальнейшие  события.  По  нашему  мнению,  сон  находит  материальное  выражение  в  образе  луны,  которая  «обрушивает  потоки  света»  [3]  на  героев,  оказывающихся  в  ее  власти  («жертвы  луны»).  С  наступлением  ночи,  по  древним  поверьям,  душа  покидает  тело  и  витает  в  иной  сфере,  так  и  сон  ассоциируется  у  нас  с  душой,  которую  луна-тело  высвобождает  и  наделяет  собственной  властью. 

Список  литературы:

1.Акатова  О.И.  поэтика  сновидений  в  творчестве  М.А.  Булгакова.  Автореферат  диссертации…канд.  филол.  наук.  Саратов,  2006.  —  С.  6.

2.Булгаков  М.А.  Белая  гвардия.  Театральный  роман.  Мастер  и  Маргарита:  Романы.  М.,  1988.  —  С.  43.

3.Булгаков  М.А.  Мастер  и  Маргарита:  роман  /  Михаил  Булгаков.  М.,  2011.  С.  181,  359,  245,  336,  433,  445,  447,  433,  445,  446,  447.

4.Булгаков  М.:  Письма.  Жизнеописание  в  документах.  М.,  1989.  —  С.  535.

5.Гаспаров  Б.М.  Литературные  лейтмотивы:  Очерки  русской  литературы  ХХ  века.  М.,  1994.  —  С.  31.

6.Ермолинский  С.  Из  записок  разных  лет.  М.,  1990.  —  С.  68.

7.Зимнякова  В.В.  Роль  онейросферы  в  художественной  системе  М.А.  Булгакова:  Дис.  …  канд.  филол.  наук.  Иваново,  2007.  —  С.  69.

8.Иванова  Е.С.  Логика  ориентации  пространства  сна  Маргариты  в  «закатном»  романе  М.А.  Булгакова  //  Современные  проблемы  гуманитарных  и  естественных  наук  [Текст]:  материалы  XIV  международной  научно-практической  конференции  26—27  марта  2013  г.  В  2  т.:  Т.  I  /  Нау.-инф.  Издат.центр  «Институт  стратегических  исследований».  М.,  2013.  —  С.  366.

9.Иванова  Е.С.  Мотив  сна  в  повести  Н.В.  Гоголя  «Портрет»  //  Язык  и  культура:  сборник  материалов  II  научно-практической  конференции.  Новосибирск.  Изд.  НГТУ,  2012.  —  С.  148.

10.Кан  Су  Кюн.  Диалог  в  эпических  и  драматических  произведениях  М.А.  Булгакова:  Дис.  …  канд.  филол.  Наук.  М.,  2004.  —  С.  86,  96.

11.Караулов  Ю.Н.  Роль  прецедентных  текстов  в  структуре  и  функционировании  языковой  личности  //  Караулов  Ю.Н.  Русский  язык  и  языковая  личность.  М.,1987.  —  С.  216.

12.Красных  В.В.  Виртуальная  реальность  или  реальная  виртуальность?  М.,  1998.  —  С.  45,  52,  64.

13.Красных  В.В.,  Гудков  Д.Б.,  Захаренко  И.В.,.Багаева  Д.В.  Когнитивная  база  и  прецедентные  феномены  в  системе  других  единиц  и  в  коммуникации  //  Вестник  Московкого  государственного  университета  9.  Филология.  —  1997.  —  №  3.  —  С.  62—75.

14.Маканин  В.  Стол,  покрытый  сукном  и  с  графином  посередине  //  Онлайн  библиотека  erLib.com.  2012  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.erlib.com/Владимир_Маканин/Стол,_покрытый_сукном_и_с_графином_посередине/1/  (дата  обращения  10.08.13).

15.Паниткова  Е.В.  Традиции  русской  классики  в  творчестве  В.С.  Маканина  1980—1990  годов  (Ф.М.  Достоевский,  М.А.  Булгаков):  Дис.  …  канд.  филол.  наук.  Орел,  2004.  —  С.  5.

16.Ремизов  А.М.  Огонь  вещей.  М,  1989.  —  С.  144.

17.Розов  А.И.  Психологические  аспекты  религиозного  удвоения  мира  //  Вопросы  философии,  —  1987.  —  №  2.  —  С.  120.

18.Руднев  В.П.  Культура  и  сон  //  Даугава,  —  1990.  —  №  3.  —  С.  123.

19.Сахаров  В.И.  М.А.  Булгаков  в  жизни  и  творчестве.  М.,  2004.  —  С.  32.

20.       Смелянский  А.М.  Михаил  Булгаков  в  Художественном  театре.  М.,  1989.  —  С.  174.

21.       Федунина  О.В.  Поэтика  сна  в  романе:  «Петербург»  А.  Белого,  «Белая  гвардия»  М.  Булгакова,  «Приглашение  на  казнь»  В.  Набокова:  дисс.  ...  канд.  филол.  наук.  М.,  2003.  —  С.  28.

22.       Флоренский  П.  Иконостас  //  Флоренский  П.  У  водоразделов  мысли.  I.  Статьи  по  искусству.  Париж,  1985.  —  С.  193.

23.       Фрейд  З.  Толкование  сновидений  /  Пер.  с  нем.  СПб.,  2011.  —  С.  100.

24.       Химич  В.В.  «Странный  реализм»  Михаила  Булгакова.  Екатеринбург,  1995.  —  С.  100.