ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ  ТЕКСТЫ  КАК  СПОСОБ  АКТУАЛИЗАЦИИ  ПРАГМАТИЧЕСКОГО  УРОВНЯ  ЯЗЫКОВОЙ  ЛИЧНОСТИ  ПАТРИАРХА  ГЕРМОГЕНА

Литвина  Татьяна  Александровна

канд.  филол.  наук,  доцент  Казанского  федерального  университета,  г.  Казань

E-mail: 

PRECEDENT  TEXTS  AS  A  WAY  OF  ACTUALIZATION  OF  PATRIARCH  HERMOGEN  LANGUAGE  PERSONALITY  PRAGMATIC  LEVEL

Tatiana  Litvina

candidate  of  philological  sciences,  associate  professor  of  Kazan  Federal  University,  Kazan

АННОТАЦИЯ

В  статье  рассматриваются  прецедентные  тексты  как  один  из  аспектов  описания  языковой  личности  патриарха  Гермогена.  Прецедентные  тексты  анализируются  как  проявление  индивидуального  начала  языковой  личности  на  уровне  предтекстовых  знаний,  с  одной  стороны,  и  как  традиционный  элемент  «высокого»  литературного  стиля,  с  другой.

ABSTRACT

Precedent  texts  are  studied  in  this  article  in  the  aspect  of  study  of  Patriarch  Germogen  language  individuality.  The  precedent  texts  are  analysed  as  the  examples  of  his  language  individual  characteristic  features  at  the  pre-text  level.  They  are  also  analysed  as  examples  of  «high»  literature  style.

Ключевые  слова:  языковая  личность;  прагматический  уровень;  прецедентные  тексты.

Keywords:  language  individuality;  pragmatic  level;  precedent  texts.

Работа  выполнена  при  поддержке  РГНФ  (Проект  №  12-14-16022а)

Патриарх  Гермоген  (ок.  1530—1612  гг.)  —  известный  церковный  и  общественный  деятель,  первый  казанский  митрополит,  а  впоследствии  второй  Патриарх  Московский  и  всея  Руси,  духовный  писатель.  Писательское  наследие  Гермогена  составляют  произведения  агиографического  жанра,  наибольшую  известность  из  которых  получило  Сказание  о  явлении  казанской  иконы  Божьей  матери,  «богомольные»  грамоты,  политические  послания  и  речи  [1]. 

В  современной  лингвистике  определился  интерес  к  изучению  и  системному  описанию  конкретной  языковой  личности  на  основе  созданных  ею  текстов  (Башкова  И.В.  2011,  Иванцова  Е.В.  2010,  Караулов  Ю.Н.  2010,  Карасик  В.И.  2004.,  Колесникова  Л.Н.,  2001,  Чурилина  Л.Н.  2011  и  др.).  Под  языковой  личностью  понимается  «любой  носитель  языка,  охарактеризованный  на  основе  анализа  произведенных  им  текстов  с  точки  зрения  применения  в  этих  текстах  системных  средств  данного  языка  для  отражения  видения  им  окружающей  действительности  <…>  и  для  достижения  определенных  целей  в  этом  мире»  [2,  с.  671].  Вслед  за  Ю.Н.  Карауловым  языковая  личность  рассматривается  нами  как  трехступенчатая  структура,  состоящая  из  вербально-семантического,  лингво-когнитивного  (тезаурусного)  и  прагматического  (мотивационного)  уровней  [3,  с.  56].

Целью  данной  статьи  является  фрагментарное  описание  прагматического  уровня  в  структуре  языковой  личности  Патриарха  Гермогена  на  материале  текстов  различного  рода  посланий,  созданных  им  в  московский  период  его  служения  (1606—1611)  [1,  с.  62—110]. 

Одним  из  аспектов  описания  прагматического  уровня  в  структуре  языковой  личности  является  анализ  прецедентных  текстов,  используемых  данной  личностью.  Прецедентные  тексты  значимы  для  личности  в  познавательном  и  эмоциональном  отношениях,  имеют  сверхличностный  характер,  т.  е.  широко  известны  большому  окружению  данной  личности,  включая  ее  предшественников  и  современников,  обращение  к  прецедентным  текстам  возобновляется  неоднократно  в  дискурсе  данной  языковой  личности  [3,  с.  216].  К  прецедентным  текстам  в  дискурсе  языковой  личности  Гермогена  можно  отнести  эксплицитно  или  имплицитно  введенные  цитаты,  реминисценции,  генерализованные  высказывания  и  имена  собственные.

Для  литературы  церковных  жанров  средневековья  многочисленные  заимствования  и  цитаты  из  традиционной  христианской  литературы  являлись  характерной  и  обязательной  чертой.  Литературный  язык  средневековья  был  полон  выражений  и  образов,  почерпнутых  из  книг  Священного  Писания,  сочинений  отцов  церкви,  богослужебных  текстов.  Эти  выражения  и  образы  были  «литературно-привычны»  читателю  по  языку  церковно-богослужебных  произведений,  носили  характер  «условно-приподнятых  трафаретов»  и  служили  тем  самым  «одним  из  существенных  элементов  «высокого»  литературного  стиля»  [6,  с.  106].

Прецедентный  текст  есть  отражение  в  языковой  личности  конкретного  носителя  языка  так  называемых  предтекстовых  знаний,  в  которые  включаются  известные  литературные  образцы.  Естественно,  что  чем  богаче  и  шире  предтекстовые  знания  у  создателя  того  или  иного  текста,  тем  интереснее  его  языковая  личность.  Однако  говорить  однозначно  о  проявлении  индивидуального  начала  на  уровне  предтекстовых  знаний  у  писателя  конца  XVI  —  начала  XVII  века  нельзя.  Заимствования  выражений  и  образов  из  традиционной  христианской  литературы,  их  обильное  цитирование,  повторяемость  во  многих  произведениях  связаны  с  одним  из  основных  принципов  литературного  творчества  средневековья  —  стремлением  к  отвлеченному  изложению,  к  художественной  абстракции.  «Абстрагирование,  —  как  пишет  Д.С.  Лихачев,  —  вызывалось  попытками  увидеть  во  всем  «временном»  и  «тленном»,  в  явлениях  природы,  человеческой  жизни,  в  исторических  событиях  символы  и  знаки  вечного,  вневременного,  «духовного»,  божественного»  [6,  с.  102].  В  то  же  время  осознанный  выбор  того  или  иного  прецедентного  текста  из  многочисленно  возможных,  безусловно,  является  проявлением  языковой  личности,  характеризует  ее  целеустремления  и  видение  мира.

Тематика  посланий  Гермогена,  написанных  им  в  период  1606—1611  гг.,  связана  с  политической  ситуацией  в  Московском  государстве  эпохи  смутного  времени.  Грамоты  Гермогена  —  это  призыв  к  моральному  возрождению,  к  покаянию,  к  восстановлению  гражданского  мира  и  законности  на  Руси,  они  подняли  фигуру  патриарха  до  главы  патриотического  движения  в  сознании  патриотов.  Среди  адресатов  посланий  —  митрополит  Филарет  (ему  предназначены  четыре  «Богомольных»  грамоты),  митрополит  свияжский  и  казанский  Ефрем,  патриарх  Иов,  царь  Василий  Шуйский,  польский  королевич  Владислав  Сигизмундович,  два  воззвания  обращены  «ко  всему  русскому  народу».

Наиболее  частотное  обращение  к  прецедентным  текстам  отмечается  в  речи,  адресованной  Василию  Шуйскому  (13  случаев),  и  в  двух  воззваниях  «ко  всему  русскому  народу»  (20  прецедентных  текстов  различного  типа),  т.  е.  в  текстах,  характеризующихся  полемическим  содержанием,  в  то  время  как  в  четырех  «богомольных»  грамотах,  адресованных  митрополиту  Филарету,  отмечается  лишь  5  случаев  введения  прецедентных  текстов  в  ткань  повествования.  Прагматической  функцией  воззваний  «ко  всему  русскому  народу»  является  распространение  идеи  беззаконности  «сведения  съ  престола  царя  Василiя  Ивановича»  и  призыв  отступников  к  покаянию,  в  связи  с  чем  данные  воззвания  отличаются  особенной  эмоциональностью.  Речь  патриарха  Гермогена  к  царю  В.И.  Шуйскому  основной  своей  целью  имела  побудить  царя  собрать  ополчение  и  выступить  против  «Тушинскаго  царика». 

Одним  из  приемов,  при  помощи  которых  прецедентный  текст  вводится  в  оригинальный  дискурс  Гермогена,  является  упоминание  имени  библейского  персонажа,  в  результате  чего  актуализируется  весь  прецедентный  текст.  Обращение  к  прецедентному  имени  собственному  происходит  с  целью  проведения  аналогии  между  описываемым  фактом  или  явлением,  описываемая  ситуация  включается  тем  самым  во  «вневременной  божественный»  контекст.  Так,  например,  в  речи  к  царю  В.  Шуйскому  значимая  роль  царя,  идея  его  богоизбранности  усиливается  распространенным  рядом  прецедентных  имен,  актуализирующих  известные  ветхозаветные  сюжеты:  «Та  благодать  Божiя  и  тебе  да  спасетъ  и  избавить  отъ  лукаваго  многоплетейныхъ  сѣтей,  яко  жъ  въ  первыя  дни  спасе  праведныхъ  своихъ:  Эноха  отъ  прелести  совѣта  исполинска,  и  Ноя  отъ  вселенскаго  потопа,  и  Авраама  и  Сарру  жену  его  отъ  Ефрофа  царя  сына  Хетгѣева,  и  Лота  отъ  Содомленъ,  i  Моисея  отъ  Фароона,  и  Давида  отъ  Саула  и  Iона  отъ  кита;  такожъ  и  ты  великiй  государь  буди  Богомъ  спасаемъ  и  соблюдаемъ  отъ  таковаго  злаго  совѣта»  [1,  с.  83].

Прецедентными  текстами  в  дискурсе  языковой  личности  Гермогена  являются  образные  выражения,  в  которых  «афористически  были  сформулированы  основные  нравственные  принципы  христианской  этики  и  вероучения»  [4,  с.  27].  Устойчивые  текстовые  формулы  типа  «краеугольный  камень»,  «камень  преткновения»,  «стадо  овец»,  «воин  Христов»  и  др.  были  широко  известны  и  всегда  понимались  однозначно,  для  использования  их  в  тексте  писателю  не  требовалось  вносить  какие-либо  дополнительные  объяснения  или  ссылки  [5,  с.  329].  Таким  образом,  традиционные  литературные  формулы  выполняли  в  тексте  смысловую  и  экспрессивную  функции.  В  своих  посланиях  Гермоген  употребляет  устойчивые  образные  выражения  «камень  веры  и  правды»,  «корабль  Иисуса»,  «шлем  спасения».  Приведем  примеры  из  воззвания:  «…аще  бо  и  многи  волны  и  люто  потопленiе,  но  не  бойся  погрязновенiя,  на  камени  бо  вѣры  и  правды  стоимъ,  да  ся  пѣнитъ  море  и  бѣситъ,  но  Iисусова  корабля  не  можетъ  потопити»  [1  ,с.  85],  «положа  упованіе  на  Бога  <…>  и  вооружаяся  кійждо  ратнымъ  оружіемъ,  опернатѣвъ  яко  непоборніи  орли  въ  шлемъ  спасенія,  <…>  и  устремилися  на  нихъ  проклятых  злыхъ  губителей»  [1,  с.  73].  Говоря  о  сторонниках  Лжедмитрия,  Гермоген  имплицитно  вводит  библейские  образы,  бытующие  в  составе  контекстуальной  антитезы  из  библейской  притчи  о  сеятеле  —  «пшеница-плевел»  (Евангелие  от  Матфея  гл.13:  24-30):  «А  нынѣ,  по  своимъ  грѣхомъ,  забывъ  страхъ  Божій,  воста  плевелъ,  хощетъ  поглотити  шпениценосные  классы»  [1,  с.  69].

Одним  из  способов  введения  прецедентных  текстов  в  дискурс  языковой  личности  является  цитирование.  Большинство  цитат  вводятся  с  указанием  на  источник  цитации  или  авторитетное  лицо,  излагающее  мысль,  при  помощи  вводных  конструкций  типа:  «акоже  речено  бысть  въ  писанiи»,  «по  писанному»,  «глаголетъ  Господь  пророком»,  «реченное  слово  воспомяните»,  «и  псалωмникъ  рече»  и  др.  Так,  в  текст  грамоты  митрополиту  Филарету  от  30  ноября  1606  г  включена  точная  цитата  из  Книги  Псалтирь  (Пс.7:16):  «и  по  писанному:  «ровъ  изры  и  ископа  и  впадется  въ  яму,  юже  содѣла»  [1,  с.  73]. 

Многие  цитаты  в  произведениях  Гермогена,  хотя  и  предваряются  вводными  конструкциями,  свидетельствующими  о  факте  цитирования,  не  являются  строгими  или  абсолютно  точными  цитатами.  Известно,  что  древнерусские  писатели  в  основном  цитировали  богослужебную  литературу  по  памяти,  а  потому  мысли,  почерпнутые  из  авторитетных  источников,  иногда  даются  в  «свободном»  изложении,  передается  только  суть  цитируемого  текста.  Приведем  подобный  пример  из  воззвания  «ко  всему  русскому  народу»:  «и  паки  писано:  царьское  поставленiе  Божiй  жребiй  есть,  кому  хощетъ,  тому  даетъ,  Господня  бо  есть  земля  и  концы  ея  и  безъ  Божiя  велѣнiя  ничто  не  бываетъ»  [1,  с.  88].  Данный  фрагмент  представляет  собой  своего  рода  синтез  идей  и  понятий,  восходящих  к  разным  местам  Библии:  Римл.13:1-2;  Пс.23:1;  Дан.  4:22.

Продолжая  и  развивая  оригинальный  дискурс,  цитата  может  выступать  в  качестве  средства  аргументации.  Обращаясь  к  царю,  Гермоген  пишет:  «Молю  тя,  приклони  ухо  твое  и  увѣждь,  колико  тшета  и  пагуба  содѣваетца  отъ  безумныхъ  человѣкъ  державѣ  твоей,  и  почто  презрѣлъ  еси  имо  сопрозрѣти,  той  ти  способствуетъ  и  всемирная  заступница  Владычица  Богородица  и  Московские  чюдотворцы  Петръ,  Алексiй  и  Iона,  таковое  злодейство  разорити,  да  будетъ  ти,  глаголетъ  Господь  пророкомъ:  азъ  возведохъ  тя  царя  правды  и  прiяхъ  тя  за  руку  десную,  и  крѣпихъ  тя  и  престолъ  твой  правдою  и  крѣпосгию  и  судомъ  истиннымъ  совершенъ  да  будетъ»  [1,  с.  82]. 

Нередко  в  ткань  своего  повествования  Гермоген  включает  прецедентные  тексты,  которые  можно  определить  как  генерализованные  высказывания,  т.  е.  такие  высказывания,  которые  «аккумулируют  в  виде  формул,  правил,  афоризмов,  сентенций  сумму  знаний  о  мире  и  упорядочены  в  индивидуальном  тезаурусе»  [3,  с.  230]:  «и  побѣждаютъ  враговъ  Божіихъ  и  своихъ  супостатовъ,  по  писанному:  «поборай  (рече)  по  истиннѣ,  истинна  поможетъ  ти»,  «надѣяся  на  Бога  кто  когда  погибе?»  [1,  с.  63],  «аще  и  живи,  а  отпаденiемъ  отъ  вѣры  паче  же  и  отъ  Бога  мертви  суть»  [1,  с.  86],  «всяка  власть  отъ  Бога  дается»  [1,  с.  88]  и  др.

В  данной  статье  были  обзорно  освещены  способы  и  цели  обращения  к  прецедентным  текстам  в  публицистическом  дискурсе  патриарха  Гермогена.  Прецедентный  текст  в  посланиях  патриарха  Гермогена  занимает  значимое  место.  В  референтную  группу  входят  тексты  Ветхого  и  Нового  заветов  Библии.  Прецедентные  тексты  выступают  в  качестве  средства  аргументации  и  усиления  эмоционального  воздействия  на  адресата.  Выбор  прецедентных  текстов  является  показателем  принадлежности  к  эпохе  и  культуре,  определен  необходимостью  следовать  нормам  литературного  этикета  средневековья,  вместе  с  тем,  безусловно,  отражает  мировоззренческие  ориентиры  личности  и  характеризует  языковую  личность  Гермогена  как  личность  религиозного  типа.

Анализ  обращения  Гермогена  к  прецедентным  текстам  в  его  произведениях  иллюстрирует  характеристику,  данную  Гермогену  еще  его  современником,  автором  Хронографа  1617  г.:  «был  <...>  словесен  муж  и  хитроречив,  сладкогласен,  о  божественных  словесах  всегда  упражняшеся  и  вся  книги  Ветхаго  Закона  и  Новыя  Благодати  навыче»  [7,  с.  162].

Список  литературы:

1.Гермоген.  Творения  святейшего  Гермогена,  Патриарха  Московскаго  и  всея  России.  М.:  Печатня  А.И.  Снегиревой,  1912.  —  110  с. 

2.Караулов  Ю.Н.  Языковая  личность  //  Русский  язык:  энциклопедия.  М.:  Большая  российская  энциклопедия;  Дрофа,  1997.  —  721  с.

3.Караулов  Ю.Н.  Русский  язык  и  языковая  личность.  Изд.7-е.  М.:  Издательство  ЛКИ,  2010.  —  264  с.

4.Колесов  В.В.  Общие  понятия  исторической  стилистики  //  Историческая  стилистика  русского  языка.  Петрозаводск,  1990.  —  С.  16—36.

5.Коновалова  О.Ф.  Традиционные  метафоры  в  Житии  Стефана  Пермского  //  ТОДРЛ  АН  СССР.  Л.,  —  1977.  —  Т.  XXXII.  —  С.  245—251.

6.Лихачев  Д.С.  Поэтика  древнерусской  литературы.  М.,  1979  —  352  с.

7.Словарь  книжников  и  книжности  Древней  Руси.  Выпуск  2  (вторая  половина  XIV—XVI  в.),  часть  1.  Л.:  Наука,  1988.  —  518  с.