МЕСТО ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ В СТРУКТУРЕ ЯЗЫКА

Щукина Галина Олеговна

ассистент кафедры английской филологии ПГСГА, г. Самара

E-mail: gshchukina@gmail.com

Разнородная структура ФЕ давно является предметом споров многих лингвистов. Существующие теории фразеологии соотносят ФЕ то со словом, то со словосочетанием. В целом, определение ФЕ можно свести к следующему: это устойчивая, экспрессивная, воспроизводимая единица с переносным значением компонентов, обладающая глобальной номинацией. В данной статье, чтобы избежать противоречий в трактовках, предложенных зарубежными и отечественными лингвистами, мы считаем термин «фразеологизм» синонимичным термину «идиома».

Н. М. Шанский считает, что у ФЕ есть признаки слова на семантическом уровне; при этом отличительной чертой ФЕ он считает их структурно-просодические особенности: членимость на слова и несколько ударений [2, с. 66] Однако данное положение не всегда применимо к английскому языку, где некоторые ФЕ получают главное логическое ударение на одном из компонентов. Мы изучили целый ряд работ современных зарубежных лингвистов. Как правило, они причисляют идиомы к словосочетаниям и сводят их к «традиционным», «нелогичным», «грамматически неправильным» языковым единицам (Grant, L. E., Goldberg, N.,Pentittilä, E., Seidl J).

Наши выводы о структурно-семантическом сходстве ФЕ со словом не позволяют пользоваться каноническими определениями, отождествляющих ФЕ со словосочетанием, выделяя их раздельнооформленность как отличительный признак. Более того, в английском языке есть ряд лексических идиом (в трактовке В. М. Савицкого [1, c. 127—133]), которые являются эквивалентами слов по структуре. Во-вторых, словосочетание предполагает полноценную репрезентацию значений его компонентов. В английском языке существуют цельнооформленные единицы, а также ряд паремических конструкций.

Для того чтобы определить место идиом в языковой структуре, мы попытались определить роль их компонентов. Проблема определения компонентов ФЕ давно является источником споров отечественных и зарубежных лингвистов.

Компоненты ФЕ нельзя причислять строго к словам или морфемам. Это, т. н. полуморфемы / полуслова, т. к. наглядно мы их воспринимаем как слово, но они суть часть целого. Например, во фразовых глаголах адвербиальный компонент может считаться словоизменяющей морфемой, т. к. несут изменение оттенка значения, как словообразовательные приставка или суффикс. Черты морфемы проявляются и невариативных ФЕ. Их компоненты не являются словами, т. к. их нельзя заменить. Вся идиома может быть приравнена к слову с закрепленной звуковой и формальной структурой, а слово, как нам известно из теорий языковой структуры, не может состоять из слов, а состоит из единиц нижнего уровня — морфем. Словный характер компонентам придает их внешняя схожесть с отдельными словами.

Т. е. с точки зрения целостности значения, идиомы похожи на слова, с точки зрения структуры — на словосочетания. С. Глуксберг определяет идиому как конструкт, значение которого не выводится из значения его компонентов. Он также указывает на синтактико-семантическую целостность значения, говоря о невозможности сохранения идиомы при изменении какого-либо из ее конституентов. Он приводит следующуюклассификацию идиоматических выражений: noncompositional (e. g., by and large), which by definition are not transparent; compositional opaque (e. g., kick the bucket); compositional transparent (e. g., spill the beans); and quasi-metaphorical (e. g., skating on thin ice) [3, с. 68—75]

Г. Грециано, в свою очередь, говорит об идиомах как о подклассе фразеологических единиц, всякое подмножество которого выделяется при помощи необходимого наличия трех особенностей смежных видовых понятий: многозначность, фиксированность значения, фигуральность выражения [4, с. 45]

Многие лингвисты указывают на наличие в составе ФЕ «полузамороженных» синтаксических конструкций. Эта «полусть» как раз может служить следствием наличия косвенной номинации в данных единицах.

С точки зрения синтаксических связей, ФЕ нельзя назвать полностью замороженными, т. к. в них имеются внутренние и внешние синтаксические отношения между компонентами. Они склонны к пассивизации, перерождению в новые синтаксические единицы (П. П. Ветров, Н. Н. Амосова, А. Н. Баранов). Однако необходимо учитывать специфику грамматического строя английского языка, где в силу исторических изменений в нем осталась лишь малая доля использования согласования и управления.

Существует множество идиом с живыми связями; алогичность грамматической конструкции — признак утраты функционирования некоторых грамматических правил в современно языке. В.О’ Грейди находит внутри идиом иерархические синтаксические связи, реализуемые через наличие главных и зависимых слов, что также указывает на то, что внутренние связи в ФЕ вполне функционируют [5, с. 283—292].

С точки зрения синтаксической структуры, ФЕ — это некогда существовавшие свободные словосочетания, перенесенные в другую ситуацию по схожести передаваемого образа и  утратившие в силу высокой частотности употребления исходные значения входящих в состав компонентов. Следует отметить, что иногда ФЕ сохраняют первоначальную архаичную грамматическую структуру. Феномен ФЕ заключается в их семантико-структурной особенности. Это изречения наиболее подходящие к ситуации, компактные, проверенные временем и отобранные носителем языка в качестве эффективных коммуникаторов смысла.

ФЕ можно назвать разноуровневыми «свидетелями» развития языка, отпечатком наподобие древних окаменелостей останков животных и птиц. Для своего времени эти представители животного мира были вполне обычными, а сейчас их останки лишь отдаленно напоминают привычных обитателей.

ФЕ могут быть распознаны до уровня обычных словосочетаний (этимология, библеизмы, шексипиризмы). Если нельзя найти источник образования ФЕ — это не значит, что его нет. Просто он в силу частоты использования либо был утрачен, либо не был зарегистрирован. Например, в английском языке особенность грамматической связанности (неправильные формы) возможно связан с диахроническим развитием синтаксиса, которых закрепился в своей первоначальной форме и дошел до наших дней.

Можно утверждать, что когда-то ФЕ были единицами уровня словосочетаний с переменным контекстом, каждый конституент которых был представлен в прямом значении.

Мы предлагаем альтернативный взгляд на проблему места ФЕ в языковой системе. С точки зрения теории номинации и психолигвистики, мы имеем дело с особой параллельной системой языковых единиц. Здесь присутствует ассиметрия (несовпадение плана содержания и плана выражения), постепенное диахроническое переосмысления компонентов данных единиц.

Изучение теорий А. Г. Назаряна и В. М. Савицкого приводит нас к выводу, что раздельноофомленность ФЕ — не главный критерий в их образовании. Специфика ФЕ заключается в наличии у них особых черт, присущих всем уровням языковой системы. Фонетический уровень проявляется в особом просодическом контуре, связанном с ритмически-экспрессивным оформлением образного выражения; морфологический — с «полуморфемами» в составе фразовых глаголов; уровень слова — в присутствие т. н. лексических идиом; уровень словосочетания — в синтаксических связях между компонентами; уровень предложения — в наличие паремических конструкций в языке.

На наш взгляд, ФЕ стоило бы вынести за рамки привычной структуры языковой системы, чтобы избежать противоречащих определений. ФЕ — национально-этническое порождение, связанное с особенностью мышления. Косвенная номинация — следствие невозможности хранения в памяти знаков для каждого отдельного явления окружающего мира. Как единицы подчиненные иерархии, ФЕ состоят из единиц предыдущих уровней, однако мы можем утверждать, что формируется некая параллельная иерархия внутри языковой системы, с присущими ей особенностями. Так, компоненты ФЕ можно по свойствам причислить к морфемам, так как они являются неделимыми компонентами особого фразеологического значения. Наблюдается цельнооформленность и лексикализация некоторых ФЕ в ряде языков. Можно также наблюдать наличие особого фразеологического  значения; возможность разграничения во фразеологическом фонде полисемии, омонимии, синонимов и антонимов наличие ослабленных синтаксических связей между конституентами ФЕ; присутствие архаичных грамматических конструкций. Мы также находим присущие только ФЕ особые просодические контуры их воспроизведения, морфемы «словного» характера в их составе, адвербиальные частицы во фразовых  глаголах обладают свойствами морфем. Неизбежно одно — все ФЕ постепенно сворачивают свои конструкции до слова. В процессе лексикализации они могут дойти до минимальной смыслопередающей единицы — слова.

Однако следует заметить, что последующие ступени ФЕ не составляют, так как они не являются строительным материалом для уровней предложения и текста. Тем не менее, как было отмечено ранее, во фразеологическом фонде возможно сворачивание конструкций до слова как минимальной номинальной единицы, передающей смысл, и тогда мы можем наблюдать обратный ход от уровня текста до уровня слова.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что ФЕ близка к уровню слов. Она может быть охарактеризована как номинативная единица, обладающая особым переносным значением; компоненты ФЕ предстают в виде морфем. На наш взгляд, ФЕ постепенно стремится к структурному сжатию до уровня слова; межуровневое расположение ФЕ в пространстве языка — явление временное.

Вслед за В. М. Савицким мы отмечаем, что фразеологизмы — промежуточное звено между словосочетаниями и словами. Высокая устойчивость фразеологизмов обеспечивает глобальность номинации, которая роднит фразеологизмы со словами [1, с. 51]

Мы мыслим образами, символами, которые условно равны словам, отсюда следует т. н. лексикализация. ФЕ проходит путь лексикализации, сворачивания конструкций (например, look out — on the lookout), что приводит данную языковую единицу к  последнему этапу развития: минимальной номинативной единице — слову. Стремление к лексикализации проявляется в языке не зависимо от вида номинации (например, наличие таких конструкций как I-can’t-bear-this-anymore days). Вариативность ФЕ — признак их внутреннего развития. Пройдет время и произойдет отбор наиболее подходящих конструкций. Грамматические трансформации — поиск, адаптация к новому языку, его правилам. Так, психожест «бью себя рукой по лицу» в интернет-сообществах превратился в лексикализованную единицу рука-лицо (facepalm), передающую соответствующий образ действия.

Мы видим, как постепенно отпадают элементы ФЕ-предложений: «чем дальше в лес…, лыко да мочало…», т. к. в устной речи нам необходима только звуковая оболочка-сигнал, чтобы возник полноценный образ. При последовательности звуковых оболочек, их грамматическая связанность не столь важна для декодирования в сознании.

ФЕ — структурно-семантическое образование. С точки зрения структуры можно различать близкие к свободным словосочетаниям (имеющие непереосмысленные компоненты, например, описывающие жесты, ритуальные действия); ФЕ с несвободной структурой, недопускающие варьирования и трансформацию.

С точки зрения семантической целостности можно выделить ФЕ омонимичные единицам свободных сочетаний; единицы с переосмысленным значением, которое легко понять по опорному слову, либо при обращении к этимологическому источнику («transparent/semi-transparent metaphor» в зарубежной лингвистике); единицы с полностью переосмысленным значением («opaque metaphor» в зарубежной лингвистике).

Список литературы:

1.        Савицкий В. М., Кулаева О. А. Концепция лингвистического континуума. Самара : Изд-во «НТЦ», 2004.—178 с.

2.        Современный русский язык: учеб. для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.» В 3 ч. Ч. 1. Введение. Лексика. Фразеология. Фонетика. Графика и орфография / под ред. Н. М. Шанский, В. В. Иванов. 2-е изд., испр. и доп. М. : Просвещение, 1987. —192 с.

3.        Glucksberg S., McGlone M. S. Understanding figurative language: from metaphors to idioms. №.36 Oxford psychology series. New York: Oxford Press, Inc., 2001. —135 p.

4.        Greciano Gertrud. Das hintergründige Idiom / Wortbuildung und Phraseologie. Studien zur deutschen Sprache. Bd. 9, 1997. P. 45—51.

5.        William O’Grady. Natural Language and Linguistic Theory. №.16 Kluwer Academic Publishers. Netherlands, 1998. P. 279—312.