ОТРАЖЕНИЕ ИСТОРИИ В ПОЭМЕ «ШАХНАМЕ» ФИРДОУСИ И РОМАНЕ «ВОЙНА И МИР» Л. Н. ТОЛСТОГО

Марзие Яхьяпур

канд. филол. наук, профессор кафедры русского языка и литературы

Тегеранский университет, г. Иран

E-mail: myahya@ut.ac.ir

Марзие Хейдари

магистрант русской литературы кафедры русского языка и литературы

Тегеранский университет, г. Иран

Слово «история» пришло из греческого языка (historia ─ расспрашивание, исследование), так называлось повествование о событиях. Долгое время история рассматривалась не как наука, а относилась к литературе и искусству. Любая литература является отражением истории, и многие писатели часто отражали историю народа в своих произведениях. Среди исторических произведений мировой литературы особый интерес представляют «Шахнаме» Фирдоуси и «Война и мир» Л. Толстого, два шедевра, которые принято рассматривать как эпосы.

Фирдоуси и Толстой были намерены написать историю своего народа, но цель изображения истории у Фирдоуси была иной, чем у Толстого. Толстой отразил в своем романе собственный взгляд на историю, в то время как Фирдоуси вместо этого попытался в своей книгой воскресить подлинную древнюю историю Ирана, тысячелетнюю цивилизацию и культуру и персидский язык. Фирдоуси понимал, что создание такого вечного произведения не позволит разрушить сокровища истории, культуры, языка и литературы его Родины:

Рассыплются стройных дворцов кирпичи,

Разрушат их ливни и солнца лучи,

Но замок из песен, воздвигнутый мной,

Не тронут ни вихри, ни грозы, ни зной.

За веком над книгою век протечет,

И каждый, кто мудр, эту книгу прочтет,

Прочтет и помянет владыку добром. [5,Т. 3 ,С. 350]

На самом деле, «Шахнаме» — это стихотворная история Ирана с древнейших времен до периода падения династии Сасанидов. В этой стихотворной истории реальные имена и исторические события более позднего времени смешались с легендами и мифами далекой древности, передаваемыми на протяжении веков из уст в уста и в конце концов попавшими к Фирдоуси. Это смешение вызывает споры о том, является ли «Шахнаме» подлинно историческим произведением? В качестве одной из причин таких споров об исторической достоверности «Шахнаме» можно указать на тот факт, что эпос «Шахнаме» не знает ни Кира, выдающегося представителя династии Ахеменидов и основателя древней империи, ни самой династии Ахеменидов в целом. Не упоминается также и династия Аршакидов. Вместо этого в «Шахнаме» идет речь о Пишдадидах и Киянидах, представители которых упоминались еще в Авесте. Согласно мнению иранского историка Хасана Пирния, «каждое сказание свидетельствует о реальном событии, которое сохранилось как основа повествования, однако, будучи смешано с мифическими элементами, приобрело мифический характер» [3, с. 27]. Пирния утверждает, что «в «Шахнаме» Фирдоуси династия Киянидов заменила династию Ахеменидов. Так, Кавус, Киянидский царь в «Шахнаме», — это Ахеменидский царь Камбуджие (Камбиз), а Кей Хосров — это великий Кир (в персидском языке — Курош) — основоположник династии Ахеменидов» [3, с. 154]. Джафари, исследователь «Шахнаме», пишет об этом же: «Легенды, связанные с Пишдадидами и Киянидами, описанные в «Шахнаме», не были выдумкой, а значит, современные методы исследования до сих пор не доказали и не опровергли их подлинности и на протяжении веков они так и оставались для нас легендами, и вполне возможно, что благодаря современным методам рано или поздно их подлинность будет доказана» [1, с. 87—89]. Следует отметить, что поскольку история иранского народа насчитывает более тысячи лет и в наших руках нет подлинных исторических документов, мы не можем с полной уверенностью сказать, соответствуют ли истории, описанные в «Шахнаме», историческим фактам или это всего лишь легенды. С другой стороны, мы не можем обвинить Фирдоуси в искажении исторических событий, поскольку Фирдоуси всего лишь упорядочил исторические источники, которыми он располагал и которые подтверждали люди того времени. В то же время отметим, что эпические поэты для украшения своих произведений иногда были вынуждены представлять некоторые события в качестве легендарных, поскольку они поэты, а не историки и их работа заключается не только в передаче историчности, но и в создании красоты и сохранении своего искусства.

Таким образом, Фирдоуси в своей книге изображал древнюю историю Ирана, т. е. далекую историю, тогда как в «Войне и мире» Толстой изображал близкую историю, ибо, по мнению Маймина Е. А., далекой Толстой никогда не умел изображать, по характеру и складу его дарования она у него не получалась. Как пишет Маймин, «в «Войне и мире» изображаются события, участником которых Л. Толстой быть, естественно, не мог. Несмотря на это, в конечном счете «Война и мир» тоже написана на материале внутренне прочувствованном и испытанном. В его романе действует принцип своеобразной «подстановки» и «авторизации». Близкая история представляется в его изображении столь живой и подлинной именно потому, что на нее автором накладывается близкая ей современность, накладывается собственный авторский жизненный опыт. Это особенно справедливо в отношении военных сцен в «Войне и мире»» [2, с. 41]. Маймин подчеркивает, что «батальные сцены исторического романа Толстого осмыслены им и проверены севастопольским опытом. Очень может быть, что без Севастополя, без того жизненного и художественного опыта, который дал Севастополь Толстому, не было бы и «Войны и мира» [2, с. 41]. Как утверждает Маймин, Толстой творит историю в согласии со своими принципиальными убеждениями, он пишет историю не героев, а людей, не деяний, а каждодневных дел человеческих. Он пишет не научную историю, а «историю-искусство», которая, по его глубокому убеждению, одна только и способна быть истинной, внутренней историей» [2, с. 71—74]. Согласно с вышесказанным «Война и мир» — не просто роман исторический, но также роман об истории. Более того, вторая часть эпилога, завершающая роман, представляет собой историко-философский трактат, мировоззренческий итог многолетних поисков и размышлений автора на заданную тему. По Толстому, «предмет истории есть жизнь народов и человечества» [4, Т. 2, ч. 2,гл. 1,с. 688]. Во второй часть эпилога романа Л. Толстой пишет: «Движение народов производят не власть, не умственная деятельность, даже не соединение того и другого, как то думали историки, но деятельность всех людей, принимающих участие в событии...» [4, Т. 4, ч. 2, с. 714]. Размышляя о причинах событий в ходе истории, Толстой приходил к заключению, что «ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было свершиться только потому, что оно должно было свершиться» [4,Т.3,ч.1,гл.1,с.9]. Всякое историческое событие, с точки зрения Толстого, есть результат бессознательного, роевого действия природных исторических сил. Замечательно, что художественное изображение исторических лиц в «Войне и мире» осложнено историко-философскими задачами. Толстому чуждо такое возвышение «великих личностей» над массами. По его мнению, один не может руководить сотнями. Л. Н.  Толстой подчеркивает, что толпа подчинена той же таинственной силе, которая двигает великими. Она слепо верит то в одного, то в другого идола, играет ими, и все же ими она не управляет, а подвластна им.

Другой момент, на который следует обратить внимание, это понимание народа. Значения народа в истории как у Фирдоуси, так и у Толстого, велико. Фирдоуси в своей книге изображает историю царей Ирана, но наряду с этим он изображает иранский народ в ходе истории. В его поэме резко чувствуется элемент патриотизма. Понимание народа в размышлениях Л. Толстого также тесно связано с чувством патриотизма. Толстой показывает, что когда в сражении 1812 г. люди с целью защиты родины объединились против неприятелей, то Россия победила Францию. Фирдоуси и Толстой оба любили свой народ, свою родную землю, но каждый по-своему выражает эту любовь в своем творении.

Список литературы:

1.        Джафари Лангеруди. М. Дж.Тайна вечности Ирана в слове Фирдоуси. Тегеран. Гандж данеш, 1990.

2.        Маймин Е. А. Лев Толстой. М., «Наука«, 1978.

3.        Пирния Х.Мифический период иранской истории (Рельефы древнеиранских сказок). Тегеран, «Хирманд», 2004.

4.        Толстой Л.Н. Война и мир, в четырех томах. М., 2007.

5.        Фирдоуси А. Шахнаме, в шести томах. Пер. Бану-Лахути Ц.Б. М., 1989—94 гг.

6.        Хейдари М. Рассмотрение основных мотивов Шахнаме Фирдоуси и «Войны и мира» Л. Н. Толстого (Дипломная работа на соискание ученой степени магистра по специальности «Русский язык и литература»), Тегеранский университет, 2011.