ОККАЗИОНАЛЬНЫЕ РЕАЛИЗАЦИИ КОЛОРАТИВА «ЧЕРНЫЙ» КАК ОТРАЖЕНИЕ МИРОВОСПРИЯТИЯ ПОЭТА (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Р. РОЖДЕСТВЕНСКОГО)

Захарова Елена Алексеевна

 старший преподаватель кафедры русского языка как иностранного

ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова», г. Чебоксары

E-mail:

Значение цвета в постижении человеком окружающей реальности огромно: он охватывает все стороны деятельности человека и является особой системой кодирования информации [1, с. 425]. Лингвоцветовая картина мира отражает  представления человека, сформированные под влиянием его психофизиологического и культурно-исторического опыта, что особенно актуально для поэтических текстов, являющихся средоточием потенциальных возможностей языка. Тема цветообозначений достаточно широко освещалась в лингвистических исследованиях, анализирующих семантику, особенности функционирования, вербализации и концептуализации цветового фрагмента (В.Г. Гак, Н.Д. Арутюнова, Л.B. Зубова, Н.В. Злыднева, Р.В. Алимпиева, Г.П. Тыртова, С.Г. Воркачев, В.Н. Телия, И.В. Белобородова, А.С. Выродова и др.); это позволяет говорить об объективной необходимости учета данных колористики при анализе философско-поэтического мироощущения личности и особенностей идиостиля.

Предметом нашего рассмотрения являются особенности образных реализаций черного цвета и актуализация семантико-деривационного потенциала данной лексемы в творчестве знакового поэта второй половины XXвека Роберта Рождественского. Наравне с белым, черный цвет является доминантным в художественном мире Р. Рождественского и является дополнительным штрихом к общей контрастной маркированности всей художественной системы поэта, создавая глубинное ощущение строгой графичности, конкретности и определенности не только в характеристике вещного мира, но и при описании внутреннего психологического пространства человека.

1. Черный цвет как семантко-структурный центр стихотворения.

Рассмотрим стихотворение «Провожающая солнце» из миницикла «Молитвы инка». Колоратив черный  представлен здесь максимально объемно и разносторонне и является структурной и семантической доминантой произведения, преобразуясь в номинации со следующими значениями:

1. Признак цвета. Языковое значение репрезентирует явления окружающего мира, живой и неживой природы:  «Сухие черные ветки целятся мне в глаза»;  «Черное тело пумы скользит по черной тропе»;  «На фоне черного неба – черные гребни гор»;  «По черным морщинам инка бесцветные слезы текут».

2. Символ ночи, в свою очередь олицетворяющей смерть, зло, небытие. Культурные ассоциации, связывающие признак черный с ночью и в свою очередь – со смертью, проявлениями зла, имеет глубокие психологические и историко-культурные основания. В стихотворении это значение проявляется в синкретичности семантики ключевой номинации, возникающей как результат семантического и словообразовательного варьирования однокорневых лексем: «Как мало у ночи красок! Видишь: чернеет мир. Подули черные ветры… Земля черна и пуста. В бездонной реке, накапливаясь, ворочается чернота».

3. Подсознательные проявления в человеке, осознаваемые как злое, бесовское начало, выраженные эксплицитно: «Спеют черные бунты в самом забитом рабе», в перифразе наименования воронов: «Черные птицы откаркались», и имплицитно - в семантике синонима ночной: «Тяжесть ночного ига люди по сну волокут», «Не зря умирают ночью, мучаясь и хрипя…».

Таким образом, количественная избыточность в реализации семантики колоратива (12 употреблений) приводит к качественным изменениям, переводя лексему на уровень символа - обозначения многогранности зла (темнота, смерть, ужас, бессмысленность существования, прошлое) как вечного противника добра (воплощенного в образе дня, солнца, нови): «Я полон завтрашней новью. Я очень верю в тебя! Пожалуйста, возвращайся!..».

2. Окказиональные реализации лексемы черный.

1. Цвет сажи, угля →пороха, гари. Языковое значение данного типа в произведениях поэта буквализируется, обнажая внутреннюю форму, ставшую основой мотивировки лексемы. Преимущественное использование этой номинации связано с семантикой войны и снега, имплицитно передающих коннотации смерти: «Когда война кончилась, черный снег таял на черных полях, набухали на вяхах почки, а кюветы были водою полны» («Когда война кончилась…»); «Довелось в бою почуять молодым рыжий бешеный огонь и черный дым…» («Баллада о красках»); «…И уже пред ними, посреди земного шара, левее безымянного бугра горели неправдоподобно жарко четыре черных танковых костра» («Баллада о зенитчицах»).

2. Темный, полностью лишенный света →бездуховный. Значение лексемы черный в поэтическом мире Рождественского, ориентированном на контрастное восприятие действительности и, как следствие, отрицательной коннотацией образа ночи, расширяется и соотносится не только с предметами, имеющими физически обусловленные параметры измерения (например, темнота в кабине автомобиля), но переносится на  пространство нравственного, духовного существования человека. Особенно часто дериваты с таким значением создают экспрессию в описаниях Америки.  Поэтическая параллель, сближающая эту страну с машиной, несущейся на бешенной скорости по автостраде, символизирует глубину трагичности избранного ею пути, и, надо признать, что время доказывает  провидческий характер дара поэта: «Машина мили отмеривает. Восславьтесь, бог и престиж!.. Куда ты идешь, Америка? Куда ты летишь?.. В конусе замкнут мир. На поворотах скорость за девяноста миль… В черную жуть кабины радио ворвалось… Идет нарастание ночи. И в этой самой ночи орут твои соплеменники. Стреляют. Сходят с ума…» («Куда ты идешь?»).

3. Плодородный. Смещение значения семантически обусловлено возможностью метафорического переноса в сознании человека по признаку цвета - чем чернее почва (чернозем), тем она плодороднее: «Что может быть лучше – собрать облака и выкрутить тучу над жаром песка!.. Ворочать громами над черной землей » («Жизнь»).

4. Несущий значительные атмосферные осадки: «Солнце в черной туче тонет – завтра будет дождь с утра…» («Пельмени»); «Взвизгивали, бесновались метели. Черные тучи смертью грозили…» («Летчики»).

5. Сопряженный с трудной, физически тяжелой работой → трудный с духовной точки зрения. Данный семантический дериват, толкуемый в словарях как устарелый, обновляется поэтом. Значение физического труда перерастает в труд духовный, что возникает на основе контекстуального расширения семантической сочетаемости и реализует комплекс значений: ржаной хлеб  и с большим трудом достающийся результат: «Ел я каменный хлеб. Черный хлеб. Трудный хлеб. И его благодарю до последней крошечки!» («День благодарения»).

В стихотворении «Ответ на записку из зала»  происходит дальнейшее расширение семантики данного деривата, который развивает коннотации мучительности, болезненности в окказиональной номинации творческого  процесса, приобретая нравственный аспект звучания: «Вдохновение! – Как мертвый среди праздника. Это раскалившееся сердце около холодного разума! Самая черная работа. Самое чистое дело».

6. Темнокожий→нравственно, духовно подавляемый. Историко-культурные коннотации (черный – чернокожий, представитель негроидной расы, раб; белый – светлокожий, европеец, хозяин), становятся мотивацией для появления у цветовой номинации окказионального значения – нравственно, духовно подавляемый человек, что делает возможным игру с языковыми и культурными значениями на всех, даже архетипических уровнях смысла: черный – бог Исус Христос, белый – дьявол: «И свято верю в то, что дьявол – белый. И в то, что черный – бог Исус Христос», «… чернеют не от времени распятья. Они хотят быть черными. Как мы!..» («Голос африканского поэта»).

7. Предварительность, отсутствие окончательности в проявлении признака. Данное значение особенно активно реализуется в противопоставленности однокоренных наречных образований набело - начерно. В творчестве поэта данные номинации приобретают устойчивый характер окказиональности осмысления, осуществляется расширение семантической сочетаемости и  перенос  из сферы конкретных действий человека в область его духовных проявлений:

1) при описании женского характера, отражающегося в походке (японки): «Будто из отзвуков собрана. Не рождена - нарисована. Даже – едва обозначена. Легкою кисточкой. Начерно. Скрылась, пропала, растаяла... Тень ощущенья оставила» («Не доставая до поручня…»);

2) при характеристике способа бытия лирического героя: «…В пронзительных годах живу все время начерно. И, видимо, не так… Гордиться не с руки: вновь на огне корежатся года-черновики. То лучшие, то худшие, протяжные, как стон… Мне так хотелось – набело! Не вышло. Не сумел» («Чего бы это значило?..»).

3. Символизация семантики лексемы черный.

Соотнесенность лексемы черный с понятием смерти имеет общекультурную основу для носителей русского языка. В творчестве Р. Рождественского это находит свое отражение в языковом обыгрывании перифрастических сочетаний, отражающих заштампованность восприятия и культурные клише сознания человека.

1. Черная рамка (некролог →знак траура). В стихотворении на смерть Кеннеди принцип отзеркаливания значения, используемый Рождественским в качестве структурообразующего, усиливает траурное звучание в номинациях черного цвета:

1) ужаса и горя, отраженного во внешности (языковая игра) и проявлении чувств (слезы): «И в лифте всхлипывает негритянка, как будто почерневшая от ужаса»;

2) смерти физической: «Из черной рамки просто смотрит Кеннеди в твои глаза. Вот так. Из темноты»;

3) духовной деградации, имплицитно выраженных в номинацииях ночи (сумрак) и дождя (слезы): «Чего же ты отводишь взгляд, Америка?.. Ах да, забыл: ты ж к выстрелам привыкла… К нам в комнату вползает сумрак медленно… В Чикаго ночь. В Чикаго дождь идет» («22 ноября 1963 года»).

 2. Черный камень (обозначение выбора жизненного пути→надгробный памятник). Это сочетание является основой народнопоэтического художественного образа камня, обозначающего выбор пути героем. В поэме «Реквием», посвященной павшим в Великой Отечественной войне солдатам, образ черного камня безусловно сохраняет свои народные истоки, что проявляется в олицетворении и общем песенном обрамлении поэтического обращения к нему, но при этом приобретает вполне конкретное значение 1) разновидности горной породы черного цвета (мрамора): «Черный камень, черный камень, что ж молчишь ты, черный камень?», «Мы в горах тебя искали. Скалы тяжкие дробили», которое перерастает в  образ надгробия, и далее – в символ горя и памяти, объединяющих тех, кто остался в живых: «Разве ты хотел такого? Разве ты мечтал когда-то стать надгробьем для могилы Неизвестного солдата?», «Поезда в ночах трубили. Мастера в ночах не спали. Чтобы умными руками, чтобы собственною кровью превратить обычный камень в молчаливое надгробье».

Таким образом, черный цвет в поэзии Р. Рождественского выполняет роль словесно-образного лейтмотива, создает смысловое пространство произведения, реализует новые грани семантики цветообозначения и концептуализирует действительность в ярких художественных образах.

Список литературы:

1. Злыднева Н.В. Белый цвет в русской культуре XX века // Признаковое пространство культуры / Отв. ред. С.М. Толстая. М.: Индрик, 2002. –С. 424 – 431
2. Рождественский Р.И. Собрание сочинений. В 3-х т. Т. 1-3. Стихотворения; Поэмы; Песни. М.: Худож. лит., 1985.