МЕЖДОМЕТНЫЕ ЕДИНИЦЫ КАК НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ ЭЛЕМЕНТ МЕЖЛИЧНОСТНОГО ОБЩЕНИЯ

INTERJECTION UNITS AS THE ESSENTIAL ELEMENT OF INTERPERSONAL COMMUNICATION

Nataliya Boltneva

ph. D. in Philology, Associate Professor of the department of human, scientific and mathematical courses Tambov branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, (Branch) in Tambov,

Russia, Tambov

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается роль междометных единиц в межличностных отношениях коммуникантов, в создании правильного речевого имиджа говорящего. Автор обращает внимание на то, что прагматический потенциал междометий позволяет им выражать не только эмоциональные нюансы личности говорящего, но и определять тот перлокутивный эффект, который они оказывают на дискурсивное поведение слушающего.

ABSTRACT

The article deals with the role of interjektion units in interpersonal relationships between communicators, in the creation of the right speaker's speech image. The author draws attention to the fact that the pragmatic potential of interjections allows them to express not only the emotional nuances of the speaker's identity, but also to determine the perlocutionary effect that they have on the listener discursive behavior.

Ключевые слова: междометные единицы; адресант; адресат; межличностное общение; симметричность; асимметричность; синкретичность; диффузность значений; полифункциональность; амбивалентность; коммуникативная неудача.

Keywords: interjection units; addressant; addressee; interpersonal communication; symmetry; asymmetry; syncretism; diffuseness of meanings; multifunctionality; ambivalence; communicative failure.

Для современной лингвистики с ее вниманием к человеческому фактору в языке характерно обращение к широкому кругу проблем, «касающихся как природы человеческого разума и интеллекта, так и его поведения, проявляющегося во всех процессах взаимодействия человека с окружающим его миром и другими людьми» [2, с. 9]. В рамках бурно развивающегося антропоцентрического подхода к языковым явлениям все более пристальный интерес у лингвистов вызывает та область, которая связана с эмоционально-экспрессивной стороной языкового знака.

В междометиях, как известно, находит выражение эмоциональное состояние говорящего, его чувства и переживания. Такой своеобразный «автороцентризм» в подходе к междометиям представляется вполне закономерным, заложенным, в частности, уже в самом немецком термине “Interjektion”, так как «брошенное между и вскользь» (“das Dazwischengeworfene”) априорно предполагает адресанта. Вместе с тем, вся система коммуникации невозможна без учета адресата как непосредственного ее участника. В связи с этим можно предположить, что междометия как неотъемлемый элемент межличностного общения будут во многом нести на себе отпечаток не только личности говорящего, но их употребление может предопределяться и личностью слушающего, вызывая у него определенную ответную реакцию.

Проанализированный материал подтверждает это предположение и свидетельствует о том, что употребление междометий во многом определяется такой прагматической категорией, как симметричность / асимметричность отношений собеседников.

Междометные единицы как языковые знаки характеризуются синкретичностью, диффузностью значений, что в известном смысле позволяет им преодолеть тот «конфликт», который существует между дискретностью такого языкового знака, как слово, и непрерывностью, динамичностью эмоции. Этим во многом можно объяснить широкое употребление междометий в диалогическом дискурсе для передачи сложных эмоционально-психологических состояний коммуникантов. Это может быть диалог супружеской пары, близких друзей, которые хорошо знают друг друга и могут не сдерживаться в выражении своих чувств и эмоций, рассчитывая на то, что собеседник не истолкует их речь неправильно. Большое количество примеров такого употребления междометных единиц находим в романах Э.М. Ремарка, Г. Фаллады, Т. Манна. Междометные единицы, которые имеют негативную окраску, не мешают общению и воспринимаются собеседником как выплеск эмоций, не по отношению к нему, а по отношению к третьему лицу или к предмету разговора, ср.:

„Wie findest du den Kaffee? Fünfundzwanzig Prozent Bohnen!“

„Da du fragst, weißt du …“

„Ja, Junge, wenn wir sparen wollen …“

Eine längere Debatte setzt ein, bis er sagt: „Donnerwetter, ich muß ja fort! Und eiligst!” [3, с. 58].

Совершенно очевидно, что данное восклицание не несет в себе никакой негативной коннотации и менее всего затрагивает собеседника.

Более того, близкие отношения собеседников способствуют тому, что из всего спектра многозначных междометий чаще реализуется их положительное значение, ср.:

Rosa schenkte mir eine Tasse Kaffee ein … Sie legte mir ein mächtiges Stück (von dem Napfkuchen) auf ... Kennerisch probierte ich einen Bissen und markierte gewaltiges Erstaunen:

„Donnerwetter, der ist aber bestimmt nicht im Laden gekauft“ [6, с. 61].

Несмотря на то, что в проанализированном материале форма Donnerwetter встретилась преимущественно для выражения негодования, раздражения, ср.:

„Aber …“, plötzlich wird er ärgerlich. „Zum Donnerwetter! Was hast du dafür gekauft? Sag es endlich!“.

„Nichts“, antwortet sie. Und als er ganz wütend werden will: „Aber kapierst du denn nicht, Junge, ich habe sie weggelegt, verwahrt, die existieren nicht mehr für uns. Wir müssen jetzt mit deinem Gehalt auskommen“ [3, с. 194].

В приведенном примере из романа «Три товарища» указанная форма имеет отчетливый позитивный смысл, что подтверждается авторской ремаркой (markierte gewaltiges Erstaunen).

Самой распространенной сферой использования междометий является, без сомнения, сфера семейных отношений. Именно в таком дискурсе междометия раскрываются во всем многообразии их прагматических значений. Так, в известной сцене из романа «Будденброки», в которой консул разговаривает с Тони о ее муже-банкроте, даже одно единственное междометие ach оказывается способно передать целую гамму сложных чувств, охвативших Тони:

1. „Ach, Papa,“ sagte sie leise und beinahe ohne die Lippen zu bewegen, „wäre es damals nicht besser gewesen …“ [5, с. 220].
2. “Besser …?” fragte Konsul Buddenbrook. „Wenn was nicht geschehen wäre, mein Kind?“

Er war von Herzen zu dem Geständnis bereit, daß es besser gewesen wäre, diese Ehe nicht zu schließen; aber Tony sagte nur mit einem Seufzer: „Ach, nichts“.

Es schien, daß ihre Gedanken sie fesselten, daß sie weit abseits weilte [5, с. 220].

3. Tony weinte aufs neue, und indem sie mit beiden Händen, in denen sie das Batisttüchlein hielt, ihre Augen bedeckte, brachte sie unter Schluchzen hervor: „Ach … was fragst du, Papa! ... Ich habe ihn niemals geliebt … er war mir immer widerlich … weißt du das denn nicht?“ [5, с. 221].
4. „Ach, Papa, wenn du mich und Erika nach Hause nehmen willst, mit Freuden!“ [5, с. 222].

Если в первом примере Ach! можно расшифровать как скрытое отчаяние по поводу случившегося (ее замужества), которое уже невозможно изменить, то во втором случае Ach! уже не несет такого трагического смысла, оно звучит как готовность смириться с существующим положением. В третьем примере Тони наконец-то может открыто дать волю своим чувствам, так как понимает, что отец на ее стороне. Поэтому в данном контексте Ach! воспринимается почти как укор отцу за то, что он, по сути, подтолкнул ее к этому замужеству. И, наконец, последнее Ach! звучит как радостная надежда на скорое освобождение, на окончание ее мучений в доме Грюнлиха.

При асимметричности отношений между говорящими, например, в разговоре начальника и подчиненного, старшего по возрасту/званию с младшим и т. п., в употреблении междометий можно наметить несколько тенденций. Во-первых, бросается в глаза то, что они преобладают в речи вышестоящего собеседника и в гораздо меньшей степени характерны для нижестоящего [1, с. 19].

Второй особенностью употребления междометных единиц при асимметричной коммуникации является то, что собеседник, который осознаёт свое подчиненное положение, как правило, позволяет себе междометия, относящиеся только к положительному спектру.

В речевом общении полифункциональность, амбивалентность междометий имеет как свои положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны, она позволяет говорящему в исключительно сжатой форме, в одном языковом знаке передать сложное эмоциональное состояние, целый комплекс субъективных переживаний и тем самым рассчитывать на определенный перлокутивный эффект в отношении слушателя.

Но, с другой стороны, та же амбивалентность языкового знака может привести к коммуникативным неудачам, в том случае, если собеседник сделал акцент на какой-то одной составляющей использованного междометия, сознательно или неосознанно проигнорировав его другие возможные со-значения. Примером может служить сцена из романа Г. Фаллады “Kleiner Mann – was nun?”:

„Das sagst du. Aber du versprichst mir nicht, dass wir ausziehen. Gleich!“

„Können wir es denn? Haben wir denn das Geld dafür, anderthalb Monate lang zwei Wohnungen zu bezahlen?“

„Ach, das Geld!“ sagt sie. „Soll ich mich ängstigen, soll der Murkel schiech werden wegen ein bisschen Geld?“

„Ja, ach, das Geld“, sagt er. „Das böse Geld. Das liebe Geld“ [3, с. 159].

В возгласе Лемхен чувствуется раздражение и досада, упрек мужу в том, что он так нерешителен и непредприимчив. Она находится во власти своих иллюзий по поводу их жизни и поэтому предъявляет мужу непомерные требования. Ответная реплика Пиннеберга Ja, ach, das Geld! звучит почти как эхо на слова жены. Однако в его речи нет ни тени раздражения и досады. На данном этапе их совместной жизни Пиннеберг является более опытным, лучше понимающим жизнь, чем Лемхен, поэтому в его Ach, das Geld чувствуется безнадежность, глухое отчаяние, в основе которого лежит понимание реального положения их дел.

Эмоциональное отношение говорящего, передаваемое междометиями, чаще всего правильно интерпретируется слушателем, хотя последний может быть и не согласен с тем, как собеседник оценивает то или иное положение дел. В связи с этим интересен следующий пример:

„Dann kriegst du zur Strafe jeden Tag Fisch“.

„Pfui Teufel!“ murmelte Emil.                                            

„Warum pfui Teufel?“ fragte Mittenzweg der Jüngere.

„Fisch schmeckt doch wunderbar!“ Alle sahen ihn erstaunt an, denn er sprach fast nie. Er wurde ganz rot und versteckte sich hinter seinem älteren Bruder.

„Emil isst keinen Fisch“, erklärte Pony Hütchen“ [4, с. 40].

Резко негативное, эмоциональное Pfui Teufel! Эмиля в повторе его друга теряет свою эмоциональность и может рассматриваться как нейтральный синоним форм типа Warum gefällt es dir nicht! Warum schmeckt es dir nicht? Очевидно, что не в характере тихого и робкого Миттенцвая употреблять столь сильные выражения. Последующий комментарий автора (Alle sahen ihn erstaunt an, denn er sprach fast nie. Er wurde ganz rot und versteckte sich hinter seinem älteren Bruder) является тому еще одним подтверждением.

Таким образом, благодаря тому, что междометия способны передавать сложные эмоциональные состояния, они находят широкое употребление в художественной литературе для характеристики героев, для создания у читателя определенного представления о том или ином персонаже.

Наряду с этим междометные единицы могут стать и причиной коммуникативных неудач, это происходит в том случае, если говорящий и слушающий вкладывают в междометную форму разное прагматическое содержание. Но даже эти факты также могут использоваться автором для того, чтобы создать более объемный, глубокий образ своего героя.

Список литературы:

1. Болтнева Н.А. Коммуникативно-прагматичекие функции междометий в диалогическом дискурсе (на материале современного немецкого языка): Автореф. дисс. … канд.филол.наук. – Тамбов, 2004. – 25 с.
2. Кубрякова Е.С. Язык и знание. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 560 с.
3. Fallada H. Kleiner Mann – was nun? – Berlin und Weimar: Aufbau-Verlag, 1982. – 404 s.
4. Kästner E. Emil und die Berliner Jungen. – М.: Просвещение, 1981. – 94 s.
5. Mann T. Die Buddenbrooks. S. Fischer Verlag, 1901, 1994. – 1001 s.
6. Remargue E.M. Drei Kameraden. Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1960. – 455 s.