ВИДЫ ЭПИГРАФОВ В РАННИХ ПОВЕСТЯХ Ф.М ДОСТОЕВСКОГО

Понятие «эпиграф» прошло путь от элементарного определения, содержащегося в «Словаре древней и новой поэзии» (1821 года), составленном Н.Ф. Остолоповым, до последних работ, в которых современная наука выделяет эпиграф как метатекстовый и интертекстуальный знак.

Мы рассматриваем вышеуказанный внесюжетный элемент как коммуникативный знак, сущность которого создается и обнаруживается только в процессе функционирования, его включения в структуру генетически чужого для него текста.

Информация, вводимая эпиграфом, может быть двух типов: информация об авторе (творческом субъекте, выбирающем эпиграф из определенной текстовой и культурной парадигмы) и информация о следующем за эпиграфом тексте.

В ранних произведениях Достоевского — «Белые ночи», «Бедные люди», «Хозяйка», «Неточка Незванова» и «Слабое сердце» нельзя не видеть отражения одного из важнейших вопросов, волновавших людей 30‑40-х годов прошлого столетия, противоречий мечты и действительности, идеала и реальности. В 1840-е годы мечтатель стал общественным типом, получившим довольно широкое распространение в жизни, настолько широкое, что не на шутку стало беспокоить всех передовых людей того времени, так как они увидели в нем стремление уйти от борьбы, смириться c действительностью, что было чуждо их взглядам на переустройство мира. Белинский писал: »Что такое мечта? Призрак, форма без содержания, порождение расстроенного воображения, праздной головы, колобродствующего сердца!.. Мечтательность в XIX веке так же смешна, пошла и приторна, как сентиментальность. Действительность — вот пароль и лозунг нашего века …» [3, с. 56].

Негативное отношение к мечтательности у Достоевского сложилось под влиянием Белинского, но, осуждая своих героев за оторванность от жизни, писатель вместе с тем сочувствует им, и поэтому протест против мечтательности звучит у него приглушенно.

Ф.М. Достоевский, проживая в Петербурге, внимательно всматривался в окружающую его действительность. Столица николаевской империи предстала перед ним со всеми своими контрастами и кричащими противоречиями. Многое ему показалось страшным и непонятным: «…Петербург, не знаю почему, — писал он, — для меня всегда казался какою-то тайною». И в эту тайну ему хотелось проникнуть, понять, как и чем живут люди в громадном городе. В сознании прозаика постепенно стал вырисовываться замысел произведения о бедных людях.

Роману «Бедные люди» предпослан эпиграф — фрагмент рассказа В.Ф. Одоевского «Живой мертвец»:

«Ох уж эти мне сказочники! Нет, чтобы написать что-нибудь полезное, 
приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. 
Вот уж запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь... 
невольно задумываешься, а там всякая дребедень и пойдет в голову;
 право бы, запретил им писать; так-таки просто вовсе бы запретил. [1, с. 9].

В данном произведении Ф.М. Достоевский использует эпиграф — авторскую реминисценцию. В эпиграфах, которые писатель предпосылал своим произведениям, он создает своеобразный художественный мир, отнюдь не автономный, а гармонически контактирующий с повествовательным текстом произведения. Прежде всего, интересен сам характер внесюжетного элемента и его отношение к произведению. Эпиграф к повести «Бедные люди» очень эмоциональный, в нем просматривается призыв к действию, к изменению жизни героев. Он содержит лукаво-ироничное сетование на «сказочников», которые своими писаниями «всю подноготную в земле вырывают». Девушкин обнаруживает эту «подноготную» и в «Станционном смотрителе», и в «Шинели». Но если первое произведение вызывает в нем восторженное умиление, то второе — ожесточает, приводит в негодование и подталкивает к «бунту» и «дебошу».

В прозе Достоевского, эпиграф — это «голос из-за границы произведения». Писатель всегда использует положение эпиграфа «за текстом», чтобы вывести нас за рамки произведения и наметить широкий контекст. Такой характер носит и эпиграф к повести.

Прозаик намеренно отсылает читателя к произведению Одоевского, герой которого — мертвец, со стороны смотрящий на свою смерть, на родных и друзей, вспоминающих о нем. Он видит настоящие чувства его друзей, коллег, родных, и они отнюдь не утешительны. Герой рассказа говорит, что в жизни можно все поправить, а после смерти ничего изменить нельзя. Своим произведением Достоевский проводит параллель между мертвецом и героями «Бедных людей». Ведь, несмотря ни на что, будучи в добром здравии они не способны подняться и переделать окружающий их мир, герои замкнуты и предпочитают «сидеть в своем углу», ведут «мертвенный» образ жизни, заживо похоронив себя.

Достоевский понимал социальную сущность происхождения мечтательности и не стремился оправдать ее. Сочувственно рисуя героя-мечтателя, писатель одновременно осуждал его оторванность от жизни и показывал, что при столкновении его мечтаний с действительностью от них ничего не оставалось. Наиболее полно образ мечтателя Достоевский раскрыл в одной из самых своих поэтических повестей «Белые ночи», герой которой попытался уйти от действительности, забыться, погрузиться в вымышленный им самим мир.

Мечтания героя повести — это не что иное, как реакция на однообразную и пошлую жизнь, которая его окружала. Персонаж не способен к 
активному протесту и поэтому уходит в фантастический мир, созданный его воображением: »Я создаю в мечтах целые романы» [1, с. 72]. 
Он живет вне времени и пространства, не имея даже биографии, и, когда Настенька просит его рассказать свою историю, собеседник 
не находит слов:

«— Ну, что вы за человек? Поскорее — начинайте же, рассказывайте свою историю.

— Историю! — закричал я, испугавшись, — историю! Но кто вам сказал, что у меня есть моя история? У меня нет истории ...

— Так как же вы жили, коль нет истории? — перебила она, смеясь.

— Совершенно без всяких историй! Так, жил, как у нас говорится, сам по себе, то есть один совершенно, — один, 
один вполне, — понимаете, что такое один?» [3, с. 78]. Вся жизнь героя — это цепь бесконечных грез и мечтаний.
 Он даже «справлял годовщину своих ощущений, годовщину того, что было прежде так мило, чего, в сущности, 
никогда не бывало …»

Повесть открывает эпиграф:

«…Иль был он создан для того,

Чтобы побыть, хотя мгновенье,

В соседстве сердца твоего?..» [1, с. 65]

Это неточная цитата из стихотворения И.С. Тургенева «Цветок». Присутствие в эпиграфе лирического начала говорит читателю о том, что дальнейшее повествование рассказа будет наполнено особой сентиментальностью и лиризмом. Эти качества уже присутствуют в образах главных героев — мечтателя и Настеньки.

Достоевский сопоставляет образ Настеньки с цветком; Тургенев показывает мгновенность, пользу, красоту жизни цветка. Достоевский дает нам
 лишь мимолетное счастье главного героя. Образ Насти имеет общие черты с образом цветка. В диалоге мечтателя и героини мы узнаем 
некоторые факты из ее детства: »... у вас, верно, есть бабушка, как и у меня. Она слепая и вот уже целую жизнь меня никуда не 
пускает, так что я почти разучилась совсем говорить. А когда я нашалила тому назад года два, так она видит, что меня не удержишь,
 взяла призвала меня, да и пришпилила булавкой мое платье к своему...» [1, с. 86]. Цветок же в свою очередь имеет похожую 
биографию: »Он одиноко расцветал» или «Он вырастал в тени спокойной, питался утренним дождем» [2, с. 245].

Мечтатель «Белых ночей» потерпел поражение в первом же столкновении с действительной жизнью. Он оказался побежденным
 даже в маленькой битве за свое счастье. По мысли Достоевского, окружающая жизнь, страшная и огромная, полная кошмарных 
противоречий, формирует тип мечтателя, который хотя и видит в существующей жизни только зло, только пошлость, но, вместе с тем,
 сам не способен бороться против них, замыкается в фантастическом мире отвлеченных мечтаний. Писатель осуждает мечтателей. 
Достоевский говорит, что сам мечтатель «за один день этой жалкой (реальной) жизни отдаст все свои фантастические годы». 
Но сделать он этого не может, так как не проявляет, ни настойчивого желания, ни достаточной энергии для того, 
чтобы как говориться в эпиграфе к повести: «… побыть хотя мгновенье/ В соседстве сердца твоего?..» [2, с. 245].

В повести «Белые ночи» значим образ Петербурга. Достоевский — писатель-урбанист, создавший страшный портрет большого города, города — »спрута», который подчиняет и обезличивает человека. Прежде всего, это Петербург.

В стихотворении Тургенева «Цветок» мы можем увидеть слова, которые напоминают и раскрывают образ Петербурга: «в роще темной»,
 «в стране чужой», «дорогой пыльной», «пылью знойной». Через эти определения прослеживается четкая позиция по отношению к городу.
 Данному угрожающему образу как в стихотворении, так и в романе противопоставлена естественность нежной девушки Настеньки; 
душной атмосфере противопоставлен образ чистого и красивого цветка, который, подобно героине романа, не был баловнем жизни: 
«...был заеден пылью знойной, / спален полуденным лучом» [2, с. 245]. Композиционная антитеза усиливает трагизм действительности,
 призывает людей обратить внимание на духовную сторону жизни, пренебречь материальным. 

Эпиграфы в раннем творчестве Достоевского носят информацию о теме, идее, проблематике произведения. Здесь выше указанный внесюжетный элемент дает сведения иного рода: в первую очередь, сообщает и раскрывает образы повестей, а также настраивает читателя на эмоциональный тон текста.

Ф.М. Достоевский отдает предпочтение эпиграфам — авторским реминисценциям, посредством которых мы делаем выводы о литературных вкусах
 писателя. Прозаик вводит в пространство своих произведений эпиграфы не для автора, не для критиков, а для читателя. 
Он пытается сориентировать читателя, дать ему направление для понимания и интерпретации художественного произведения. 

Список литературы:

1. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в десяти томах — М.: Художественная литература, 1957 — Т.I.
2. Тургенев И.С. Собрание сочинений в 15 томах — Издательство Академии Наук СССР, 1960-1968, — Т.X.
3. Якушин Н.И. Ф.М. Достоевский в жизни и творчестве: Учебное пособие для школ, гимназий, лицеев и колледжей. — 3-е издание — М.: »ТИД »Русское слово — РС «, 2002. — 128 с.