ДЕТСКОЕ  СОЧИНЕНИЕ  КАК  СПОСОБ  ДИАГНОСТИКИ  ГОТОВНОСТИ  РЕБЕНКА  К  ОЧЕРЕДНОМУ  ЭТАПУ  ВЗРОСЛЕНИЯ

Вапинская  Наталья  Николаевна

учитель  русского  языка  и  литературы  гимназии  №  6  «Центр  Горностай»,  РФ,  г.  Новосибирск

E-mail:  thepinkpanter@mail.ru

CHILDREN’S  ESSAYS  AS  A  DIAGNOSTIC  METHOD  OF  A  CHILD’S  READINESS  FOR  ANOTHER  STAGE  OF  MATURATION

Vapinskaya  Natal’ya

teacher  of  the  Russian  language  and  Literature  gymnasium  6  “Centre  Gornostay”,  Russia,  Novosibirsk

АННОТАЦИЯ

В  статье  представлен  анализ  ученических  сочинений  с  точки  зрения  диагностического  потенциала,  содержащегося  в  детских  работах,  написанных  после  изучения  серии  сказок  о  спящих  и  мертвых  девушках.  Использование  результатов  такого  анализа  может  пригодиться  при  выстраивании  тематических  уроков,  или  даже  комплекса  уроков,  посвященных  понятиям  ответственности,  прав,  привилегий  и  обязанностей.

ABSTRACT

The  article  presents  the  analysis  of  school  children’s  essays  considered  as  diagnostic  potential  of  children’s  written  works  created  after  having  studied  a  series  of  tales  about  sleeping  and  dead  girls.  The  results  of  the  analysis  in  question  may  be  used  in  class  for  thematic  lessons,  or  even  for  a  series  of  lessons,  on  such  concepts  as  responsibility,  rights,  privileges  and  duties.

Ключевые  слова:  текст;  диагностический  потенциал;  инициация;  развитие  личности  ребенка.

Keywords:  text;  diagnostic  potential;  initiation;  children’s  personality  development

Детская  речь  начинает  привлекать  внимание  научной  общественности  еще  в  середине  XIX,  и  до  сих  пор  она  является  объектом  исследований  педагогов  и  лингвистов.  Однако  в  большинстве  своем  ученые  исследуют  детский  текст  с  точки  зрения  лингвистики  (С.Н.  Цейтлин,  А.Н.  Гвоздев,  Е.Ю.  Протасова  и  др.)  [7].  Наша  работа  отличается  тем,  что  исследует  детский  текст  с  точки  зрения  психологии,  она  в  некоторой  степени  аналогична  исследованиям  детских  рисунков,  выполненным  Л.С.  Выготским,  Г.В.  Лабунской  и  др.  [2]. 

Детскими  сочинениями  также  занимались  З.  Гришанова  и  Е.В.  Левченко  в  своей  статье  «К  вопросу  о  диагностике  психического  здоровья»,  где  с  помощью  контент-анализа  исследовали  детские  тексты  в  рамках  заданных  категорий  [3].  Аналогичное  же  исследование  проводил  А.П.  Бадак  в  своей  статье  «Смысловой  и  структурный  анализ  детских  сочинений  на  заданную  тему»  [1].  В  отличие  от  предыдущих  двух  упомянутых  статей,  наше  исследование  не  задавалось  четкими  критериями  анализа  (так,  например,  Бадак  выделяет  следующие  критерии:  стремление  к  обучению,  склонность  к  девиациям  и  др.). 

В  представленном  в  статье  анализе  мы  не  ставили  себе  целью  рассмотреть  детский  текст  с  точки  зрения  лингвистических  инноваций,  ошибок  или  структуры  и  смысла,  как  предыдущие  исследователи.  В  первую  очередь  нас  интересовал  диагностический  потенциал  сочинений,  причем  именно  с  точки  зрения  психологии.  Кроме  того,  важен  также  прикладной  характер  исследования:  любой  педагог  может  провести  аналогичную  работу  в  любом  классе  и  на  основе  полученного  материала  скорректировать  свою  работу  в  соответствии  со  своими  целями:  создание  благоприятной  обстановки  в  классе,  помощь  при  становлении  личности  ребенка  и  т.  д.

В  рамках  изучения  в  пятых  классах  серии  сказок  о  спящих  и  мертвых  девушках  было  дано  письменное  задание  —  сочинение  на  тему:  «Что  бы  я  делал,  когда  проснулся  бы  от  столетнего  сна».  Стоит  отметить,  что  темы  для  сочинений  давались  на  выбор,  но  большинство  учеников  (около  95  %)  выбрали  именно  эту  тему.  Кроме  того,  давались  так  же  темы  литературоведческого  характера:  «Русский  колорит  в  сказках  В.А.  Жуковского  и  А.С.Пушкина»  (эту  тему  выбрал  один  ученик)  и  «Сходства  и  отличия  в  сказках  Ш.  Перро,  братьев  Гримм,  А.С.  Пушкина  и  В.А.  Жуковского».

Заранее  стоит  оговорить  некоторые  моменты.  Во-первых,  многие  педагоги  и  методисты  против  подобных  тем  сочинений,  так  как  такие  темы  в  первую  очередь  обращаются  к  ученику,  как  к  наивному  читателю.  М.Г.  Качурин  в  своей  работе  «Организация  исследовательской  деятельности  учащихся  на  уроках  литературы»  называет  наивный  реализм  «ущербным,  косным  состоянием»,  который  задерживает  читательское  развитие  [4].  Нам  кажется,  что  правомерно  давать  такие  сочинений  в  пятом  классе,  так  как  в  силу  возраста  в  большинстве  своем  дети  еще  не  способны  взаимодействовать  с  текстом  не  как  наивный  читатель,  а  как  литературовед.  Это  также  подтверждают  в  своих  работах  Г.А.  Гуковский,  Н.Д.  Тамарченко  и  Л.Е.  Стрельцова,  которые  пишут,  что  такой  «подход  не  только  закономерен,  но  и  необходим  для  определенного  возраста»  [6].  Кроме  того,  на  наш  взгляд,  темы  для  сочинений  стоит  давать  на  выбор,  включая  в  один  ряд  наивно-реалистические  и  литературоведческие  темы,  увеличивая  по  мере  взросления  детей  процент  вторых.

Во-вторых,  стоит  отметить,  что  такого  типа  работы  имеют  много  общего  с  психологией.  При  написании  этой  работы  мы  пользовались  помощью  школьного  психолога.  Так  же  очевидно,  что  любые  выводы  относительно  учеников  весьма  приблизительны,  так  как  нельзя  диагнозировать  что-либо  лишь  по  одной  работе  и  без  личного  контакта  с  учеником.

В-третьих,  само  собой  разумеется,  что  такие  работы  служат  диагностическими  не  только  с  точки  зрения  психологии  возраста,  но  и  знаний  и  умений  по  русскому  языку  и  литературе,  орфографических  навыков.  Оговоримся,  что  в  данной  работе  мы  будем  говорить  лишь  о  первом  типе  диагностики,  но  при  этом  очевидно,  что  и  остальные  типы  также  имеют  место  при  анализе  подобных  творческих  детских  работ,  хотя  в  этом  исследовании  они  не  будут  упоминаться.

Для  анализа  было  взято  тридцать  сочинений  учеников  пятого  класса,  учащихся  одиннадцатилетнего  возраста.  Детские  работы  можно  разделить  на  несколько  групп  по  разным  критериям  в  зависимости  от  содержания.  Первоначальным  таковым  критерием  можно  выделить  место  самого  ребенка  в  полученном  тексте:  выступает  он  в  роли  действующего  лица  или  лишь  в  роли  рассказчика.  В  большинстве  своем  сочинения  представляют  собой  рассказы-предположения  от  первого  лица  о  том,  как  сам  ребенок  просыпается  и  начинает  так  или  иначе  действовать  в  будущем.  Лишь  две  работы  были  написаны  в  виде  стилизации  на  авторскую  сказку  с  изученным  сюжетом,  при  которой  ребенок  брал  на  себя  роль  рассказчика.  Возможно,  авторы  этих  работ  не  поняли  задание;  а  возможно,  хотели  отстраниться  от  слишком  личных  тем  в  пользу  нейтральных  общепринятых  сказочных  сюжетов.

Следующим  критерием,  по  которому  можно  классифицировать  работы  —  результаты  моделирования  своего  будущего.

Во-первых,  работы  различаются  по  общей  тональности.  Для  большинства  работ  (около  93  %)  свойственны  в  целом  позитивные  ожидания  от  предполагаемого  будущего.  Лишь  в  трех  работах  основным  настроением  является  грусть  и  депрессия.  Во  всех  случаях  она  связана  со  смертью  близких.  Авторам  этой  группы  свойственна  апатия  и  бездействие:  «Я  в  слезах  побежала  домой  и  заперлась  в  комнате,  и  старалась  забыть  все!  И  найти  в  этом  плюсы,  но  у  меня  ничего  не  получалось!»  (Ира  Б.)

Можно  предположить,  что  для  авторов  этих  работ  «я  и  семья»  является  единым  целым,  разрушение  которого  немыслимо  и  непостижимо.  Возможно,  подчеркиваем  —  возможно,  эти  дети  еще  не  приблизились  к  подростковому  периоду  вплотную. 

Во-вторых,  еще  одним  критерием  выступает  описание  участи  родных  и  близких  детей.  Все  сочинения  делятся  на  три  условные  группы:  по  умолчанию  близкие  заснули  с  рассказчиком  и  проснулись  с  ним  (40  %);  близкие  умерли,  поэтому  рассказчик  переживает  и  бездействует  (10  %);  близкие  (родственники,  друзья)  не  упоминаются  вообще  (43  %).  В  этот  же  процент  я  включила  работы,  в  которых  близкие  упоминаются,  но  об  их  судьбе  мы  ничего  не  знаем,  и  они  не  принимают  активного  участия  в  жизни  ребенка:  «Я  бы  попыталась  найти  своих  родственников  и  знакомых»  (Лера  К.),  «Я  сходил  бы  проведать  своих  родителей»  (Егор  К.).

Кроме  того,  можно  выявить  еще  одну  закономерность:  в  случае,  если  родители  просыпаются  с  ребенком,  его  жизнь  продолжается  как  прежде  (лишь  редко  попадаются  упоминания  о  взрослении  и  семье);  если  же  о  родителях  в  принципе  не  упоминается,  то,  проснувшись,  рассказчик  совершает  «взрослые»  дела  —  создает  свою  семью,  устраивается  на  работу,  покупает  недвижимость.

Действие  ребят  в  будущем  —  тот  критерий,  по  которому  работы  делятся  на  две  почти  равные  группы.  В  половине  работ  после  пробуждения  ребенок  начинает  вести  взрослую  жизнь,  видимо,  отталкиваясь  от  предполагаемого  возраста  («Тимур  11+100  лет»  (Тимур  Н.)  «Я  уснула,  когда  мне  было  11  лет,  то  есть  сейчас  мне  111?»  (Даша  Ш.)),  а  может  быть,  и  от  того,  что  в  будущем  он  просыпается  без  родителей,  а  значит,  несет  ответственность  за  себя  сам.  Авторы  таких  работ  самостоятельно  организовывают  свою  судьбу,  ищут  новых  друзей,  работу,  покупают  различное  имущество,  путешествуют,  заводят  семью  и  детей.  В  другой  половине  сочинений  дети  остаются  детьми:  играют  в  компьютер,  сидят  «Вконтакте»,  ходят  в  школу  (в  одной  работе  было  мечтательно  описано,  что  школу  снесли,  на  ее  месте  построили  автопарк,  а  дети  дни  напролет  катались  с  горки  (Алина  З.)).  Бывают  работы,  слегка  выбивающиеся  из  этой  системы:  их  авторы  как  будто  забывают,  что  для  каких-либо  покупок  нужны  деньги  и,  проснувшись,  сразу  начинают  покупать  дома  на  Марсе  и  новые  игровые  приставки.  Однако  чаще  всего  появление  денежных  средств  обоснованно:  «Мне  сказали:  сходите  в  музей  или  в  милицию,  там  это  (старые  деньги  —  прим.  мое)  выставят  как  экспонат,  а  потом  вам  отдадут  деньги»  (Борис  Б.).

Интересны  также  измерения  времени  в  работах  обеих  этих  групп.  Если  уже  позиционирующие  себя  как  взрослые  в  своих  сочинениях  учащиеся  измеряют  время  изменениями,  произошедшими  в  реальной  окружающей  жизни  (например,  новые  технологии:  телепорты  (Ваня  К.),  машины  времени  (Борис  Б.);  необычная  архитектура:  высотные  здания  (Маша  П.;  типичные  футуристические  сюжеты,  типа  путешествий  на  другие  планеты  (Лера  К.,  Андрей    Г.  и  др.),  другой  язык  (Лера  Е.)  или  засилье  роботов  (Денис  К.,  Ваня  К.,  Тима  М.  Егор  К.  и  др.)),  то  остающиеся  детьми  после  пробуждения  упоминают  в  большинстве  своем  новые  версии  компьютерных  игр  или  игровых  приставок  (в  эту  же  группу  вошла  работа  Насти  П.,  в  которой  время  стало  измеряться  наличием  новых  пород  животных  и  новых  горок  в  аквапарке).

Наконец,  на  наш  взгляд  интересно  выделить  еще  одну  группу  работ,  в  которой  рассказчик  после  столетнего  сна,  этакого  путешествия  во  времени  вперед,  не  желает  оставаться  на  месте  и  продолжает  путешествие.  В  большинстве  своем  это  прогулки  по  знакомым  местам  (Аня  К.,  Артем  К.  и  др.),  кругосветные  путешествия  по  Земле  (Лера  К.)  или  на  другие  планеты  (Андрей  Г.),  но  есть  и  очень  оригинальные  работы,  в  которых  рассказчик  путешествует  на  машине  времени  (которые  в  будущем  станут,  видимо,  обыденностью)  дальше  –  вперед  во  времени  или,  наоборот,  назад  -  к  родным  и  близким  (Борис  Б.).  На  наш  взгляд,  это  можно  трактовать,  как  желание  ребенка,  увидевшего  изменения  в  себе  и  мире,  изучить  эти  изменения  и  познать  мир  с  новой  для  себя  точки  зрения.  Часто  повторяется  мотив  самоопределения,  попытки  объяснения,  что  произошло  с  ребенком. 

Стоит  обратить  внимание  на  возраст  авторов  сочинений.  В  большинстве  своем  это  дети  11  лет,  на  грани  между  средним  детством  и  подростковым  периодом.  Г.  Крайг  и  Д.  Бокум  в  «Психологии  развития»  отмечают,  что  переход  из  детства  во  взрослый  возраст  в  настоящее  время  является  очень  длительным.  Во  многих  культурах  было  принято  проводить  своеобразный  акт  инициации  —  испытание,  пройдя  которое,  ребенок  становился  бы  взрослым.  В  настоящем  эта  традиция  сохранилась  в  редких  странах,  и  потому  граница  между  периодами  взросления  стирается,  в  том  числе  и  в  глазах  ребенка  [5]. 

Этому  возрасту  свойственны  также  и  кризисы,  связанные  с  переходом  из  начального  звена  в  среднее.  У  ребенка  расширяется  круг  общения  и  пространство,  в  котором  он  находится  в  течение  учебного  дня,  появляется  много  новых  учителей  с  разными  требованиями,  которые  относятся  ко  всем  ученикам  одинаково,  а,  значит,  и  обезличенно.  Все  эти  факторы  приводят  к  тревоге  школьника,  поиску  себя  в  новой  для  него  ситуации.  Ребенок  хочет  почувствовать  себя  взрослым  (или,  наоборот,  остаться  ребенком),  но  из-за  отсутствия  инициации  как  таковой  не  может  точно  причислить  себя  к  какой-то  возрастной  группе.  Школьник  начинает  неосознанно  искать  эту  самую  точку  перехода. 

Мы  можем  предположить,  что  столетний  сон  в  этих  сочинениях  выступил  в  роли  своеобразной  инициации,  пройдя  через  которую,  ребенок,  чувствуя  изменения  в  себе  и  мире,  пытается  прогнозировать  свое  поведение  и  будущую  жизнь.  Предположить  это  нам  позволяет  и  предподросковый  возраст  учащихся  (11  лет),  и  очевидная  взаимосвязь  между  попытками  отстранения  от  родителей  и  взятием  на  себя  ответственностей  и  привилегий  взрослой  жизни.

Такая  работа  позволяет  диагнозировать,  кто  из  учащихся  готов  хотя  бы  фантазировать  о  взрослении,  а  кто  еще  предпочитает  даже  не  думать  об  этом;  позволяет  увидеть  расстановку  приоритетов  (еще  не  столько  самих  детей,  сколько  их  семей);  а  также  маркеры  «взрослости»,  которые  расставляют  сами  дети  (развлечения,  семья,  друзья,  работа  и  т.  д.).

Использование  результатов  такого  анализа  может  пригодиться  при  выстраивании  тематических  уроков,  или  даже  комплекса  уроков,  посвященных  понятиям  ответственности,  прав,  привилегий  и  обязанностей.  Удачным,  на  наш  взгляд,  будет  использование  дидактического  материала  на  уроках  на  эти  темы,  а  также  на  темы  детства  и  взросления,  становления  человека  как  личности  и  его  осознания  себя  в  этом  мире. 

Список  литературы:

1. Бадак  А.П.  Смысловой  и  структурный  анализ  детских  сочинений  на  заданную  тему//  Банк  педагогических  идей  [Электронный  ресурс].  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://pdb.uspi.ru/book_1912/  (дата  обращения:  18.05.2014).
2. Выготский  Л.С.  Воображение  и  творчество  в  детском  возрасте.  СПб.:  СОЮЗ,  1997.  —  96  с.
3. Гришанова  З.И.  К  вопросу  о  диагностике  психического  здоровья  личности  /  Гришанова,  З.И.,  Левченко,  Е.В.  //  Прикладная  психология.  —  2002.  —  №  2.  —  С.  90—96. 
4. Качурин  М.Г.  Организация  исследовательской  деятельности  учащихся  на  уроках  литературы  /  Качурин  М.Г.  //  М:  Просвящение,  1966.  —  83  с. 
5. Крайг  Г.  Психология  развития  9  изд  /  Крайг  Г.,  Бокум  Д..  СПб.,  2005.  —  940  с.
6. Стрельцова  Л.Е.,  Тамарченко  Н.Д.  Литературное  образование  в  гуманитарной  школе  (опыт  теоретического  обоснования  программ  обучения)  //Лиетратура  в  гуманитарных  школах  и  классах,  Сб.  научных  трудов.  М.,  1992,  —  14  с.
7. Цейтлин  С.Н.  Направления  и  аспекты  изучения  детской  речи  /  Цейтлин  С.Н.  //  Детская  речь  как  предмет  лингвистического  исследования.  СПб.,  2004.  —  С.  275—278