ДРУЖЕСКИЕ  ОТНОШЕНИЯ  МЕЖДУ  РУЗВЕЛЬТОМ  И  ЧЕРЧИЛЛЕМ  ВО  ВРЕМЯ  II  МИРОВОЙ  ВОЙНЫ

Афанасьев  Алексей  Игоревич

студент  1  курса,  кафедра  Информационно-вычислительных  систем,  РФ,  г.  Пенза

E-mail:  alegy1996@gmail.com

Шелепина  Елена  Николаевна

научный  руководитель,  старший  преподаватель,  РФ,  г.  Пенза

Союз  между  Англией  и  Соединенными  Штатами  Америки  существовал  задолго  до  начала  второй  мировой  войны.  Никогда  в  истории  не  было  такого  яркого  и  сильного  содружества  двух  англоязычных  народов.  С  1939—1945  был  достигнут  успех  в  объединении  ресурсов,  планировании  и  координировании  военных  действий.  Этот  уникальный  пример  сотрудничества  во  многом  зависел  от  взаимоотношений  двух  великих  лидеров  Франклина  Рузвельта  и  Уинстона  Черчилля.

Отношения  Франклина  Рузвельта  и  Уинстона  Черчилля  начались  с  обиды.  В  1918  году  на  званом  обеде  в  Лондоне  Рузвельту  —  36-летнему  многообещающему  политику  —  неожиданно  пришлось  произнести  речь,  которую  он  не  готовил  и  не  продумал.  И  Черчилль  —  45-летний  ветеран  Парламента  и  мастер  экспромтов  —  не  преминул  откликнуться  на  нее  язвительными  замечаниями.  К  тому  же  Черчилль  был  под  хмельком  —  как  это  часто  с  ним  случалось.  Рузвельт  был  задет  и  возмущен  —  поведение  Черчилля  вполне  укладывалось  в  тот  образ  надменного  британца,  который  сложился  в  Америке.

Прошло  20  лет.  К  12  сентября  1939  года  —  ко  дню  написания  первого  письма  из  2-х  тысяч,  которые  составляют  переписку  Рузвельта  и  Черчилля,  —  и  ситуация  в  корне  изменилась.  Немедленно  после  оккупации  Гитлером  Польши  Англия  объявила  Германии  войну,  и  опальный  Черчилль  был  назначен  на  должность  Первого  Лорда  Адмиралтейства.  Рузвельт,  в  свою  очередь,  уже  7  лет  был  президентом  Америки,  завоевавшим  любовь  и  доверие  своей  страны.  Тем  не  менее,  первое  письмо  написал  он:

«Мой  дорогой  Черчилль!  Я  хочу,  чтобы  вы  знали,  как  я  рад  тому,  что  Вы  —  снова  в  Адмиралтействе...  Я  буду  чрезвычайно  благодарен,  если  Вы  будете  сообщать  лично  мне  всё,  что  найдете  нужным,  о  ходе  военных  событий.  Запечатанные  письма  попадут  прямо  на  мой  стол»  [1,  с.  186].

Почему  Рузвельт  выбрал  на  эту  роль  Черчилля?..  Не  министра  иностранных  дел,  не  своего  посла?..

Возможно,  потому,  что  в  Первую  мировую  войну  Рузвельт  сам  был  помощником  министра  Военно-морского  флота.  Но,  возможно,  его  вела  интуиция.  Скорее  всего,  каждый  из  них  понимал  масштаб  другого  и,  соответственно,  важность  личных  отношений  друг  с  другом.  Они  оба  признавали  необходимость  и  важность  персональной  дипломатии.  После  выборов  в  мае  1940  года  Черчилль,  уже  премьер,  со  скромным  юмором  пишет  Рузвельту:

«Надеюсь,  то  обстоятельство,  что  я  сменил  офис,  не  отменит  Вашего  намерения  продолжать  нашу  личную  переписку»  [2,  с.  232].

Из  всех  писем  Черчилля  к  Рузвельту,  письма  1939—40-го  годов  —  самые  драматичные:  это  было  время,  когда  Англия  дралась  с  Гитлером  практически  в  одиночку.

«Маленькие  страны  раздавлены  одна  за  другой,  как  спичечные  коробки.  Со  дня  на  день  Муссолини  включится  в  это  мародерство  и  уничтожение  цивилизации.  Ждем  атаки  с  воздуха  в  ближайшие  недели  и  готовимся.  Если  необходимо,  будем  вести  войну  одни.  Мы  этого  не  боимся»  [3,  с.  218].

13  августа  1940  г.  началась  воздушная  Битва  за  Англию,  23-го  Блиц  —  ежедневные  бомбардировки  Лондона...  Почти  все  письма  Черчилля  этого  времени  —  по  существу,  просьбы  о  помощи.  Но  никто  не  излагал  просьбы  с  таким  достоинством  и  даже  элегантностью,  с  такой  спокойной  аргументацией,  с  таким  терпением,  как  Черчилль:

«Если  бы  возможно  было  послать  нам  40—50  самых  старых  эсминцев,  несколько  сотен  самолетов  и  сталь...  Плюс  —  обещание  вашего  присутствия  в  Тихом  океане,  которое  сдержит  японцев.  Мы  будем  платить  долларами,  сколько  сможем.  Но  верю,  что  когда  не  сможем,  вы  не  оставите  нас  своей  помощью»  [4,  с.  353].

Рузвельт  —  Черчиллю:

«Эсминцы  не  могу  послать  без  решения  Конгресса,  и  сейчас  немудро  их  об  этом  просить.  Но  постараюсь  послать  зенитки  и  сталь.  И  буду  держать  флот  на  Гавайях»  [5,  с.  359].

Черчилль  —  Рузвельту,  август  40-го:

«Наше  решение  —  драться  до  конца.  Но  если  нынешнее  правительство  погибнет,  то  Вы  не  должны  закрывать  глаза  на  то,  что  новое  может  начать  переговоры  о  мире.  В  качестве  козыря  они  предъявят  флот,  который  в  конце  концов  может  оказаться  в  руках  немцев.  Я  не  берусь  ручаться  за  моих  преемников,  которые  от  безнадежности  и  отчаяния  могут  уступить  воли  Германии.  Тогда  вам  придется  иметь  дело  с  Европой,  подчиненной  Гитлеру,  который  начнет  использовать  все  ее  ресурсы  для  новых  завоеваний.  Но...  пока  картина  не  так  мрачна.  Мы  держимся.  Еще  раз  благодарю  Вас  за  добрую  волю  и  добрые  пожелания»  [6,  с.  362].

Президент  Соединенных  Штатов  —  не  единовластный  правитель,  он  зависит  и  от  Конгресса  и  от  его  величества  избирателя.  В  Америке  отношение  к  англичанам  было  крайне  подозрительным:  считалось,  что  это  они  втянули  Америку  в  Первую  мировую  войну.  В  октябре  1939  года,  уже  после  захвата  Польши,  95  %  американцев  требовали  от  правительства  держаться  подальше  от  европейской  войны.  Но  Рузвельт,  хоть  и  обещал  им  нейтралитет,  в  своих  речах  и  в  беседах  по  радио  все  время  давал  понять,  с  какого  рода  агрессором  имеет  дело  Европа.

Речи  Рузвельта  сделали  свое  дело.  К  концу  39-го  62  %  американцев  уже  выступили  за  помощь  Англии.  Но  сам  Рузвельт  —  в  сомнениях.  В  мае  40-го  —  поражение  англичан  во  Франции,  под  Дюнкерком.  Армию  эвакуируют  через  Ла-Манш,  мобилизуя  все  плавучие  средства,  включая  рыбацкие  лодки.  Посол  Джозеф  Кеннеди  уверяет,  что  в  Англии  побеждают  пораженческие  настроения.  Что  если  Англия  так  же  бессильна  перед  нацистской  военной  машиной,  как  Норвегия,  Бельгия,  Франция?..

Летом  40-го  был  критический  момент.  Англичане  отчаянно  нуждались  в  помощи.  А  американские  военные,  включая  Джорджа  Маршалла,  которого  Рузвельт  чрезвычайно  уважал,  настаивали  на  том,  чтобы  все  свободные  средства  тратились  на  перевооружение  собственной  армии  и  на  подготовку  ее  к  защите  Западного  полушария.  Рузвельт  должен  был  решить,  доверяет  ли  он  Черчиллю  настолько,  чтобы  пойти  против  армии  и  оказать  Англии  дорогостоящую  помощь.  И  он  делает  странный  ход:  он  посылает  в  Англию  человека,  не  занимавшего  никакого  официального  поста  —  Гарри  Хопкинса  —  одного  из  составителей  его  речей  —  и  поручает  ему  разобраться  в  том,  как  идут  дела  у  англичан  в  разгар  Битвы  за  Британию.

Хопкинс  доложил  президенту,  что,  по  его  мнению,  англичане  могут  отбиться  от  Гитлера.  «Если  мужества  достаточно  для  победы,  —  сказал  он  Рузвельту,  —  то  они  победят».  И  тогда  Рузвельт  принял  решение.  Он  убедил  Конгресс,  и  тот  8  февраля  1941  года  принял  закон  о  Ленд-лизе,  предоставил  английскому  флоту  американские  порты,  послал  Англии  сталь,  оружие  и  старые  эсминцы,  о  которых  просил  Черчилль.  Это  было  очень  важное  решение.

Во  время  визита  Хопкинса  Черчилль  допустил  одну  невинную  ложь:  он  скрыл  донесения  своей  разведки  о  том,  что  Гитлер  отменил  намеченное  на  зиму  вторжение  в  Англию.  Раздраженный  упрямым  сопротивлением  острова,  потерявший  там  500  самолетов,  фюрер  решил  изменить  планы  (теперь  мы  знаем,  как).

Так  были  ли  Рузвельт  и  Черчилль  всегда  честны  друг  с  другом?  Они  все  же  представляли  разные  страны  с  разными  интересами.

Отвечая  на  поставленный  выше  вопрос,  можно  сказать,  что  их  отношения  были  на  удивление  искренними.  Рузвельт  был  более  склонен  к  подозрительности  и  был  не  таким  прямым  человеком,  как  Черчилль.  Но  во  всем,  что  касалось  важных  решений  войны,  оба  лидера  действовали  с  поразительной  открытостью.  Честно  говоря,  это  —  почти  небывалый  пример  единения  глав  двух  государств  в  кризисный  момент  истории.  Предположительно,  именно  их  искренность  и  привела  к  настоящей,  личной  дружбе.

Но  у  них  были  и  серьезные  разногласия.

Главным  принципиальным  разногласием  было  отношение  к  колониализму.  Рузвельт  был  ненавистником  колониализма.  Он  считал,  что  одним  из  главных  условий  послевоенного  мира  должен  быть  отказ  Англии  от  колоний.  Черчилля,  который  верил  в  историческую  роль  колониализма,  это  требование  настолько  раздражало,  что  он  попросил  Рузвельта  не  поднимать  этот  вопрос.  И  Рузвельт  согласился  —  до  поры  до  времени.  Серьезнейший  спор  был  связан  с  решением,  открывать  ли  Второй  фронт  в  Европе,  или  (как  настаивал  Черчилль)  начать  наземные  действия  в  Сев.  Африке,  высадиться  в  Сицилии  и  ударить  немцам  «ниже  пояса».  В  конце  концов,  Рузвельт  согласился  опять,  и  была  принята  стратегия  Черчилля.

Также  у  Америки  и  Англии  были,  ведь,  расхождения  и  экономического  плана...  Рузвельт  считал,  что  фашизм  был  порождением  экономического  кризиса.  И  основной  идеей  и  его  самого,  и  его  госдепартамента  была  реконструкция  мировой  экономической  системы  после  войны.  И  главным  пунктом  этой  реконструкции  была  борьба  с  британским  имперским  торговым  блоком,  внутри  которого  Англия  установила  беспошлинную  торговлю.  Поэтому  Конгресс,  проведя  в  40-м  году  закон  о  Ленд-лизе,  включил  в  него  условие  для  Англии  —  после  войны  отказаться  от  своего  принципа  торговли.  Англичане  страшно  сопротивлялись.  Тогда  Рузвельт  перевел  переговоры  на  персональный  уровень  и  добился  того,  что  Черчилль  дал  ему  слово,  что  после  войны  Англия  примет  во  внимание  требования  Соединенных  Штатов.  После  этого  Рузвельту  удалось  убедить  Конгресс  довериться  честному  слову  джентльмена.  Вообще  говоря,  это  достойно  восхищения.

Поразительно,  что  все  эти  разногласия  не  разрушили,  а,  наоборот,  скрепили  дружбу  двух  политиков,  которые  сумели  оценить  друг  в  друге  мудрую  способность  увидеть  и  понять  ситуацию  партнера,  отдать  дань  уважения  его  принципам.  После  атаки  японцев  на  Перл  Харбор,  Черчилль  немедленно  вылетел  в  Вашингтон  для  разработки  плана  совместных  военных  действий  и  для  подписания  соглашения  с  советским  и  китайским  союзниками.  Черчилль  прожил  в  Белом  Доме  полтора  месяца.

Именно  тогда  и  завязалась  их  настоящая  личная  дружба.  Много  историй  и  анекдотов  про  Черчилля  появились  во  время  этого  долгого  визита.  В  частности,  —  как  Черчилль  с  Рузвельтом  пели  дуэтом  их  общий  любимый  марш  —  «Гимн  битвы  за  республику»...  и,  конечно,  известная  история  о  том,  как  Черчилль,  приняв  ванну,  ходил  голый  по  комнате,  обдумывая  свою  речь  перед  Конгрессом.

Последним  испытанием  дружбы  Черчилля  и  Рузвельта  были  их  отношения  со  Сталиным,  точнее  сказать,  сепаратные  отношения  Рузвельта  со  Сталиным.

Рузвельт  верил,  что  будущее  мира  во  многом  зависит  от  сотрудничества  Америки  с  Советским  Союзом.  Он  понимал,  что  обе  эти  страны  станут  послевоенными  супердержавами.  И  он  хотел  завоевать  доверие  Сталина,  так  же,  как  он  умел  завоевывать  доверие  всех  остальных  своих  партнеров.  Поэтому  в  Тегеране  он  встречался  со  Сталиным  отдельно,  не  консультируясь  с  Черчиллем.  Более  того,  во  время  общих  встреч  он  иногда  смешил  Сталина,  поддразнивая  Черчилля,  чем  Сталин  очевидно  наслаждался.  Черчилль  был  ужасно  обижен  —  не  как  дипломат,  а  именно  как  друг.  И  Рузвельт,  понимая  это,  постоянно  выражал  ему  свою  привязанность.  Но  в  сфере  политики  ему  в  тот  момент  было  важно  одно  —  растопить  подозрительность  Сталина.

Значит  ли  это,  что  Рузвельт  был  безнадежным  идеалистом?  Не  столько  идеалистом,  сколько  оптимистом.  Он  же  не  собирался  умирать  в  45-м  году,  и  он  надеялся  не  изменить  политику  Сталина,  но  смягчить  ее  и,  по  мере  возможности,  предотвратить  Холодную  войну.  Кроме  того,  Сталин  нужен  был  ему  для  того,  чтобы  добить  Японию.  И  сейчас  нам  уже  известно,  что  вступление  Советского  Союза  в  войну  на  Дальнем  Востоке  подействовало  на  Японию  сильней,  чем  атомные  бомбы.  Кроме  того,  Рузвельт  понимал,  что  войну,  в  основном,  вынесли  на  своих  плечах  русские,  и  что  мы  перед  ними  в  неоплатном  долгу.

Можно  предположить,  что  Россия  сыграла  главную  роль  в  физическом  разгроме  нацизма,  а  Англия  Черчилля  и  Америка  Рузвельта  сыграли  главную  роль  в  спасении  западной  цивилизации  —  и  от  нацизма  и,  по  мере  возможности,  от  сталинизма.  Обиду  на  Рузвельта  Черчилль  проглотил,  не  дав  ей  отравить  дружбу.  Черчилль  пережил  своего  друга  на  20  лет.  И  над  его  могилой  американский  посол  в  ООН  Адлаи  Стивенсон  сказал:  «Уинстон  Черчилль  и  Франклин  Рузвельт  подарили  нам  наш  звездный  час».

Список  литературы:

1. Фрэнсис  Лоуэнхейм,  Гарольд  Лэнгли,  Манфред  Джонас;  «Секретная  переписка  Рузвельта  и  Черчилля  в  период  войны»  1995  г.  —  800  с.