СОЦИАЛЬНО  КУЛЬТУРНАЯ  СРЕДА  КАК  ЭЛЕМЕНТ  КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ  ХАРАКТЕРИЧСТИКИ  ПРЕСТУПЛЕНИЙ,  СОВЕРШАЕМЫХ  НА  ЭТНИЧЕСКОЙ  ПОЧВЕ

Кирпикова  Екатерина  Алексеевна

студент  4  курса,  кафедра  «Юриспруденция»  Филиал  ЮУрГУ,  РФ,  г.  Нижневартовск

E-mail:  kirpikova@me.com

Морозков  Владимир  Анатольевич

научный  руководитель  канд.  юрид.  наук,  доцент,  кафедры  «Юриспруденции»  ЮУРГУ,  РФ,  г.  Нижневартовск

Россия  —  многонациональная  страна,  где  пересекаются  в  той  или  иной  степени  интересы  более  ста  народов  ее  населяющих  [8,  с.  3].  На  территории  страны  также  находятся  представители  еще  более  шестидесяти  народов,  чье  основное  место  проживания  находится  за  пределами  Российской  Федерации. 

Вместе  с  тем  в  процессе  взаимодействия  различных  культур,  изменение  правил  поведения,  участвующих  в  нем  социальных  групп  не  всегда  сопровождается  высокой  степенью  толерантности  и  соблюдением  норм  права  [9,  с.  3].  Анализ  результатов  следственно-судебной  практики  преступлений,  совершенных  на  этнической  почве  наглядно  показывает,  что  в  большинстве  случаев  приезжие,  как  и  коренное  население  в  случае  недостаточного  контроля  со  стороны  власти  в  ходе  данных  процессов,  реагируют  на  них  крайне  негативно.  Так,  согласно  данных  статистики  иностранными  гражданами  и  лицами  без  гражданства  на  территории  Российской  Федерации  совершено  42,7  тыс.  преступлений,  что  на  5,1  %  меньше,  чем  за  январь-декабрь  2011  года,  в  том  числе  гражданами  государств-участников  СНГ  —  37,3  тыс.  преступлений,  их  удельный  вес  составил  87,5  %.  Количество  преступлений  в  отношении  иностранных  граждан  и  лиц  без  гражданства  возросло  на  8,4  %  и  составило  12,4  тыс.  преступлений  [5,  c.  16].  Министр  МВД  РФ  Владимир  Колокольцев  анализируя  работу  Главного  управления  ГУ  МВД  России  по  г.  Москве  за  2013  год,  отметил:  «…обеспокоенность  вызывает  и  рост  этнической  преступности.  На  36,2  %  увеличилось  число  противоправных  посягательств,  совершенных  иностранными  гражданами  и  лицами  без  гражданства.  Из  них  95  %  —  гражданами  государств-участников  СНГ…»  [3,  с.  27]. 

Рассматривая  криминогенную  обстановку  в  рассматриваемой  сфере  на  территории  ХМАО-Югры,  следует  подчеркнуть,  что  количество  преступлений,  совершённых  в  ХМАО  иностранцами  и  лицами  без  гражданства,  постепенно  растёт  —  за  январь-ноябрь  2013  года  их  число  выросло  на  6,4  %  по  сравнению  с  аналогичным  периодом  прошлого  года,  достигнув  показателя  в  696  случаев.  Большая  часть  совершённых  правонарушений  —  651  —  приходится  на  выходцев  из  стран  СНГ.  При  этом  за  11  месяцев  текущего  года  в  округе  зафиксировано  264  преступления  (снижение  на  2,6  %  по  сравнению  с  аналогичным  периодом  прошлого  года),  совершённых  в  отношении  иностранцев  и  лиц  без  гражданства.  По  данному  показателю  Югра  занимает  пятое  место  в  стране.  В  целом  же  по  региону  за  прошедший  период  зафиксировано  23,2  тыс.  преступлений,  отмечает  агентство  «ЮграPRO»  со  ссылкой  на  ресурсы  Генеральной  прокуратуры  РФ  [6].

Межнациональные  конфликты,  приводящие  зачастую  к  тяжким  и  особо-тяжким  последствиям,  обусловлены  рядом  факторов,  и  в  частности  крайне  высоким  уровнем  опасности  дискриминации  и  преступлений  на  почве  ненависти  для  общества  и  государства,  значительным  преступлений  в  рассматриваемой  сфере  криминальной  активности  и  масштабности  вовлечения  в  нее  юношества  и  молодежи  [2,  с.  8—10].  Следует  также  отметить  тесную  связь  преступлений  рассматриваемой  категории  с  проявлениями  экстремизма  и  терроризма,  сложным  и  противоречивым  социально-психологическим  климатом,  на  фоне  становления  и  развития  гражданского  общества.

Рассматривая  указанную  проблематику,  следует  акцентировать  внимание  на  понятие  «преступление  на  почве  ненависти».  В  уголовно  правовой  литературе  к  нему  относят  специальную  юридическую  квалификацию  особого  рода  преступлений  против  личности,  совершаемых  преступником  под  влиянием  ненависти  к  лицам  иной  расы,  национальности,  вероисповедания,  этнического  происхождения,  политических  убеждений,  пола  или  сексуальной  ориентации.  Такая  юридическая  квалификация  существует  в  некоторых  штатах  США,  некоторых  государствах  Западной  и  Центральной  Европы.  При  этом  во  многих  случаях  квалификация  преступления  как  «преступления  на  почве  ненависти»  ужесточает  уголовное  наказание,  назначаемое  виновному.

В  отечественном  уголовном  праве  к  проблемным  вопросам  уголовно-правовой  квалификации  данных  деяний  следует  отнести  сложности  в  формулировки  п.  «е»  ч.  1  ст.  63,  п.  «л»  ст.  105,  п.  «е»  ч.  2  ст.  111,  п.  «е»  ч.  2  ст.  112,  п.  «з»  ч.  2  ст.  117,  ст.  136,  п.  «б»  ч.  2  ст.  244,  ст.  282  и  ст.  282.1  УК  РФ. 

Вместе  с  тем  исследование  обстоятельств,  отягчающих  наказание,  перечисленных  в  ст.  63  УК  РФ,  сопряжено  со  значительными  трудностями  ввиду  того,  что  они  затрагивает  не  только  юридические,  но  и  сложные  социологические,  этнологические,  философско-методологические  вопросы,  в  ом  числе  связанные  с  определением  мотивов  совершения  преступления  на  почве  «национальной»  ненависти,  несмотря  на  то,  что  этот  мотив  установлен  в  действующем  законодательстве.  Научная  и  практическая  потребность  в  регламентации  этого  вопроса  в  настоящее  время  остается  весьма  актуальной  для  следственных  органов  и  суда,  а  также  и  для  институтов  профилактики  [7,  с.  5—6].

Исследуя  философско-методологические  аспекты  расследования  преступлений  совершаемых  на  этнической  почве,  как  элемент  криминалистической  характеристики  расследования  преступлений  в  данной  сфере  следует  особое  внимание  уделить  рассмотрению  философских  начал,  формирования  социальной  коллективности  тех  или  иных  этнических  групп  людей  [3,  с.  27].

В  условиях  интеграции  происходит  сближение  и  слияние  различных  культур  и,  соответственно,  возникает  вопрос  о  соотношении  таких  ключевых  категорий,  как:  «этнос»,  «нация»,  «народ»,  «национальность»  [11,  с.  23].  Общими  началами,  характеризующими  ту  или  иную  социальную  группу,  являются  общие  интересы  и  цели,  вызывающие  институционально-оформленную  скоординированную  деятельность  (систему  социальных  ролей  и  статусов),  или  схожие  интересы  и  цели,  порождающие  ментальную  консолидацию  самосознание  общности,  выраженное  в  чувстве  «мы»  [15,  с.  63].

Учитывая,  как  представляется,  ключевую  роль  категорий  «интерес»  и  «цель»  для  типологии  социальных  групп,  рассмотрим  их  содержание.  Еще  с  ХIХ  века  известно  высказывание  В.Г.  Белинского  о  том,  что,  «  …Без  цели  нет  деятельности,  без  интересов  нет  цели,  а  без  деятельности  нет  жизни.  Источники  интересов,  целей  и  деятельности  —  субстанция  общественной  жизни»  «Цитата»  [19,  с.  357].  Одна  из  ключевых  категорий,  приведенных  классиком  —  «интерес»  отражает  важный  фактор  инициации  деятельности,  возникающий  на  основе  человеческих  потребностей. 

Некоторые  авторы  под  потребностью  рассматривают  совокупность  таких  причинно-связанных  обстоятельств,  как  наличие  у  людей  абстрактно-логического  мышления,  порождающих  систему  особых  «социальных»  и  «экзистенциальных»  потребностей  и  наличие  системы  интересов.  Так,  исследователь  К.Х.  Момджян  под  интересом  предлагают  рассматривать  не  интенцию  психики,  не  состояние  субъективной  «заинтересованности»  в  «чем-то»,  а  реальное  свойство  социального  субъекта  испытывать  необходимость  в  «промежуточных»  объектах-средствах,  с  помощью  которых  становится  возможным  создание,  хранение  и  использование  предмета  потребности  [10].  С  нашей  точки  зрения,  под  потребностью  следует  понимать  внутреннее  состояние  субъекта,  детерминированное  условиями  жизни  и  необходимостью  их  изменения  по  внутреннему  убеждению  в  силу  складывающихся  обстоятельств.

В  социальной  философии  при  реализации  потребностей,  в  процессе  коллективной  деятельности  исследователи  выделяют  несколько  типов  необходимых  интересов,  в  том  числе:  орудийные,  предметом  которых  являются  вещи  —  объекты  практического  назначения,  с  помощью  которых  люди  непосредственно  изменяют  природную  и  социальную  среду  существования;  информационные,  предметом  которых  являются  знания,  умения  и  иные  внутренние  состояния,  необходимые  для  успешного  осуществления  коллективных  действий;  коммуникативные,  предметом  которых  являются  иные  участники  совместной  деятельности,  для  реализации  целей  и  задач  совместной  деятельности;  организационные,  включающие  связи,  необходимые  для  поддержания  должной  меры  порядка  в  совместной  деятельности  людей  «Цитата»  [11,  с.  112].

Природа  вышеуказанных  интересов  обуславливается,  прежде  всего,  наличием  определенной  социально-культурной  среды.  В  реализации  потребностей  важнейшую  роль  играет  мотивация,  как  элемент  субъективной  субстанции  человека.  По  мнению  исследователя  Ю.И.  Семенова,  в  групповом  поведении  индивидуальная  мотивация  находится  в  корреляционной  зависимости  от  роли  и  статуса  социальной  группы  (коллектива)  [15].  К  факторам  групповой  консолидации  относятся  именно  интересы  и  субъективные  цели,  поскольку  потребности  и  объективные  цели  совершенно  одинаковы,  по  мнению  ученого,  у  различных  групп,  включенных  в  социум,  в  том  числе:  полицейских,  преступников,  предпринимателей,  работников,  служащих  и  т.  д.,  рассматривая  типологию  социальных  групп,  следует  определить  и  идентификационные  признаки.  Такое  видение  ситуации  относительно  признаков,  определяющих  групповую  принадлежность  социальной  группы,  нам  представляется  вполне  логичной.  Она  достаточно  точно  позволяет  отождествлять  по  основаниям,  приведенных  автором,  социальные  группы  различной  степени  общности.  К  этим  важнейшим  признакам  следует  относить:  самосознание  общности  и  феномен  ожидаемого  поведения,  связанный  с  членством  в  данной  группе.  Соответственно  рассматривая  малую  или  среднюю  социальную  группу  в  условиях  миграции,  в  том  числе  по  признаку  национальности,  этноса,  вполне  допустимо  обоснованное  предположение  относительно  интересов,  мотивов,  цели  и  других  субъективных  признаков,  определяющихся  устойчивыми  ролевыми  и  статусными  характеристиками  исходя  из  характерных  особенностей  данной  группы,  обусловленных  вышеуказанными  критериями  дифференциации  и  соответственно  групповой  идентификации. 

Так,  рассматривая  элементы  групповой  идентификации  наиболее  активных  криминальных  групп  по  этническому  признаку  следует  отметить,  что  кавказскому  обществу,  с  давних  времен,  был  неведом  «просто  человек»,  который  «сам  по  себе».  Любой  горец  с  рождения  входил  в  род  и  был  связан  с  её  членами  сложной  системой  прав  и  обязанностей,  господства  и  подчинения.  Любой  чужак  априори  считался  врагом,  с  которым  можно  обращаться  как  угодно  (убить,  поработить,  ограбить,  обмануть),  если  только  это  выгодно  и  безопасно.  Но  и  член  рода  должен  постоянно  доказывать  право  на  уважение  со  стороны  соплеменников,  любой  ценой  поддерживать  свой  статус  [3,  с.  56;  5].  Отсюда  —  очень  заметная  извне  потребность  кавказцев  в  постоянном  самоутверждении  в  глазах  своих  соплеменников. 

Это  порождает  такие  свойства  кавказского  менталитета,  как  абсолютное  непризнание  за  «своими»  вины;  объективность  в  оценках  воспринимается  как  слабость  и  даже  предательство  «своего  рода».  В  том  же  ряду  —  высокая  агрессивность  на  бытовом  уровне,  готовность  применять  оружие  первыми  и  максимально  жёстко,  «на  поражение»  [11,  с.  36,  117].

При  совершении  преступлений  на  этнической  почве  в  роли  целевого  мотива  выступает  стремление  к  вытеснению  субъектов  —  представителей  иной  национальности  или  расы  из  социальной  реальности  [2,  с.  11;  18].  В  качестве  ориентирующего  момента  выступает  «презумпция  виновности»  лиц  конкретной  группы,  а  технический  мотив  конкретизирует  мотивы  предыдущих  уровней  в  реальной  ситуации.

В  научных  работах  уголовно-правового  характера  мотив  национальной  и  расовой  вражды  или  ненависти  описывается,  как  правило  в  качестве  целевого  и  определяется  как  стремление  оскорбить,  унизить  честь  и  достоинство  представителей  той  или  иной  нации  или  расы.  Вместе  с  тем,  очевидно,  то  мотив  национальной  или  расовой  вражды,  или  ненависти  может  быть  ориентирующим  и  техническим.

Содержание  ориентирующего  мотива  позволяет  не  только  уяснить  структуру  преступления,  но  и  приобрести  определенные  знания  о  личности  преступника,  которая,  руководствуясь  этим  мотивом,  уже  совершила  противоправные  действия  и  будет  их  совершать  в  дальнейшем,  исходя  из  условий  окружающей  среды,  где  происходило  его  формирование  и  воспитание.  Соответственно,  результаты  исследования  ориентирующего  мотива  могут  быть  использованы  для  изучения  личности  виновного,  определения  его  роли  в  преступлении,  индивидуализации  наказания,  а  также  общей  и  частной  превенции. 

Детальное  исследование  технического  мотива  также  необходимо  для  уяснения  обстоятельств  происшедшего.  Иными  словами,  почему  он  совершил  преступление  в  отношении  именно  этого  представителя  той  или  иной  расы  или  национальности,  почему  он  совершил  убийство  или  причинил  какой-либо  вред  здоровью  потерпевшего.  Такой  подход  к  исследованию  мотивов  при  совершении  этнических  преступлений  послужит  достижению  цели  изучения  структуры  как  преступлений  этой  группы  вообще,  так  и  конкретного  преступления  в  частности.

Интересен  тот  факт,  что  во  времена  Российской  империи  приезжающий  в  любой  русский  город,  кавказец  понимал,  что  находится  в  пространстве  русского  закона,  а  в  СССР  —  закона  советского,  то  сегодня  концепция  «многонационального  народа»  объективно  создаёт  ощущение  «ничейности»  русских  городов,  которые,  как  нам  сейчас  настойчиво  внушают,  «для  всех».  Но  «для  всех»  если  и  бывает,  то  ненадолго.  Видя  такую  ситуацию,  кавказские  народности,  начинают  заполнять  «наши»  города,  своими  понятиями  и  правилами. 

В  завершении,  мне  хотелось  бы  поддержать  члена  Общественной  палаты  РФ,  руководителя  правозащитного  движения  «Сопротивление»  Ольгу  Костину  и  её  идею  о  создании  национального  плана  по  борьбе  с  преступностью  и  разработке  концепции  уголовной  политики  Российской  Федерации,  которые  потребуют  детального  осмысления  причин  происходящего  и  поиска  новых  подходов,  а  новые  подходы  иногда  вырастают  и  из  хорошо  забытых  или  ранее  отвергнутых  старых.

Список  литературы:

1.Апология.  Православный  форум  для  общения  на  религиозно-нравственные,  богословские  и  общественно-политические  темы. 

2.Бабиченко  К.Н.  Дискриминация  и  преступления  на  почве  ненависти:  Квалификация  и  предупреждение:  Автореферат  дисс.  канд.  юрид.  наук..  СПб.:  Санкт-Петербургский  университет  МВД  России,  2005.  —  21  с.

3.Бызов  Л.Г.  Контуры  новорусской  трансформации.  (Социокультурные  аспекты  формирования  современной  российской  нации  и  эволюция  социально-политической  системы).  М.:  РОССПЭН,  2013.  —  390  с.

4.Винников  А.Я.  Методика  расследования  преступлений,  совершаемых  на  почве  национальной  или  расовой  вражды  или  ненависти.  СПб.:  2002.  —  92  с.

5.Вопросы  Национализма//  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://vnatio.org/arhiv-nomerov/node84/  (дата  обращения  07.02.2014).

6.Загумённов  А.  ©  Служба  новостей  «URA.Ru»//  Караул!  Югра  опять  отметилась  в  страшном  рейтинге.  «Сам  факт,  что  они  едут  сюда  совершать  дерзкие  преступления»  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.—URL:  http://www.ura.ru/content.html(дата  обращения  28.01.2014).

7.Кибизов  A.M.  Преступность  на  почве  межнациональных  конфликтов.  Автореф.  дисс.  …  канд.  юрид.  наук.  М.,  Московская  государственная  юридическая  академия,  2002.  —30  с.

8.Конституция  РФ//  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.constitution.ru/(дата  обращения  02.02.2014).

9.Лебедев  С.Н.  Унификация  правового  регулирования  международных  хозяйственных  отношений  (некоторые  общие  вопросы)  //  Юридические  аспекты  осуществления  внешнеэкономических  связей:  Труды  кафедры  международного  частного  и  гражданского  права  МГИМО  МИД.  М.,  1979.  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.gramota.net/materials/(дата  обращения  03.02.2014). 

10.Момджян  К.Х.  К  вопросу  о  типологии  социальных  групп  //  Вопросы  философии  —  №  1,  —  2012.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.gramota.net/materials/  (дата  обращения  03.02.2012).

11.Пирогов  К.С.  Социальная  философия:  Учебник.  ИД  СПбГУ,  2005.—  296  с.

12.Плаксина  Т.А.  Ответственность  за  убийства  из  мести  по  российскому  уголовному  праву.  Автореф.  дисс.  …  канд.  юрид.  наук.  Томск,  2012.—  28  с.

13.Послание  президента  федеральному  собранию  на  2013  год//  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.mk.ru  (дата  обращения  02.02.2014).

14.Садиков  О.Н.  Дифференциация  и  унификация  гражданского  законодательства  //  Сов.  государство  и  право.  —  1969.  —  №  12.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.yurclub.ru/docs/civil/article220.html

15.Семенов  Ю.И.  Введение  во  всемирную  историю:  возникновение  человечества  и  его  развитие  во  времени  и  пространстве.  М.:  МФТИ,  1997.  —  202  с.

16.Статистика  преступлений  иностранцев  в  России//  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://mvd.ru/Deljatelnost/statistics(дата  обращения  01.02.2014).

17.Уголовный  Кодекс  Российской  Федерации  :  текст  с  изм  и  доп.  на  10  мая  2013  г.  М.:  Эксмо,  2013.  —  160  с. 

18.Чердапцев  Л.Ф  Специализация  и  структура  норм  права  //  Правоведение.  —1970.  —  №  1.  —  [Электронный  ресурс]  —  Режим  доступа.  —  URL:  http://www.partnerstvo.ru/lib/pravo/node/108

19.Энциклопедия  мудрости.  Литературно-художественное  издание  М.:  Буколика,  2007.  —  538  с.