ОТРАЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ СМЕРТИ ИМПЕРАТРИЦЫ АННЫ ИОАННОВНЫ В ПЕТЕРБУРГСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ – ИСТОРИКО-ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Среди мифов Санкт-Петербурга одним из излюбленных у экскурсоводов считается рассказ о приведении Анны Иоанновны, согласно которому часовой, нёсший караул глубоко за полночь в один из осенних дней 1740 г.  у входа в тронный зал, обнаружил в помещении императрицу Анну, мертвенно бледную и с поникшей головой, которая ходила взад-вперёд на протяжении неопределённого времени. Солдат поспешил рапортовать Э.-И. Бирону о странном поведении государыни, на что фаворит ответил, что этого не может быть, поскольку он только что из покоев Анны Иоанновны, и она уже легла спать. Бирон поспешил в опочивальню императрицы, и вскоре вернулся к тронному залу с ней, всем караулом и дворовыми людьми, дабы разоблачить самозванку или предотвратить возможный дворцовый переворот. Публика, в том числе и сама Анна Иоанновна, увидели точную копию государыни. Преодолев удивление, императрица обратилась к двойнику с вопросом, кто она и с чем пришла? Не отвечая, фигура предполагаемой самозванки попятилась назад, не сводя глаз с императрицы, и медленно растаяла в воздухе. Анна, обратившись к Бирону, произнесла: «То была моя смерть», — затем упала в обморок и вскоре умерла.

Это наиболее распространённая версия данной легенды, вариаций которой с незначительными изменениями превеликое множество. Однако возникают вопросы: каковые действительные обстоятельства смерти императрицы Анны? Какие реальные события могли лечь в основу этой легенды? И откуда берёт своё начало данная история?

Источником популярности этой городской легенды, вероятно, является фольклористический труд М.И. Пыляева «Старый Петербург» [8, с. 71]. Однако, протографом данной истории в том виде, какой она представлена в указанном выше сочинении и как её рассказывают петербуржцы и петербургские экскурсоводы, скорее всего, выступают мемуары графини Антонины Дмитриевны Блудовой [2, с. 100-102] – придворной дамы, писательницы и любительницы мистики. Фольклористами, занимающимися народным творчеством жителей Северной столицы, давно установлено, что произведения, в том числе автобиографические, являются источником многих до сегодняшнего дня распространённых преданий. Поэтому не удивительно, что именно в её «Воспоминаниях» впервые встречается подробный рассказ о событиях предшествовавших смерти Анны Иоанновны, содержащий детали приведённой выше легенды. Тем не менее, А.Д. Блудова, видимо, не автор легенды, а лишь первый человек, кто перенёс её из области городского фольклора на бумагу, разумеется украсив его содержание при помощи своего литературного дара и тяге к мистицизму.

На это указывает тот факт, что история с некоторыми расхождениями примерно в тоже время появляется в «Воспоминаниях Людовика XVIII» [11, с. 183], а через некоторое время в труде М.Н. Погодина «Простой речи о мудрёных вещах» [7, с. 42-43.]. Отличия легенд только в именах – у Людовика описывается история о призраке Елизаветы Петровны, у Погодина – Екатерины Великой. Такая путаница в именах, судя по всему, связана с простым течением времени.

Самым первым упоминанием «приведения» императрицы, именно Анны Иоанновны, мы полагаем, следует посчитать заметку в дневнике Марты Вильмонт, компаньонки Е.Р. Дашковой в 1803-1810 гг. В сочинении госпожи Вильмонт [3, с. 393] можно обнаружить строки, гласящие, что княгиня Дашкова рассказала ей анекдот, повторяющий рассматриваемую легенду. Отличительной чертой этой версии является очень краткий вид, без изобилия подробностей, как в мемуарах графини Блудовой, которые повторюсь, вероятно, являлись результатом мистико-религиозного умонастроения автора в угоду большей выразительности.

До этого по сохранившимся письменным источникам мы пытались ответить на вопрос о происхождении мифа, теперь стоит поговорить о действительных обстоятельствах смерти Анны Иоанновны, чтобы понять возможную природу легенды. Для этого необходимо обратиться к её тексту.

Одним из первых героев рассматриваемой истории является герцог Эрнст-Иоганн Бирон – фаворит Анны. Он же – главный источник, описывающий обстоятельства её кончины, кои он изложил в написанных им в ссылке для воцарившейся в 1741 г. Елизаветы Петровны «Обстоятельствах приготовившия опалу Э.-И. Бирона, герцога Курляндского» [1, с. 528-533]. Временщик в своём сочинении сообщает, что с конца лета 1740 г. самочувствие императрицы, давно страдавшей от болезни почек, стало резко ухудшаться, что проявлялось в постоянной испарине, болезненном мочеиспускании, мучительной бессоннице, обмороках, истериках и мигренях. «Наконец в одно из воскресений государыня почувствовала слабость, сопровождавшуюся тошнотою и рвотою, и была принуждена лечь в постель» - пишет Бирон о приступе 5 октября 1740 г., который свёл Анну Иоанновну в кровать вплоть до её последнего часа. Также царедворец приводит такую фразу императрицы: «Я чувствую себя очень дурно … и боюсь, не близок ли мой конец.» -, которая вполне могла лечь в основу слов царицы из легенды. По словам герцога, около 9 часов вечера 17 октября 1740 г. Анна Иоанновна скончалась на 48-м году жизни. «Императрица сохранила разум и память до последней минуты, допустила к руке всех присутствовавших, собравшихся в весьма малом числе, называла каждаго по имени, потом велела себя соборовать и скончалась весьма покойно» - так описал Бирон последние часы своей государыни. Как мы можем заметить, никаких упоминаний о мистических видениях и призраках у всесильного герцога нет.

Далее в легенде фигурируют караульные-гвардейцы. До нас дошли мемуары главнокомандующего фельдмаршала Б.Х. Миниха [6, с. 287] и его старшего адъютанта К.-Г. Манштейна [5, с. 214], которые ведали всем, связанным с гвардией, в том числе и вопросами охраны дворца и жизни государны. Оба они регулярно присутствовали при дворе в последние дни царствования Анны и оба по-военному сухо и кратко повествуют о её смерти – без особых деталей и без всяких намёков на мистику. Сами караульные, разумеется, ни записок, ни мемуаров не оставили. Однако, соблюдая устав, всё произошедшее за время караула они обязаны были вносить в журнал, но с момента возвращения императрицы из Петергофа и до её кончины там не нашлось ни одного подтверждения присутствия чего-либо сверхъестественного или намёка на историю схожую с рассматриваемым мифом [9].

Так же в легенде упоминается, что с Бироном и государыней в зал с «самозванкой» пришли слуги и придворные. Нам не удалось найти хоть каких-либо сведений о возможных свидетелях мистического происшествия, что очень странно при бытности двора идеальны рассадником сплетен и историй. Из всей когорты придворных хоть какие-то сведения о кончине императрицы можно обнаружить лишь в отчётах иностранных министров, однако они не сообщают ничего большего, чем другие источники [4 и 10].

Таким образом, какие же выводы можно сделать из всего выше изложенного?

Во-первых, единственным заслуживающим внимания, относительно достоверным и, вероятно, наиболее ранним источником, упоминающим о «призраке», является дневник Марты Вильмот. Однако, в её интерпретации история является ничем иным как анекдотом.

Во-вторых, воспоминания А.Д. Блудовой являются первым литературным произведением в полной мере перенёсший историю «двойника» из области фольклора и защищающим истинность этой легенды. Также следует отметить мемуары фрейлины как источник дальнейшей популяризации мифа.

В-третьих, поскольку источники легенды сомнительны, а обстоятельства смерти императрицы вполне известны и располагали чем-либо сверхъестественным, у нас нет никаких оснований для того, чтобы предполагать достоверность видения предсмертного «двойника».

В качестве единственного здравого объяснения природы легенды мы видим предположение, что некорректная работа мозга на определённой стадии развития болезни Анны Иоанновны в условиях мучающих её бессоннице, потерях сознания и мигренях могла спровоцировать какую-либо форму видений. Естественно, что при этом никто, кроме самой больной государыни, видеть «призрака» или «двойника» не мог. Поэтому, хотя никаких прямых данных об этом нет, можно предположить, что миф действительно берёт своё начало от некоего сообщения Анны Иоанновны о видении «зловещего двойника» кому-либо из членов своего двора, являющийся идеальной средой для появления всевозможных слухов и мифов.

Список литературы:

1. Бирон Э.-И. Обстоятельства, приготовившие опалу Эрнеста-Иоанна Бирона, герцога Курляндского // Время. СПб., 1861. Т. 6. № 12. 522-542 с.
2. Воспоминания графини Антонины Дмитриевны Блудовой. // Русский Архив. 1889, Кн. 1. 92 с.
3. Дневник Марты Вильмот // Записки княгини Дашковой. Письма сестер Вильмот из России. М., 1991. 592 с.
4. Лимонов Ю.А. Россия XVIII в. глазами иностранцев. Л., 1989. 544 с.
5. Манштейн Х.-Г. Записки Маштейна о России. 1727-1744 гг. СПб., 1875. 399 с.
6. Миних Б.-Х. Записки фельдмаршала графа Миниха. М., 2017. 394 c.
7. Погодин М. П. Простая речь о мудреных вещах… М., 2011. 482 с.
8. Пыляев М.И. Старый Петербург. Рассказы из былой жизни столицы. СПб, 2011. 530 с.
9. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 393. Оп. 12. Д. 63.
10.  Финч Э. Донесение от 7 октября 1740 г. // Сборник Российского исторического общества. СПб., 1883. Т. 85. С. 225-234.
11.  Lamothe-Langon E. L. Private memoirs of Louis XVIII. L., 1830. 580 p.