ПРЕДПОСЫЛКИ И ЦЕЛИ ПОЕЗДОК РОССИЙСКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ В ИНДИЮ В 90-Х ГГ. XIX ВЕКА

Индия одна из самых удивительных и чарующих стран мира, куда путешественники стремились попасть во все времена. Самой яркой в истории Европы попыткой добраться до несметных богатств Индии являются морские экспедиции Христофора Колумба в конце XV века. История же русско-индийских контактов, которые первоначально имели опосредованный характер, началась приблизительно в IX веке. Сведения об Индии, получаемые от соседних восточных народов или из средиземноморских письменных источников, были неполноценными и отрывочными [9, с. 104].

Более обширные материалы об Индии содержаться в произведении тверского купца-путешественника Афанасия Никитина «Хождение за три моря» [6]. Приблизительно с XVII века развивались и становились регулярными торговые связи между Индией и Россией. В 1695 году была предпринята попытка установить дипломатические отношения с империей Великих Моголов, но она не увенчалась успехом. По распоряжению Петра I в 1716 году была организована первая экспедиция в Индию под руководством А. Бековича-Черкасского, однако до места назначения им добраться было не суждено [9, c. 104]. Павел I, страстно желавший включиться в борьбу за южноазиатские территории, заключил даже секретное соглашение с Наполеоном о русско-французском военном походе в Индию. Но и эта «безумная авантюра» отправить Донское казачье войско в неведомый край закончилась неудачей [10].

В первой половине XIX века взаимодействие Индии и России не ограничивалось лишь редкими контактами и экономическими операциями, так как взаимодействие происходило и в культурной сфере. И здесь, необходимо отметить, заслуги индолога Герасима Степановича Лебедева, открывшего в Индии первый театр европейского образца [19, c. 62].

Сипайское восстание 1857-1859 годов привлекло внимание российской общественности. Об этом событии публиковались статьи с подробными описаниями сражений, критикой английской колониальной политики в Индии [11, c. 8]. В 1858 году, когда управление Индией была передано Британской короне, прямые экономические и дипломатические контакты между Россией и, непосредственно, регионами Индии стали невозможными. Так, русско-индийское взаимодействие сдвигается в научную и культурную сферы [12, c. 171].

Последнее десятилетие XIX века был насыщен разноплановыми поездками русских путешественников в Индию, что говорит об активной связи между странами, заинтересованности правительства и путешественников в изучении культуры Индии, ее обычаев, традиций и общественно-политической ситуации, взаимовлиянии двух стран в научной деятельности в тот период. Рост культурных и научных контактов, поездок в Индию с целью изучения региона обуславливался также подготовкой создания русского консульства в Бомбее [7, c. 25].

Цели и задачи, стоявшие перед путешественниками, были разными: от ознакомительной поездки до обследования территории, зараженной чумой. Рассмотрим некоторые из путешествий русских в Индию.

Состоявшаяся в 1890-1891 годах поездка будущего императора Николая II была приурочена к завершению наследником 13-летнего курса образования (8 гимназических, 4 университетских и 1 дополнительного года) и рассматривалась Александром III в качестве важнейшего этапа в познании цесаревичем как Российской империи, так и сопредельных территорий [15].

В 1890 году Александр III решил основать Великую Сибирскую железную дорогу. Для того чтобы двинуть дело её постройки был образован особый комитет Сибирской железной дороги. Председателем данного комитета был назначен по предложению Сергея Юльевича Витте – государственного деятеля, занимавшего в то время пост Министра путей сообщения – Николай Александрович. С.Ю. Витте писал: «Наследник тем охотнее предался своей роли председателя Сибирского комитета, что вообще Дальний Восток как будто бы был судьбой связан с личностью цесаревича, а затем и императора Николая» [1, c. 426]. Сергей Юльевич Витте, назвал идею Александра III отправить наследника-цесаревича за границу, а затем и на Дальний Восток фатальной, судьбоносной, роковой. Как впоследствии выяснится, поездка весьма сильно отразилась на всем царствовании императора Николая II.

Как следует из источника, путешествие было предпринято для выполнения следующих целей: приобрести знания и умения, необходимые для служения Царю и Отечеству; изучить на месте важный вопрос об устройстве рельсового пути в Сибири; совершить во Владивостоке закладку «великого рельсового пути»; осмотреть все казачьи войска, а также ознакомиться с государствами, которые его Императорское Высочество еще не посещал [2, c. 5-8]. Наследнику предоставлялась возможность установить личные дипломатические связи с правящими династиями как на Западе, так и на Востоке, а также укрепить контакты между Россией и другими странами [15].

Есть другая точка зрения, касающаяся целей путешествия цесаревича. Историк Евгений Сергеевич Радциг пишет, что двадцати трёх летний Николай путешествовал с большой свитой «золотой» молодежи лишь только для того, «чтобы мир посмотреть и себя показать» [13, c. 135].

Известно также, что имелись и весьма личные обстоятельства данного путешествия: частная жизнь Николая, его любовные романы с балериной Мариинского императорского театра Матильдой Кшесинской. Родители будущего императора желали отправить Николая в путешествие, чтобы надолго разлучить его с этой девушкой, так как союз с ней был совершенно невозможен для цесаревича – будущего императора [16, c. 67-70].

 Вторая половина XIX века – это сближение Индии и России в научной и культурной областях. Так, в 1895-1896 годах состоялась первая комплексная правительственная сельскохозяйственная экспедиция в Индию под руководством агронома Ивана Николаевича Клингена. Целью данной поездки являлось изучение «чайного дела и выяснения возможности и условий как культуры, так и производства чая во вновь приобретенном в Уделы Чаквинском имении, Батумского округа» [3, c. 312]. Климатические и почвенные условия этого района благоприятствовали не только развитию старых отраслей растениеводства, но и заставляли задуматься над освоением новых видов высокодоходных субтропических культур [8, c. 6]. Таким образом, отметим, что интересы торгово-промышленного капитала и ученых, агрономов совпадали: поиск «экзотических» культур, которые приносили бы прибыль и, следовательно, способствовали развитию экономики Закавказья.

Особое внимание члены экспедиции должны были уделить условиям выращивания чая. Отметим, что до 90х гг. XIX столетия попытки выращивания этой культуры в России уже были. Так, например, в 1840х гг. по распоряжению кавказского наместника князя М.С. Воронцова в районе Сухума было посажено несколько чайных кустов. Было выяснено, что в климатических условиях Черноморского побережья Кавказа культура развивается хорошо [8, c. 6]. В 1892 году предприниматель К.С. Попов посадил в своем имении около 15 000 чайных кустов, завезенных из Индии, Цейлона, Китая и Японии, с целью производить его в промышленных масштабах [8, c. 8].

Таким образом, мы видим, что попытки выращивания в России чайной культуры были, но они были мелкими, разрозненными и серьезного экономического значения не оказали.

Все путешествия, как уже отмечалось, проходили в условиях сложной международной обстановки второй половины XIX века: в Средней Азии соперничали две державы Россия и Великобритания. Возможно, поездки русских в Индию в конце XIX века, были связаны с необходимостью более точно представить положение в регионе. Подтверждением этому служит командировка в 1898-1899 годах есаула Уральского казачьего войска Давида Ивановича Ливкина. Его «прикрытием» стало эпидемиологическое состояние Индии. В конце XIX века там появились случаи заражения чумой, и поэтому правительству России необходимо было «удостовериться на месте – существует ли в действительности чумная эпидемия в северо-западной Индии, в Афганистане и других областях, отделяющих русские среднеазиатские владения от Британской Индии» [4, c. 173]. Поскольку болезнь в основном проявлялась в легкой форме, английская колониальная администрация в Калькутте не стала делать никакого официального заявления о наличии опасного заболевания [14, c. 159]. Но болезнь, имеющая свойство быстро распространятся среди населения, вскоре начала приобретать все более сильный характер. По сообщениям врачей, путешествовавших по Индии в то время, в октябре 1896 года в Бомбее от чумы умерло около 200 человек, в ноябре – 957, в декабре -1212. В результате паники населения и, как следствие, бегства из Бомбея, болезнь распространилась и на другие районы Индии: Карачи, Пенджаб [14, c. 159].

Появилась угроза заболевания чумой и населения Российской Империи. Так как сведения о чуме, а именно о распространении болезни в Индии получались только из английских депеш, которых было недостаточно для составления полной картины происходящего, необходимо было организовать получение информации непосредственно из Бомбея или Карачи. Нельзя было исключить возможность проникновения болезни в персидские порты и Афганистан, следовательно, опасность возникновения чумы в России становилась реальной.

В правительственных органах обсуждались проекты мер против заноса чумы на территорию Российского государства. Как пишет М.Р. Рыженков, важность задачи и большой объем работ, которые предстояло провести по созданию карантинной службы на азиатских границах государства, а также для получения информации о развитии эпидемии в Индии, потребовали создания чрезвычайного и полномочного органа управления. Таким образом, 8 января 1897 года была учреждена особая Комиссия о мерах предупреждения и борьбы с чумной заразой под председательством принца А.П. Ольденбургского [14, c. 161]. Членами комиссии назначались министры. Целью данной комиссии были разработка медико-санитарных мероприятий и контроль над их исполнением.

По сообщению русского генерального консула в Мешхеде, в Кандагаре несколько человек погибло в результате распространения чумы. Однако английское правительство отрицало наличие болезни в Кандагаре. Кроме того, оно отчаянно пыталось доказать полное отсутствие угрозы распространения эпидемии через Афганистан. «Правительство Ее величества замечает, что русские границы так удалены от зачумленных народов Индии и сообщение через Афганистан так незначительно, что возможность передачи эпидемии через Афганистан является в высшей степени невероятной» [14, c. 161].

Все чаще появлялись размолвки между официальными английскими сообщениями и донесениями русских дипломатических агентов. Присутствие на афгано-персидской границе русских санитарных отрядов вызвало недовольство Англии. Тогда английский генеральный консул в Мешхеде полковник Йэт распространил слух о том, что русские под предлогом борьбы с чумой стремятся к захвату Хорсана, на границе уже сконцентрированы войска, ожидающие приказа к выступлению [14, c. 161].

Тем не менее, благодаря карантинным мерам случаи заболевания в Персии не переросли в эпидемию, но в Индии болезнь набирала обороты. С целью получения точных сведений о возможности проникновения эпидемии из Индии через Афганистан, председатель комиссии А.П. Ольденбургский принял решение о командировании в Индию одного из офицеров. Но не стоит забывать про напряженные отношения, существовавшие в тот период между Россией и Англией. Это делало невозможным официальное появление русского офицера в Индии без жесткого контроля со стороны английских властей. Таким образом, командировка приняла секретный характер.

Однако несмотря на сложность эпидемиологической ситуации по-настоящему важным было, как можно лучше узнать обстановку в Индии и «настроение умов» [5, c. 196].

Таким образом, в 90 –х годах XIX века российскими путешественниками активно совершаются поездки в Индию. И путешествие цесаревича Николая в 1890-1891 гг., и сельскохозяйственная экспедиция 1895-1896 гг., и секретная командировка Д.И. Ливкина были предварительно тщательно спланированы. В особых документах содержались обязанности каждого из членов конкретной поездки, описывался ее маршрут и время.

Путешествующие по Индии не представляли единого состава: это были и представители высших слоев российского общества, военный агент, ученые. Поэтому интерес представляет то, на что обращали внимание каждый из путешественников и как он представлял себе Индию.

Рассматривая в целом путешествия последнего десятилетия XIX века, выделим несколько причин путешествий: это дипломатические (путешествие цесаревича Николая), научные и культурные (сельскохозяйственная экспедиция), путешествия-обследования (поездка Д.И. Ливкина).

Почерпнутые участниками поездок сведения о природе, архитектуре, быте, культуре и проблемах индийского общества играют большую роль для понимания истории Индии конца XIX века.

Список литературы:

1. Витте С. Ю. Воспоминания: в 3 т. / С. Ю. Витте. - Таллинн - Москва, 1994. - Т. 1: Детство. Царствования Александра II и Александра III, 1849 - 1894. – 528 с.
2.  Денисьевский М. Путешествие его императорского Высочества наследника, цесаревича и великого князя Николая Александровича, с подробностями злодейского покушения 29 апреля в городе Оцу. – Санкт - Петербург, 1891. – 35с.
3. Инструкция для экспедиции, снаряжаемой удельным ведомством для изучения чайного дела // Русско – индийские отношения в XIX в.: сборник архивных документов и материалов / гл. ред. П. М. Шаститко. – М.: Восточная литература РАН, 1997. – С. 312-315.
4. Ливкин Д. И. Краткий отчет о секретной командировке есаула Ливкина в Индию в целях предупреждения возможного заноса чумной эпидемии в пределы русских среднеазиатских владений со стороны Афганистана и северо-западной граница Индии // Российские путешественники в Индии. XIX - начало ХХ в. – М., 1990. – С. 173-196.
5. Ливкин Д.И. Дополнительный отчет есаула Ливкина о командировке в Индию по поручению председателя высочайше утвержденной Комиссии о мерах предупреждения и борьбы с чумной заразою, его высочества принца Александра Петровича Ольденбургского в 1898/9 г. // Российские путешественники в Индии. XIX - начало ХХ в. – М., 1990. – C. 196-230.
6. Никитин А. Хождение за три моря [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://lib.ru/HISTORY/RUSSIA/afanasij_nikitin.txt. (дата обращения: 20. 05. 16.).
7. Сообщение в «Правительственном вестнике» об учреждении Генерального консульства в Бомбее // Русско – индийские отношения в1900-1917 гг.: сборник архивных документов и материалов / гл. ред. Т.Н. Загородникова, П. М. Шаститко. - М.: Восточная литература РАН, 1999. – С. 25.
8. Дунин М.С. Первая комплексная экспедиция в страны Ближнего и Дальнего Востока и ее значение // Среди патриархов земледелия народов Ближнего и Дальнего Востока.  – М.: Сельхозгиз, 1960. – С. 3-30.
9. Корюкаева М.А. Основные направления в развитии русско-индийских культурных связей во второй половине XIX – начале XX века // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. – 2007. – Т.11. – №32. – С. 103-111.
10. Кутищев Е.А. Индийские планы Российской Империи (к вопросу о противостоянии с Великобританией) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://conf.sfu-kras.ru/sites/mn2012/thesis/s034/s034-008.pdf. (дата обращения: 18.05.2016).
11. Непомнящий Н.Н. Русская Индия. – М.: Вече, 2010. –352 с.
12. Прокуденкова О.В. Геополитический фактор в истории русско-индийских культурных связей во второй половине XIX – начале XX века // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. – 2008. – Т.9. - №1. – С. 169-176.
13. Радциг Е. С. Николай II в воспоминаниях приближенных // Новая и новейшая история. – 1999. – № 2. – С. 134 – 146.
14. Рыженков М.Р. Командировка Д.И. Ливкина в Индию в 1898-1899 гг. // Русские путешественники в Индии во второй половине 19 века. – М.,1982. – C. 159 - 172.
15. Терюков А. И. Путешествие на Восток [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.avit-centre.spb.ru/exb/06/kor/k2.htm. (дата обращения: 22. 12. 12).
16. Фирсов С. Николай II: пленник самодержавия. – М.: Молодая гвардия, 2010. – 526 с.
17. Banerjee L. Life and scholarly activities of Gerasim Stepanovich Lebedev // Герасим Лебедев и его время. Материалы международной конференции. Ярославль: Издательство Потребительского Общества «Ещё не поздно!», 2010. – С. 58-69.