К ВОПРОСУ О ПСИХИЧЕСКОЙ БЕСПОМОЩНОСТИ ПОТЕРПЕВШЕГО И ПРОБЛЕМАХ ЕЁ УЧЁТА ПРИ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Психическая беспомощность, по мнению подавляющего числа авторов, заключается в неспособности человека понимать либо верно оценивать характер совершаемых по отношению к нему действий и возможные их последствия, в силу чего он не предпринимает меры к самосохранению в момент его убийства [8].

Судебная инстанция указывает, что «следует считать беспомощными в силу психических недостатков лиц, признанных судом в порядке гражданского судопроизводства ограниченно дееспособными, либо страдающих тяжелыми психическими заболеваниями и состоящих на учете в психиатрических медицинских учреждениях» [3].

Одни исследователи связывают психологическую беспомощность потерпевшего лишь с болезненным изменением его сознания или состоянием, обусловленным недостаточным психическим развитием. Приверженцы иной точки зрения полагают, что неспособность потерпевшего понимать характер и значение совершаемых с ним действий следует трактовать шире, указывая не только на психическую беспомощность, возникающую вследствие бессознательного состояния или неспособности понимать характер и значение совершаемого с ним, но и на беспомощность вследствие испуга, эмоционального шока, обмана [4].

Вторая точка зрения представляется нам обоснованной лишь отчасти. С одной стороны, действительно, испуг, обман, эмоциональный шок, сложность обстановки так или иначе препятствуют реализации способности потерпевшего действовать сознательно и свободно. Но, если трактовать это как беспомощное состояние, то сама правовая суть этого понятия, как признака ряда составов насильственных преступлений лишится смысла, ведь любое преступление подобного рода совершается путём нивелирования волеизъявления потерпевшего.

Однако неправильно, как нам кажется, и понимать под психически беспомощным состоянием лишь только неспособность понимать характер и значение совершаемых с потерпевшим деяний. Традиционно считается, что беспомощные лица либо не могут адекватно осознавать происходящее в силу психически обусловленных причин, либо не могут оказать сопротивление и защититься от посягательства в силу причин физически обусловленных. Но может ли лицо быть лишённым возможности оказать сопротивление в силу причин, относящихся к сфере психического?

Так, Сретенский районный суд Забайкальского края признал виновной З. в совершении истязания и убийства Ф., находившейся в беспомощном состоянии. Заключением амбулаторной посмертной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы было установлено, что у Ф., по материалам уголовного дела, прослеживались признаки умственной отсталости лёгкой степени (резко-выраженные проявления). В особенностях эмоционально-волевой сферы отмечались безобидность, доброжелательность, ведомость, внушаемость, наивность, низкий уровень агрессивности, коммуникативные трудности, беззащитность, фрустрационная неустойчивость с типичными реакциями растерянности в субъективно сложных ситуациях, что обусловило её статус виктимности. В данной ситуации она не могла оказать сопротивление агрессивным действиям З. При этом понимание характера и значения совершаемых с ней действий у неё ограничено не было, в бытовом плене она обслуживала себя самостоятельно, была физически развитой.

Суд указал, что квалифицирующий признак совершения указанных преступлений в отношении лица, заведомо для виновного, находящегося в беспомощном состоянии, вопреки доводам стороны защиты, усматривается в том, что потерпевшая Ф. в действительности являлась таковым лицом. Указанный вывод суда следует из посмертной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, справки о том, что она с детства является инвалидом 2-й группы бессрочно, а также пояснений свидетелей, согласно которым погибшая была безобидной и нуждалась в помощи, поскольку была умственно отсталой [7].

На наш взгляд, такое решение о признании беспомощным лица, хотя и лишённого до конца возможности понимать характер и значение совершаемых с ним действий, а также физически развитого, но, тем не менее, не имеющее возможности им противостоять ввиду особенностей эмоционально-волевой сферы, вполне обоснованно.

Мы полагаем, что представление о психической беспомощности только как о состоянии, детерминированном тяжёлыми психическими расстройствами, в котором лицо полностью лишено возможности правильно осознавать характер и значение совершаемых с ним действий неоправданно сужает сферу распространения понятия беспомощного состояния потерпевшего. Нетрудно представить себе ситуацию, в которой, как в приведённом нами примере, потерпевший не был абсолютно лишён возможности правильно воспринимать происходящее с ним, но повлиять на это, в силу каких-либо пороков в психическом развитии и эмоционально-волевой сфере, не мог.

Недаром Н.А. Лопашенко указывает, что психическая беспомощность потерпевшего представляет собой такое его состояние, при котором он не понимает происходящего с ним, не осознаёт себя и окружающую обстановку или осознаёт, но толкует её глубоко ошибочно, а также, когда потерпевший, хотя и осознаёт происходящее, но не может руководить своими действиями [5].

К тому же, такое понимание не противоречит ни закону, ни толкованию, данному высшей судебной инстанцией России. Ни Постановление Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», ни Постановление Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности не содержат категоричных положений, которые предписывали бы понимать под психической беспомощностью только лишь полную невозможность понимать характер и значение совершаемых с ними действий, ни в одном из них не сказано, что лицо, для того, чтобы его признали потерпевшим, непременно должно быть либо неспособным правильно воспринимать происходящее в силу своего психического состояния, либо неспособным оказать сопротивление в силу своего физического состояния. И то, и другое разъяснения Пленума допускают вариативность, потому непонятна такая тенденция в науке и практике, согласно которой психически беспомощными считают исключительно тех, кто в силу особенностей или патологий психического состояния или развития лишён возможности воспринимать происходящее.

Наличие или отсутствие, а также особенности психической беспомощности потерпевшего в каждом конкретном случае должны определяться судебно-психологической, судебно-психиатрической либо комплексной психолого-психиатрической экспертизами. В этой связи при определении беспомощного состояния потерпевшего необходимо наличие двух критериев: медицинского и юридического. Перечень психических заболеваний, которыми может страдать лицо на момент посягательства на него, может быть сколь угодно большим, к тому же может с учетом конкретных обстоятельств дополняться [2].

Для признания лица находящимся в беспомощном состоянии, установление только лишь медицинского критерия недостаточно. Как уже отмечалось, требуется наличие еще и юридического критерия, суть которого заключается в определении, обладало ли лицо на момент его убийства сознанием и волей [4].

Юридический критерий, в свою очередь, базируется на двух признаках – интеллектуальном и волевом. Интеллектуальный признак указывает на расстройство сознания и связанную с ним неспособность лица понимать значение совершаемых с ним действий и последствий, к которым они неизбежно приведут. Волевой признак выражается в неспособности лица принять волевое решение, направленное на оказание сопротивления либо уклонение от опасности в момент его убийства.

Болезненные нарушения у потерпевшего интеллектуальной и волевой сфер могут быть связанны друг с другом, наличествуя одновременно, а могут существовать и по-отдельности [4]. Поэтому, даже если лицо понимает, что на него совершается посягательство, но у него наличествует порок воли, т.е. он не может принять волевое решение, дабы принять меры к самосохранению, его надлежит признавать беспомощным. При этом не имеет значения, насколько потерпевший развит физически.

Л.П. Конышева, кандидат психологических наук, отмечает, что, при экспертной оценке произвольности действий потерпевших, необходимо прежде всего исходить из общепсихологических представлений о структуре любого волевого действия. Это предполагает:

1) ориентацию потерпевшего в обстановке протекания данного действия с учётом её социальных характеристик и потребностных состояний субъекта;

2) постановку общих целей, отвечающих предмету потребностей с учётом объективных и субъективных способностей человека;

3) выбор способов реализации поставленных целей с одновременной их конкретизацией;

4) исполнение задуманного с соответствующим контролем и поправками[4].

В случае, если хотя бы один из названных условий не будет выполнен, действие субъекта нельзя назвать в полной мере сознательным, целенаправленным, и, соответственно, волевым.

Из этого следует, что экспертное исследование критериев психически беспомощного состояния жертвы следует проводить, как анализ процесса сознательной деятельности субъекта, в котором выделяются четыре элемента: непонимания потерпевшим внутреннего содержания ситуации, оценку ситуации, как безвыходной, выбор неэффективной или недостаточно эффективной тактики противодействия, либо же отсутствие такой тактики вообще, отсутствие психологических возможностей для контроля и корректирования деятельности.

Напрашивается резонный вопрос: психически беспомощными можно считать исключительно лиц, имеющих патологии психической сферы различной степени или же таковыми могут быть и психически здоровые лица, имеющих особый склад характера, индивидуальные психологические особенности, уровень психического развития, которые в определённой психотравмирующей ситуации преступного посягательства препятствовали оказанию осознанного сопротивления виновному? Здесь речь идёт о людях, которые не имеют психических заболеваний, как таковых, но отличающихся повышенной эмоциональной возбудимостью или, наоборот, излишней подавленностью, неумением мыслить рационально в критической ситуации, излишней доверчивостью, мнительностью, тревожностью, ранимостью и впечатлительностью, неуверенностью и повышенной конформностью, личностной незрелостью и т.п.

По этому поводу интересное исследование провели сотрудники ФМИЦПН им. В.П. Сербского, специализирующиеся на производстве судебно-психиатрических, и комплексных судебно-психолого-психиатрических экспертиз [1].

Ими были исследованы семеро потерпевших на предмет механизма образования беспомощного состояния, подвергшихся влиянию двух мошенниц, одна из которых выдавала себя за «ясновидящую». В ходе преступного посягательства им пытались внушить, что им и их близким угрожает опасность, с целью парализации их воли и подчинению своей, что в отношении испытуемых успешно удалось.

Среди испытуемых на момент совершения преступления никто не страдал психическими заболеваниями. Все испытуемые указывали на то, что «не понимали, что делали, полностью подчинялись словам «ясновидящей», а полное осознание произошедшего пришло уже после того, как преступницы скрылись, что уже говорит о частичном сужении их сознания.

Результаты экспертизы оказались таковыми: в шести случаях из семи ясно прослеживался механизм образования беспомощного состояния – парализация как интеллектуального, так и волевого признаков. Причём в пяти из них – вследствие выраженного эмоционального напряжения, а в одном – вследствие временного (т.е. приобретённого) психического расстройства. При этом никаких признаков гипноза – видоизменения обычного сна, искусственно вызванного с помощью специальных приёмов, обнаружено не было.

Относительно потерпевшей, у которого проявилось психическое расстройство, эксперты пришли к выводу, что в период совершения в отношении её противоправных действий у неё отмечалось временное психическое расстройство в форме диссоциативного (конверсионного) расстройства – психогенной спутанности (по МКБ-10: F44.8) [6], вследствие чего она не могла понимать характер и значение совершаемых с ней действий, а также оказывать сопротивление. После произошедшего она перенесла пролонгированную депрессивную реакцию, обусловленную расстройством адаптации (по МКБ-10: F43.21), что было расценено, как лёгкий вред здоровью.

Возвращаясь к вопросу о беспомощности вследствие испуга, эмоционального шока, обмана (эту точку зрения выше мы признали обоснованной отчасти), думается, стоит сделать оговорку. Ситуация, когда уровень эмоционального напряжения потерпевшего во время совершения против него преступного посягательства насколько высок, что специалистом может быть диагностировано у него временное (приобретённое) психическое расстройство, ничем не отличается от классического понимания беспомощного состояния вследствие психического заболевания. В случае, когда экспертным исследованием был выявлен ясно прослеживающийся механизм образования психической беспомощности вследствие эмоционального напряжения, без возникновения психического расстройства, думается, тоже стоит признать, что потерпевший находился именно в таком состоянии. Однако, представляется, что данное положение будет справедливо только в том случае, когда виновный осведомлён о таких особенностях личности потерпевшего, которые могут, в условиях психотравмирующей ситуации, повлечь наступление психической беспомощности, или когда он сам сознательно добивается его наступления, используя такие особенности. В противном же случае мы столкнёмся с ситуацией объективного вменения.

Таким образом, психическую беспомощность можно определить, как состояние потерпевшего, при котором он в силу своего психического состояния не может правильно воспринимать окружающую обстановку и (или) характер и значение совершаемых с ним действий, а также, когда он, хотя и осознаёт их характер и значение, не может предпринять мер для сопротивления виновному. При этом стоит отметить, что состояние психической беспомощности стоит устанавливать индивидуально в каждом конкретном случае, когда возникает сомнение относительно содержания волеизъявления потерпевшего.

Список литературы:

1. Гусева О.Н., Сафуанов Ф.С., Смирнова Т.А., Ткаченко А.А. Беспомощное (беззащитное) состояние потерпевших по делам о мошенничестве: клинико-психологические механизмы // Теория и практика судебной экспертизы. Научно-практический журнал. М.: Наука, 2008. № 4 (12). С. 82-91.
2. Доронина Е.Б. Беспомощное состояние потерпевшего в структуре состава убийства: теория, закон, практика. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. 177 с.
3. Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда по делу № 22-4970/2011 // Портал судебной практики «Росправосудие». URL: https://rospravosudie.com/ (дата обращения: 19.01.2017).
4. Конышева Л.П. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления // Российская юстиция. М.: Юридическая литература, 1999. № 4. С. 44-45.
5. Лопашенко Н.А. Малолетний и иное лицо, находящееся в беспомощном состоянии, как потерпевшие от квалифицированного убийства (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ) // Библиотека уголовного права и криминологии. М.: Юрлитинформ, 2013. № 1 (1). С. 59-73.
6. Международная классификация болезней десятого пересмотра МКБ-10 (принята 43-ей Всемирной Ассамблеей Здравоохранения) // Информационно-правовой портал «Гарант». URL: http://base.garant.ru/4100000/#block_5000 (дата обращения: 15.05.2017 г.).
7. Приговор Сретенского районного суда Забайкальского края по делу № 1-129/2015 // // Портал судебной практики «Росправосудие». URL: https://rospravosudie.com/ (дата обращения: 17.03.2017).
8. Шикула И.Р. Козлов С.П. Криминальное насилие в отношении лиц, находящихся в беспомощном состоянии: монография. М.: ИИУ МГОУ, 2013. 194 с.