Телефон: 8-800-350-22-65
WhatsApp: 8-800-350-22-65
Telegram: sibac
Прием заявок круглосуточно
График работы офиса: с 9.00 до 18.00 Нск (5.00 - 14.00 Мск)

Статья опубликована в рамках: XXVII Международной научно-практической конференции «Научное сообщество студентов: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ» (Россия, г. Новосибирск, 17 августа 2017 г.)

Наука: Философия

Секция: Религиоведение

Скачать книгу(-и): Сборник статей конференции

Библиографическое описание:
Нырков М.Ю. МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА // Научное сообщество студентов: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: сб. ст. по мат. XXVII междунар. студ. науч.-практ. конф. № 16(27). URL: https://sibac.info/archive/meghdis/16(27).pdf (дата обращения: 29.03.2024)
Проголосовать за статью
Конференция завершена
Эта статья набрала 0 голосов
Дипломы участников
Диплом лауреата
отправлен участнику

МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СТРУКТУРЕ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА

Нырков Максим Юрьевич

студент, философский факультет, ФГАОУ ВО КФУ им. В.И. Вернадского,

РФ, г. Симферополь

Термин конфессия происходит от лат. confessio – признание, исповедание и включает в себя два связанных друг с другом понятия: вероисповедание и самостоятельное, независимое от других религиозное направление, течение, ответвление (например православная, католическая, протестанская конфессия). Слово конфессиональный происходит от лат. confessionalis и означает церковный, вероисповедный. Использование данного прилагательного в сочетании с другими терминами предполагает вполне определенный контекст и указывает на религиозный характер рассматриваемого явления. Таким образом, межконфессиональными мы будем называть отношения, взаимодействия происходящие между представителями различных вероисповеданий, религиозных направлений, течений, ответвлений и т.д.

Межконфессиональные отношения можно классифицировать по ряду признаков, среди которых: характер принадлежности акторов отношений к разным религиям или к одной религии, но к разным её течениям или ветвям; частота взаимодействия двух или более конфессий (что, как правило, обуславливается степенью их близости с точки зрения географического расположения, близостью цивилизаций, схожестью вероисповедования); уровень конфликтности (конструктивное, конфликтогенное, нейтральное).

Опыт последних десятилетий показал, что межконфессиональные отношения несут в себе конфликтогенный потенциал, а по мнению некоторых ученых, само по себе соприкосновение разных конфессий рано или поздно приведет к конфликту. В первую очередь, тут следует обратить внимание на американского социолога и политолога Сэмюэля Хангтингтона и его книгу «Столкновение цивилизаций?». В концепции которого определяющим фактором цивилизационного разделения являются именно различия в религиях. [6]

Тезис о конфликтном характере межконфессиональных отношений подтверждается рядом фактов. В первую очередь это конфликты, произошедшие в период с начала 90-х годов до наших дней. Вот краткий перечень конфликтов и горячих точек, где религиозный фактор стал причиной противостояния или усугублял его (см. табл. 1):

Таблица 1.

Перечень конфликтов и горячих точек с религиозным фактором

страны, регионы

стороны конфликта

Чечня

христиане

мусульмане

Нагорный Карабах

христиане

мусульмане

Хорватия

православные

католики

Босния и Герцеговина, Косово

православные

мусульмане

Северная Ирландия

католики

протестанты

Мьянма

буддисты

мусульмане

Филиппины

католики

мусульмане

Восточный Тимор

мусульмане

католики

Шри-Ланка

индуисты

буддисты

Кашмир

индуисты

мусульмане

Ирак

шииты

сунниты

Сирия

алавиты, шииты

сунниты

Кения, Судан, Нигерия

христиане

мусульмане

 

Анализ данных таблицы позволяет сделать вывод, что конфессиональная самоидентификация играет не менее важную роль для индивидов или групп людей чем религиозная самоидентификация, другими словами: для христиан, то к какой ветви христианства они относятся (православные, католики, протестанты), значит не меньше чем к какой религии они себя относят (в данном случае христианство). Таким образом, разногласия между приверженцами разных течений одной религии могут стать причиной столь же выраженного конфликта, как и разногласия представителей разных религий. Дюркгейм отмечал эту сильную степень дифференциации между «своими и чужими» и объяснял её той степенью интеграции индивида в общество, которое обеспечивают «элементарные формы религии». [7]

Представители различных конфессий, являются членами общества, и включены одновременно в сеть других общественных отношений, образующих социальные институты, среди которых экономические, политические и др. Таким участием в общественных отношениях, верующие пытаются устроить земную жизнь. Вебер определял такое участие, как стремление к рационализации, выраженное в религии, в частности в протестантизме. [1] 

В политике межконфессиональные отношения играют весьма заметную роль. Внутрицерковные разногласия или наоборот – договренности, могут быть использованы той или иной политической силой для продвижения своих интересов. Степень влияния церкви на верующих может сыграть определяющую роль не только в вопросах межконфессионального и межэтнического диалога, но и в политических и социальных вопросах. Наконец поддержка церковью существующего политического режима или его смены определяет вектор политического поведения значительной части общества. В качестве иллюстрации роли религиозных организаций в политическом процессе, наиболее наглядным будет пример «цветных» революций.

Наиболее ярко процесс политизации религии проявил себя в «Арабской весне». Так, в Тунисе, после бегства из страны президента Бен-Али на многопартийных выборах уверенно победила исламская партия «Ан-Нахда». При этом сторонникам данной партии достались ключевые посты премьер-министра, министра иностранных дел, министра внутренних дел и министра юстиции. [2]

В Египте, после отставки президента Хосни Мубарака в 2012 году прошли выборы в народное собрание и вопреки ожиданиям светских партий и движений, которые, кстати и организовали протесты и выступления против прошлого режима, к власти пришли исламисты – «Партия свободы и справедливости», которая является полтическим крылом движения «Братья-мусульмане»  («Братья-мусульмане», террористическая организация, деятельность которой запрещена в России) и салафитская партия «Ан-Нур». В совокупности, обе эти партии получили две трети мест в парламенте страны. Президент М. Мусри подписал новую конституцию Египта, в которой подчеркивается, что ислам – это государственная религия, а нормы шариата – основной источник законодательства. Сам Мусри никогда не скрывал своих салафитских взглядов. [2]

Свержение Муаммара Каддафи в Ливии также не обошлось без радикально настроенных исламистов в лице «Братьев-мусульман» («Братья-мусульмане», террористическая организация, деятельность которой запрещена в России), «Ливийской исламской боевой группы» (ЛИБГ). Сторонники данных движений отвергают демократические реформы и ценности в целом, настаивая на том, что джихад – это единственно правильный путь к достижению идеалов ислама. [2]

Гражданская война в Сирии демонстрирует очень высокую степень политизации релгии в данном конфликте. В глобальном медиапространстве сирийский конфликт часто освещается в контексте конфессионального деления его участников – шииты, суниты, алавиты. Противостоящие правительственной армии силы представляют из себя исламистские группировки. Среди них наиболее известные это: «Фронт ан-Нусра» (с июля 2016 года «Джабхат Фатх аш-Шам»), «Исламский фронт» (арб. аль-Джабхат аль-Исламийя), «Армия ислама» (араб. Джейш аль-Ислам) и др.

Феномен ИГИЛ («ИГИЛ», террористическая группировка, деятельность которой запрещена в России, – прим. ред.) (Исламское государство Ирака и Леванта), демонстрирует стремление религии не только взять в свои руки власть в государстве, но создать собственное государство посторенное исключительно на принципах шариата. Идеология ИГИЛ идет намного дальше идеи создания исламского государства на территории Сирии и Ирака. Лидеры исламистов призывают к строительству всемирного Халифата. Примечательно, что на борьбу под флагом радикального ислама за идею «глобального джихада» охотно встаёт большое количество не только жителей Ближнего Востока, но и представители Европейских стран (традиционно немусульманских), выходцы из бывших республик СССР, граждане РФ из Северного Кавказа, что выводит террористическую деятельность ИГИЛ на транснациональный уровень. [3]

Влияние религии на современную политику актуально не только в странах где ведущую религиозную роль занимает ислам. Традиционно христианские страны, такие как Грузия, Украина, Польша демонстрируют высокую степень участия религии в политических и гражданских процессах.

В контексте темы «цветных революций» стоит упомянуть «революцию роз» в Грузии, когда часть населения, возглавляемая оппозицией действующей власти, отказалась признавать новый состав парламента. Тогда Каталикос-Патриарх всея Грузии Илья II, традиционно освящающий первый рабочий день нового состава парламента, отказался прийти, сославшись на то, что должен присутствовать на службе в храме. [4] Тем самым продемонстрировал свою позицию относительно происходящего политического процесса. Продолжая разговор о Грузии, следует отметить наличие конфликтности в отношениях между двумя конфессиями на её территории – Грузинской церковью и Армянской церковью.

В Украине с начала девяностых годов продолжаются разногласия между православными конфессиями в лице Украинской православной церкви Московского патриархата и Украинской православной церкви Киевского патриархата. Во время «майдана» 2014 года, Украинская православная церковь Киевского патриархата наряду с Греко – и римо-католиками, выступила в поддержку протестующих и оппозиции. Более того, здания церквей использовались в качестве баз, пунктов отдыха и обогрева. Храмы используются и для мобилизации протестующих. Так, во время очередной попытки штурма майдана в ночь с 10 на 11 декабря монахи Михайловского собора ударили в колокола. [5]

Межконфессиональные отношения в структуре современного общества играют весьма заметную роль, что обусловленно высокой степенью их интеграции в социальные процессы. Большое опасение вызывает использование конфликтогенного потенциала межконфессиональных отношений в построении глобальными политическим центрами своей геополитической стратегии развития.

 

Список литературы:

  1. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Ивано-Франковск «Ист-Вью», 2002. – 352 с.
  2. Грузия в ноябре 2003 года: Революция роз // Интернет-СМИ "КАВКАЗСКИЙ УЗЕЛ" – [Электронный ресурс] – URL: http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/47312/ (дата обращения 03.11.2017)
  3. Крылов А.В. Роль религиозного фактора в «Арабской весне» – Вестник МГИМО, №4 (31) // Москва: Федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение высшего профессионального образования "Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации", 2013. 43 – 51.
  4. Степанова Е. ИГИЛ и транснациональный исламистский терроризм // Пути к миру и безопасности. декабрь 2014. № 2(47). С. 13–27.
  5. Церкви вышли на майдан  // Независимая газета – [Электронный ресурс] – URL: http://www.ng.ru/events/2013-12-18/3_maidan.html (дата обращения 03.11.2017)
  6. Huntington, Samuel P. The Clash of Civilizations? — Foreign Affairs, Vol. 72.- № 3.- Summer 1993.- РР. 22-49.
  7. Durkheim, E. The Elementary Forms of Religious Life. A Study in religious Sociology // Illinois: The Free Press, 1947.
Проголосовать за статью
Конференция завершена
Эта статья набрала 0 голосов
Дипломы участников
Диплом лауреата
отправлен участнику

Оставить комментарий

Форма обратной связи о взаимодействии с сайтом
CAPTCHA
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.