ЛИТЕРАТУРНАЯ ЗАПИСЬ КАК АБСОЛЮТНЫЙ СУБЪЕКТИВНЫЙ СПОСОБ В ЖУРНАЛИСТИКЕ

Существованию объективности в журналистике препятствуют само понятие объективности как независимости от субъекта, наличие в языке лингвистического модуса и определенных уровней модальности в журналистском тексте [1], контекстуальность языка и коммуникации между журналистом и рецепиентом, а также вещность и экстенсиональность слов[2]. Также стоит учитывать наличие контекста СМИ, автора материала и трактовки реципиентом, которые позволяют журналистскому материалу обрастать новыми субъективированными взглядами. Субъективность затрагивает не только текст в журналистике, но и визуальные приёмы передачи информации: контекстности прочтения также подвержены фотография и видео [3]. В конечном счёте, если говорить об объективности в журналистике, контекстуальность не позволяет игнорировать такие субъекты как журналист, реципиент и СМИ, а значит, объективность здесь недостижима по определению.

В современных медиа можно заметить существенную тенденцию к использованию жанра литературной записи, которая иногда становится информационной политикой онлайн-изданий — среди них, к примеру, самиздат «Батенька, да Вы трансформер» [4]. Большинство материалов, написанных в литературной записи, принадлежат к художественно-публицистическим жанрам, поэтому она была выбрана для анализа в курсовой работе: литературная запись подразумевает минимализацию журналистской деятельности, в ней он становится каналом передачи реальной житейской истории некоторого носителя опыта, который и является субъектом в написании журналистского материала. Журналист выступает лишь в роли корректора, он не имеет права ни на введение какой-либо собственной информации, ни даже на малейшее изменение эмоционального характера речи говорящего — словом, он представлен просто каналом передачи информации в максимуме, корректором этой информации в допустимых для него рамках и, конечно, своеобразной «пишущей рукой», которая стенографирует речь субъекта житейского опыта. Журналист в идеале не может даже использовать лид или бэкграунд для публикации материала, представленного в литературной записи.

Если рассматривать литературную запись как особую информационную политику изданий, стоит отметить, что все публикуемые в таком СМИ материалы являются прямой речью носителей опыта. Политика изданий как правило подразумевает раскрытие острых социальных тем через реальные истории, тем самым представляя глубоко личный взгляд на сложившиеся проблемы современного общества, что искореняет журналистские отрешенность и циничность в освещении той или иной проблемы. Литературная запись даёт получателю информации глубокий субъективный взгляд изнутри.

Поскольку литературная запись глубоко субъективирована, её нельзя отнести к категории журналистики факта, однако к ней нет каких-либо чётких структурно-содержательных требований, так как живая речь рассказчика не поддается журналистскому структурированию, запрещено всякое вмешательство, которое будет диктовать, будет она сухой фактической или наполненной личным мнением. Исходя из непредсказуемости речи носителя опыта нельзя так же отнести литературную запись как жанр в категорию журналистики мнений. В конечном итоге, литературная запись считается, во-первых, скорее журналистским способом, во-вторых, не поддается классификации и существует вне устоявшейся дихотомии.

Главная особенность литературной записи состоит в том, что в случае, когда материал, написанный в литературной записи, носит преимущественно новостной характер, он тем не менее не конфликтует с заключением о невозможности достижения объективности в новостной журналистике, но активно коррелирует с ним. Интересно то, что литературная запись как абсолютно субъективный метод написания журналистского материала вполне может приспосабливаться под новостную журналистику. Преследуя цель в первую очередь рассказать о состоявшемся факте, это можно сделать также с использованием литературной записи через безоценочный рассказ участника события. Таким образом, материал будет условно принадлежать журналистике факта, но являться глубоко субъективным. Благодаря этой особенности мы и рассматриваем литературную запись в качестве предмета исследования.

Для того чтобы выяснить, действительно ли не существует конфликта субъективного и объективного в литературной записи, проанализируем её как журналистский метод по итогам проведенного исследования: по критериям лингвистической модальности, контекстуальности, экстенсиональности слов и понятия «объективность».

Таблица 1.

Литературная запись как субъективированный жанр

Итак, можно заключить, что литературная запись как крайне субъективный метод написания журналистского материала, очевидно, не конфликтует с основными аргументами исследования объективности. Это значит, что являясь субъективной, литературная запись теоретически может носить новостной характер без каких-либо противоречий.

При исследовании субъекта в литературной записи стало ясно, что журналисту отведена роль корректора, то есть он не принимает активного участия в составлении материала. Субъектом скорее является носитель опыта, непосредственный автор, чья роль так же нуждается в анализе.

Список литературы:

1. Логический анализ языка: Знание и мнение. Сб. науч. тр. / АН СССР. Ин-т языкознания; Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. — М.: Наука, 1988.
2. Агаев Р.Б. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ПОВОРОТ И ОБЪЕКТИВНОСТЬ В ЖУРНАЛИСТИКЕ // Научное сообщество студентов: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: сб. ст. по мат. XLI междунар. студ. науч.-практ. конф. № 6(41).
3. Барт Ролан. Фотографическое сообщение. // Третий смысл. М.: Ад Маргинем Пресс. 2015. С. 5-27.
4. Батенька, да Вы трансформер. [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://batenka.ru (дата обращения 01.08.2018).