ТРАНСФОРМАЦИЯ ОБРАЗА ШЕКСПИРОВСКОЙ ДАНИИ В ПЬЕСЕ Н. ЙОРДАНОВА «УБИЙСТВО ГОНЗАГО»

Характерной чертой литературы второй половины XX века стало стремление к переосмыслению и интерпретации произведений мировой классики. Шекспировская трагедия «Гамлет, принц датский» оказалась одной из самых широко интерпретируемых произведений в модернистской и постмодернистской литературе. Шекспир создал своеобразную универсальную модель, которая в зависимости от индивидуального авторского наполнения, времени и места своего создания способна вмещать в себя каждый раз новые смыслы, призванные ставить и разрешать вопросы вневременного характера.

В 1990 году к шекспировской трагедии обращается болгарский поэт, прозаик и переводчик Недялко Йорданов в пьесе «Убийство Гонзаго», главными героями которой становятся второстепенные шекспировские персонажи — труппа бродячих актеров. Своеобразную трактовку в пьесе получает образ шекспировской Дании. Осмысление образа датского королевства в шекспировской трагедии происходит на философском уровне: Дания представляется Гамлету тюрьмой, ореховой скорлупой и в тоже время — частью всеобщей тюрьмы — мира. Н. Йорданов, переосмысляя в своей пьесе образы шекспировских героев: Полония, Горацио, отчасти Клавдия, — превращает Данию в арену борьбы различных политических сил за власть.

Власть в королевстве принадлежит Клавдию. Он подобно шекспировскому персонажу жесток, своеволен и подозрителен, поэтому в Эльсиноре царит атмосфера притворства, наушничества и доносительства. Король труслив: вместо шута он держит при себе Палача. «Умный король всегда имел шута, который его публично осмеивал. Сейчас это место свободно» — иронизирует Бенволио [3]. При новом короле, по словам Полония, весь двор превратился в шутов, что позволяет Клавдию держать всех в повиновении. Король ведет свою политическую игру: он с помощью таких приближенных, как его первый советник Полоний, расчищает себе дорогу к трону, а затем делает все, чтобы сохранить власть. Клавдий Йорданова, в отличие от шекспировского персонажа, не терзается сомнениями в содеянном убийстве, кроме того на его совести множество преступлений. Таким образом, фигурой короля, его личными качествами задается атмосфера продажности, предательства, сластолюбия, деспотизма и бесчеловечности, определяющая основные черты образа Дании в пьесе.

Шекспировский преуспевающий царедворец Полоний из льстивого, услужливого придворного, по-житейски мудрого и заботливого отца, в пьесе Н. Йорданова превращается во властолюбивого политического игрока, усилия которого направлены на овладение троном Дании. Он понимает, что место первого советника короля остается за ним до тех пор, пока Клавдий не расправится с Гамлетом, после чего Полония постигнет судьба советников прежнего короля, которых он же объявил агентами Фортинбраса. Поэтому в политической игре Полоний, притворяясь слугой короля, играет за себя, рассчитывая на взаимное истребление Клавдия и Гамлета, что обеспечит его детям блестящее будущее: Лаэрт станет датским королем, а Офелия - женой Фортинбраса, королевой Норвегии. Успешности продолжения начатой Полонием политической игры способствует заключение союза с Горацио, таким же тонким политическим игроком, как и он сам. Горацио, подобно ему стремится к власти, что может осуществиться только при короле Гамлете, поэтому он вынужден играть роль союзника принца. Полоний и Горацио уверены, что государством управляет не король, а его советники, поэтому принц и Клавдий для них только пешки, чьи судьбы не интересуют игроков. Однако союз Полония и Горацио распадается сразу же, после осуществления гамлетовской «мышеловки», поскольку оба они придерживаются одного жизненного принципа: «У каждого человека на этом свете есть только один друг — он сам» [3]. Таким образом, шекспировский трагический конфликт между Гамлетом и Клавдием, в пьесе Йорданова отодвигается на второй план, уступая место политической борьбе короля, его первого советника и Горацио за власть. Принципиально важно неучастие Гамлета в этой борьбе, что соответствует шекспировской трагедии, где столкновение Гамлета с Клавдием осмысливается как противостояние «расшатавшемуся» веку, восстановить который был призван принц.

Знаковой в пьесе Н. Йорданова становится фигура дворцового Палача, служащего государству в лице короля, и в тоже время, пользующегося почти неограниченной властью над судьбами заключенных. Палач, в отличие от Клавдия, Полония и Горацио не участвует в борьбе за власть, поскольку она по-настоящему ему принадлежит. Опыт палача подсказывает ему, что когда-нибудь в его тюрьму попадут и первый королевский советник, и Горацио, и сам король, поскольку короли, советники, друзья непрестанно переменяются, а должность палача остается всегда за ним. Под влиянием существующих порядков в сознании Палача происходит деформация понятий виновности–безвинности, правды и лжи. Вследствие этого главный его принцип: «кто прощает виновных, тот осуждает невинных» [3], — верный по своей сути, поскольку правосудие, исполнителем которого является Палач, должно быть справедливо и неподкупно, реализуется в противоположной задаче: «не верить, а добиваться правды… той, что полезна для государства» [3]. Роль дворцового палача функционально близка роли первого королевского советника: они оба являются «винтиками» жесточайшего механизма государственного управления Данией. Такие служители, как Палач и Полоний, всегда готовые избавить государство от неугодных ему людей, необходимы коронованным особам во все времена. Подобно дворцовому палачу, первый советник, знает, какая правда приемлема для короля и государства, а какую правду лучше избегать, чтобы оставаться приближенным к трону при любом короле. Но, в отличие от Палача, для которого благо государства превыше личных интересов, Полоний во всем руководствуется собственной выгодой.

Итак, с помощью введения в пьесу образа дворцового Палача — персонажа, незадействованного в трагедии Шекспира, а также через шекспировские образы Клавдия, Полония и Горацио, получивших своеобразную интерпретацию в «Убийстве Гонзаго», Йорданов характеризует государственный строй Дании, отличающийся жестокостью и несправедливостью законов, искажением морально-нравственные понятий человека. Кроме того, образ деспотичного, беспощадного короля, безраздельно властвующего над Данией, близок образу Палача, владычествующего над тюремным подземельем Эльсинора. Таким образом, следуя за Шекспиром в описании атмосферы, царящей в датском государстве, Йорданов воплощает гамлетовскую метафору Дании-тюрьмы в конкретный образ мрачного подземелья королевского замка, где пытают актеров в финале пьесы. В йордановской Дании только роль палача, которую в тот или иной момент примеряют на себя и король, и его советник, и Горацио, законна и неопровержима. И даже Гамлет в шекспировской трагедии играет эту роль, пытаясь восстановить справедливость, что подтверждает тождественность кризисного состояния веков, изображенных в пьесах двух представителей различных национальностей и временных периодов. В тоже время реальность, изображенная в пьесе «Убийство Гонзаго» через образ Дании, политизируется писателем, приближается к современному состоянию общества.

Список литературы:

1. Аникст А.А. Гамлет //Творчество Шекспира. — М.: ГИХЛ, 1963. — 373‑403 с.
2. Гайдин Б. Н. Вечные образы как константы культуры (интерпретация «гамлетовского вопроса»): Автореф. дис. канд. филос. наук, спец. 09.00.13 / науч. рук. дфн, проф. Вл. А. Луков. — М., 2009. — 17 с.
3. Затонский Д. Художественные ориентиры XX века. — М.: Советский писатель, 1988. — 208‑236 с.
4. Йорданов Недялко. Убийство Гонзаго.//Украинский Шекспировский портал [электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http:shakespeare.zp.ua
5. Пуришев Б.И. Литература эпохи Возрождения: курс лекций — М.: Высшая школа, 1986. – Гл. 13 — 17. 251 — 352 с.
6. Шекспир У. Гамлет, принц датский./пер.М.Лозинский//Собрание Сочинений. — М.: Кристалл. 1996. — 5‑181 с.