ПРОБЛЕМА ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО И ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОСМЫСЛЕНИЯ РОЛИ И СУДЬБЫ ЖЕНЩИН В ВОЙНЕ

Когда мы слышим слово «война», какие образы всплывают у нас в голове, какие лица? Миллионы лиц, одновременно одинаковых и разных, а среди них – женские. И стоят они, наравне с мужскими. Но война почему-то, была у них разная. И описывают они ее по-разному. Мужчины, женщины и третьи лица. Мы знаем о войне из учебников истории и из художественной литературы. Многие читали взахлеб, одну за другой военные книги, и восхищались мужеством и отвагой ее героев. Существуют тысячи историй о мужчинах, которые прошли войну и остались живы, о славе и доблести. Истории женщин же можно пересчитать по пальцам. «Мужская» война, не считалась с женщинами, не смотрела на них, как на равных. Без слов ясно, война – дело не женское, но воевали все: и женщины и мужчины. Только вот о первых, не говорят отчего-то.

Когда война закончилась, женщины, пришедшие с фронта молчали, вернее, предпочитали молчать. Хотя многим хотелось говорить, хотелось выговориться, рассказать – душа болела. Кто говорит, того не слушали, кого-то молчать просили родные и так каждая оставляла войну глубоко в себе. Когда мир чествовал одних героев, другие старались вернуться к «привычной» жизни. И только спустя десятилетия они заговорили. Или, точнее будет сказать, нашелся тот, кому они могли высказаться, кому могли доверить искалеченные души и сами довериться. Говорить было тяжело, потому что вспоминать страшно, но они говорили, а слушатели их, кажется, с каждым записанным словом лечили больные души.

Настоящим откровением, невиданным раньше взглядом на войну, стала книга Светланы Алексиевич « У войны не женское лицо». Алексиевич собирала женские голоса и воспоминания, в надежде показать войну совершенно другой и, кажется, еще страшнее, чем привык видеть ее обыватель. На протяжении многих лет писательница ездила по стране в поисках женщин, прошедших войну и по крупицам узнавала то, какой та была для них. Работа была не из легких. Собирая материал для будущей книги, Светлана Алексиевич столкнулась с очень многими трудностями. Первой и, наверное, основной проблемой стало то, что многие просто отказывались говорить. Боялись возвращаться в то время, боялись вспоминать. Ведь у женщин, не так, как у мужчин, они воспринимают все по-другому, на уровне чувств и эмоций, и именно поэтому война у них была совершенно другой, они чувствовали ее иначе, и внутри она засела намного глубже. Порой, приходилось не просто слушать, а вслушиваться, заслуживать доверие и вместе с ними, весь этот ужас проходить заново. Работая над книгой, главной целью Алексиевич было не просто написать еще одну историю о войне, а заставить проникнуться ей и взглянуть на нее по-новому. Она много раз вычитывала материал, что-то убирала сама, что-то запрещалось цензурой. В самом начале своего пути книга была запрещена к печати. Цензоры пояснили: « Вы показываете грязь войны. Нижнее белье. У вас наша Победа страшная…». Алексиевич не интересовала идея «Великой Победы», идея героизма, «великие» идеи. Ей была интересна правда и настоящая, бросающая в дрожь история маленького человека. А таких она услышала и собрала достаточно. «У войны не женское лицо» - документально-очерковая книга, в которой собраны рассказы женщин, чувствовавших в Великой Отечественной войне. Она построена, как дневник писательницы о том, как создавалась книга и является отчасти биографичной. Мы также видим в ней диалоги, рассказы и воспоминания. Она удивительна тем, что записана одной рукой, но звучит тысячами голосов самых разных женщин, историю каждой их которых вы переживаете вместе с ними. Книга – документальная и оттого, очень тяжелая. Она отличается от военной прозы, к которой со школьной скамьи так привык читатель. В ней нет ни капли художества, нет выдумки и красивых оборотов речи. Есть правда, робкая и ничем не прикрытая, и это создает всю уникальность нелегкой работы Алексиевич. Наверное, читатель впервые видит войну в книге другими глазами и женщин в этой самой войне он видит иначе. В них не было робости и сомнения, они резали косы, оставляли семьи и среди ночи уходили на фронт, чтобы их было нельзя забрать и остановить. С трудом и упорством они осваивали профессии, не созданные для женщин, и превосходили в них мужчин. Да, они были жалостливее, и убивать им давалось сложнее. Но лишь от того, что женщине инстинктивно противоречит убийство. В первую очередь по тому, что женщина – будущая мать, ей буквально начертано создавать жизнь, а не отбирать ее. Тем не менее, пересилив себя, они справлялись и с этим. В плане восприятия женская война была страшнее, но если попросить описать ее цветами, у всех она будет одинакова серая, с ненавистными красными пятнами. Слушая истории этих женщин, невольно проникаясь ими и становясь участниками тех событий, ты понимаешь лишь одно – страшнее, чем война ничего быть не может. И вы жалеете друг друга: рассказчики и читатели, думая, фактически об одном «как хорошо, что вы эту войну не видели» и «как жаль, что вы прошли ее целиком».

Какой была женщина? Она творила невозможное, она превосходила себя. Такие разные истории и судьбы. Настолько сильными и самоотверженными могут быть только женщины. Это ни с чем несравнимое умение посветить чему-то всю себя целиком и остаться собой. Умение увидеть, преодолеть и остаться женщиной. Отдать все, но сохранить душу – светлую и трепетную. Не дать очерстветь ей и вымереть. Они впускали в нее войну, прятали ее за шинелями, разрывающуюся от боли и жалости, но никому не показывали. Это намного смелее, чем всю отвагу собрать в кулак. Защитить то, что по-настоящему тебе дорого и не растерять в этом всем себя. Такими мы видим женщин на страницах книг: настоящих и безрассудных, отважных и трепетных, отчаянных, независимых и непонятых.

Война не имеет лиц, не имеет марок и ярлыков, она берет из этого начало. А перед ней и во время нее – все равны. И о том, как важно видеть сквозь все это и говорит тысячами голосов книга не о войне, а о людях, маленьких людях в условиях этой войны.

Роман С. Алексиевич относится к «жанру» вербатим, который представляет собой создания текста, путем монтажа дословно записанной речи. Тем не менее, этот термин чаще относят к документальным пьесам и спектаклям, нежели романам, состоящих их реальных событий. Для вербатима характерна особенная стилистика, композиция и лингвистические приемы в тексте. Например, такие как диалоги, которые мы можем наблюдать в романе голосов «У войны не женское лицо». Произведение можно отнести к документальному жанру еще по ряду критериев, которые интерпретируются как произведения зрелищного искусства, содержащего шокирующие элементы, касающиеся социально окрашенной реальности, наполненные нестандартными синтаксисами речи, являющимися этически и морально неравнодушными. Главным признаком документальности в романе является необычная жизненная история, разговор о ней, ряд воспоминаний. Одним словом: документальность в романе – это наличие реального происшествия, на котором строится произведение. Существует два вида документальности в литературе: чистые ( первичные) и сложные ( вторичные). К первичным можно отнести мемуары, письма или дневники. К вторичным же или сложным – документальный роман, повесть и невыдуманный рассказ.

Таким образом, рассматривая критерии документальности, роман С. Алексиевич можно отнести, и относят к документально-публицистическому жанру. Ее произведение не только несет глубокую и ярко окрашенную социальную реальность, но и не один рассказ от тысячи лиц, переживших самое страшное время, как в своих жизнях, так и в жизни огромной многомиллионной страны.

Список литературы:

1. Алексиевич С. У войны не женское лицо. Электронный источник. Код доступа: https://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=1&ved=0ahUKEwi6z4rEjvjLAhXE8ywKHVvtCrIQFggbMAA&url=http%3A%2F%2Flib.ru%2FNEWPROZA%2FALEKSIEWICH%2Fzhensk.txt&usg=AFQjCNEeqHGrfwGuSwNv0G-qe-jDn_xSig&bvm=bv.118443451,d.bGg (дата обращения: 25.03.2016).