ПЕЧЕНЬ КАК САКРАЛЬНО-ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КОНЦЕПТ

Современная лингвистика антропокосмоцентрична (В. И. Постовалова), т. е. обращена к изучению специфики вербализации концептов духовно-сакральной сферы человека. Соответствующий концептосфере религия религиозный дискурс организован вокруг комплексного эмоционального концепта вера [См. 9, с. 5–19] или религиозное чувство. Немецкий теолог Р. Отто (Священное, 1917) основным источником религии считал соприкосновение с Сакральным, порождающие два рода переживаний: misterium tremendum (чувство внушающей трепет тайны – Совершенно Иного) – страх, трепет, благоговение перед чем-то во всем нас превосходящим, могущественным и непредсказуемым, и fascinans (лат. fascino – зачаровывать, завораживать), переживание притяжения, очарования, восхищения [См. 15].

Подобное толкование термина религия встречается и у служителя Православной церкви в Америке, протопресвитера Александра Шмемана: «…Чудесная (здесь и далее в примерах – курсив и подчёркивание наши. – А. А., Н. В.) связь всего со всем, эта возможность во всем увидеть другое, …способность к полной самоотдаче и слиянию, …внутреннее открытие, …доверие ко всему – …всё это и есть суть религиозного опыта, …чувство Божественной глубины, …красоты, …сущности всего, это и есть непосредственный опыт Бога, наполняющий всё во всем!...Само слово религия по-латыни означает «связь». Религия…есть … свет, льющийся из всего, но потому и всё освещающий; …опыт присутствия во всем, за всем и надо всем той, последней реальности, без которой ничто не имеет никакого смысла» [13, с. 251].

Другими словами, сакральный концепт отражает специфику комплексного эмоционального переживания человеком Встречи с Богом. Обобщение различных определений и толкований терминов концепт (Ю. С. Степанов, С. Г. Воркачев, В. И. Карасик и др.) и эмоциональный концепт (В. И. Шаховский, Н. В. Дорофеева) позволяет представить последний как ментальную единицу, выполняющую функцию метапсихической регуляции и отражающую в языке многовековой опыт интроспекции этноса в виде общеуниверсальных и культурноспецифических представлений об эмоциональных переживаниях.

По мнению К. Вульфа, «предпосылку человеческого самосознания» [3, 92] создаёт «восприятие собственной актуальности в чувственной реакции» [там же], которое устанавливает связь тела с миром, поэтому, естественно, возникает вопрос о возможности отнесения телесно-ориентированных концептов к разряду сакрально-эмоциональных. Для ответа на него рассмотрим соматический концепт печень [6].

В древнем переводе Библии (Псалом VII, стих 5) данный концепт отождествлялся с концептом жизнь: Пусть враг преследует душу мою и настигнет, пусть втопчет в землю печень мою [Цит. по 17]. Средоточие жизни в человеческом организме печень олицетворяла также в гомеровских представлениях [11]. Такое семантическое тождество наблюдается и в этимологии соответствующего номинанта в современных германских языках, например, немецком (leben-leber-leib) и английском (live-liver-life).

В лингвокультурах фарси, урду, хинди гбайя печень выступает источником чувств. Угбинское словосочетание dí sèè (счастье) означает хорошая печень, а dáng sèè (недовольство) – плохая печень; глагол ʔáá sèè (завидовать) дословно можно перевести как помещать в печень. Кроме того, в языке гбайя печень связана с понятием центра [там же]. В русском языке печень также олицетворяет средоточие чувственно-мыслительной деятельности, интенсивных эмоциональных переживаний и источник интуиции: дойти до печёнок, печёнки трясутся у кого-л., влезать/ влезть в печёнки кому-л., чувствовать/ чуять печёнкой, всеми печёнками вперёд [См. 6, с. 29].

В некоторых языках обозначение печени служит для выражения положительных эмоций: нежности (в словосочетании урду джан э джигар (дословно: сила моей печени) и восхищения (в персидском сленге джигар может обозначать красивого человека или предмет желаний) [11]. Номинанты печени используются и для обозначения положительных нравственных категорий: добра (в алтайских языках печень – инструмент его совершения), чести (в иврите номинант печени омонимичен и омографичен соответствующей лексеме), храбрости (то же наблюдается и в зулусском языке) [См. 11; 17].  А в английском языке, напротив, печень связана с антонимичным последнему концептом трусость: lily/ white liver – трусость, малодушие; liver-hearted /lily-livered, liver-lipped – бледный от страха и немощный [6, с. 29]. Кроме того, в английском языке номинант печени передаёт значение подлости – liver-faced (низкий, подлый) и уничижения – chopped liver (ничтожество, пустое место) [там же].

На протяжении человеческой истории печень использовалась в различных сакральных ритуалах. Так, древние народы Средиземноморья и Ближнего Востока обращались к гепатоскопии – гадании на печени овец и других животных [4, с. 146; 7; 11; 12]. В XXI книге Пророка Иезекиля описывается обращение вавилонского царя к жрецам, практикующим гепатоскопию, с целью выяснения успеха войны против Иерусалима: Потому что царь Вавилонский остановился на распутье, при начале двух дорог, для гадания трясет стрелы, вопрошает терафимов, рассматривает печень [1].

В эпосах разных народов из печени рождались богатыри, сказки описывали сакральный ритуал поедания печени ребёнка родителями с целью присоединения к роду, а родство по печени расценивалось как родство по крови [17]. Так, в казахском языке печень обозначается словом "бауыр". Этим же словом (слова-омонимы) казахи именуют родного и близкого человека [11]. Очень распространено обращение "бауырым" (мой родной), как правило, по отношению к человеку, младшему по возрасту. Так могут называть не только родственника, но и незнакомого человека мужского пола. Казахи используют этот вокатив при общении, чтобы подчеркнуть степень близости по отношению к земляку, представителю своего рода и т.п. В казахской ономастике есть даже мужское имя Бауыржан (родная душа, в русском варианте его иногда пишут как Бауржан). К примеру, такое имя носил Герой Советского Союза, Народный герой Казахстана  Бауыржан Момышулы, панфиловец, командир батальона, участвовавший в Обороне Москвы в 1941 году [там же].

Другой сакральный ритуал – поедание печени противника, наряду с другими частями тела – глаз, сердца, мозга или употреблением крови, в которых предполагалась «жизненная или одушевляющая тело сила» [8], основывался на представлении, что «съедением врага последний совершенно уничтожается, или что его дух переходит в дух его победителя, даёт ему новую силу и храбрость» [там же]. Данный ритуал использовался с целью выражения слепой ярости.

В качестве генератора отрицательных эмоций (гнева, зависти и жадности) печень рассматривал Платон. В Талмуде печень считалась источником злобы, а желчный пузырь – источником противодействия ей [там же]. В библейском дискурсе номинант печени также применяется для выражения чувства глубокой скорби, тоски и отчаяния [1]: Истощились от слез глаза мои, волнуется во мне внутренность моя, изливается на землю печень моя от гибели дщери народа моего, когда дети и грудные младенцы умирают от голода среди городских улиц (Плач Иерем. 2: 11). Подобная смысловая связь наблюдается и в лингвокультуре тувинских шаманов: Моя аорта, моя печень высохли, как змея в ложбине…[17]. В арабском и тувинском языках существительные со значением заболеваний печени применяются для обозначения отрицательных эмоций [там же].

В русском языке номинанты печень/печёнка/печёнки, по-видимому, этимологически связанные с глаголом печь (передающим ощущение жгучей боли) и существительным печаль, употребляются в выражениях, также обозначающих негативно окрашенных переживаний – сильного раздражения, гнева, мрачного настроения, досады: всеми печёнками, въедаться/ въесться в печёнки кому-л., говорить печёнкой, дойти до печёнок, достать до печени/ печёнок , засесть в печёнках у кого-л., лезть в печёнку к ком-л., сидеть в печёнках у кого-л., проесть печёнки кому-л, за печенку берет; Прострели в печёнку кого!, Туды тебя (вас, его и пр.) в печёнку!, Не гневайся/ сердись, печенку испортишь [См. 6, с. 29]. В английском языке от номинанта печени liver происходят лексемы, также объективирующие концепт раздражение: это прилагательное liverish (желчный, раздражительный, язвительный) и существительное liverishness (желчность; недоброжелательство; предвзятость) [там же].

В кавказских языках концепт печень соотносится с концептами орёл, душа и мечта, что отражает смысл древнего погребального ритуала вывешивать на дерево покойника с целью перемещения его души из печени в тело склевывающей плоть птицы [там же]. Этот обряд кавказских горцев был по-своему интерпретирован древними греками в мифе о титане Прометее. Последний, как известно, нанёс оскорбление верховному божеству Зевсу тем, что, во-первых, научил людей приносить в жертву только бёдра животных, а, во-вторых, похитил от солнечной колесницы огонь и тайно пронес его на землю в дудочке [См. 2, с. 131; 10, с. 88–91; 16, с.168–171]. В наказание глава Олимпа приказал приковать ослушника к скале, а орлу смерти – ежедневно клевать и терзать его печень, которая за ночь вырастает снова.

Как описывает Н. А. Кун, потоками льётся кровь, чёрными сгустками застывает она у подножия скал, разлагается на солнце и невыносимым смрадом заражает воздух. Каждое утро прилетает орёл и вновь принимается за свою кровавую трапезу. За ночь заживают раны и вновь вырастает печень, чтобы дать новую пищу орлу. Годы, века длятся эти муки. Истомился могучий титан Прометей… [10, с. 95].

По мнению богослова XX века Т. И. Буткевича, Прометей «собственно не умирает, но его страдания, как и страдания всего человечества, продолжаются в течение многих тысячелетий» [2, с. 133]. За своё «презрение богов и оскорбление Зевса» [там же] первый человек осужден «не умереть окончательно, а только постоянно замирать под тяжестию невыносимых мучений и скорбей [там же]. В приведённых контекстах наблюдается смысловое сближение концепта печень с концептами грех, грехопадение и потерянный рай.

Другими словами, посредством печени человек чувствует свой разрыв с «внутренним, таинственным, живым, нравственным, благодатным союзом» [14, с. 8–9] с Богом, который «лишает его Своего благорасположения и изгоняет…из Рая в долину плача (юдоль плачевная) [там же].

Такой глубокий внутренний разлад и ощущаемые печенью боль и острая тоска показаны и в современном русском рок-дискурсе: День прошёл и всё,/ Никого нет виноватых. / Всё, что без неё/ Оказалось вне понятий,/ Дружба – это крест,/ Даже если друг скосячит,/ Водка – наше всё,/Если б нам на всё плевать, но/ Печень все сломала,/ Печень так бухала./ Много, очень много…/ Печень – задолбала! Текила с утра – / Это значит, что ты одинок./ Последний звонок…/ Кричал телефон год назад./ И что тебе жизнь?/ Ожиданье и пока!/ Чего же ты ждешь,/ Текилу с утра / Или просто звонка? [5].

В данной композиции в исполнении Г. Самойлова концепт печень отождествляется с сакрально-соматическим концептом сердце, что, кстати сказать, характерно для греческого языка, где обозначения данных двух органов синонимичны [17]: Сердце все сломало,/ Сердце так любило./ Больно и так мало/ Сердце – задолбало!/ Печень все сломала,/ Печень так бухала./ Много, очень много…/ Печень – задолбала! Сердце все сломало,/ Сердце так любило./ Больно и так мало…/ Сердце – задолбало! [5].

Таким образом, в различных лингвокультурах соматический концепт печень воспринимается как средоточие эмоциональных переживаний человека при встрече с иномирием, что позволяет его с полным правом отнести к разряду сакрально-эмоциональных ментальных сущностей.

Список литературы:

1. Библия онлайн [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https: //www.bibleonline.ru/ (дата обращения: 14.04.2016).
2. Буткевич Т., прот. Зло, его сущность и происхождение. Том 1. М.: Пролог, 2007. – 314 с.
3. Вульф К. Антропология: История, культура, философия / Пер. с нем. Г. Хайдаровой. СПб: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2008. – 280 с.
4. Гадание // Библейская энциклопедия. Трудъ и изданiе Архимандрита Никифора. Korntal: Licht im Osten, 1989. – С. 146.
5. Глеб Самойлов & The Matrixx. Сердце и Печен: текст песни [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://lyricsworld.ru/Gleb-Samoylov-The-Matrixx/Serdce-i-Pechen-265564.html (дата обращения: 14.04.2016).
6. Дикун (Дорофеева) Н. В. Метафорическое поле соматического концепта ПЕЧЕНЬ/LIVER в русской и английской языковых картинах мира // Вестник ПГЛУ, 2014. №3. Пятигорск, 2014. – С. 27–31.
7. История гепатологии [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://www.rsls.ru/about/hepatology-history/ (дата обращения: 15.04.2016).
8. Каннибализм [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/ Каннибализм (дата обращения: 14.04.2016).
9. Карасик В. И. Религиозный дискурс. // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Волгоград: Перемена, 1999. – С. 5–19.
10. Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. Йошкар-Ола: Марийский полиграфическо-издательский комбинат, 1998. – 494 с.
11. Печень [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/ Печень (дата обращения: 14.04.2016).
12. Печень из Пьяченцы [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://otvet.mail.ru/question/96109340 (дата обращения: 14.04.2016).
13. Протопресвитер Александр Шмеман. «Будьте как дети» // Тайна человека. Серия «Духовная библиотека». М.: Православное братство святого апостола Иоанна Богослова, 2008. – С. 246–252.
14. Смысл жизни человека. М.: Изд-во Московской Патриархии РПЦ, 2015. – 24 с.
15. Сорокина А.В. Роль концепта «Сакральное-Святое» в межкультурном диалоге [электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://www.idmedina.ru/books/materials/faizhanov/3/pedagog_sorokina.htm (дата обращения: 14.04.2016).
16. Чумаков С. Н. Мифологический язык литературы. Античная мифология в поэтических иллюстрациях. Словарь-хрестоматия. Краснодар: Педагог. об-во РФ: Краснодарское кр. отдел.; Кубанск. гос. ун-т, 1996. – 248 с.
17. Шевченко О. Печёночные хроники электронный ресурс] – Режим доступа. – URL: http://osa.ucoz.net/forum/43-1447-1 (дата обращения: 15.06.2016).