ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МИФОЛОГИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В СОВРЕМЕННЫХ ПОСТАНОВКАХ СКАЗОК-ОПЕР(НА ПРИМЕРЕ ОПЕР «СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ» И «СНЕГУРОЧКА», ПОСТАВЛЕННЫХ В САМАРСКОМ АКАДЕМИЧЕСКОМ ТЕАТРЕ ОПЕРЫ И БАЛЕТА)

Оперы Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане» по одноимённой сказке А. Пушкина (либретто В. Бельского) в постановке режиссёра И. Фадеева и «Снегурочка» по пьесе А. Островского (либретто Н. Римского-Корсакова) в постановке М. Панджавидзе проходят с аншлагом в Самарском театре оперы и балета.

Современная постановка значительно отличается не только от оригинальных произведений, но и от первых либретто и первых постановок конца XIX века. И дело не столько в использовании сегодня высоких технологий, позволяющих задействовать минимум декораций за счёт проецирования изображений, добавлять различные световые и искусственные шумовые эффекты. (Это, безусловно, привлекает современного юного зрителя, привыкшего к яркости, зрелищности, динамичности.) Изменяются в соответствии с нашей действительностью и смысловые оттенки в произведениях. Так, например, в постановках «Сказки о царе Салтане» конца XIX века в образе царя, глуповатого и незадачливого, была нескрываемая ирония, предвосхищавшая остро сатирическую направленность последующих сказочных опер Римского-Корсакова «Кащей Бессмертный» и «Золотой петушок». Сегодня акценты снова сменились, и в опере остался лишь мягкий лёгкий юмор, присущий и самой сказке Пушкина. Это изменение весьма закономерно.

Кроме того, современные режиссёры стремятся сделать постановки более адаптированными для детей: сводят к минимуму значение любовного конфликта и перенасыщают оперы мифологическими мотивами.

«Сказка о царе Салтане» у Пушкина и «Снегурочка» у Островского максимально, насколько это возможно для сказок, реалистичны. Мир сказок, с народными гуляньями, песнями, плясками, житейскими бытовыми заботами, схож с реальным миром, чудеса гармонично переплетаются с жизнью. Дед-Мороз, Весна-Красна, Снегурочка, Лель – больше обладающие чувствами и телесным обликом люди, нежели бесформенные стихии, а сватья баба Бабариха – обычная вредная ворчливая старуха, мешающая чужому счастью.

В современных постановках эти образы более мифологичны по сравнению с авторскими сказками. Так, Бабариха у А. Пушкина – второстепенный персонаж, лично практически не участвующий в конфликте. Единственные её слова – это рассказ о прекрасной царевне. В остальных случаях, она всегда упоминается вместе с сёстрами царицы: «А ткачиха с поварихой,/ С сватьей бабой Бабарихой…» [6, с. 628] В сказке мы не найдём портрета Бабарихи. Единственная фраза, которая даёт самое общее представления о ней, помещена в сцене со Шмелём-Гвидоном: «А царевич хоть и злится,/ Но жалеет он очей/ Старой бабушки своей» [6, с. 642].

В либретто В. Бельского Бабабариха принимает уже большее участие в конфликте. Она высказывает идею обмануть царя, подменить письма:  «Мы гонца к себе заманим,/ Обойдем его, обманем,/ Пивом пьяным напоим,/ Обобрать его велим». Сцена подмены письма у Бельского не прописана.

В современной постановке Бабариха не просто злая бабка, но колдунья, ведьма. Она творит зло не только собственными руками (именно она перенимает гонца и меняет письма), но и ворожбой.

Образ наполнен демоническими чертами. При ней обязательный волшебный предмет ведьм и колдунов – клюка. Навершие клюки представляет собой голову козла – животного, считавшегося спутником нечисти. Например, по легенде о сотворении людей Бог создал человека, а дьявол – козла [4, с. 107]. В некоторых мифах козёл является транспортным средством колдуний наряду с кошками и волками у колдунов [2, с. 51]. Кроме того, головной убор «сватьи» похож на рога, чем она напоминает знаменитую диснеевскую колдунью Малефисенту.

Когда Бабариха появляется на сцене и ворожит (т.е. рассказывает о том, как можно погубить царицу и царевича, переняв гонца, и  совершает активные движения руками в воздухе), гаснет свет, всё опускается во мрак, вокруг хаос. В виде спроецированного изображения на экране появляется луна. Луна по мифологическим представлениям, как правило, тоже связывается с отрицательным началом, составляя бинарную оппозицию с символом добра и света – солнцем [3, с. 321].

На экране появляется и волшебный помощник Бабарихи – хищная птица. Это также является одним из стандартных символов, атрибутов колдовства. Волшебные помощники сопровождают ведьм и колдунов во многих сказках, выполняя их поручения, приказания. Например, у той же Малефисенты роль помощника играет ворон Диаваль, приказания Бабы Яги выполняют Гуси-Лебеди.

Хищная птица парит вокруг Бабарихи, пока она «колдует». В завершении обряда она улетает выполнять поручение, и появляется снова, когда бочка с царевичем и царицей падает в море. Впоследствии зрители узнают, что это коршун-чародей, который нападает на царевну Лебедь. Гвидон убивает его своей стрелой.

Количество волшебных помощников Гвидона, белок, в этой постановке тоже магическое – три (в сказке Пушкина белка одна: «Белка песенки поет/ Да орешки все грызет…»). Число три играет большую роль в русском фольклоре. «Оно символизирует завершенность и полноту некоторой последовательности, имеющей начало, середину и конец, и чаще всего фигурирует в предписаниях трижды совершать то или иное магическое действие (обход, закрещивание, окуривание, произнесение заговора и др.)» [7, с. 23]. Это счастливое число, целостная числовая структура.

Музыкальная драматургия оперы «Снегурочка», по мнению Л. Бакановой, построена на постоянном балансировании между фантастикой и реальностью. В современной самарской постановке оперы, на мой взгляд, этот баланс нарушен. Многие образы также усиленно, подчёркнуто мифологизированы, введены дополнительные мифологические мотивы.

Дед-Мороз и Весна-Красна чужды всего человеческого, они полностью представляют собой стихии, силы природы. Они не выходят на сцену: на большой экран проецируются их лица, окружённые снежинками или листочками соответственно. Тогда как у А. Островского они не лишены человеческого вида. Дед-Мороз: «Я соболий треух на уши,/ Я оленью доху на плечи,/ Побрякушками пояс увешаю» [5, с. 371].

Их дочь  Снегурочка в новой постановке отделена от людей и своим внешним видом: у неё нет ни привычной светло-русой косы, ни русского сарафана. Вся она лёд и снег – всё на ней ярко-белое. У Островского: «Боярышня! Живая ли? Живая./ В тулупчике, в сапожках, в рукавичках» [5, с. 381] (берендеи о Снегурочке при первой встрече).

Лель в этой постановке тоже не обычный пастух, но и не воплощение духа любви. Это образ солнца и огня: огненно-рыжие волосы в форме пушистого круга, ярко-оранжевая полупрозрачная воздушная одежда. Именно ему народ поёт песню, обращаясь к Солнцу, через него прыгают во время весенних игр, от его лучей, всполохов, а не чувств гибнет Снегурочка.

Современный самарский арт-критик Сергей Баландин так комментирует постановку: «Сама попытка переадресовать взрослую оперу с любовными треугольниками, детской аудитории кажется неудачной. В народных сказках, понятным младшим школьникам, нет любви, в них жены мужьям достаются. А «Снегурочка» Островского и Римского-Корсакова – о страсти, о готовности отдаться и погибнуть. Недаром Лель в либретто поет Снегурочке: «Учись любить и знай, что Лелю не детская любовь нужна». Впрочем, эти слова из оперы тоже выкинули» [1].

Таким образом, можно сделать вывод, что режиссёры современных постановок опер активно обращаются к мифологии и фольклору, дополняя и часто перенасыщая ими произведения. Однако это, на мой взгляд, ведёт к затруднениям в понимании постановки массовым зрителем, в особенности детской аудиторией, на которую они и рассчитаны.

Список литературы:

1. Баландин С. В Самарской опере поставили «Снегурочку»// Официальный сайт Самарского академического театра оперы и балета. — Режим доступа. — URL: http://opera-samara.net/Pressa/art2007.html (дата обращения 15.03.2016).
2. Мадлевская Е.Л., Эриашвили Н.Д., Павловский В.П. Русская мифология. Энциклопедия. М.: ЭКСМО, 2008. – 1250 с.
3. Мелетинский Е. М. Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. – 672 с.
4. Мудрова И.А. Словарь славянской мифологии. М.: Центрполиграф, 2010. – 240 с.
5. Островский А.Н. Снегурочка/ Полное собрание сочинений в 12-ти томах. Т. 7. М.: Искусство, 1977 – 608 с.
6. Пушкин А.С. Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди/ Избранные сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Художественная литература, 1978. – 751 с.
7. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаичных текстах// Структура текста. М.: Наука, 1980. – 289 с.