ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЖЕНСКОЙ РОК-ПОЭЗИИ

В течение последних нескольких десятилетий большой интерес исследователей вызывает отечественная рок-поэзия. По мнению К.В. Западной, рок-поэзию как жанр стоит рассматривать в науке отдельно, учитывая «специфические черты как в содержании, так и в способах его языкового воплощения. Последнее обстоятельство обусловило высокий и устойчивый интерес к рок-текстам со стороны представителей лингвистической науки» [1, с. 4].

Говоря о специфике отечественной рок-поэзии, нельзя не отметить появление в конце 90-х годов XX века особого направления это жанра, а именно женской рок-поэзии. При всех нормативных составляющих рок-текстов, а именно откровенности, искренности, драйве, женская рок-поэзии имеет ряд отличительных признаков. В нашей статье попытаемся выявить языковые особенности текстов Земфиры Рамазановой, Ольги Арефьевой и Дианы Арбениной.

Одной из примет идиостиля Земфиры является употребление иноязычных слов. Такие лексемы иногда маркируют авторские интенции. В частности, негативное отношение З. Рамазановой к жителям столицы можно проследить в тексте «Ариведерчи», где иронично отображена черта москвичей громко и беспочвенно говорить: «Вороны москвички меня разбудили» [2]. Важно отметить и то, что в самом названии можно обнаружить иноязычный элемент. «Ариведерчи» заимствована из итальянского языка. Эта единица является формулой речевого этикета, она выражает семантику прощания. В русском менталитете слово «ариведерчи» воспринимается как формула тёплого дружеского расставания на короткий период. Данная лексема не требует перевода, так как её значение даже без использования словаря известно многим носителям русского языка. Автор неслучайно выбрал именно такое название для этой песни, так как она была написана во время перелета Земфиры из Уфы в Москву. То есть таким образом она попрощалась с родным городом: «Я никогда не вернусь – домой» [2]. Но поняв, что Москва – это не то, что ей нужно, Земфира пишет:

И поджег меня, ариведерчи,

Не учили в глазок бы смотреть,

И едва ли успею по плечи

Я разобью турникет, и побегу по своим –

Обратный change на билет.

(«Ариведерчи»,1999)

Строки этой песни символизируют прощание автора с родным городом, которое даётся лирическому герою с большим трудом. Сомнения о принятом решении не покидают его на протяжении большого фрагмента текста. Эти нравственные и духовные метания отражены в употреблении ещё одного неассимилированного иноязычного слова «change».

Тексты Дианы Арбениной отличаются повышенной образностью, а метафора выполняет в них ключевые функции. Наиболее регулярным видом метафоры в текстах Д. Арбениной является генитивная. Часто семантику генитивных метафор, которые использует Диана Арбенина в своем творчестве, достаточно сложно определить, даже опираясь на контекст или текст. В частности, генитивная метафора «ожоги земли» в тексте «Нецке» в высшей степени экспрессивна, хотя смысл, заложенный автором в этом сочетании, не лежит на поверхности. Как нам представляется, под сочетанием «ожоги земли» автор имеет в виду вулканы.

Я догораю и снова горю

В амальгаме червоных цветов.

Мозг куражится, давит смолу,

Погибать он еще не готов.

(«Нецке»,2012)

Субстантивное сочетание «амальгама цветов», построенное на основе генитивной метафоры, сопровождается определением, формирующим дополнительный коннотативный оттенок. В частности, слово «червоный» указывает не просто на цвет, оттенок, но и передает настроение лирического героя, всю гамму чувств и эмоций, переполняющих влюбленного человека. Сама же генитивная метафора «амальгама цветов» передает ощущение чего-то безвозвратного, утерянного, ушедшего, но оставшегося в памяти навсегда.

Другой пример генитивной метафоры в тексте «Нецке» мы наблюдаем в субстантивном сочетании «транскрипция звезд». Данная генитивная метафора, как нам представляется, в контексте выполняет функцию семантического маркера целой строфы. Скорее всего, транскрипция звезд – это созвездие, с которым ассоциирует себя лирический герой, желающий увековечить память о своей любви, как о прекрасном явлении, таком же удивительном, как созвездия на ночном небе.

Вот бы застыть навсегда нам в транскрипции звезд

Фигурами нецке в китовой печали из грез,

Чтоб легко оторваться и плавно шагнуть,

И не бояться, когда нам удастся уснуть.

(«Нецке»,2012)

Несомненно, окказиональный характер данной метафоры придает тексту еще большую экспрессивность. Важно отметить, что авторские трансформации происходят не только на уровне семантики. В этом проявляется новаторство Дианы Арбениной как мастера соединять воедино контрарные в смысловом отношении понятия, не нарушающие целостности текста, а напротив, формирующие гармонию и ритмический рисунок стиха.

Я плыву к тебе медом поцелуев,

Ты поишь меня нежностью морей.

Незачем кричать – снайпер безоружен.

Это только сон, это только…

(«Колыбельная по-снайперски», 2001)

Существительные, входящие в состав генитивной метафоры «мед поцелуев», называют не явление, а его признак. С одной стороны, существительное «мед» является главным грамматическим компонентом данного словосочетания. Однако, если углубиться в семантику, следует отметить, что существительное «мед» реализует потенциальную сему «сладость». Другими словами, оно дает характеристику существительному «поцелуи». Более того в рассматриваемой строфе метафора распространяется глаголом «плыть», что делает высказывание более экспрессивным.

В текстах О. Арефьевой повтор разной структуры и семантики выполняет важную стилеобразующую функцию. Так, анафора часто конвергирует с другими экспрессивными средствами. В частности, сочетание анафоры с синтаксическим параллелизмом и изоколоном способствует формированию особой формы поэтической строки, ведет к благозвучию и гармонии:

Так любят джаз, так любят вино,

Так воплощают содержание слов,

Так встают на ступени, идущие в рай,

Так живут все, кто умрет все равно.

(«Дорога в рай», 1995)

Можно выделить следующие лексико-грамматические разряды анафор, регулярно функционирующих в текстах О. Арефьевой:

1. Простая анафора:

А)  местоимения:

Я знаю магию чисел,

Я знаю магию слов,

Я знаю, как вызвать любовь мыслью,

Как заговорить кровь.

(«Магия чисел», 1994)

Б) существительное

Раста, раста — это классно,

Раста — это всё ясно,

Раста — это всё Я.

Раста, Растафарасилась Я

Раста — это всё Я.

(«Раста – это классно», 1994)

В) глагол

Будет пища — будет день,

Будет пицца и Пномпень…

(«Я дурак и ты дурак», 1997)

Г) наречие

Так любят джаз, так любят вино,

Так воплощают содержание слов,

Так встают на ступени, идущие в рай,

Так живут все, кто умрет все равно.

(«Дорога в рай», 1995)

В качестве составной анафоры могут выступать различные словосочетания.

А) сочетание личного местоимения с глаголом

Я научилась молча говорить,

Я научилась говоря молчать,

Я научилась радоваться в горе,

Я научилась в радости страдать.

(«Я научилась», 1991)

Б) конструкции с отрицанием:

Это не рок —

Герой подворотни шагнул за порог,

Это не рок —

Балет исполняет танец без ног,

Это не рок —

Гроза зоопарка — затравленный волк,

Это не рок —

В метро проповедует пьяный пророк.

(«Это не рок», 1998)

Таким образом, можно отметить, что разноуровневые языковые средства, употребляющиеся в текстах отечественной женской рок-поэзии, подчинены одной цели: добиться максимального эффекта воздействия на слушателя, актуализировать семантику лексических и грамматических единиц.

Список литературы:

1. Западная К. В. Заимствованные языковые единицы в современной рок- поэзии: структурно-семантический и функционально-стилистический аспекты. Дис. … канд. филол. наук. – Ростов-на-Дону, 2010. –192 с.
2. Тексты песен Земфиры [Электронный ресурс]. – Режим доступа:http://www.lyrics.by/zemfira/ (дата обращения: 10.04.2018)
3. Тексты песен Ольги Арефьевой [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ark.ru/ (дата обращения: 10.04.2018)