К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ СОЗДАНИЯ И ФОРМЫ ПЕРВОЙ СИМФОНИИ БРАМСА

Иоганнес Брамс по праву считается одним из величайших композиторов не только эпохи романтизма, но и всей истории музыки. Его камерная музыка считается эталоном, четыре симфонии входят в число лучших симфоний мира, а величайшее произведение Брамса, в котором наиболее полно проявился его талант, – «Немецкий реквием» – является одной из жемчужин мировой культуры. В работе американского исследователя Фила Голдинга «Классическая Музыка. 50 величайших композиторов и 1000 их величайших произведений» ("Classical music. The 50 greatest composers and their 1000 greatest works"), которая включает в себя некий, так сказать, рейтинг композиторов, Брамс занял «почетное» шестое место. Конечно, мы принимаем во внимание условность как этого рейтинга, так и всей работы в целом, однако это лишний раз подтверждает, что Брамс стоит в одном ряду с такими гениями, как Бах, Моцарт и Бетховен.

В отечественном музыковедении существует не так много работ, посвящённых творчеству Брамса. Наиболее подробной из них на сегодняшний день является монография Е.M. Царевой «Иоганнес Брамс», вышедшая в 1986 г. Однако нельзя не упомянуть о трудах И.И. Соллертинского и Б.В. Асафьева, которые, несомненно, обогатили литературу о Брамсе. Работа Соллертинского посвящена, по большей части, именно симфонизму Брамса. Однако в ней также рассмотрены и особенности биографии композитора, в частности – его духовно-идеологическое противоборство с Вагнером. Все это он изложил в своем труде под названием «Исторические этюды».

В нашей же работе, как следует из ее названия, речь пойдет о Первой симфонии Брамса. Симфония эта поистине уникальна: человек, который слышит эту музыку впервые, не зная заранее, что это, никогда подумает, что так может начинаться симфония. В самом деле, начало Первой симфонии Брамса – это, по сути, своеобразный спуск, введение в ад, в бездну, в пропасть. У любого человека создастся впечатление, что это – кульминационный момент или финал какого-то напряженного музыкального произведения, сопоставимый по драматизму, например, с финалом первой части Четвёртой симфонии Чайковского. Некоторые исследователи, тем не менее, склонны проводить другие аналогии. Так, А. Кенигсберг и Л. Михеева отмечают сходство начала Первой симфонии Брамса с баховским образом скорбного шествия: «...рождаются ассоциации с грандиозным вступительным номером «Страстей по Матфею – шествием на Голгофу». Сложно не согласится с такой трактовкой, учитывая, помимо всего прочего, невероятный пиетет Брамса к творчеству Баха. Так или иначе, первые звуки симфонии свидетельствуют о ее уникальности: ни один композитор до Брамса ещё не начинал свой симфонический путь подобным образом.

Необходимо, конечно, отметить тот факт, что на создание своей Первой симфонии у Брамса ушло около 15 лет. Композитор долгие годы вынашивал замысел создать нечто, что сможет стать достойным продолжением симфонической традиции Бетховена.

Само начало Первой симфонии Брамса может в той или иной степени ассоциироваться с началом Пятой симфонии Бетховена: на эту мысль наталкивает некое духовное родство знаменитой «темы судьбы» и этого, если так можно выразиться, «мотива введения в бездну», которое только подкрепляется напряжением, присущим тональности до минор, на которую пал выбор как Бетховена, так и Брамса. Более того, в финале Первой симфонии Брамса трагичный до минор, как и в финале Пятой, превращается в торжествующий до мажор. Налицо явная реминисценция из Пятой. Однако смысловая нагрузка Первой симфонии Брамса несколько отличается от того, что хотел выразить Бетховен в своей Пятой.

В основе создания Пятой симфонии лежат знаменательные слова самого Бетховена, этот девиз, адресованный в большей степени самому себе, призывающий бороться со злым роком, продемонстрировать величие человеческого (в данном случае – титанического) духа, способного противостоять страшному заболеванию (речь, конечно, идёт о глухоте), – «Я схвачу судьбу за глотку!» – несомненно, они перекликаются с не менее известной фразой – «Так судьба стучится в дверь» – это уже настоящий эпиграф к Пятой симфонии, отражающий ее характерный мотив.

Иоганнес Брамс (в отличие от Бетховена), как справедливо отмечает М. Друскин, «посвятил свои произведения преимущественному выражению душевной драмы современника. Тема личности, ее жизненной борьбы и нравственного совершенствования занимает у Брамса первенствующее место». Более того, скорее всего интимно-лирические и индивидуально-психологические мотивы были необычайно важны для Брамса, человека, всю жизнь любившего Клару Вик (Шуман), жену Роберта Шумана, но так и не решившегося сделать ей предложение (даже после смерти Роберта).

Однако, несомненно, в Первой симфонии Брамса есть аллюзии и на Пятую, и на Девятую симфонии Бетховена, да и вообще творчество Брамса в какой-то степени продолжает музыкальные традиции Бетховена. Не секрет, что сам Брамс, будучи человеком необычайно скромным, преклонялся перед Бетховеном, но при этом не мыслил и представить себя на одной ступени с кумиром, постоянно слыша за собой «шаги гиганта». И вот, сразу же после премьеры Первой симфонии в ноябре 1876 г. в печати появилась (и тут же приобрела популярность) фраза дирижера и критика Ганса фон Бюлова, дирижировавшего творением Брамса: «Поздравляю вас, господа! Родилась Десятая симфония Бетховена». Можно только представить себе, как лестно было Брамсу читать эти слова. Помимо того, эта фраза окончательно разделила музыкальную Европу на два противостоящих друг другу лагеря – приверженцев листо-вагнерианской музыки и поклонников Брамса, число которых стремительно росло. Долгое время, даже после смерти Вагнера (в последователи которого несколько поспешно записали Антона Брукнера), в большинстве литературно-музыкальных салонов Европы ходили ожесточенные споры о том, чей подход является правильным.

Рихард Вагнер, как известно, утверждал, что симфоническая музыка себя исчерпала, а симфонический оркестр не в состоянии выразить всей полноты замысла композитора. Последняя часть Девятой симфонии Бетховена («Ода к радости»), по мнению Вагнера, продемонстрировала гибель симфонической музыки. Эти идеи Вагнер воплотил в своем творчестве: он не написал ни одной симфонии; зато весь свой гений он посвятил развитию оперного жанра — тетралогия «Кольцо нибелунга» стала вершиной его творческого пути. «Музыка будущего» – именно так называл своё творчество Вагнер – нашла множество последователей и оказалась в какой-то момент единственной законодательницей мод в Европе: настолько Вагнер в своих операх и Ференц Лист, который разделял идеи Вагнера (в частности – идею необходимости синтеза искусств), – в фортепианных сочинениях – расширили её границы. И в этот момент на авансцене появляется Иоганнес Брамс, Первую симфонию которого Ганс фон Бюлов нарек «Десятой симфонией Бетховена» – само существование симфонии Брамса было живым опровержением всех теорий и гипотез Вагнера.

Вряд ли сам Брамс думал, что появление его симфонии вызовет такой резонанс. В газетах на него стали появляться нападки со стороны Вагнера и его единомышленников. Однако Брамс поступил в этой ситуации со свойственным ему благородством: он не стал вступать в полемику, и его ответом на все резкие замечания в его адрес было многозначительное молчание.

Вместе с тем неосторожно было бы предположить, что скромный, замкнутый характер Брамса вкупе с его преклонением перед Бахом и Бетховеном совсем отвернули композитора от всевозможных дискуссий об искусстве и революционных идей в музыке. В самом деле, Брамс вполне осознанно противопоставляет программной музыке Листа (речь идёт о «Данте-симфонии» и «Фауст-симфонии» создателя Веймарской школы) возрождённый им (впервые после Шуберта) классический четырёхчастный непрограммный симфонический цикл – в виде своей Первой симфонии.

Таким образом, мы видим, что Первая симфония Иоганнеса Брамса – масштабное и значительное произведение, впечатляющее как своей творческой мощью, так и самим замыслом ее создания в изложенной выше форме.

Список литературы:

1. Друскин М. И. Брамс: монография. – М.: Музыка, 1988. – 96 с.
2. Михеева Л., Кенигсберг А. 111 симфоний. – СПб.: КультИнформПресс, 2000. – 672 с.
3. Соллертинский И. И. Исторические этюды. – М.: Музгиз, 1963. – 104 с.
4. Царева Е. М. Иоганнес Брамс: монография. -  М.: Музыка, 1986. - 383 с.
5. Phil G. Goulding Classical Music: The 50 Greatest Composers and Their 1,000 Greatest Works. – NY.: The Random House Publishing Group, 1992. – 635 p.