ТОРГОВАЯ  ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ  КИТАЙСКИХ  КУПЦОВ  В  УРЯНХАЙСКОМ  КРАЕ  (XIX  —  НАЧАЛО  XX  ВЕКА)

Чыргалан  Солангы  Юрьевна

студент  4  курса,  исторический  факультет,  Тувинский  государственный  университет,  г.Кызыл

E-mail: 

Дыртык-оол  Анна  Оюновна

научный  руководитель,  доцент,  канд.  ист.  наук,  кафедра  Всеобщей  истории  и  археологии,  Тувинский  государственный  университет,  г.  Кызыл

До  середины  XVIII  века,  в  течение  более  пяти  веков,  в  Туве  господствовали  монгольские  феодалы.  В  1757  году  бассейн  Верхнего  Енисея,  где  к  тому  времени  была  сосредоточена  основная  масса  тувинских  племен,  был  оккупирован  войсками  маньчжуро-китайских  феодалов.  Господство  маньчжуро-китайских  захватчиков  в  Туве  продолжалось  до  1912  года,  то  есть  155  лет.  Это  был  наиболее  тяжелый  период  в  истории  тувинского  народа.

С  этого  периода  начинается  Цинский  период  Урянхайского  края,  пусть  и  не  совсем  положительный  по  свидетельству  многих  ученых-историков,  но  все  же  она  была. 

По  свидетельству  Х.М.  Сейфулина,  маньчжуро-китайские  феодалы  беспощадно  грабили  тувинских  аратов.  В  период  их  господства  усиливается  обнищание  и  вымирание  тувинского  трудового  населения.  Тяжесть  колониального  гнета  еще  более  усугубляется  тем  обстоятельством,  что  в  середине  XIX  века  Китай  стал  полуколонией  империалистических  держав.  Тува,  как  колония  полуколониальной  страны,  становится  объектом  хищнической  империалистической  эксплуатации  [9,  с.  69].

Согласно  Х.Д.  Монгуш,  в  этот  период  в  Туве  господствовали  патриархально-феодальные  отношения,  основанные  на  крепостном  праве  и  разного  рода  повинностях  [6,  с.  28].

Как  пишет  Н.Ф.  Веселков  «…  и  Урянхайская  земля  явилась  объектом  всевозможных  влияний,  рынком,  на  котором  происходила  молчаливая,  но  упорная  конкуренция  китайско-монгольских  купцов  с  русскими»  [2,  с.  29—41].

Во  второй  половине  XIX  в.,  когда  в  Туве  появился  русский  торговый  капитал,  в  начале  XX  в  —  китайский,  положение  широких  народных  масс  тувинцев  стало  ухудшаться.  Начало  регулярных  торговых  связей  положил  Пекинский  договор  России  с  Китаем  1860  г.  о  свободной  и  беспошлинной  торговле  по  всей  пограничной  линии  и  заключенные  на  его  основе  в  1862  г.  «Правила  для  сухопутной  торговли».  Российские  торговцы  получили  доступ  в  Китай,  Монголию,  и,  естественно,  в  Туву.  До  этого  времени  в  тувинской  торговле  деньги  не  играли  существенной  роли.  Вместо  металлических  и  бумажных  денег  во  многих  районах  единицами  обмена  были  беличьи  шкурки,  рогатый  скот  в  виде  торбака  —  одногодовалого  быка,  овцы,  а  также  прессованный  чай  в  плитках  (баш).  Например,  китайский  чиновник-купец  брал  за  трубку,  стоившую  полтора  рубля,  быка  стоимостью  в  30  руб.  Тувинец,  не  имевший  раньше  дел  с  рынком,  не  знал  рыночных  цен,  поэтому  не  мог  судить  о  подлинной  стоимости  той  или  иной  вещи.  Этим  пользовался  купец,  бравший  с  тувинца  втридорога.  Такая  форма  обмена  давала  русским  и  китайским  купцам  возможность  извлекать  большую  прибыль  из  торговли  с  тувинцами.  В  начале  XX  в  «…  китайцы  искусно  стали  командовать  торговлей  в  крае»,  —  отмечал  Вс.  Родевич  [8,  с.  67].

Много  торговых  заведений  располагалось  в  легкодоступной  долине  Улуг-Хема  (Орта-Хем,  Эйлиг-Хем,  Кули-Хем,  Чадаана  и  ее  верховья,  Чаа-Холь,  Каравей,  Бедилиг,  Хая-Бажы,  на  Каа-Хеме,  а  также  в  устье  Хемчика  и  Барлыка.  В  печне  китайские  товары  в  Туву  шли  через  пограничные  овурские  караулы:  через  Хандагайты  –  «широкий  чай»,  через  Бора-Шай  —  «завернутый  в  бумагу»  —  табак.  Северо-монгольский  город  Улясутай  был  хорошо  известен  тувинцам  как  административный  центр,  в  котором  находилась  ставка  правителя  Тувы  генерал-губернатора  цзянь-цзюня,  и  как  торговый  центр:  «Шелка  и  бисера  продаются  в  Улясутае  у  китайцев»,  «краснейший  из  всех  шелков  —  у  китайцев  в  Улясутае»  [5,  с.  73].

Агентурой  китайского  торгового  капитала  в  Туве  являлись  китайские  чиновники,  выезжавшие  в  Улясутай  и  Китай  и  привозившие  с  собой  китайские  товары.  Эти  товары  проходили  несколько  рук,  почему  и  возвышались  в  цене.  И  тувинские  чиновники,  ездившие  в  Улясутай  для  представления  албана.  Баи  не  чуждались  торговли.  Долгое  время  торговля  оставалась  даже  своеобразной  монополией  большой  кучки  тувинских  баев-чиновников,  которым  ее  фактически  предоставили  маньчжурские  завоеватели.  Под  страхом  самых  жестоких  наказаний  ни  китайские  купцы  не  смели  приезжать  с  товарами  в  Туву,  ни  тувинцы  ездить  не  смели  в  Монголию,  для  закупки  товаров.  Правда,  тувинцы  могли  закупать  товары  в  Улясутае,  приезжая  туда  для  сдачи  албана;  точно  также  китайские  чиновники  во  время  своих  поездок  в  Туву  могли  продавать  товары  тувинцам.  Этим  правом  тувинские  нойоны  и  китайские  чиновники  пользовались  довольно  широко.  Африканов  пишет,  что  во  второй  половине  XIX  века  в  Туве  помимо  русских  купцов  большую  торговлю,  которая,  впрочем,  скорее  напоминало  грабеж,  вели  китайские  чиновники,  приезжающие  командировки  для  разрешения  спорных  вопросов  возникающих  между  русскими  и  тувинцами,  а  также  для  проверки  пограничных  знаков.  «Кроме  этого,  —  продолжает  Африканов,  —  торговлю  ведет  сам  Ульзаай-Вачир  (амбын-нойон).  Он  запасается  товарами  Улясутае  во  время  сдачи  албана  и  рассылает  своих  чиновников  производить  торговлю…»  [1,  с.  21]

Некоторые  тувинские  феодалы  и  чиновники  заводили  коммерческие  операции  по  торговле  скотом  и  продуктами  скотоводства.  Так,  крупный  богач  и  торговец  Ажыкай,  живший  на  Элегесте  и  Межегее,  вел  обширную  торговлю  с  русскими  и  китайскими  купцами.  В  Тодже  он  имел  три  фактории.  М.В.  Монгуш  отмечает,  казначей,  ведающий  чыза,  скупал  у  аратов  скот,  пушнину,  маральи  рога,  струю  кабарги,  медвежью  жельч  и  прочие  ценности.  Затем  все  отвозил  в  Монголию,  преимущественно  в  Улясутай,  где  продавал  их  и  на  вырученные  деньги  закупал  в  большом  количестве  зеленый  чай,  табак,  далембу,  медные  котлы,  буддийские  принадлежности  и  другие  товары  первой  необходимости,  которые  потом  выгодно  перепродавал  в  Туве  [7,  с.  62].

Также  Африканов  подчеркивает:  «…вкусы  и  требования  туземцев  под  влиянием  китайцев  и  монголов  чрезвычайно  устойчивы:  они  употребляют  медные  сосуды  для  чая,  имеющие  форму  высокого  усеченного  конуса,  —  цена  их  60  белок,  или  минимум  6  руб.;  стреляют  из  кремневых  ружей;  употребляют  материи  исключительно  одноцветные  и  определенных  цветов  для  разных  сословий  и  полов;  пуговицы  медные  литые  и  ажурные  —  шарикообразные  китайского  образца  и  т.  п.»  [8,  с.  78].

Но  более  широким  каналом,  через  который  систематически  вливались  в  Туву  китайские  товары,  была  монастырская  торговля.  Буддийские  пастыри,  специализировались  на  этой  торговле,  и  она  служила  для  них  важным  источником  обогащения.  Например,  у  Верхне-Чадаанского  хурэ  было  4  чыза  (  монастырское  хозяйство,  источник  обогащения  ламства  и  монастырей),  из  них  в  самом  крупном  содержалось  более  300  лошадей,  60  коров  и  свыше  700  голов  мелкого  рогатого  скота.  Хурэ  вел  большую  торговлю,  но  покупал  у  китайцев  чай,  далембу  (ткань),  табак  и  перепродавал  их  аратам  по  весьма  высоким  ценам.  Как  отмечал  Р.  Кабо:  «…Это  одновременно  и  коммерческое  предприятие,  соединяющее  в  себе  торговую  контору  и  кредитное  учреждение,  обросшее  в  зависимости  от  оборотов  и  влияния  торговыми  складами,  стадами  крупного  и  мелкого  скота,  табунами  лошадей,  связанное  торговыми  делами  с  китайскими  фирмами»[9,  с.  78]

Скупленные  у  аратов  скот  и  пушнину  монастыри  продавали  в  Монголию.  Однако,  сравнительно  слабое  проникновение  китайского  торгового  капитала  в  Туву  до  начала  1900  годов  объясняется  не  только  запретом  этой  торговли  со  стороны  китайского  правительства,  но  и  слабость  торгового  капитала  в  Китае  и  в  особенности  неразвитостью  промышленности  Китая,  изделия  которой  сбывали  китайские  купцы.  Появление  в  Туве  непосредственно  самихкитайских  торговцев  объясняется  вторжением  в  Китай  иностранного  капитала  вытеснявшего  собственно  китайский  капитал  на  окраину  империи  [там  же,  с.  62].

Улясутайский  генерал-губернатор  разрешил  китайцам  свободно  въезжать  в  Туву  без  документов,  в  то  время  как  для  тувинцев,  желавших  по  делам  попасть  в  Монголию  и  Китай,  он  не  предоставил  аналогичных  условий. 

О  русских  и  китайских  купцах  песни  подчас  говорили  одновременно:  «лавка»  русских-  «лавка»  китайцев,  в  них-  «бязь  неизносимая»,  красная,  от  русских  —  «бархат»,  от  сабытов  —  «желтая  бязь»,  «пекинский  черный  шелк»  и  т.  д.  Русские  купцы  скупали  у  китайцев  оптом  их  товары  (  прежде  всего,  ткани)  и  затем  в  розницу  продавали  тувинцам,  что  и  подтверждала  песня:  канфовый  (китайский)  плис  и  черный  плис  продаются  у  русских-казаков.

«В  Улуг-  Хемском  Ак-Тале  китайским  купцам  давали  прозвища:  Монделе,  Узун-Моюн,  Аштавас-Ак  и  др.  Пели  о  них  в  основном  охотники  сбывавшие  им  пушнину  (Сагаан,  Намдак  и  др.)»,  —  вспоминал  Д.Д.  Тырык  (  Ширээ-  Даш,  О,  1974).  Опасались  долговой  кабалы:  «  Китайскому  купцу-ростовщику  не  позволяйте  жить  рядом  с  собой».  Китаец  Кокку  застрелил  оседланного  нехолощенного  верблюда,  но  лирический  герой  прощал  ему,  своему  старшему  брату,  его  проступок,  т.  к.  он  сын  «великого,  могучего  и  богатого  постройками  Пекина».

Н.Ф.  Катанов,  учитывая  большой  спрос  аратов  на  дешевые  сорта  ввозимой  из  России  мануфактуры,  писал,  что  русские  торговцы  одевали  тувинскую  бедноту,  а  китайские  купцы  —  тувинскую  знать.  К  этому  образному  выражению  следует  присовокупить  и  то  обстоятельство,  что  российские  торговцы  не  только  «одевали»,  но  и  «раздевали»,  разоряли,  как  и  китайские  купцы,  аратские  массы.

Китайские  торговцы  широко  кредитовали  тувинцев  как  по  отдельности,  так  и  целыми  кожуунами.  Они,  не  стесняясь  никакими  договорами,  стали  спаивать  тувинцев,  к  чему  русские  купцы,  связанные  русско-китайскими  договорами,  запрещавшими  русским  ввозить  в  пограничные  области  спиртные  напитки,  прибегали  очень  редко.

Один  из  документов  так  характеризует  метод  торговли  китайского  купца:  «Своим  на  вид  человеческим  гостеприимством  китаец,  преподнося  первому  попавшемуся  к  нему  урянхайцу  большую  чашку  крепкого  вина  бесплатно,  остальную  часть  вина  отпускает  в  кредит,  наделяет  нужным  и  ненужным  товаром,  и,  насчитывая  36  %  годовых,  отпускает  его  из  своей  юрты  и  затем  в  срок  является  к  нему,  отбирает  по  личной  оценке  живность  и  уводит  ее».  Спаивание  тувинцев  было  одним  из  важных  средств  закабаления  их  китайским  торговцем,  оно  делало  тувинца  неоплатным  должником  китайца.

Таким  образом,  деятельность  китайских  купцов  на  территории  Урянхайского  края  носил  потребительский  характер,  который  тяжелым  бременем  лег  на  без  того  трудное  положение  трудового  тувинского  населения.  Развитие  торговли  в  XIX  —  начале  XX  века  шло  замедленными,  но  все  же  уверенными  шагами.  Китайские  купцы  в  Урянхайском  крае  являлись  зажиточным  слоем  общества,  деятельность  которого  было  основано  на  «грабеже»  урянхайцев.

Список  литературы:

1. Африканов  А.И  Русская  торговля  в  Урянхайском  крае.  Изд.  ВСОИРГО,  1890,  т.  XXI  №  5.  —  С.  78
2. Веселков  Н.Ф  —  Зарождение  нашей  торговли  с  западной  стороной  Китая  со  стороны  Минусинского  округа  Енисейской  губернии.  /  «О  средствах  экономических  и  финансовых  затруднений  в  России»  СПб,1871.,вып.  1.
3. Дулов  В.И  Социально-экономическая  история  Тувы.  XIX  —  начало  XX  в.
4. Кабо  Р.  «Очерки  истории  и  экономики  Тувы».  —  стр.  78
5. Курбатский  Г.Н  Тувинцы  в  своем  фольклоре.  —  Кызыл,  2001.
6. Монгуш  Х.Д.,  Аранчын  Ю.Л.,  Барсуков  В.Л.,  Татаринцева  М.П.,  Сат  К.С  —  Экономическая  история  потребительской  кооперации  Республики  Тыва.  —  Новосибирск:  «Наука».  Сибирская  издательская  фирма  РАН,  1996.
7. Монгуш  М.В.  История  буддизма  в  Туве.  —  Новосибирск,  2001.
8. Родевич  В.М  Очерк  Урянхайского  края  (монгольский  бассейн  р.  Енисея)  СПб.,1910.
9. Сейфулин  Х.М.  Образование  Тувинской  Автономной  области  РСФСР.  —  Кызыл,  1954.
10. Потанин  Н.Г  Очерки  северо-западной  Монголии  Вып.  II—IV:  Материалы  этнографические.  СПб.,1883.