ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ БЕЗРАБОТИЦА: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?

Существует преобладающее мнение о том, что мы находимся в эпоху технологической безработицы – потеря рабочих мест, вызванная технологическими изменениями. Этот тезис подтверждается представителями мирового академического сообщества, такими учёными, как Роберт Рейх, Ларри Саммерс и Джозеф Стиглиц. Рассматривая проблему технологической безработицы, они выделяют новый спектр «разрушительных технологий», которые могут привести к росту безработицы в масштабах мировой экономики. Таким образом, ускорение технологической безработицы, вероятно, станет одним из самых сложных социально-экономических вопросов в двадцать первом веке, благодаря технологиям, роботам, искусственному интеллекту, 3D-печати и другим инновациям [1]. Однако существует и диаметрально противоположная точка зрения о проблеме технологической безработицы. Анализ экономических систем на микро-, мезо- и макроуровнях не подтверждает катастрофическую силу вытеснения рабочих мест новыми технологиями. Напротив, чем выше патентная активность фирм, тем больше высокотехнологичных рабочих мест они создают, а также, чем быстрее растет производительность основного капитала, тем активнее расширяется на них занятость. Что в свою очередь подтверждается итогами изучения промышленных предприятий США за 40 лет (1963–2002 гг.), а также Западной Германии, Франции, Израиля (1980–90-е гг.). В Австралии в конце 1980-х занятость у инновационных фирм росла на 1,5 % в год, в Великобритании – на 2,5 %. Тем не менее важно отметить, что технологическая безработица может возникать, но как краткосрочное явление на современных рынках труда. Чтобы приспособиться к нововведениям, т.е. сформировать и расширить новые компетенции под потребности технологических изменений, рынку требуется время [2].

Теоретическое оформление понятия «технологическая безработица» имеет почти двухсотлетнюю историю, но сам этот термин был введен в научный оборот Дж. М. Кейнсом в 30-е годы двадцатого века [3]. Первые исторические предпосылки возникновения опасения, связанные с вытеснением рабочей силы машинами и технологиями, датируются началом XIX в. (Великая индустриальная революция). Вторая промышленная революция была связана с электрификацией и организацией конвейерного производства в ХХ в. В начале XXI в. стали говорить о третьей промышленной революции – переход к возобновляемым источникам энергии в сочетании с внедрением компьютеров в производство, автоматизация и переход к цифровому аддитивному производству. Четвертая промышленная революция – растущая роль робототехники и искусственного интеллекта в экономической деятельности, государственном управлении и частной жизни, а также абсолютная взаимосвязь между людьми и машинами. Основные опасения возникновения технологической безработицы связывают сегодня именно с четвёртой промышленной революцией. Это можно объяснить тем, что природа современных технологических изменений принципиально отлична от того, что было раньше.

Для более глубокого понимания проблемы технологической безработицы, весьма интересными представляются исследования, посвященные оценке потенциальной автоматизации (роботизации). Так, например, если рассматривать американскую экономику, то процессы роботизации будут иметь высокую пространственно-территориальную дифференциацию [4]. Например, в США наибольшая уязвимость вытеснения рабочих мест за счёт роботизации в городах — Лос-Анджелесе, Лас-Вегасе, Хьюстоне, где развита сфера развлечений, а наименее уязвимы Вашингтон, Бостон, Сан-Франциско, Нью-Йорк, где представлены отрасли, связанные с ИКТ и НИОКР, а также творческими индустриями. Подобные исследования были проведены и в других странах. В тех странах, где выше уровень внедрения ИКТ и качество человеческого капитала, там потенциал автоматизации ниже [5]. В среднем по ОЭСР доля уязвимых занятых составляет около 57 %, в Таиланде — 72 %, а в Эфиопии — около 85 %. Исследователи из ОЭСР утверждают, что целые профессии не могут быть ликвидированы, а автоматизируются лишь отдельные задачи [6].

Итак, исходя из вышеизложенного следует, что в долгосрочной перспективе сокращение занятости под воздействием технологических изменений является лишь теоретическим предположением. Напротив, технологические изменения могут вызывать рост занятости в различных отраслях, меняя структуру спроса на труд. С другой стороны, адекватно оценить последствия четвертой промышленной революции лишь представляется возможным в будущем.

Также следует отметить, что уровень внедрения инноваций и высокое качество человеческого капитала в развитых экономиках снижает потенциал автоматизации и вытеснения рабочей силы. В таком случае, высокие риски возникновения технологической безработицы возникают в развивающихся экономиках [7, 8]. Автоматизация экономики повышает необходимость непрерывно обновлять свои знания, умения, навыки в профессиональной деятельности, а также требует от общества проявления информационной культуры. Отсюда следует, что во многих развитых экономиках рынок труда не сможет своевременно адаптироваться к новым условиям в результате воздействия следующих факторов:

• качество и доступность высшего образования;
• общий уровень инновационной восприимчивости;
• общий уровень информационной культуры общества;
• качество институциональной среды;
• реакция государства и рынка труда на технологические вызовы.

Таким образом, технологические изменения в развивающихся экономиках могут привести к исключению значительной части населения из инновационного процесса. Особенно это касается представителей старшего возраста, людей с низким достатком и уровнем образования, занятых низкоквалифицированным физическим трудом. Следовательно, при реализации всего потенциала технологической безработицы может значительно усилиться социально-экономическое неравенство.

В заключение необходимо отметить, что повышение качества и доступности образования само по себе будет недостаточным условием для решения проблем технологической безработицы. Также следует разрабатывать государственные программы занятости, предоставлять субсидии для малого бизнеса и так далее.

Список литературы:

1. Peters, M. A. (2017). Technological Unemployment: Educating for the Fourth Industrial Revolution. Journal of Self - Governance and Management Economics, 5 (1), 25-33.
2. Капелюшников, Р. И. Технологический прогресс ― пожиратель рабочих мест?: препринт WP3/2017/03 [Электронный ресурс] / Р. И. Капелюшников; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – Электрон. текст. дан. (1 Мб). – М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2017. – (Серия WP3 «Проблемы рынка труда»). – 39 с.
3. Keynes J. M. (1931) Economic Possibilities for our Grandchildren / Keynes J.M. Essays in Persuasion. London: Macmillan
4. Berger T., Frey, C., Osborne M. (2015). Cities at risk. Unpublished manuscript, Oxford Martin School.
5. World Bank (2016). World development report 2016: Digital dividends. Washington, DC: World Bank.
6. Arntz M., Gregory T., Zierahn U. (2016). The risk of automation for jobs in OECD countries: A comparative analysis. OECD Social, Employment, and Migration Working Papers, No. 189.
7. Acemoglu D., Restrepo P. (2016). The race between machine and man: Implications of technology for growth, factor shares and employment. NBER Working Paper, No. w22252.
8. Berger T., Frey C. (2016). Did the Computer Revolution shift the fortunes of US cities? Technology shocks and the geography of new jobs. Regional Science and Urban Economics, No. 57, pp. 38—45.