ЗЕВГМА В РИТОРИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

Черняцов Егор

класс 7 «Д», ФГКОУ «Краснодарское президентское кадетское училище», г. Краснодар

Гатовкина Оксана Петровна

научный руководитель, педагог высшей категории, преподаватель русского языка и литературы ФГКОУ «Краснодарское президентское кадетское училище», г. Краснодар

Говорить и писать правильно и говорить и писать хорошо, по мнению И.Б. Голуба, не одно и то же. Это очень актуально во все времена. Даже если вы свободно владеете литературным языком, всегда полезно задуматься о том, насколько хороша ваша речь.

Возникает проблема, как сделать свою речь богаче, выразительнее. На помощь школьнику приходят труды учёных, посвящённые изобразительно-выразительным средствам языка, а стилистика помогает уместному употреблению этих средств в их устной речи и письменных работах. Примеры же правильного употребления изобразительных средств языка мы находим в произведениях замечательных русских писателей и поэтов. Так, из одной излюбленных стилистических фигур в юмористических рассказах молодого А.П. Чехова, а также сатирических и эпиграмматических стихотворений А.С. Пушкина периода с 1813 по 1826 год являлась зевгма.

Зевгма является одной из наиболее ярких и одновременно одной из самых сложных по образованию стилистических фигур речи. Термином «зевгма» называются самые различные речевые феномены, но можно обнаружить, что все её определения группируются вокруг двух пониманий этого явления [10, c. 47]. Со стороны грамматики зевгма рассматривается как отсутствие повтора, продиктованное экономией языковых ресурсов. Так древнеримский ритор Квинтилиан описывает зевгму именно как фигуру, образуемую путём сокращения [1, c. 59]. Наиболее распространённой является стилистическая трактовка, определяющая зевгму как фигуру, в которой одно слово грамматически связывают с двумя или несколькими словами, хотя по смыслу оно относится только к одному из слов или относится к ним в разных смыслах: как грамматическое согласование двух слов, обладающих разными значениями, например «абстрактное» и «конкретное». Таким образом, зевгма-это конструкция с неоднородными связями подчинённых элементов с общим подчиняющим словом [10, c. 48]. Зевгма создаёт комический, реже риторический эффект в силу грамматической или семантической разнородности и несовместимости компонентов грамматической конструкции. Исследования зевгмы приходится в основном на 90-е годы XXвека. Проблеме классификации зевгматических конструкций в русском языке и иностранных языках: английском, французском языках, структуру и образование зевгмы рассматривала в своих работах Береговская Э.М., проблемой использования зевгматических конструкций на уроках русского языка занимался С.А. Лукьянов. И.Б. Голуб в своём учебнике по риторике рассматривал зевгму как риторическую фигуру. Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова, О.С. Ахманова рассматривают зевгму как лингвистическое понятие и стилистическую фигуру. В этих работах подчёркивается использование зевгмы для создания комического эффекта. Как подчёркивает Береговская Э.М, «в авторской речи зевгма способна передавать все оттенки комического ― от мягкого юмора и непритязательного забавного бурлеска до сатиры… Зевгма в высшей степени органична для поэтического ассоциативного восприятия и отражения окружающего мира» [1, c. 61]. Но в этом определении свойства зевгмы Э.М. Береговской мы усмотрели ещё один аспект, оставленный современными учёными немного в тени, на втором плане: «… наряду с юмористическими произведениями она появляется и в лирике, передавая самые разные эмоциональные переживания и ситуации, вплоть до драматических» [1, c. 61] (курсив наш).

По способам образования все зевгмы подразделяются на следующие типы:

1.  Конструкции, образованные окказиональным сочинением (в главном ― ядерном слове актуализируется одно значение):

a.конструкции, образованные нарушением смысловой однородности слов сочинительной цепочки: Доктор…часто имеет палку с набалдашником и лысину (А.П. Чехов); Как только я выдержала экзамены, то сейчас же поехала с мамой, мебелью и братом Иоанном, учеником третьего класса, на дачу (А.П. Чехов);

b.конструкции, образованные нарушением смысловой и синтаксической однородности слов сочинительной цепочки: Сама Марья Алексеевна сидит у камина в превосходнейшем расположении духа и в светло-зелёном платье, которое к ней идёт (Ф.М. Достоевский); Я пил чай с барышней, лимоном и удовольствием (С. Лившин).

2.  Конструкции, образованные синтаксической аппликацией (наложением) (в опорном слове актуализируются разные значения):

a.конструкции, образованные аппликацией словосочетаний:…И снискивать в труде себе барыш и честь (А.С. Пушкин);

Хулиганы курят, плюют на труд уборщиц, употребляют крепкие слова и напитки(И. Двинский);

b.конструкции, образованные аппликацией словосочетаний и фразеологизмов: Подавал надежды и доносы; … Покрывая себя пылью и славой (М. Твен; пер. с англ.);

c.конструкции, образованные аппликацией фразеологизмов (и сходных с ними выражений): …Ему не оставалось ничего другого, как бросаться то в жар, то в краску (из радиопередачи); Дрынов… брал себя в руки, а быка за жабры (М. Шрамко).Все конструкции второй группы являются аппликативными каламбурами.

Со многими зевгматическими конструкциями связано явление мнимой однородности. Так, в построении Я пил чай с барышней, с лимоном и удовольствием словоформы, входящие в перечисленный ряд, выступают в роли мнимо однородных членов предложения, так как компонент с барышней выполняет функцию дополнения, с удовольствием ― обстоятельства образа действия, компонент с лимоном является несогласованным определением. Таким образом, зевгма может использоваться в авторской речи, передавая все оттенки комического ― от мягкого юмора и забавного бурлеска до сатиры, благодаря способности гиперболически подчёркивать и заострять нарушения, обрывы в семантической слаженности текста, зевгма нередко появляется в пародии (Любит жаловаться больным на своё здоровье и порядки в поликлинике ― Г. Горин) и эпиграмме (И впредь у нас не разрывайте\Ни мадригалов, ни сердец ― А.С. Пушкин), юмористическом рассказе (Всё смешалось в голове Анны Львовны, а потом и в доме ― И. Двинский).

Мастера слова русской литературы обращались к зевгме с определёнными целями. Так, ранний Пушкин (1813―1826 гг.) использовал её в эпиграммах, дружеских шаржах и сатирических стихотворениях. Это стало отражением его ироничного отношения к жизни и к самому себе. В романе «Евгений Онегин» он использовал зевгматические конструкции при создании образа Москвы начала XIXвека:

Мелькают мимо будки, бабы,

Мальчишки, лавки, фонари,

Дворцы, сады, монастыри,

Бухарцы, сани, огороды,

Купцы, лачужки, мужики,

Бульвары, башни, казаки,

Аптеки, магазины моды,

Балконы, львы на воротах

И стаи галок на крестах.

Данный пушкинский асиндетон представляет собой ряд грамматически не связанных друг с другом однородных членов предложения и служит авторской цели: весело и непринуждённо охарактеризовать жизнь Москвы его времени. А.П. Чехов ― непревзойдённый стилист, мастер «коротко говорить о длинных вещах» использовал зевгму в своих юмористических рассказах с целью создания комического эффекта.

Рассмотрим пример.

Этот скандал, несмотря на свою видимую ничтожность, обошёлся ему очень дорого. Благодаря ему он потерял свою новую форменную фуражку и веру в человечество (А.П. Чехов). Сразу заметна отчётливая семантическая разнородность ― «оппозиция: абстрактное ― конкретное» [1, c. 59]. В толковом словаре Ожегова-Шведовой [13, c. 707] сразу выясняем, что оба слова сочинительной цепочки ориентированы на разные значения опорного (ядерного) [1, c. 47] слова:

1.Лишаться кого-то, чего-то по небрежности или роняя, оставляя неизвестно где. Терять деньги, ключи.

2.перен. лишаться чего-нибудь, переставать обладать чем-нибудь. Терять терпение, терять надежду (словосочетание потерял веру в человечество).

В результате аппликации-наложения двух словосочетаний друг на друга происходит совмещение в опорном слове двух разных значений и возникает семантическая контрастность (антитеза) между компонентами сочинительного ряда. Понятие «юмор» само основано на несоответствии, например, возможностей человека и его желаний, а возникающая в зевгматической конструкции контрастность между компонентами как нельзя лучше помогает создать «смешной», комический эффект.

Рассмотрим пример из сочинения по картине К. Маковского «Дети, бегущие от грозы» Горячева М., воспитанника 7 «Д» класса. Художник изобразил на картине разбушевавшуюся природу. «…» От сильного порыва ветра пригнулась высокая трава. Художник тёмными красками как бы предупреждает об опасности. «…» В центре картины дети, спасающиеся от надвигающегося ненастья. На их лицах испуг и усталость. Они торопятся, пытаясь убежать от грозы и своего страха перед природной стихией. В словаре Ожегова-Шведовой читаем: убежать 1. Уйти, удалиться откуда-нибудь, бегом отправиться бегом. Дети убежали в лес. 2.перен. молоко убежало.

В данном контексте мы видим, что значение «убежать от грозы» (в прямом смысле) ― опередить дождевые тучи, гонимые ветром, и «опередить» таким образом свой страх перед мыслью оказаться в эпицентре грома, молний и страшного ливня (переносное значение), не дать страху возможности завладеть ими. В данном случае наложившиеся друг на друга словосочетания не производят комического эффекта, а только риторический. Причём в данном случае зевгматическая конструкция пересекается с метафорическим образом (убежать от страха) и контекстуальным окружением ― ощущением всеобщей тревоги. Некоторые метафорические признаки у зевгматических конструкций отмечает и Э.М. Береговская [1, c. 60].

Приведём ещё один пример из сочинения по литературе ученицы 6 «Г» класса Даниелы Д. По заданию следовало написать продолжение рассказа

В. Короленко «Дурном обществе» (отрывок из повести «Дети подземелья»). Ученица пишет: «Вася вернулся в городок по прошествии пятнадцати лет с хорошим образованием и большой семьёй». Далее по контексту ему предстояла встреча с Валеком на могиле Маруси и скупые слёзы взрослых мужчин, до сих пор любивших маленькую девочку, жизнь из которой «высосал серый камень» подземелья. Удивительно, но употреблённая выше зевгматическая конструкция не производит комического эффекта, а такжене создаёт ощущения речевой ошибки. Обратимся к примерам, приведённым С.А. Лукьяновым в своей статье «Фунт лиха и стерлингов» как речевые ошибки: Одинок Базаров и в романе, и в дружбе, и в любви; При помощи Дины и шеста Жилин вылез из ямы [6, c. 38]. В этих предложениях нарушена сочетаемость компонентов даже при предполагаемой зевгматической разнородности всех членов сочинительной цепочки. Компонент в романе является общим для двух других, ведь дружба и любовь Базарова существуют именно в романе, поэтому ставить в одну сочинительную цепочку с этим обобщающим компонентом остальные неуместно. Дина, принеся и подав шест Жилину, уже помогла ему, поэтому ставить в одну сочинительную цепочку эти два компонента также неуместно. При сопоставлении примеров из сочинений учениц и примеров из вышеназванной статьи исследователя Лукьянова, замечаем, что пример из сочинения Даниелы не имеет сильного отклонения от стилистической нормы, так как Вася, получив образование, вполне мог вернуться в городок своего детства уже со своей семьёй. Мы видим, что речевая ошибка возникает тогда, когда:

1.  ученик употребляет каламбурную зевгму, обладающую комическим эффектом, в «серьёзном» контексте, из-за этого происходит смешение стиля;

2.  ученик накладывает друг на друга словосочетания, абсолютно несовместимые между собой, нарушается и лексическая и образная (метафорическая) сочетаемость [1, c. 64], что также ведёт к ошибке.

Также нами установлено, что сама специфика школьных работ предполагает написание «серьёзных» сочинений на заданную тему ― описаний картин, рецензий на произведения, на тексты глубокого морально-этического содержания, поэтому активное использование зевгматических конструкций разных типов в них неуместна, да и частотность употребления риторических зевгм тоже невелика, слишком тонка грань, отделяющая зевгму от речевой ошибки, да и языкового опыта у шестиклассников мало. А вот сочинения-миниатюры, которые предлагает автор учебника по русскому языку С.И. Львова по юмористическим рисункам, а также с целью языковой иллюстрации фразеологизмов и пословиц, много и там учащиеся активно используют зевгму. Изучив литературные опыты ученицы 6 «В» класса Зои Е. (она пишет юмористические рассказы и печатается в журналах), мы нашли там оригинальные и интересные примеры употребления зевгм: Я восхищался своим Васькой (кот) и вкусным маминым бутербродом (рассказ «Кошкопад и моё приключение»); Попугайчики были очень попугаистые: они попугали-попугали и спать улеглись с удовольствием, усталостью и водой в поильнике (Рассказ «Как быть попугаем»). Нами установлено также, что именитые художники слова употребляют зевгму намеренно, для придания специального стилистического оттенка своим произведениям, а практически все наши респонденты из числа шестиклассников, в работах которых мы обнаружили зевгматические конструкции, кроме Зои Е., использовали их ненамеренно, некоторые даже не знали, что существует такой изобразительно-выразительный приём, а его использование было продиктовано желанием «уложить в одно предложение как можно больше информации, ничего не упустить». Зоя тоже не знала, что употребляет зевгму, но объяснила, что такие сочетания слов «заставляют улыбнуться или даже рассмеяться». А.Д. Дейкина в своей книге замечает: «почти каждый ребёнок остро ощущает смешное, комичное…» [1, c. 37].

Выводы:

Зевгма в сочинениях учащихся 6-х классов по русскому языку и литературе на заданную тему используется редко: а все использованные можно классифицировать как риторические.

В сочинениях на свободную тему и собственных литературных опытах учащиеся охотнее используют зевгмы каламбурные окказионального происхождения для создания комического эффекта.

В подавляющем числе случаев в школьных сочинениях учащиеся употребляли зевгму, пользуясь её свойством создания длинных сочинительных цепочек, а не для придания, в отличие от мастеров слова, определённого стилистического оттенка своему сочинению.

Чтобы избежать ошибки при использовании зевгмы, надо учитывать стилистическую окраску текста и следить за лексической и образной сочетаемостью понятий, которые вы соединяете в конкретной зевгматической конструкции.

Список литературы:

1. Береговская Э.М. Проблемы исследования зевгмы как риторической фигуры \\ Вопросы языкознания, 1985. № 5.
2. Горшков А.И. Всё богатство, сила и гибкость нашего языка: А.С. Пушкин в истории русского языка. М.,1993.
3. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М., 1997.
4. Лукьянов С.А. О классификации зевгматических. \\Филологическиенауки. 1993. № 1.
5. Лукьянов С.А. О некоторых видах зевгматических конструкций в стихотворениях А.С. Пушкина. \\Филология ― PHILOLOGICA. 1999.№ 5. Пушкинский выпуск.
6. Лукьянов С.А. «Фунт лиха и стерлингов»: Зевгматические конструкции на уроках русского языка\\ Педагогический вестник Кубани. 1999. № 4.
7. Пахнова Т.М. Художественный текст на уроках русского языка \\ Русский язык в школе.1993. № 3.
8. Ковалёв В.П. Язык и выразительные средства русской художественной прозы. Киев, 1981.
9. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.,1969.
10. Лукьянов С.А. Анализ художественного текста. Лингвистическое толкование. Краснодар, Перспективы образования. 2000.
11. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. «Словарь-справочник лингвистических терминов». М., 1981.
12. Дейкина А.Д. Обучение и воспитание на уроках русского языка. М., 1990.
13. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М., 1981.
14. Ершова З. Кошкопад и мои приключения \\ Твой день, № 3. Краснодар,2010.
15. Ершова З. Как быть попугаем \\ Твой день № 6. Краснодар, 2010.
16. Сочинения по русскому языку и литературе учащихся 6-х классов гимназии № 87 г. Краснодара и 7 «Д» классаФГКОУ «Краснодарское президентское кадетское училище», г. Краснодар.