ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПЕРЕВОДА НА ПРИМЕРЕ КИТАЙСКО-АНГЛИЙСКОГО ДИСКУРСА

PRAGMATIC ASPECT OF POLITICAL INTERPRETATION ON THE EXAMPLE OF CHINESE-ENGLISH DISCOURSE

Prokhorova Diana Stepanovna

student, faculty of Philology, Orenburg state University,

Russia, Orenburg

Belova Natalia Alexandrovna

associate Professor of translation theory and practice, Orenburg state University,

Russia, Orenburg

АННОТАЦИЯ

Устный перевод широко применялся в политических и дипломатических кругах с древних времен. Перевод для высокопоставленных политиков и государственных органов является чрезвычайно сложной задачей, поскольку переводчики должны демонстрировать высокий уровень лингвистического владения и прагматическую компетентность на иностранном языке. Несмотря на важность прагматической компетентности в политическом толковании, в лингвистике предоставлено не много эмпирических данных на эту тему. Данная статья, имеющая исследовательский характер, направлена на решение этих проблем. Основное внимание уделяется использованию прагматических маркеров, раскрывающих качество политического перевода на прагматическом уровне и отражающего прагматическую компетентность переводчиков. Было изучено использование набора прагматических маркеров, включающего синтаксические, лексические, контрастивные и уточняющие маркеры. Сравнение использования прагматических маркеров в английских речах высокопоставленных политиков и в китайско-английских интерпретированных политических речах было проведено на основе двух корпусов: корпуса интерпретированных политических речей с китайского на английский (CIPSCE) и корпуса английских политических речей (CEPS). Полученные результаты помогают продвинуть развитие прагматической компетентности в подготовке переводчиков, выделяя области совершенствования политического перевода.

ABSTRACT

Interpreting has been widely applied in political and diplomatic settings since ancient times. Interpreting for high profile politicians and state leaders is extremely formidable since interpreters need to demonstrate a high level of linguistic command and pragmatic competence. Despite the importance of pragmatic competence in political interpreting, linguistics has been provided little empirical evidence. This article, aims to address these issues. It focuses on the use of pragmatic markers, a parameter revealing the quality of political interpreting at the pragmatic level and reflecting the pragmatic competence of interpreters. The use of a set of pragmatic markers was examined, including syntactic markers, lexical markers, contrastive makers, and elaborative markers. A comparison of pragmatic markers use in English speeches by high profile politicians and that in Chinese-to-English interpreted political speeches was conducted based on two corpora: the Corpus of Interpreted Political Speeches from Chinese to English (CIPSCE) and the Corpus of English Political Speeches (CEPS). The findings help to advance the development of pragmatic competence in interpreter training, by highlighting the areas of improvement in political interpreting.

Ключевые слова: политический перевод, прагматическая компетентность, прагматические маркеры, корпусное исследование, политический дискурс.

Keywords: political interpreting, pragmatic competence, pragmatic markers, corpus study, political discourse.

Большинство первых устных переводчиков, подготовленных и погруженных в языковую среду, как правило, назначались на государственные должности или выполняли функции дипломатов, послов и культурных посредников. Наряду с профессионализацией устного перевода современные политические и дипломатические устные переводы обычно осуществляются нанятыми правительством и обученными собственными силами переводчиками. Эти переводчики, часто государственные служащие, работающие на правительство, должны быть, прежде всего, гражданами страны службы, которые проходят строгие лингвистические и политические тесты. Там, где речь идет о внешней политике отдельных государств, перевод становится актуальным, например, для произнесения речей во время государственных визитов. Переводы таких речей размещаются на сайтах правительств или посольств, а иногда также публикуются в бюллетенях или средствах массовой информации. Таким образом, правительство может донести свои политические цели и решения до внешнего мира.

Согласно Ганьону, политический перевод играет важную роль в политическом дискурсе, и он может даже показать исторические изменения, которые "оказали влияние на общество" [6, с. 255].

Из-за своей значимости политический перевод часто оказывается в центре внимания средств массовой информации и политического контроля, что делает работу переводчика интенсивной и сложной [1, с. 145]. В напряжённых ситуациях переводчики несут ответственность за возможные недоразумения между сторонами, прямо приписываемые неправильному толкованию. Устный перевод для высокопоставленных политиков и государственных лидеров особенно сложен из-за напряженности на местах.

Поэтому переводчики, работающие в политико-дипломатической среде, должны демонстрировать не только высокий уровень владения языком (грамматическая компетентность), но и прагматическую компетентность, особенно при работе на иностранном языке. Прагматическая компетентность в этом отношении выходит за рамки предложенного Л.Ф Бахманом определения "типов знаний, которые, помимо организационной компетентности, используются в контекстуализированном исполнении и интерпретации социально приемлемых иллокутивных актов в дискурсе". Это относится к прагматической компетентности и способности справляться с различными коммуникативными задачами. Такая компетентность играет решающую роль в политических и дипломатических встречах.

Как указывалось в работе Дж. Пана и Б. Уонга, предыдущие исследования политического толкования высветили большие прагматические проблемы и показали, что для переводчиков важно развивать способности к прагматическому и дискурсивному анализу. Однако было проделано не так уж много работы по изучению прагматических стратегий устных переводчиков в "решении проблем передачи значения в политических и дипломатических условиях" [3].

Б. Фрейзер, определил прагматические маркеры как "лингвистически закодированные ключи, которые сигнализируют о потенциальных коммуникативных намерениях говорящего". Он представил четырехуровневую схему, охватывающую типы прагматических маркеров, включая базовые маркеры (структурные, лексические и гибридные), прагматические маркеры комментариев, параллельные маркеры и дискурсивные маркеры [4, с. 167-190]. Несмотря на свой новаторский вклад, это определение было расценено как "слишком всеобъемлющее". L. Schourup, заимствуя схему Б. Фрейзера, ввел понятие дискурсивных маркеров, поскольку оно имеет "более узкий диапазон референции" и может быть расширено для объяснения не только междометия, но и монологической связности [7, с. 237]. Л.Д. Бринтон, сделав выбор в пользу термина прагматические маркеры, поскольку он "лучше отражает диапазон функций", представил краткий перечень лексических единиц, которые могли бы помочь определить прагматические маркеры в современном английском языке [2, с. 114]. Однако, как отмечает автор, этот перечень, основанный только на исследованиях до середины 1990-х годов, отнюдь не является полным.

Принимая во внимание общую основу между прагматическими и дискурсивными маркерами, некоторые исследователи разработали операционные определения и схемы для изучения этих непропозиционных лингвистических элементов. Обладая широким спектром прагматических функций, прагматические маркеры были тщательно изучены и внесли значительный вклад в наше понимание различных типов политического дискурса [2, с. 117].

Несмотря на вышеупомянутые экспериментальные исследовательские усилия, стратегии интерпретации прагматических маркеров на иностранном языке  остаются в значительной степени недооцениваемыми. Согласно Л.Д. Бринтону, прагматические маркеры появляются как результат неформальности устного дискурса и грамматической фрагментации, вызванной отсутствием времени планирования, что может привести к их использованию в качестве целесообразной стратегии в крайне напряженной ситуации политического толкования [2, с. 120]. Однако при переводе на иностранный язык переводчики могут столкнуться с трудностями в использовании маркеров из-за возможного недостаточного владения "дискурсивной компетенцией" по сравнению с носителями языка [2, с. 39-69]. Поэтому стоит обратить внимание на сложную взаимосвязь между фактором ПЯ и использованием прагматических маркеров в устном переводе, в частности в политическом толковании.

Подводя итог, можно сказать, что предыдущие исследования прагматических маркеров свидетельствуют о том, что они играют важную роль в политическом дискурсе и выступают в качестве значимых показателей владения языком. С методологической точки зрения возросло применение корпусного анализа крупномасштабных данных, что позволило сделать выводы относительно контекстуального использования прагматических маркеров в разных жанрах и языковых режимах. Тем не менее, по-видимому, отсутствует систематический анализ использования прагматических маркеров при переводе.

Это исследование направлено на изучение использования прагматических маркеров, раскрывающего качество политического перевода на прагматическом уровне и отражающего прагматическую компетентность переводчиков, в интерпретируемых политических речах с китайского на английский язык.

Для анализа в исследовании был выбран набор прагматических маркеров, включающий синтаксические, лексические, контрастивные и уточняющие маркеры.

Таблица 1.

Прагматические маркеры, отобранные для исследования

Использование вышеуказанных прагматических маркеров было сопоставлено в двух корпусах: Корпус интерпретированных политических речей с китайского на английский язык - CIPSCE (корпус английской интерпретации китайских речей, произнесенных высокопоставленными политиками в Пекине и Гонконге) и  к Корпус английских политических речей – CEPS (справочный корпус английских речей, произнесенных высокопоставленными политиками в Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве). Корпусы охватывали различные виды политических речей, в основном речь шла о работе правительства и политических отчетах. Кроме того, с речами выступали политики одного или того же ранга, так что данные были сопоставимы между двумя корпусами. В частности, источники CIPSCE включают в себя: интерпретированные политические выступления, произносимые главой Исполнительной власти САР Гонконг; устные бюджетные выступления, произносимые финансовым секретарем САР Гонконг; интерпретированный отчет о работе Правительства, ежегодно представляемый премьер-министром КНР; устные речи, произносимые в ходе государственных визитов и двусторонних встреч президентов КНР с высшими политическими деятелями и их коллегами в Великобритании и США.

К источникам CEPS относят: Состояние союзных посланий, произносимых президентами США; бюджетные выступления президентов США; государственное открытие парламентских выступлений, произносимых королевой; бюджетные отчеты, представляемые канцлером казначейства Великобритании.

Согласно общим статистическим данным в CIPSCE и CEPS  имеется 139,796 и 71,967 маркеров соответственно. Результаты показывают, что оба корпуса имеют одинаковое стандартизированное соотношение типов лексем: 40,5% для CIPSCE и 39,7% для CEPS, что означает, что лексическое разнообразие двух корпусов в целом находится на одинаковом уровне.

В таблице 3 показана частотность прагматических маркеров в корпусах, включая общую частоту встречаемости, среднюю частоту на 10 000 слов и наблюдаемые частотности в нормализованной (процентной) форме. Выбранные маркеры в категориях синтаксических и лексических маркеров имели одинаковую структуру использования в CIPSCE и CEPS: ‘I think’ использовалось чаще, чем ‘I know’ и "I suppose" в категории синтаксических маркеров, тогда как ‘then’ было наиболее часто используемым синтаксическим маркером, за которым следовали ‘actually’, ‘kind of’, ‘sort of’.

Сравнивая частотность употребления прагматических маркеров, синтаксический маркер ‘I think’ был использован в 7,6 раза больше в CEPS (13.063), чем в CIPSCE (1.717); и лексический маркер ‘then’ использовалась в 3,1 раза больше CEPS (9.171), чем в CIPSCE. Средняя частотность других выбранных прагматических маркеров в этих двух категориях также показывает на то, что маркеры чаще используются в речи носителей английского языка, за исключением ‘I suppose’, который имеет несколько более высокую частотность в CIPSCE, чем в CEPS (0,143 - 0,139).  По сравнению с ‘I think’ (восприятие) или ‘I know’ (знание), ‘I suppose’ (восприятие) выражает более низкую степень надежности. Несколько более высокая частотность его использования может быть обусловлена влиянием китайского исходного языка или неопределенностью интерпретаторов сообщения.

Таблица 2.

Сравнение употребления прагматических маркеров по частотности в двух корпусах

Если за номером второго корпуса (CEPS) следует «-», это означает, что маркер чаще встречается у CEPS, чем у CIPSCE . Если за номером следует «+», это означает, что маркер чаще встречается в CIPSCE.

Результаты исследования свидетельствуют о том, что большинство прагматических маркеров, в частности синтаксические маркеры и лексические маркеры, используются в CIPSCE в меньшей степени, чем в CEPS, тогда как контрастивные и уточняющие маркеры, по-видимому, наоборот. В то время как синтаксические и лексические маркеры сигнализируют об идеологии говорящего, контрастивные и уточняющие маркеры больше связаны с текстуальными отношениями между предыдущим и последующим дискурсом. Небольшое использование синтаксических и лексических маркеров указывает на недостаточную репрезентативность "установок" говорящего в интерпретируемых политических речах, чему может способствовать отсутствие таких выражений в исходных текстах или неуверенность переводчиков в использовании таких маркеров в чувствительной обстановке политических и дипломатических коммуникаций.

Таким образом, в китайско–английском политическом толковании переводчики склонны чрезмерно использовать контрастивный маркер, который слабее по контрастивности, чтобы настроить силу сообщения, возможно, из-за чувствительности в политическом толковании.

Поскольку предполагается, что устные переводчики передают подразумеваемый смысл, включая отношение, говорящих в политической и дипломатической обстановке, при подготовке устных переводчиков для китайско–английского политического перевода, возможно, потребуется обеспечить дополнительную подготовку устных переводчиков (студентов) в этом аспекте. Справочный корпус, такой как CEPS в настоящем исследовании, может предоставить ценные педагогические ресурсы для повышения осведомленности.

Следует отметить, что в рамках каждой категории прагматических маркеров высокочастотные маркеры были одинаковыми как в CIPSCE, так и в CEPS, что указывает на то, что политические переводчики, профессиональные государственные служащие, прошедшие строгие тесты, имеют в целом точное понимание использования маркеров.

Список литературы:

1. Бури, Мария Розария Устный перевод в дипломатических условиях [Электронный ресурс] / Мария Розария Бури.– 2015. – C. 145– Режим доступа: URL: http://aiic.net/p/7349.
2. Бринтон, Л.Д Прагматические маркеры в английском языке: Грамматикализация и дискурсивные функции/ Л.Д  Бринтон. – Берлин, Мутон де Гайтер . – 1996. – C. 75-121.
3. Пан, Дж. и Уонг, Б. Прагматические маркеры в интерпретируемом политическом дискурсе: исследование на основе корпусов/ Дж. Пан и Б. Уонг //  Гонконг, Китай – 2015.
4. Фрейзер, Брюс Прагматические маркеры /  Брюс Фрейзер // Прагматика 6 - 1996. – C. 167-190.
5. Dalili, Mehdi Vaez and Dastjerdi, Hossein Vahid A contrastive corpus-based analysis of the frequency of discourse markers in NE and NNE media discourse: Implications for a ‘universal discourse competence’/ Mehdi Vaez Dalili and Hossein Vahid// Theory 9, no.1. – 2013. –  P. 39–69.
6. Gagnon, Chantal Political translation/ Chantal Gagnon// Amsterdam, John Benjamins Publishing. – 2010. – P. 252–256.
7. Schourup, Lawrence Discourse markers/ Lawrence Schourup// Lingua. – 1999. – P. 227–265.