СИМВОЛ «СЕТИ» В ЛИРИКЕ АРСЕНИЯ ТАРКОВСКОГО

Порой поэзию можно назвать религией, а стихотворение – это часто молитва, о чем писал еще Александр Блок [1, с.81]. Вспомним также известный афоризм Беллы Ахмадулиной – «Поэт всегда разговаривает только с Богом». Говорить с Богом простыми словами –нелепое дело, поскольку Бог обитает в мире бесконечных сущностей, недоступном для человека. Несчастным безголосым созданиям приходится искать божественный логос, дабы докричаться до Него. Таковым Логосом стал для поэта символ.

Согласно новейшему словарю культурологии, символ – это «социально-культурный знак, содержание которого представляет собой идею, постигаемую интуитивно и не способную быть выраженной адекватно-вербальным способом» [6, с.23]. Иначе говоря, символ есть нечто, имеющее конкретную оболочку и бесконечную наполненность. По большому счету, читатель волен интерпретировать поэтический символ как ему заблагорассудится, однако ж поэты формируют вокруг символа особое пространство, – поэтический текст, – которое указывают примерное направление поиска истолкования символа. То есть, поскольку символ существует не только сам по себе, а в тексте, число его интерпретаций несколько сужается.

Религиозный символ – это эффективное орудие для оттиска произведения в вечности: он всегда имеет множество трактовок, как любой другой символ, но при этом и опытный исследователь, и рядовой читатель интуитивно чувствует направление вектора интерпретации.

Так или иначе, теистическая тема всегда занимает важное место в поэзии, поскольку поиск Бога – это поиск себя. К слову, в творчестве Арсения Александровича Тарковского очень важное место занимает тема осознания самое себя (стихотворение «Стань самим собой»).

Арсений Тарковский – удивительный, глубоко самобытный поэт, человек очень трагичной судьбы. Пора его взросления пришлась на неспокойное революционное время, - он пережил арест, скитался по России, затем приехал восемнадцатилетним юношей в Москву, начал учиться, работал журналистом, затем работал на всесоюзном радио, переводил восточных лириков, при этом будучи уже сложившимся поэтом, известным, однако, лишь в узких кругах.  Был участником великой отечественной войны, на которой получил тяжелое ранение и потерял ногу. Широкой публике он стал известен, уже буду зрелым лириком: первый сборник стихов Арсения Александровича «Перед снегом» вышел в 1962 году, автору в то время было 55 лет.

Арсений Александрович был глубоко верующим человеком, что подтверждают и воспоминания его друзей и родных, и его собственные письма и эссе, и, в особенности – его стихи

В лирике Арсения Александровича одно из центральных мест занимают различные религиозные аллюзии, символы; в частности, в его стихотворениях очень много библейских отсылок. Исследованием библейской тематики творчества Тарковского занимаются такие исследователи, как Кекова Светлана Васильевна, Дмитрий Петрович Бак и др.

По нашему мнению, одним из наиболее интересных для исследования религиозных символов, встречающихся в лирике Арсения Александровича, является сеть. Это яркий символ, следы которого можно найти во многих культурах и литературных течениях, начиная с древнейших: так, к примеру, в древнем Египте существовал обряд «ловли врагов сетями», о чем свидетельствует сохранившееся изображение на стене Карнакского собора, на котором фараон Рамзес II с богами Гором и Хнумом ловят сетями водяных птиц.

Пожалуй, наиболее яркий и запоминающийся образ сетей в творчестве Арсения Александровича встречается нам в стихотворении «Жизнь, жизнь»:

И я из тех, кто выбирает сети,

Когда идет бессмертье косяком.

В первую очередь при прочтении этих строк возникает ассоциация с христианской традицией, где сети – атрибут Павла, первого из апостолов, как «ловцов человеков», то есть носителя и распространителя нового вероучения.

Подобное находим у Пушкина:

Невод рыбак расстилал по брегу студеного моря;

Мальчик отцу помогал. Отрок, оставь рыбака!

Мрежи иные тебя ожидают, иные заботы:

Будешь умы уловлять, будешь помощник царям.[4, с.314]

Это стихотворение в пушкиноведении традиционно рассматривают как художественное преломление в сознании Пушкина судьбы Ломоносова, т.е., актуализируя тем самым ассоциативный, вторичный план этого произведения – «мальчик», сын рыбака попал в «помощники царям». Но здесь возможна и иная ассоциация – проекция на самого Пушкина, и возникающий вместе с этим мифопоэтический подтекст, восходящий к одному из евангелических сюжетов: «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море; ибо они были рыболовы; И говорит им: идите за мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставивши сети, последовали за ним» [2, с.3-4]. «Божественный голос» (мифопоэтический сигнал в пьесе «Отрок») подобен «гласу» «шестикрылого Серафима» («Пророк»), а значит, также призывает поэта к исполнению Высшей воли и определяет для него духовную деятельную ипостась – «ловец человеков» (в стихотворении «Будешь умы уловлять», то есть, обращающий «человеков» к вере и духовному спасению при помощи Слова).

Тарковский часто размышляет в своем творчестве о поэтическом даре как о пророческом, однако в анализируемом стихотворении речь идет не о поэте-пророке и моралисте: «Жизнь, жизнь» – это более исповедь человека, некий завет, в котором лирический герой выводит собственную формулу бессмертия, отличную от христианской:

Мне моего бессмертия довольно,

Чтоб кровь моя из века в век текла [5, с.281]

Таким образом, автор стихотворения, отталкиваясь от классического новозаветного символа «апостольские сети», наполняет его новым смыслом. Его сети – сети «ловца бессмертия», которое ему обеспечено априори, поскольку бессмертие лирического героя – в крови, перетекающей «из века в век» в детях, в том числе и духовных отпрысках, почитателей творчества Арсения Александровича. А кровь, кстати, - еще один библейский символ, поскольку в крови, по Ветхому Завету, находится душа (отсюда, к примеру, категорический запрет на употребление крови в пищу в иудаизме).

«Рыболовные сети» встречаются у Тарковского в стихотворениях «Две японские сказки», «Ласточки», «Где целовали степь курганы…». Последнее посвящено Григорию Сковороде, украинскому философу. Лирический герой, вслед за автором, восхищается мыслями и образом жизни Григория Саввича, однако ясно видит, что к идеалу приблизиться не смог: странствующего философа «мир ловил, но не поймал», для лирического же героя «свободы нет», он попался в «прельстительные сети». Мы считаем, что в данном стихотворении под «прельстительными сетями» автор понимает дом и семью. Сковорода всю жизнь странствовал, редко где надолго останавливался, и всегда был готов вновь пуститься в дорогу: то есть он, пройдя по миру «как царь», обошел стороной «прельстительные сети», которые стали для лирического героя «любимыми ячейками». Семья и дом как сознательно избранная не-свобода часто встречаются в лирике Тарковского.

Помимо вышеописанного значения, у сетей как символа есть более прозрачная семантика – ловушка, угроза, ограничение, то есть, чаще сеть «олицетворяет ловушку, затруднительное положение» [3, с.299]. Кроме того, следует помнить, что и в христианстве сеть – символ двойственный, - помимо вышеописанного значения (сети апостолов), он также является и «дьявольскими силками».

В самом, пожалуй, богоборческом цикле стихов Тарковского, «Чистопольской тетради», читаем:

Не птицелов раскидывает сети,

Сетями воздух стал в твоей смертный час,

Нет для тебя живой воды на свете.

Когда Господь от гибели не спас,

Как я спасу…[5, с.148]

Чтобы разобраться, что есть сеть в данном стихотворении, необходимо восстановить контекст и историю создания: «Чистопольская тетрадь» - живой отклик на первые дни Второй Мировой войны, когда поэт еще находился в Москве, а не на фронте, и был свидетелем катастрофы, постигшей наш народ; Тарковский явился безмолвным наблюдателем человеческой трагедии, но не в силах был оказать какую бы то ни было помощь. Вскоре он отправится на фронт, и, как ни парадоксально, фронтовые его стихи уже не столь апокалиптичны.

Итак, сеть в «Чистопольской тетради» – это вселенская катастрофа, это раскинувшийся над Москвой смертельный купол, не пропускающий воздух. И люди гибнут не из-за выстрелов немцев, поскольку они тоже лишь пешки: «… я не ревную к своему врагу…»; люди задыхаются без свежего притока воздуха.

В «Пушкинских эпиграммах» сети «расстилает клевета»; Вий в стихотворении «Тянет железом, картофельной гнилью» связывает сам себя и тем самым обрекает на гибель.

Следует отметить, что ассоциативно сеть связана также и с такими столь же многомерными и символистки наполненными объектами реальности, как узел, вязание, веревка, ячейки; вообще, все, что так или иначе соотносится со связью имеет отношение к исследуемому символу. У Тарковского связь – это рифма («Я учился траве…», «Бедный рыбак», «Рифма»), узы («Мы крепко связаны разладом»), межчеловеческие отношения; но также и гибель, и осознанное самоограничение, не-свобода.

В заключение напомним, что для человека XXI века особенно важно толкование и правильное понимание символа, поскольку в нынешнюю эпоху мы фактически обитаем в различных сетях - это и медиапространство, и, разумеется, сеть Интернет. В современном мире особенно важно уметь видеть причины и следствия, находить первоисточники, ориентироваться в информационном пространстве, чтобы не запутаться и не сгинуть в нем - то есть, владеть навыками плетения сетей и их распутывания.

Список литературы:

1. Блок А.А. Из Дневников и Записных книжек // Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М.,-Л., 1960-1963. – 346 с.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета (канонические). М.: Рос. Библ. Сообщ., 2013.
3. Купер Дж. Энциклопедия символов. М.: Золотой Век, 1995. – 401 с.
4. Пушкин А.С. Сбор. соч.: В 16 т. Т. II. М., 1937-1949. С. 314.
5. Тарковский, A.A. Собрание сочинений Текст.: В Зт. Т. 1. Стихотворения / Сост. Т. Озерская-Тарковская; [вступ. ст. К. Ковальджи; прим. А. Лаврина]. М.: Художественная литература, 1991. - 462 с.
6. Терминологический словарь по курсу культурологии для студентов дневного и вечернего отделения. Сост. Тетерина Е. А. Пенза: изд-во Пенза, 2008. – 34 с.