ЯЗЫК ТРЕТЬЕГО РЕЙХА КАК ОБЬЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

THE LANGUAGE OF THE THIRD REICH AS AN OBJECT OF LINGUISTIC RESEARCH

Elena Teterina

student; Department R7 of "Theoretical and Applied Linguistics", Faculty "R" of International Industrial Management and Communication, Baltic State Technical University "VOENMECH" named after. D.F. Ustinova,

Russia, St. Petersburg

Vera Sudilovskaya

scientific supervisor, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department R7 of "Theoretical and Applied Linguistics", Faculty "R" of International Industrial Management and Communication, Baltic State Technical University "VOENMECH" named after. D.F. Ustinova,

Russia, St. Petersburg

АННОТАЦИЯ

В статье рассматривается возникновение языка Третьего Рейха как инструмента для внедрения пропагандистских идей в общество, приводятся работы исследователей, соотносящие реалии языка Третьего Рейха с нынешней языковой ситуацией в Германии.

ABSTRACT

The article examines the emergence of the language of the Third Reich as a tool for introducing propaganda ideas into society, and presents the works of researchers correlating the realities of the language of the Third Reich with the current linguistic situation in Germany.

Ключевые слова: язык Третьего Рейха, LTI, тоталитарный язык, тоталитарная лингвистика, антитоталитарная лингвистика, идеологема.

Keywords: language of the Third Reich, LTI, linguistic phenomenon, reality, propaganda, national socialist ideas.

Язык Третьего рейха (LTI), который активно использовался во время нацистского режима в Германии, является одной из наиболее актуальных тем для обсуждений и исследования.

Именно В. Клемперер, известный немецкий филолог, писатель и журналист, обозначил этот «новояз» как язык Третьего рейха (Lingua Tertii Imperii) [12, с. 18]. Результаты исследования тоталитарного мышления и тоталитарного языка представлены в его книге «LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога», публикация которой началась в 1968 году, стала мировой сенсацией как «памятник литературы Холокоста».

В работе А. И. Едличко систематизируются и иллюстрируются примерами из LTI основные лексические особенности новояза, выявленные В. Клемперером [6, с. 82-83].

Употребление неологизмов, отражавших принципы нового политического режима страны, было обусловлено необходимостью лексически закрепить нацистскую идеологию и отразить реакцию людей на происходящие в стране события: «Gleichschaltung» («унификация»), «Mundfunk» («устное радио»), «Himmlerisches Reich» («Гиммлеровское царство») [13, с. 353]. Такие слова и выражения служили средством пропаганды и манипуляции массами.

Креативные возможности представителей Третьего рейха были ограничены. Поэтому наиболее частым явлением была семантическая деривация с изменением коннотативного значения: «fanatisch», «Fanatiker», «Propaganda», «kämpferisch».

Активное использование архаизмов, наделенных новыми значениями, имело целью придать любым речам нацистов пафосность и торжественность.

Частое использование иностранных слов обладало гипнотической силой, захватывало разум слушателя, действуя на его подсознание.

С помощью метафоричных образов нацисты стремились быстро и доступно донести до общества суть сложных понятий своей идеологии.  Использование лексики из области спорта, культивируемого в Третьем рейхе, и гиперболизированных прилагательных в качестве инструмента для внушения людям уверенности в собственных силах, истинности новой идеологии и мощи: «Wehrsport» («военный спорт»), «gigantisch» («гигантский»), «einzig» («неповторимый»).

Как отмечает А. И. Едличко [6], для языка Третьего рейха характерно   создание многочисленных субстантивных композитов с инициальным или финальным компонентом — идеологемой: «Jude», «Reich», «Volk», «Blut».

Активно возникали аббревиатуры, которые именовали реалии нацистского режима Германии: «DAF» — «Deutsche Arbeitsfront» («Немецкий трудовой фонд»), «BDM» — «Bund Deutscher Mädel» («Союз немецких девиц»), «HJ» — «Hitlerjugend» («Гитлеровская молодежь»).

В. М. Костева [9] отмечает, что язык становится одним из важнейших компонентов идеологического дискурса любого государства, в том числе тоталитарного, откуда и возникает термин «тоталитарный язык». По мнению автора термин «тоталитарный язык» определяется «составной частью идеологического дискурса тоталитарного государства, имеющего свои задачи и направленного на обслуживание тоталитарного политического и общественного устройства» [7, с. 65]. В. М. Костева также рассматривает такое понятие как «тоталитарная лингвистика», определяя его как «1) совокупность дискурсивных практик тоталитарного общества, проецируемых на лингвистику как области научного знания и как языковой политики; 2) совокупность научных метафор, описывающих доминанты тоталитарной идеологии» [8, с. 37]. В качестве противопоставления данному термину служит «антитоталитарная лингвистика» — некий способ приспособления лингвистов в тоталитарном обществе, характеризующийся собственными механизмами и проявляющийся на разных уровнях с точки зрения прикладного и научного аспектов лингвистики [10].

Язык, пропитанный жестокостью, ненавистью и агрессией, стремительно распространялся по всей территории Германии. Страна была отравлена, она жила идеей о превосходстве собственной нации и необходимости уничтожения других меньшинств. В. Клемперер сравнивает лексику Третьего рейха с «мизерными дозами мышьяка», отравление которыми происходит незаметно, без каких-либо на то указаний [12, с. 26]

Превосходство одной нации над другой, как отмечает В. Клемперер, выражается в языке при помощи употребления таких лексических единиц как «свой» и «чужой», т.е. «Volk» и «Jude» [12].

Сегодня «чужим» является мигрант, а исследование концепта «миграция» («Migration») показало, что для его отражения в языке существует около 20 синонимичных слов с различными коннотациями, однако наиболее частотной и нейтральной лексической единицей является лексема «беженец» («Flüchtling») [5, с. 552-553]. Это понятие не только широко употребляется носителями языка, но и является ядром концепта, активно реализуя свой словообразовательный потенциал: «Flüchtlingkolonne» («колонна беженцев»), «Flüchtlingshilfe» («помощь беженцам»), «Flüchtlingskontingent» («контингент беженцев»), «Fahnenflüchtling» («дезертир»), «Ostflüchtling («беженец с Востока»), «Kriegsflüchtling» («беженец из районов боевых действий»).

В работе А. Буллера отмечено, что в нацистской Германии идея антисемитизма вспыхнула как пожар, который в дальнейшем охватил огромные территории страны [3, с. 91]. Композиты с компонентом «Jude» закрепляли такие антисемитские понятия как «Volljude» («полный еврей»), «Halbjude» («полуеврей»), «Weltjude» («всемирный еврей») и обладали исключительно негативными коннотациями.

Для современной Германии серьезную проблему представляют ультраправые движения и организации, существование которых вызывает тревогу в обществе и может привести к различным формам экстремизма. В работе А. А. Самохина и Е. А. Канашина отмечается: «Обращение к проблеме нацизма, равно как и неонацизма, является достаточно актуальным, поскольку в настоящее время во многих страны Европы прослеживается ситуация, во многом аналогичная обстановке 30-х гг.» [14, с. 108]

Согласно точке зрения С. Бирюкова и А. Барсукова, рост активности и популярности правых партий основан на объективных процессах, а именно: кризисе общеевропейской идентичности, росте национализма, проблемах миграции и интеграции мигрантов. [2, с. 92].

Более того, ультраправые движения в Германии стремятся создать моноэтническое национальное государство, из которого исключены любые другие культуры и этнические группы.

В 2013 году была основана партия АдГ (Альтернатива для Германии), которая, как отмечает А. С. Бадаева, опиралась на сильный состав ученых, политиков, журналистов и предпринимателей [1, с. 63].

С 2014 года в Германии действует движение ПЕГИДА (Патриотические европейцы против исламизации Запада). Ее представители осуществляют деятельность, направленную на изменение миграционной политики ФРГ [15, с. 92].

Исследования в данной области имеют особую ценность не только для анализа прошлого и настоящего, а также для того, чтобы предотвратить повторение прежних ошибок и оценить степень влияния языка на формирование мировоззрения и культурной идентичности.

Агрессивный, агитационно-пропагандистский язык Третьего Рейха реанимируется и находит применение во всех сферах жизни и коммуникациях современной Германии.

В книге известного немецкого публициста и историка Матиаса Хайне [16] выделяется несколько возможностей употребления лексики LTI в современной Германии:

1. Сознательное употребление политически некорректных наименований, лексики с шовинистической семантикой, использование лозунгов и идеологем национал-социализма отмечается в документах, речах, лозунгах правоэкстремистских, праворадикальных сил: «Übermensch» («сверхчеловек»), «Untermensch» («недочеловек»). Такие «отравленные слова» («vergiftete Wörter») жители современной Германии стремятся избегать в своей речи.
2. Использование современными носителями немецкого языка   лексики, отягощенной нацистским прошлым, часто происходит спонтанно от незнания или забвения: «товарищ по партии» («Parteigenosse»), «иностранное засилье» («Überfremdung»), «единство народа» («Volksgemeinschaft»), «Sonderbehandlung» («особое обращение»).

В своей работе В. М. Костева подчеркивает, что политика и идеология любого тоталитарного государства закрепляется с помощью специально отобранных кодифицируемых лексем, зафиксированных в иллюстративных материалах [11].

Анализ развития лексикографии в тоталитарной Германии показал, что многие лексикографические проекты пользовались поддержкой государства, например, «Немецкий словарь Трюбнера» («Trübners Deutsches Wörtebuch»), в словник которого входило большое количество лексем, получивших новое значение в период национал-социализма, а также и появившиеся в то время неологизмы [11, с. 351]. Изучение такого рода источников является ценным лингвистическим материалом.

Исследования языка Третьего рейха имеют особую ценность не только для анализа прошлого и настоящего, а также для того, чтобы предотвратить повторение прежних ошибок и оценить степень влияния языка на формирование мировоззрения и культурной идентичности.

Список литературы:

1. Бадаева А. С. Правый поворот или новая альтернатива для Германии // Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН. — 2019. — №2. — С. 61-74.
2. Бирюков С. В., Барсуков А. М. Крайне правые партии в современной Европе // Мировая экономика и международные отношения. — 2011. — №8. — С. 91-100.
3. Андреас Б. Мораль и язык национал-социализма // Этическая мысль. — 2020. — Т. 20, №2. — С. 80-99.
4. Голикова С. Н. Ультраправое движение ПЕГИДА как реакция немецкого общества на увеличение потока мигрантов в ФРГ // Via in tempore. История. Политология. — 2016. — Т. 40, №22 (243). — С. 81-88.
5. Дойникова М. И. Языковая реализация концепта MIGRATION/МИГРАЦИЯ в современном немецком языке // Филологические науки. Вопросы теории и практики. — 2023. — Т. 16, №2. — С. 550-554.
6. Едличко А. И. Язык Третьего рейха и тенденции его проявления в современном немецком протестном дискурсе // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2015. — №4. — С. 80-92.
7. Костева В. М. Лингвистика тоталитаризма в лингвофилософской парадигме ХХ века : дис. — М., 2018. — С. 398
8. Костева В. М. " Тоталитарная" лингвистика и её проявление в языковой политике. — М.: Изд-во Моск. гор. пед. ун-та, 2013. —  С. 128.
9. Костева В. М. О правомерности термина «тоталитарная» лингвистика в современной исследовательской парадигме // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. —  2014. —  №1 (134). —  С. 63-68.
10. Костева В. М. «Тоталитарная» и «Антитоталитарная» лингвистика в современной лингвоисториографии // Вестник Московской международной академии. —  2014. —  №2. — С. 38-43.
11.  Костева В. М. Реликты национал-социалистического новояза в современной лексикографической практике ФРГ // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. —  2018. —  №13 (807). —  С. 348-359.
12. Клемперер В., Григорьев А. Б. LTI. Язык Третьего рейха: Записная книжка филолога. —  Прогресс-Традиция, 1998. —  С. 384.
13. Пищук Е. И., Зеленовская А. В., О некоторых особенностях немецкого языка времен господства третьего рейха // Материалы межд. научно-практ. конф. «Иностранные языки: инновации, перспективы исследования и преподавания», 22-23 марта 2018 г., Минск. — Минск: Изд-во Белорусского гос. ун-та, 2018. — С. 351-354.
14. Самохин А. А., Канашина Е. А. Неонацизм в Германии: история возрождения // Историческая и социально-образовательная мысль. — 2016. — Т. 8, №1-2. — С. 108-112.
15. Сербина А. С. Новый правый радикализм в Германии // СибСкрипт. — 2015. — №3-2 (63). — С. 91-94.
16. Heine M. Verbrannte Wörter: Wo wir noch reden wie die Nazis und wo nicht. Duden. 2019.