ПОЭТИКА МИФОЛОГИЗМА В СОВРЕМЕННОМ ПЕСЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ

THE POETICS OF MYTHOLOGISM IN MODERN SONGWRITING

Anastasia Bortvina

student, Omsk State University branch in Tara,

Russia, Tara

Tatiana Berezina

scientific adviser, Candidate of Phil. sciences, Associate Professor, Omsk State University branch in Tara,

Russia, Tara

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена рассмотрению мифологического образа, мотивов, деталей, используемых в современном песенном творчестве. В качестве примеров взяты отрывки из оригинальных текстов исполнителей в жанре поп, фолк и рэп. Исследование направлено на изучение мифологических образов, легенд, а также формирования позитивного представления о современном песенном творчестве.

ABSTRACT

The article is devoted to the consideration of the mythological image, motifs, details used in modern songwriting. As examples, excerpts from the original texts of performers in the genre of pop, folk and rap are taken. The research is aimed at studying mythological images, legends, as well as the formation of a positive idea of modern songwriting.

Ключевые слова: миф, поэтика, мифологический образ, образ.

Keywords: myth, poetics, mythological image, image.

Современному человеку сложно представить, что когда-то люди были ограничены в познании мира, не имели обширного представления о том, что окружает самого человека, а природные явления и вовсе воспринимались чем-то сверхъестественным. Поэтому они придумывали различные истории о том или ином событии, которые могли содержать как долю истины, так и религиозную и духовную значимостью, а также являлись отражением личных догадок и представлений о конкретном явлении. Совокупность таких историй, имеющих схожие черты и мотивы, называлась «мифом». Давайте обратимся к определению этого слова, данным М. Б. Ладыгиным.

Миф (с др. греч. «предание», «сказание») -  один из способов познания, объяснения и освоения окружающего человека мира, основанный на творческой фантазии: поэтическое объяснение явлений природы и действительности, мыслящихся как реальные, истинные [1]. Миф не образуется сам по себе, это результат коллективного мышления, где человек становится частью наблюдаемого мира, а природные и социальные процессы передаются в художественно-образном описании. Коллектив и индивид мыслятся как единое целое, на основе чего достигается слияние мифологического знания, выражавшегося в бытовой практике и в сфере магического знания. Мифологическое мышление и постижение мира «строится на уровне эмоционально-чувственного познания» [2], результаты которого отражаются в мифах, несущих в себе сакральную, объясняющую и художественную функции.

С развитием писательского мастерства мифы заимствовались в основу авторских произведений и чаще всего подвергались изменениям, то есть «авторскому мифотворчеству» или «мифопоэтике». Понятие «мифопоэтика» включает в себя наличие в художественном тексте мотивов, аллюзий и мифологических образов, которые автор подвергает трансформации в процессе создания произведения, а также конструирование им собственного авторского мифа [3].

Литература пережила несколько периодов мифотворчества. Из них XIX наиболее интерес со стороны поэтики мифа. В эпоху романтизма интерпретация была слишком вольной, что привело к возникновению новых мифов. Становление реализма тоже повлияло на еще большее распространение различных трактовок мифологических историй с помощью демифологизации («развеивание» мифа). В этот же период литературы исследователи отмечали тенденцию к мифотворчеству у зарубежных авторов таких, как Ф. Кафка, У. Фолкнер, Т. Манн, Дж. Джойс. Творчество этих писателей дало толчок к созданию романа-мифа, в котором под требования автора подстраивались мифологические сюжеты архетипы [4]. Позже такой жанр романа получил название «фэнтези».

Среди русских писателей тоже были занимающиеся мифотворчеством. Примером может послужить С.Т. Аксаков, написавший сказку «Аленький цветочек». Это одна из версий сюжета «Красавицы и Чудовище», а также мифа о Психеи и Амуре. Собиратель народных сказок А.Н. Афанасьев в 1870 году издал сборник «Русские детские сказки», куда, среди прочего, вошла сказка «Царевна-лягушка» (это одно из названий данной сказки), которая относится к интерпретациям мифа Древней Руси «Вила, Домна, Ася и Сида» [5].

Все формы искусства берут начало в мифологии: песня, балет, живопись, скульптура и, конечно, театр и художественная литература, особенно поэзия. Многие исследователи считают, что и в наше время миф продолжает играть свою определяющую роль в качестве архетипа (первообраза). По концепции К. Юнга, архетипы организуют восприятия и представления людей о внешнем мире. То, что принято называть знаниями, в действительности может быть продиктовано воображением. Юнг всю историю культуры рассматривал, как трансформацию мифов и возведение их на все более высокие ступени [6]. Одним из проявлений мифологического архетипа, а вместе с ним и мифопоэтики, в настоящее время является песенное творчество. Мы предлагаем обратиться к результатам творчества современных музыкантов, чтобы проанализировать данные явления.

В 2015 году возникла группа «Сны Саламандры». Само название музыкального объединения может натолкнуть на мысль о связи с магией, мистикой и, конечно же, фольклором. Нас привлекла для исследования песня «Матушка», повествующая о девушке, которая «полюбила парня молодого. Ожидала любого, пели соловьи, а тропа изменница в место незнакомое завела в леса дремучие и огонь вдали». Дальше лирическая героиня описывает месте, где она была:

Не речка давно там и даже не пруд,

Топи гнилого болота,

Ни люди, ни звери туда не идут.

Старая мельница, ей сотни лет.

Вход всем всегда открыт,

Ночью в окне горит слабый свет,

Утром на пороге следы копыт.

Матушка, на мельнице хозяином мельник Егор.

Говорят, никто ещё не видел его.

Говорят, говорят раз в 100 лет он выходит во двор,

Чтобы выкурить свой "Беломор".

Девушка попросила у мельника Егора дать напиться воды, что крутит жернова, её просьбу выполнили, но вода оказалась кровью. В этой песне есть отражение славянского мифа о мельниках. Издревле на Руси мельники воспринимались не только работками самой мельницы, но и как колдуны, служащие темной силе и духам. Например, мельники заключали сделки с водяными за кровавую жертву, чтобы те способствовали течению реки и вращению водяного колеса.

В азиатской мифологии есть собирательный образ девятихвостой лисы – «Кумихо» (или «Кицуне»). Это прекрасная девушка, которая приходит в город, обвораживает мужчину и завлекает в своё логово, чтобы забрать его сердце или печень. Изначально мифы о Кумихо имели негативный характер, но постепенно стали восприниматься более положительно. Сейчас же они находят отражение по большей части в современном кинематографе, а также в музыке. Например, у певицы Green Apelsin есть песня «Охота на лисицу», в которой описываются события одного дня из жизни лисицы:

По улице шагает, бедрами качая.

Дурак влюбленный пригласит на кружку чая.

Злая вслед кричит жена, свой брак спасая.

В нём голос совести сожрет любовь глухая.

Под нежным платьем хвостов девять у лисицы.

Сведут с ума, дорожкой в гроб ведут ресницы.

Жрицей страсти названа, лишь единицы.

Оставшись в разуме, не могут с ней смириться.

Как можно увидеть Кумихо вышла на «охоту» в город. Позже за ней будет погоня. Песня заканчивается тем, что раненая лисица в норе, где не достанут псы, тихий шепот проклинает свою любовь. Кумихо не только влюбляют, но и могут влюбляться сами. Так случилось и с героиней. Она полюбила лжецы, который раскрыл ее секрет, но его ждала учесть «жертвы».

Говоря конкретнее о мифотворчестве, можно выделить исполнителя Pyrokinesis, чьё творчество является неким синтезом мифов, физики, философии и самого явления «человек». Выше мы уже приводили пример интерпретации мифа «Психея и Амур», а теперь предлагаем обратиться к тексту данного исполнителя «Легенда о Боге Смерти».

В долине, где ветер снежинки вертит.

И холод стал полосой, разделяющей жизнь и смерть.

И там вырос в деревне аленький цветок.

В этот «цветок» был влюблен Бог Смерти. Он преподносил подарки возлюбленной, но все они погибали.

Отвергаемый каждый раз — коль не видели, то поверьте:

И нет в мире печальней вдруг полюбившего Бога Смерти.

Бог Смерти мечтал о взаимной любви и, окрыленный своими чувствами, читал книги, в которых «искренность» давала толчок к любви. Он сорвал маску перед «аленьким цветком» и она познала всю тьму и ужас на его лицо. Позже истинный избранник получил письмо о смерти девушки. Герой настолько хотел отомстить за гибель любимой, что пришел сражаться с самим Богом Смерти:

И не поняв мотивы Бога и плюнув на суть вещей,

И одержимый мщением,

И так избавившись от страха и вообще,

От оставшихся ощущений,

И лицом к лицу не дрогнул, узрев пустоту, герой,

Ведь окажется, что в его лице та же тоска и боль.

Вот поэтому он и выстоял

Там, лишивший Бога Смерти жизни

И у смерти последнего в жизни смысла.

Таким образом, мы считаем, что поэтика мифа занимает важную роль в современном песенном творчестве. Исполнители вдохновляются мифологическими концептами прошедших поколений и на основе этого создают свои интерпретации тех или иных мифов. Тенденция мифотворчества закрепляется у музыкантов и становится отличным инструментом для самовыражения, а также закладывания в песни глубоких смыслов, философию, побуждающие слушателей к познавательным процессам, что безусловно улучшает качество современного песенного творчества и творчества в целом.

Список литературы:

1. Андреев Л.Г. (ред.) Зарубежная литература XX века: учебное пособие. – 2-е изд. испр. и доп. – М.: Высш. шк. , 2004. – 559 с.
2. Афанасьев А.Н. Русские детские сказки / Науч. ред. текста, предисл. и примеч. В.П.Аникина; Рис. Л.Непомнящего. — М.: Дет. лит., 1986. — 238 с.: ил. — (Шк. б-ка: Для начальной школы).
3. Голованова И.С.: История мировой литературы. Мифы.
4. Ладыгин М.Б. , Ладыгина О.М. Краткий мифологический словарь - М.: Издательство НОУ "Полярная звезда", 2003.
5. Мартынович С.Ф. Философия и философия науки: Возможности концептуализации. Саратов, 2012. 51 с.
6. Солдаткина, Я.В. Мифопоэтика русской прозы романа 1930-1950х годов (А. П. Платонов, М.А. Шолохов, Б. Л. Пастернак): дис. на соискание степени доктора филол. наук : 05.04.12 / Моск. пед. гос. ун-т. – М., 2012. – 348 с.