ХАРАКТЕРНЫЕ ТУРИСТИЧЕСКИЕ ЛАКУНЫ В КИТАЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ И ИХ ПЕРЕВОД

CHARACTERISTICS TOURIST LACUNAE IN CHINESE AND RUSSIAN LANGUAGES AND THEIR TRANSLATION

Muzi Wang

undergraduate, Department of Translation and Translation Studies, Ural Humanitarian Institute,

Russia, Ekaterinburg

АННОТАЦИЯ

В данной статье рассматривается специфика туристических лакун в русском и китайском языках, а также способы их перевода с одного языка на другой. Актуальность темы обусловлена, прежде всего, необходимостью рассмотрения туристической лексики в данных языках, проблем эквивалентности и адекватности перевода. Также актуальность обусловлена востребованностью результатов культурных коммуникативных исследований, в том числе в туристической сфере. Уделяется внимание лингвистическим факторам, влияющим на качество перевода.

ABSTRACT

This article discusses the specifics of tourist gaps in Russian and Chinese, as well as how to translate them from one language to another.  The relevance of the topic is due primarily to the need to consider tourist vocabulary in these languages, problems of equivalence and adequacy of translation.  The relevance is also due to the relevance of the results of cultural communicative research, including in the tourism sector.  Attention is paid to linguistic factors affecting the quality of translation.

Ключевые слова: туристических лакун; методы перевода; китайский язык; русский язык.

Keywords: tourist lacuna; translation methods; Chinese; Russian.

Язык является не только средством коммуникации между представителями определенной этнической группы, но и своеобразным носителем «культурного кода» языкового сообщества. В процессе межкультурной коммуникации носители различных лингвокультур нередко сталкиваются с трудностями, связанными с пониманием и интерпретации средствами собственного языка элементов культуры, которые имеются в языке партнера, но отсутствуют собственном языке. Проблема передачи лексических лакун одного языка средствами другого является одной из самых главных и обсуждаемых в современной теории перевода [4].

Особенно отчетливо эта проблема проявляется при контактировании носителей языков и лингвокультур существенным образом отличающихся друг от друга. К подобной паре языков, безусловно, можно отнести китайский и русский языки. Китайская и русская языковые системы развивались в совершено различных исторических, культурных, географических и политических условиях, что естественным образом привело к формированию в данной конкретной паре языков существенного количества межъязыковых лакун, перевод которых зачастую вызывает серьезные трудности. В условиях расширяющихся с каждым годом российско-китайских межкультурных контактов проблема перевода лексических лакун становится все более актуальной.

Современная лингвистика рассматривает лакуны как национально-специфические элементы культуры, нашедшие соответствующее отражение в языке носителей этой культуры, которые либо полностью не понимаются, либо недопонимаются носителями иной культуры и языка в процессе коммуникации. Одной из самых действенных концепций при изучении иностранного языка, на мой взгляд, является то. Что нужно взглянуть на изучаемый язык глазами носителя этого языка. А для того, чтобы это сделать, нужно для начала погрузиться в его культуру. Только изучив культурные коннотации возможно прочувствовать строй языка, его посыл, его индивидуальность. Лакуны ­– это одни из составляющих элементов уникальности любого языка. Их изучение приближает человека к совершенству владения языком.

Лакуны являются безэквивалентной лексикой, то есть не имеющий устойчивых соответствий в другом языке. Такие единицы языка невозможно перевести дословно на другой язык. Это «изюминки» в составе любого языка.

Однако отсутствие в языке лексического эквивалента какой-либо иноязычной языковой единицы вовсе не означает невозможность ее перевода. Так, при обсуждении языкового перевода с учетом культурных различий, ученый Бао Хуэйнань указывает, что в случаях, когда культурная информация, передаваемая средствами исходного языка, не может быть точно переведена из-за отсутствия эквивалентных лексических единиц в языке-реципиенте, нужно использовать только транслитерацию [2]. С ним солидарен и ученый Цзинь Хуэйкан, который считает, что при переводе текстов о традиционной китайской культуре следует максимально точно передавать информацию о фактах китайской культуры [6], иными словами, нужно сохранять национальный колорит [3].

Метод «транслитерация + интерпретация» универсален для того, чтобы, с одной стороны, донести смысл безэквивалентного китайского названия, с другой стороны, передать уникальность китайской культуры. Цзинь Хуэйкан в связи с этим говорит, что по мере углубления понимания людьми разницы между востоком и западом понимается неправильность и неадекватность перевода китайских традиционных понятий только средствами языка-реципиента, это зачастую усложняет восприятие тех или иных понятий, а новые формы перевода позволяют уйти от сложных интерпретаций явлений типа «жизненная энергия», «медитация» или «дыхание» и теперь опираются на произношение слова [6].

С ростом деловых и туристических обменов россияне расширили свои представления о китайской культуре, поэтому некоторые слова могут быть понятны без специальных комментариев. Неслучайно лексика китайского языка активно проникает русский язык. Например, слово 吃饭 (чифань) переводится на русский «есть» или «есть еду», и, по-видимому, в связи с большой популярностью китайской кухни в России от транслитерированного варианта этого слова в русском языке образовались жаргонные единицы чифанька ‘ресторан, кафе’ и чифанить (почифанить) ‘есть’ (‘поесть’) [1].

В то же время значительное место в туристических текстах занимают названия исторических фактов, о переводе которых нужно сказать отдельно. Так, при переводе названий исторических мест на русский язык представляется более оптимальным применение метода смыслового перевода, а не транслитерации. Обращение к переводу собственного имени в соответствии с его значением обусловлено тем, что номинация исторического места чаще всего связана с определенным событием, временем, персоналией и т. п. (Великая Китайская стена, Летний императорский дворец и др.), поэтому смысловой перевод позволяет человеку другой культуры лучше воспринимать, понимать и запоминать названия памятников культуры, чем транслитерированный вариант обозначения.

В процессе перевода актуализируется также проблема «обрастания» китайского по происхождению слова-реалии ассоциациями и экспрессивными смыслами, отличными от коннотативного комплекса данного слова в языке-источнике. Культурный образ - это культурный символ с относительно фиксированным, уникальным культурным значением. Он имеет богатый ассоциативный и коннотативный шлейф. К таким культурным китайским образам относятся, например, естественные объекты и явления: солнце, луна, река Янцзы, Хуанхэ, новогодняя ночь, Праздник фонарей, Праздник середины осени, Праздник лодок-драконов и т. д.; а также феномены материальной, религиозной, шире - гуманитарной культуры: дракон, феникс, Великая китайская стена, четыре сокровища, китайская кухня. У каждого из культурных образов есть известная история, смысл, символическая нагрузка. Слово, называющее культурный образ, имеет чрезвычайно богатые семантические связи, обусловленные долгой историей функционирования каждого образа в национальной культуре. Например, китайский культурный концепт Дракон является тотемом китайской нации, ее духовным, культурным и эмоциональным символом. В то же время представители русской культуры образ дракона наделяют негативным мифологическим смыслом: это страшный монстр, символ «зла»; при описании китайских эмигрантов употребляется для характеристики человеческих качеств. Возможно, в российской газетной статье фраза «亚洲四小 龙» (букв. «Четыре дракона Восточной Азии») переводится как «Четыре тигра Восточной Азии», чтобы избежать негативных коннотаций.

Другим примером культурного образа - уже в русском языке - является медведь, он выступает как тотем русского народа, национальный защитник. Это животное большой силы, физически крепкое, владыка российских лесов и «родоначальник» этноса. «Медведь» - символ России, неслучайно фигура медведя используется в русской геральдике, например [5]. А в китайской культуре медведь наделяется неуклюжестью, неповоротливостью, трусливостью, например, выражение 虎背熊腰 буквально переводится «спина тигра и поясница медведя» и обозначает ‘богатырское сложение; здоровый, дюжий, неповоротливый’; другое выражение 熊包 буквально переводится «медвежий тюк» и значит ‘пугливый человек’.

Значение робости передают и другие слова китайского языка. Например, китайское слово, обозначающее мышь, может приобретать вторичное значение ‘робкий человек’. Выражение 胆小如鼠 дословно переводится «трусливый как мышь», а в русском языке ему соответствует выражение трусливый как заяц.

Выражение 岁寒三友 («Сосна и бамбук зимой не увянут, а слива зимой цветет») включает в себя лексемы сосна, бамбук, слива, которые у китайцев символизируют элегантность, чистоту, открытость, достойный характер людей, неувядающую молодость. Символическое значение в русской культуре имеет образ березы: он связан с красотой, чистотой и постоянством, ассоциируется с русской нацией и является одним из символов Родины, особенно для людей, находящихся на чужбине [1].

А вот, например, балалайка ­– национальный музыкальный инструмент. Воспринимается иностранцами как главный (а порой и единственный) музыкальный инструмент в России. То же самое можно сказать и о шапке-ушанке – национальный символ. Примыкает к этой компании и будёновка. Перевод последнего понятия максимально проблематичен. Однако при наличии у переводчика филологичсекой интуиции и его можно перевести адекватно.

Таким образом, в процессе создания и перевода текстов для сферы туризма необходимо принять во внимание культурную специфику как страны, которой посвящен текст, так и страны, для жителей которого этот текст создается. Важно учитывать наличие в языках безэквивалентных единиц и соответственно лексических лакун, что вызвано различиями в культурных представлениях носителей языка о мире и в связи с чем перед специалистами встает проблема адекватного перевода туристических текстов, адресованных иноязычному потребителю услуг.

Список литературы:

1. Бай Ци. Путешествие в Шанхай, Сучжоу и Ханчжоу / Бай Ци. — Шанхай : Переведённые тексты в Шанхае, 2007. — 246 с. (白屹。沪苏杭胜景之旅。— 上海, 2007。 — 246 页。).
2. Китайская культура и китайско-английский перевод / Бао Хуэйнань [и др.]. — Пекин : Издательство иностранных языков, 2004. — 336 с. (包惠南,包 昂。中国文化与汉英翻译[M]. – 北京：外文出版社，2004。—336 页。).
3. Лю Чжицян. Своеобразие рецепции китайской поэзии первой трети XX века в переводах Л. Е. Черкасского : из истории русско-китайских литературных связей: диссертация … кандидата филологических наук : 10.01.01 / Лю Чжицян. - Томск, 2017. — 189 с.
4. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. ТерМинасова. — Москва : СЛОВО / SLOVO, 2008. — 264 c.
5. Хрусталев Д. Происхождение «Русского Медведя» / Д. Хрусталев // Новое литературное обозрение. — 2011. — № 107. — С. 137—152.
6. Цзинь Хуэйкан. Перевод в межкультурной коммуникации / ЦзиньХуэйкан. — Пекин : Издательская компания по иностранному переводу в Китае, 2003. — 424 с. (金惠康。跨文化交际翻译[M]。 — 北京 ：中国对外翻译出版公 司，2003。 — 424页。).