ДРАМАТУРГИЯ А.Н. ОСТРОВСКОГО КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ТИПОВОЙ ДИАЛОГИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ

АННОТАЦИЯ

Диалог в пьесах А.Н. Островского отражает сценический потенциал слова. В статье рассматриваются синтаксические конструкции, благодаря которым драматург добивается эффектной прорисовки индивидуальных образов героев, демонстрирующих основные признаки манипулятивного воздействия.

Ключевые слова: диалог; драматургия; А.Н. Островский.

Коммуникативный аспект является непосредственной составляющей заранее заданных схематических моделей, выражающих незначительную степень гиперболизации и отчётливое стремление к стилистической дифференциации.

Реплики-ответы, открывающие пьесы, придают произведениям непосредственный, естественный тон повествования. Приём антиципации нацелен на раскрытие авторского замысла посредством активизации реакции ожидания у читателя, которая способствует рассмотрению предшествующей фразы как значимого речевого отрезка, предполагающего продолжение коммуникативного взаимодействия между действующими лицами. Внимание читателя сосредоточивается на эпизоде, неожиданно изменяющем ход происходящих событий. Чаще всего восклицательные реплики выполняют прототипическую роль при образной характеристике мыслей и чувств персонажей. Комедия «В чужом пиру похмелье» иллюстрирует негодование Ивана Ксенофонтыча, который не хочет слышать Аграфену Платоновну, упоминающую о возможном в ближайшем будущем сватовстве его дочери: «Невежество! Невежество! И слышать не хочу невежества!» [1, с. 8] Идейные столкновения персонажей представляют собой первопричину совершающихся коллизий, отразившихся на построении первоначальных ответных фраз, так как в диалогическом пространстве произведения происходит установление взаимосвязей между предшествующими данным высказываниям репликами. Явление первое «Бешеных денег» открывается сценой выхода из «кофейной» Телятева и Василькова. Иван Петрович нетерпеливо восклицает в сторону: «Когда он отстанет!». [2, с. 166] Следует предположить, что Савва Генадич постоянно говорил о красоте Лидии Юрьевны Чебоксаровой и очень утомил собеседника этими рассуждениями. В пьесе «Таланты и поклонники» Домна Пантелеевна обращается к незнакомцу, стоящему за окном, употребив в предложении глагол в повелительном наклонении: «Зайди денька через три-четыре; после бенефиста всё тебе отдадим!» [4, с. 211] Вероятно, Негина общается с кредитором, требующим возврата денег. Ответы-восклицания, предваряющие начало пьесы, в рамках контекстуального коммуникативно-прагматического поля создают атмосферу непреднамеренности, живости текста, моментально активизируют внимание зрителя, поскольку он соотносит содержательные части предшествующих высказываний и постигает таким образом мировидение автора.

Во время кульминации эмоционально-оценочное отношение персонажей к окружающей действительности достигает вершины, что проявляется в возрастании безличных и сравнительных придаточных предложений с многочисленными повторами. Так, уже в первых сценах драм А.Н. Островского персонажи предчувствуют неизбежность исполнения грозных предзнаменований судьбы. В свою очередь, темпоритм, являющийся важным параметром сценического действия, задаёт языковые индивидуалистические черты героев пьес. Например, речь Катерины в драме «Гроза» изобилует народно-поэтической музыкальностью, переходящей к изменению эмоциональной тональности, сопровождающейся прерывистостью ритмического праксиса. Восклицания придают репликам эмоционально-выразительную окраску, которая подчёркивает ритмический рисунок при включении в текст градации. Главная героиня пьесы уверена в том, что её ждёт трагический исход. Возрастающая тревога героини воплощается в целом ряде восклицательных предложений: «Быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что». [1, с. 222] Слова указывающей на Волгу сумасшедшей барыни воспринимаются Катериной как пророчество и только усиливают напряжённость момента: «Вот красота-то куда ведёт. Вот, вот, в самый омут». [1, с. 223]

Одиночные реплики не транслируют когнитивно-прагматические механизмы речевых оборотов в отдельно взятых формах, а трансформируются в функциональном плане дискурсивной системы в ряд сопоставлений и противопоставлений. Ю.В. Лебедев следующим образом интерпретировал ключевые речевые ходы персонажей: «Островский стремится показать, что драматические ресурсы жизни неисчерпаемы, что итоги, к которым привело разрешение центрального конфликта, – относительны, что жизнь способна поворачиваться самым неожиданным и непредсказуемым образом: так она богата и многообразна». [5, с. 75]

В процессе манипулятивного влияния коммуниканты употребляют разнообразные предложения, среди которых преобладают простые или сложносочинённые типы, сказуемые в которых расположены в конце речевых отрезков. Отдельные фразы связываются с помощью союзов а и и. Усиление эмоционального содержания реплик происходит благодаря лексико-синтаксическим повторам, объединяющим полные характеристические высказывания, произнесённые в ходе открытых конфликтов. Особенно отчётливо эта психолингвистическая черта нашла воплощение в пьесе «Бесприданница»: крушение надежд и стремлений Ларисы Огудаловой приводит к отчаянию героини, которое проявляется в стремительной реакции, отражающейся в максималистичных выражениях: «Нет, нет, Сергей Сергеич, вы мне фраз не говорите! Вы мне скажите только: что я – жена ваша или нет?»; [4, с. 74] «Подите, вы слишком мелки, слишком ничтожны для меня». [4, с. 80] Построение подобных речевых конструкций указывает на глубокое разочарование персонажа в окружающей действительности, на тщетное стремление к обретению свободы и фатальную развязку пьесы.

В ряде случаев диалогические формы приобретают речитативные вариации, транслирующие значимые реминисцентные мотивы устного творчества. Пьеса «Не было ни гроша, да вдруг алтын» иллюстрирует переплетение сказочных мотивов с событиями, происходящими в реальности. Баклушин рассуждает о себе по канону написания зачинов в народных волшебных сказках: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Баклушин». [1, с. 461] Использованные драматургом отсылки используются в тексте для большего соотнесения персонажей с особенностями миропонимания народной жизни. Однако комедия не представляет собой идеализацию действительности, так как происходящие на краю Москвы события демонстрируют влияние стяжательства на моральный облик человека. Особенно точно изменения личностных качеств показаны в эпизоде, когда купец Разновесов собирается покупать Настю. Разновесов акцентирует внимание на собственной правоте, что находит выражение в парцеллированных конструкциях: «Что вы, помилуйте! Нешто мы не понимаем! Тоже чувствы имеем. Будьте без сумления. Так уж завтрашнего числа пусть и перебираются, куда я сказал. На углу большой трущобы и малого захолустья». [1, с. 441]

Фольклорные черты помогают обобщить мировоззренческие взгляды нескольких поколений и выявить повторяющиеся события. Персонажи погружаются в ситуации, которые могли произойти в старой России. Поэтому представляется возможным объединить особенности народного творчества с портретами героев комедий А.Н. Островского. Пословица, представленная косвенной речью персонажей, глубоко обобщает опыт многих поколений, что иллюстрирует финальная реплика Анны в пьесе «Не было ни гроша, да вдруг алтын»: «А вот, душа моя, несчастные люди, чтоб не гневить бога, чтоб не совсем отчаиваться, утешают себя пословицею, что “утро вечера мудренее”, которая иногда и сбывается». [2, с. 464]

Одним из необходимых интонационных средств связи в предложении, способствующим сконцентрированности читателя/зрителя на структурно-типологическом пространстве произведения для углублённого изучения места действия и характеров действующих лиц, является синтаксическая пауза. В диалогической речи паузы выступают составляющей логико-понятийного поля реплик-реакций, направленных на выявление истинного смысла фразы. Иногда персонажи произносят рассматриваемые реплики после тщательного предварительного обдумывания, как Надя в пьесе «Воспитанница»: «Нет, Лиза, ты этого не говори…». [1, с. 170] Пелагея Григорьевна Зыбкина из комедии «Правда – хорошо, а счастье лучше» настолько удивлена, что только эмоционально восклицает: «Ах, ах, ах! Что ты мне сказала! Что ты мне сказала!» [3, с. 263] Экспрессивно окрашенные реплики, как правило, предшествуют кульминационным событиям, задающим ход дальнейшего сценического действия.

Количество произнесённых фраз в диалогическом пространстве в полной мере не отражает функционально-семантические свойства произведений А.Н. Островского. Данный факт подтверждает пьеса «Волки и овцы»: в первом действии Глафира двенадцать раз обменивается репликами с другими героями, семь из которых она употребляет при обмене колкостями с Аполлоном, пять – при разговоре с Мурзавецкой. Общая тональность произведения зависит от собеседника: услужливость и лесть приходят на смену надменности и саркастичности. Беседуя с Купавиной, Глафира лишь делает вид, что делится сокровенными мыслями и личными переживаниями, что выражается в ряде однородных подлежащих и сказуемых: «Мой костюм, поведение, проповеди – всё это маска» [3, с. 151]; «Я буду с вами откровенна, только помогите мне». [3, с. 151] Эти конструкции подчёркивают двуличие и расчётливость персонажа.

Синтаксический уровень текста указывает на особенности мировидения персонажей: «Использование осложнённого простого глагольного сказуемое является характерной чертой языка произведений А. Н. Островского…» [6]

В пьесе «Бедная невеста» простые реплики-обращения зевак, пришедших посмотреть свадьбу Маши и Беневоленского, позволяют подробнее изучить решительный настрой главной героини и одновременно выявить мотивацию её поступка, показать растерянность девушки, только начавшей осознавать тщетность былых попыток к достижению счастья: «Ишь ты, как плачет, бедная». [1, с. 279]. В финале произведения Марья Андреевна пытается успокоить себя и окружающих, но тревога и разочарование находят выход в парцеллированных конструкциях: «Ничего, маменька. Он мне нравится. Вы не глядите, что я плачу. Это я так, от волнения, мне кажется, что я буду счастлива…» [1, с. 279]

Комедия «Правда хорошо, а счастье лучше» описывает женитьбу Платона Зыбкина на богатой купеческой дочке Поликсене. Зыбкин торжествует победу и выражает эмоции с помощью восклицания: «Вот она правда-то, бабушка! Она своё возьмёт». [1, с. 319] Мавра Тарасовна не соглашается с главным героем, словно определяя несовместимость счастья и правды, отражённую в заглавии пьесы: «Ну, миленький, не очень уж ты на правду-то надейся! Кабы не случай тут один, так плакался бы ты с своей правдой всю жизнь». [1, с. 320] Реплика Мавры Тарасовны построена по модели экспрессивного разговорного выражения, однако включает условное предложение с инверсивным порядком следования компонентов. Размышления народа о счастье воплотились во внешне благополучном финале произведения. А.Н. Островский показал, что пороки, много лет царившие в среде собственников, не исчезнут при завершении любовной линии, поскольку они предопределены народным укладом жизни.

Иногда изначально обладающие высокими душевными качествами персонажи произведений А.Н. Островского отказываются от ложных представлений о людях, меняют вектор поведения и идут на компромисс, поскольку осознают несбыточность стремлений и примиряются со сложившимися обстоятельствами. Например, героиня пьесы «Таланты и поклонники» Негина выбирает мнимое, призрачное счастье и отказывается от союза с благородным Мелузовым. Прощание персонажей окрашено взволнованным тоном, так как Негина осознаёт значимость справедливости, за которую борется Петя: «Ты хороший человек, очень хороший! Всё, что ты говорил, правда, всё это правда, а нельзя… Уж сколько я плакала, сколько себя бранила. Ты этого не понимаешь. Вот видишь ты: уж всегда так, уж так заведено, уж ведь… ну… всё так, что ж вдруг я одна… это даже смешно». [4, с. 275-276] Меланхолическое настроение Негиной передано на уровне предложения многочисленными повторами и парцелляцией частей, что подчёркивает столкновение представлений персонажей о благополучии.

Базовый психолингвистический структурный компонент пьес представлен социальным конфликтом, который не может быть разрешён без вопросов-переспросов, редупликаций, уточнений дефиниций. Высокий уровень эмоционально-экспрессивного взаимодействия между персонажами обусловливает краткость и моносиллабизм их высказываний. Крылатые выражения, встречающиеся в речи купцов и мещан, обобщают повторяющиеся явления социальной жизни.

Список литературы:

1. Островский, А.Н. Полн. собр. соч.: В 12 т. / Под общ. ред. Г.И. Владыкина [и др.].  Т. 2. Пьесы. 1856 – 1866. М.: Искусство. 1974. 808 с.
2. Островский, А.Н. Полн. собр. соч.: В 12 т. / Под общ. ред. Г.И. Владыкина [и др.].  Т. 3. Пьесы (1868 – 1871). М.: Искусство. 1974. 560 с.
3. Островский, А.Н. Полн. собр. соч.: В 12 т. / Под общ. ред. Г.И. Владыкина [и др.].  Т. 4. Пьесы (1873 – 1877). М.: Искусство. 1975. 544 с.
4. Островский, А.Н. Полн. собр. соч.: В 12 т. / Под общ. ред. Г.И. Владыкина [и др.].  Т. 5. Пьесы. 1878 – 1884. М.: Искусство. 1975. 543 с.
5. Лебедев, Ю.В. У истоков драматургии А.Н. Островского// Вестник КГУ. 2017. № 2. С. 74-78.
6. Селеменева, О.А. Осложнённое простое глагольное сказуемое в произведениях А.Н. Островского: формальный и содержательный уровни// LITERA. 2017. №1. С. 108-119.