ДИАЛЕКТЫ КАК ДОСТОЯНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ПОВОЛЖСКИХ НЕМЦЕВ

DIALECTS AS THE HERITAGE OF NATIONAL CULTURE OF THE VOLGA-GERMANS

Alexander Minor

candidate of philological Sciences, associate Professor of German language and its teaching methods, Saratov state University named after N.G. Chernyshevsky,

Russia, Saratov

Статья выполнена в рамках проекта «Социолингвистические предпосылки формирования единого языка общения российских немцев в условиях иноязычного окружения». Грант РГНФ № 14-04-00281.

АННОТАЦИЯ

В статье рассматриваются различные точки зрения на роль и функции диалектов в истории немецкого языка, в том числе в условиях проживания в иноязычном окружении. В силу того, что у поволжских немцев естественный процесс формирования единого языка общения был насильственно прерван в 1941 году, и немцы Поволжья были разбросаны небольшими группами на огромных территориях Сибири и Казахстана, единственными связующими элементами данного этноса стали их диалекты, которые, в свою очередь, ассоциируются с родным языком и являются для поволжских немцев хранителем воспоминаний о малой родине, средством само идентичности личности.

ABSTRACT

The article deals with different perspectives on the role and function of dialects in the history of the German language, including in the conditions of stay in the foreign language environment. Due to the fact that the Volga Germans, the natural process of formation of a common language of communication was forcibly interrupted in 1941, and Volga Germans were scattered in small groups over vast territories of Siberia and Kazakhstan, the only binding elements of this ethnic group began their dialects, which, in turn, attached to their native language and are of the Volga Germans keeper of memories of a small home, a means of self-identity of the individual.

Ключевые слова: эволюция немецкого языка, единый язык общения, характерные черты развития языка и культуры поволжских немцев, диалекты как средство коммуникации, диалект как родина национальной идентичности, диалект как связующий элемент этноса в условиях дисперсного проживания.

Keywords: the evolution of the German language, a single language of communication, the characteristic features of the development of language and culture of the Volga Germans, the dialects as a means of communication, a dialect as the home of the national identity, ethnic dialect as a connecting element in a dispersed accommodation.

В ходе эволюции немецкого языка и его становления в качестве единого нормированного и компромиссного варианта среди других возможных региональных языковых вариантов большую роль сыграли диалекты как предшественники единого языка немецкой нации. Развитие немецкого литературного языка в письменной форме стало в некоторых случаях результатом перехода отдельных диалектов в ранг региональных языков, как это имело место с восточно-средненемецким диалектом, который позднее, благодаря деятельности Мартина Лютера и распространению книгопечатания, стал основой национального немецкого языка.

Отношение образованной части населения к диалектам постоянно менялось от полного их отрицания до признания их роли в качестве основного средства национальной идентификации. В период становления норм немецкого языка грамматисты рассматривали диалекты как языковой вариант, которого нужно избегать. Так, наиболее известный немецкий грамматист Юстус Георг Шоттель утверждал, что диалекты не поддаются описанию и нормированию, что они полностью выродились (entartet). Поэтому грамматикой диалектов практически не занимались, в лучшем случае диалекты рассматривались как поставщики новых слов, поэтому в XVI–XVII вв. грамматистами были составлены несколько списков диалектной лексики с целью сохранения словарного состава диалектов и перехода этой лексики в литературный язык. Так, был составлен словник швабско-швейцарского регионального диалекта (К. Гесснер, 1555), баварско-австрийского (В. Лациус, 1557). Адам Петри составил список из 195 слов с комментариями к Новому Завету в переводе Мартина Лютера (1523). Таким образом, уже в начале становления языкознания как науки ученые понимали, какую ценность представляют собой диалекты.

Классики немецкой литературы боролись за единство и чистоту немецкого языка, однако они не были так категоричны в отрицании диалектов как средства коммуникации. Йен Пауль, правда, считал, что на диалекте допустимо разговаривать простолюдинам, а образованные люди должны говорить на литературном языке и всячески избегать диалектной лексики. Однако уже И.В. Гете и Ф. Шиллер выступали с полной поддержкой права диалекта на существование и на использование его в речи. Гете говорил, что каждая провинция должна любить свой диалект, так как диалект это та стихия, в которой душа черпает новые силы.

Важной чертой развития и образования новых языковых вариантов стали процессы смешения диалектов и выравнивания диалектных форм под какой-либо более престижный диалект. В качестве примера может служить эльзасский диалект, который возник в процессе эволюции языковых форм алеманнского и франкского диалектов, то есть тех языковых вариантов, которые господствовали в Эльзасе со времен Великого переселения народов в IV–V веках. Языковой ареал алеманнского распространен независимо от государственных границ не только в Эльзасе, но и в Бадене, в Австрии (Форарльберг) и в Швейцарии с определенными несущественными диалектными отличиями. Такие же интенсивные процессы смешения диалектов были характерны для языкового развития во вновь образованных колониях немцев Поволжья.

Как известно, диалекты не имеют письменной кодифицированной формы, их коммуникативный радиус зависит от статуса диалекта, который в свою очередь, зависит от отношения общества к диалекту. Так, в Германии диалект в основном ограничен семейной, интимной сферой, общением между коллегами на работе, в дружеском кругу, то есть функционирование диалекта ограничено неофициальной сферой. Иное дело в немецкоязычной Швейцарии. С одной стороны, здесь употребляется литературный немецкий язык, признанный на всем немецкоязычном пространстве (Hochsprache) и швейцарский вариант немецкого языка, распадающийся на множество региональных диалектов, которые также не имеют кодифицированной формы. Следует, правда, отметить, что данное утверждение не значит, что передать диалект в письменной форме невозможно. Так, Schwyzertütsch находит применение в личной корреспонденции (чаще всего молодежи), обнаруживая при этом индивидуальную орфографию.

Кодифицированной формой языка, родственной немецким диалектам, является литературный или стандартный немецкий язык, созданный в большой мере искусственно на основе классического средневекового верхненемецкого с учетом сложившихся в Германии под влиянием печатников и авторитетных писателей и поэтов языковых норм и правил. Естественно, первичной формой языка являются диалекты, которые в свою очередь, постоянно изменялись и изменяются в связи с развитием общества. Примерно с XVI века письменный немецкий язык становится надрегиональной формой существования языка. Постепенно ликвидируются также различия в правилах орфографии различных печатных центров в немецких землях.

Стандартный язык и диалекты выполняют различные функции, однако данные функции не имеют иерархического характера. По крайней мере, иерархию функций языка и диалекта установить весьма трудно. Язык не только средство коммуникации, но и выражение идентичности человека. А идентичность реализуется, прежде всего, в родном диалекте. Так, Schwyzertütsch служит средством идентификации жителя Швейцарии и играет значительную роль в швейцарском сообществе. По данным Б. Зибенхаар, иностранцы, желающие получить швейцарское гражданство, обязаны обладать достаточными знаниями Schwyzertütsch, то есть швейцарского варианта немецкого языка и уметь говорить на одном из швейцарских диалектов» [3, с. 12].

В то же время принадлежность диалекта к немецкому языку, его родственная связь с языком ни в коей мере не означает, что он не может иметь свои особенности в фонетической или грамматической системах, свою диалектно окрашенную лексику. Даже островные немецкие диалекты сохранили генетическую связь с немецким языком в Германии. Более того, в островных диалектах действуют те же законы эволюции, что и в «материковом» немецком языке. Данное положение можно проиллюстрировать на материале марксштадтского диалекта поволжских немцев. Согласно данным архивных материалов [2, с. 29], в морфологии данного диалекта наблюдается такое явление, как синкретизм падежей. То есть выравнивание между дательным и винительным падежами. Так, у глагола helfen, требующего дополнения в дательном падеже, дополнение стоит в форме винительного падежа: hait helfs dǝ miç (mich) šlaxdǝ, morje helf iç diç šlaxdǝ (Heute hilfst du mir schlachten, morgen helfe ich dir schlachten); iç hab miç ǝ naiǝs ḏux gǝkouft (Ich habe mir ein neues Tuch gekauft) [1, с. 100]. Под влиянием литературного немецкого языка форма дательного падежа может использоваться вместо винительного падежа: er hat mir ksēn (Er hat mich gesehen). Приведенные примеры показывают, что даже после 150 лет изоляции от материкового немецкого языка, диалекты поволжских немцев сохранили свою внутреннюю генетическую силу.

В ходе контактного проживания разноязычных этносов происходит взаимопроникновение языковых форм, прежде всего, лексики. Причинами заимствования слов языка соседнего этноса являются различные процессы и события в общественно-политической и хозяйственной жизни народов. Каналами проникновения новой заимствованной лексики служат члены данных этнических сообществ, владеющие обоими языками, то есть билингвы. Чаще всего лица, владеющие двумя языками, играли роль культуртрегеров. Как правило, это были образованные дети колонистов, которые получили образование в российских или зарубежных университетах. Самые выдающиеся личности культуртрегеры из немцев Поволжья были Август Лонзингер, Петер Зиннер, Давид Куфельд, Антон Шнайдер, Яков Диц, Георг Дингес и другие. Следует заметить, что поволжско-немецкая интеллигенция никогда не игнорировала язык своего родного этноса, более того, зная прекрасно литературный немецкий и русский языки, они не забывали свой родной диалект. Они понимали значение диалекта для сохранения своей идентичности и высоко оценивали его роль для сохранения родного языка и культуры. Иными словами, для них их родной диалект всегда был своеобразной малой родиной. Особенно сильно такое восприятие родного языка поволжских немцев проявилось после их насильственного выселения из родных мест в Поволжье в 1941 году.

История проживания немецких колонистов в Поволжье имеет свои характерные черты, которые можно в области языка и культуры свести к следующим. Во-первых, правительство России в течение первых ста лет проживания немцев в Поволжье не предпринимало попыток их русификации. Во-вторых, колонистам было предоставлено право на свободу вероисповедания, право отправлять религиозные обряды и обучать детей в школах на немецком языке. В-третьих, в каждой семье были книги преимущественно религиозного содержания на немецком языке. В немецкие колонии поступали также книги светского содержания и газеты, которые печатались на немецком языке в Дерпте, Петербурге, а также в Германии. Через книги, календари и газеты в диалекты немецких колонистов воспринимались слова литературного немецкого языка. Во многих случаях данный процесс протекал без опоры на тексты, а именно со слуха, то есть из проповеди священника, из текстов молитв, заученных наизусть, из беседы с учителем или кюстером. В-четвертых, в немецких колониях, заселенных выходцами из различных диалектных областей Германии, происходили интенсивные процессы смешения диалектов отдельных групп населения и формирования единого для данной колонии языка общения.

Таким образом, языковую ситуацию во вновь организованных колониях характеризуют несколько существенных для развития языка процессов. С одной стороны, в колониях шел интенсивный процесс формирования единого языкового варианта для определенного ареала сел, связанных между собою хозяйственными и культурными отношениями. С другой стороны, в диалекты проникала новая лексика из литературного немецкого языка, а также заимствования из языка окружения, прежде всего, русского языка. Перечисленные процессы постепенно расшатывали систему диалектов, они начали утрачивать свою чистоту и превращаться в полудиалекты или городские койне. Для немцев Поволжья в период до их депортации в 1941 году постепенно становится характерной ситуация диглоссии, а затем переход к немецко-русскому билингвизму. В ходе дисперсного проживания немецкого этноса после выселения из Поволжья процесс утраты родного языка становится все более интенсивным. Молодое поколение постепенно становится монолингвальным, родной язык вытесняется языком окружения – чаще всего русским.

Список литературы:

1. Минор А.Я. Основные характеристики диалекта колонии Екатериненштадт (Марксштадт) // Диалект Екатериненштадта: истоки и развитие. Саратов, Саратовский источник. 2014. С. 95–110.
2. ОГУ ГИАНП, Ф. 1821, опись № 1, дело 64, ед. хр. 14. Лист 26‒31.
3. Siebenhaar B. Dialekt und Hochsprache in der deutschsprachigen Schweiz / B. Siebenhaar, A. Wyler // Pro Helvetia. – 1997. – № 5. – 46 s.